Призраки Пустоты: Предчувствие Тьмы

      Рассвет застал Диппера сидящим за обеденным столом, в компании не то третьей, не то четвертой кружки кофе, и кипы бумаг. После его исчезновения в портале, дядя Стэнфорд успел посвятить целую уйму времени на то, чтобы разгадать его секрет, однако никаких успехов добиться в этом ему не удалось. Во всех его записях Пустота упоминалась всего пару раз, да и то об истинной ее природе Форд мог лишь строить догадки, и явно не придавал значения.       — Да чтоб тебя! — Диппер отбросил очередную папку в сторону, и откинулся на спинку стула, угрюмо глядя на бумаги, которые он еще не просмотрел.       Сразу после происшествия с порталом, Стэнфорд зарылся в исследования возможностей квантовой телепортации и прочей дико умной научной ерундистики. Даже после похорон, которые жители города организовали для исчезнувшего в портале Диппера, и отъезда Мейбл и Стэна, он еще несколько месяцев бился над разгадкой происхождения руин, в которых произошел этот несчастный случай. Кто создал этот портал, как он работает, куда он ведет? Ответа на все эти вопросы он так и не нашел, а сами врата, после того происшествия, не подавали никаких признаков жизни, и в конце концов, потеряв всякую надежду, Форд сдался. Не в силах больше оставаться в Гравити Фолз, последний из Пайнсов покинул город. А теперь, спустя пять лет, его племянник вернулся из места, существующего лишь в теориях самых безумных ученых, и пытался найти в его записях хоть какую-то подсказку о том, как предотвратить Конец Света.       Диппер взболтнул кружку, одним махом проглотил остатки кофе, и поморщился. В такие моменты он как никогда скучал по дяде Стэну и его мастерству готовить завтрак. Сам он не мог даже приготовить себе нормальный кофе: либо напиток получался слишком жидким, либо наоборот, слишком густым и крепким. Свое пятнадцатилетие и все последующие дни рождения младший Пайнс «праздновал» в Пустоте, где получить опыт в готовке съедобного завтрака было невозможно даже при очень большом желании.       За окном снова шел снег. Пайнс, не в силах больше читать заумные теории своего дяди, уставился на размеренно кружившиеся в воздухе снежинки, и задумался. Из головы не выходил сон, разбудивший его этой ночью. Наблюдатели, архивы, оружие, способное уничтожить Гончих Пустоты, Темный, о котором упоминал Сэйн. И голос, сказавший ему о Ключе, который способен подарить им надежду. За пять лет своего заточения Диппер думал, что узнал о Пустоте все, что можно, однако всего за пару дней она преподнесла ему целую кучу новых сюрпризов. А с ними и вопросов, ответов на которых не знал ни Диппер, ни его дядя Форд.       Вздохнув, Диппер надел на голову кепку, и смахнул бумаги со стола в небольшой кожаный портфель, в котором они хранились. Зус к такого рода вещам относился спокойно, а вот Мелоди крайне неодобрительно относилась к кипе старых, пыльных документов на ее обеденном столе. Бабулита же и вовсе могла одним махом отправить все драгоценные записи в мусор, аргументируя это тем, что парни в его возрасте должны искать себе девушку, а не читать всякую дрянь. Дипперу оставалось лишь поражаться тому, насколько сильно изменилась Хижина Чудес без Пайнсов, и едва ли эти изменения были в лучшую сторону. Спрятав портфель с записками за потайной дверью в лабораторию Стэнфорда, он убрал со стола, и вышел на улицу.       Укрытый белым, пушистым, снежным одеялом лес был похож на иллюстрацию к какой-нибудь зимней сказке. Ветра не было, и крупные, пушистые снежинки медленно падали на землю, описывая замысловатый танец в воздухе. Летом Гравити Фолз казался Дипперу городком, полным загадок и тайн, которые только и ждали того, чтобы их разгадали. Зимой же он походил на маленький, укрывшийся от большого мира уголок волшебства.       Уголок волшебства. Пайнс улыбнулся, представив себе, что бы ответила ему на такое сравнение Мейбл. Он был безумно рад снова видеть Зуса и Венди, однако старые друзья не могли заменить ему семью. Ворчуна Стэна, Форда, но в первую очередь сестренку-близнеца. Погруженный в эти мрачные мысли, он сунул руки в карманы, и зашагал в сторону города, однако не успел он сделать и десятка шагов, как кто-то окликнул его по имени. Обернувшись, Диппер увидел Венди, бредущую к нему по колено в снегу.       — Эй, Дип, куда собрался? — весело спросила девушка. — Надеюсь, ты не думаешь исчезнуть еще на пять лет, не попрощавшись?       — Да вот как раз об этом подумывал, — Пайнс пожал плечами, и тут же получил снежком в лицо. — Ай! А это за что?       — За плохие шутки! — фыркнула Кордрой.       Диппер стряхнул остатки снега с лица, и украдкой глянул на нее. За прошедшие годы она мало изменилась, разве что теперь они с Пайнсом были одного роста. Даже ушанка на всклокоченных, рыжих волосах осталась та же, что и пять лет назад. И все же…       — А ты что здесь делаешь? — поинтересовался Диппер. — Только не говори мне, что пришла сюда только затем, чтобы в меня снежками швыряться.       — И еще чтобы убедиться, что ты не пропал, — теперь уже Кордрой пожала плечами. — Все равно это интересней, чем вкалывать на лесопилке с отцом.       — По крайней мере, твое отношение к работе не изменилось, — вполголоса пробормотал Диппер. — Ладно, слушай, мне нужно идти. Надо кое-что проверить. Так, пустяки, одна бесполезная теория, но все же…       — А мне ты предлагаешь вернуться к отцу, и торчать в домике, прячась от деревьев? — Венди фыркнула. — Ну уж нет. Я пойду с тобой. Вдруг ты найдешь еще какой-нибудь портал к черту на рога, или другую крутую штуковину, а меня рядом не будет.       Диппер умолк. Пять лет назад он бы наверняка запрыгал от восторга при одной мысли о том, чтобы отправиться куда-то вместе с Венди, однако теперь, мысли об ужасающих Владыках Бездны затмевали все остальное. Оба дня, что он провел за записками Форда, Пайнс то и дело мысленно возвращался к Кордрой, пытаясь понять, что же он чувствует к ней теперь, когда разница в возрасте перестала быть проблемой. И, что куда важнее, что чувствовала к нему она по прошествии пяти лет. В конце концов, от объединенных усилий теорий Форда, внутреннего таймера до прибытия Гончих Пустоты и мыслей о девушках у него разболелась голова, и он решил оставить эти попытки.       «В конце концов», — думал Диппер. — «Тысячи злобных демонических сущностей из измерения, которое не может и не должно существовать, желающих сожрать наш мир, несколько важнее. А с Венди можно будет разобраться и после того, как я найду способ остановить их. Если я найду способ остановить их».       — Э-э-эм… Диппер? Земля вызывает Диппера! На связь!       — А? Да, ладно.       — Что означает…?       Диппер вздохнул.       — Означает «ладно, пойдем». Только предупреждаю, ничего интересного там не будет. Всего лишь пещера с руинами каких-то пришельцев.       — Это для тебя может «ничего интересного», — хмыкнула Венди. — А для человека, который последние пять лет провел на лесопилке, в школе, а летом еще и на кассе, это целый праздник.       — Не драматизируй. В конце концов, ты все еще тусовалась с друзьями.       — Последние пару лет тут особо не потусуешься, — Венди разом приуныла. — Почти все разъехались в разные стороны. Тембри и та смылась вместе с Робби куда-то в столицу. А после этого тут стало совсем пусто. Вашей взбалмошной семейки нет, друзей нет, летом больше ничего не происходит. Тоска зеленая.       — Да-а-а… Я так понимаю, жаловаться на то, что я пять лет играл в прятки с кровожадными космическими демонами, не имеет смысла? — поинтересовался Диппер. — Ну ладно, пусть будут руины.       — Вот и славно, — фыркнула Венди. — Показывай дорогу, Диппер. Давненько я не была в жутких, заброшенных пещерах…       Пайнс лишь нервно хихикнул, и поскреб пальцами щетину, глядя ей вслед. Фрейд называл науку о девушках сублимацией, однако Диппер сильно сомневался, что ему приходилось иметь дело с жуткими чудовищами из космоса. И даже угроза того, что их Гончие вот-вот нагрянут по его, Пайнса, душу не могла отвлечь его от мысли о том, что рядом с этой девушкой он снова чувствует себя тем двенадцатилетним, полным жажды приключений и открытий мальчишкой, который впервые приехал в Гравити Фолз на летние каникулы. И знать не знал ни о какой Пустоте, Владыках, Гончих и всей той потусторонней жути, что была с ними связана.       — Диппер, ты идешь, или так и будешь стоять там, и медитировать?       — Иду, иду! Вот торопыга, — откликнулся Пайнс, и поспешил за своей подругой.