Не бросай меня

— Каи? Вместо ответа и голоса девушки он услышал лишь шум ветра и тихие щелчки. И только спустя мгновение слух его различил едва уловимые тихие всхлипы. — Милая, прошу, не плачь. Его сердце сжалось от боли и страха за нее. Каи была совершенно беззащитна перед нависшей над ней угрозой и кто знает, какие чувства сейчас полнили ее грудь. Насколько она была напугана? — Я не плачу, — голос ее дрожал. Ком слез встал поперек горла и она с трудом выталкивала слова, чтобы они, наконец, сорвались с ее губ и достигли его слуха. — Просто, очень рада слышать твой голос. — Я тоже рад, наконец, иметь такую возможность, — честно признал мужчина и бросил короткий взгляд на сидящего на соседнем автомобильном сидении человека. Исихара Ватару внимательно прислушивался к их разговору, стараясь не упустить ни одной детали и, разумеется, не позволить сказать им лишнего. — С тобой все хорошо? — Да, — Итачи услышал, как шумно она втянула воздух носом. — Со мной все хорошо. Не беспокойся об этом. — Рад слышать, — он замолчал, раздумывая над тем, что еще сказать. Было столько вопросов, столько слов, которые он должен был произнести, облечь в живую форму, чтобы она поняла, как много значит для него и как бесконечно он сожалел, что не мог сейчас находиться рядом с ней, чтобы протянуть руку, прижать к груди и успокоить. Чтобы защитить. Но времени на все это у него не было. До здания суда оставалось всего пара минут пути. — Я люблю тебя. Ничего не бойся. Очень скоро все это закончится и мы снова будем вместе. Верь мне. — Я верю, ты же знаешь, только тебе одному, — проговорила она сквозь вновь подступающие рыдания. — И я тоже люблю тебя. Член верховного суда вырвал спутниковый телефон из рук своего адвоката и резким движением пальца нажал кнопку отбоя. — Довольно. Его лицо искривило отвращение, которое он испытывал к подобного рода сценам. В Ватару никогда не было такого чувства, как любовь и он искренне принимал его за симптом душевного расстройства, которое необходимо искоренить. Соглашаясь на это условие сделки с Итачи мужчина не думал, что ему придется услышать подобную чепуху. Впрочем, он вообще не понимал, что можно сказать в подобной ситуации. Возможно, спросить, как вода за бортом? Нет, до этого еще рано. К тому же Итачи не мог знать, что его невеста в данный момент находится посреди открытого моря и совсем скоро пойдет ко дну. Он спланировал это в тот самый миг, когда нанятые им головорезы сообщили, что дневника Нами в квартире нет, лишь она. Имя Каи Такугавы успело набить Исихаре оскомину, но, выторговывав себе право на жизнь, она обеспечила себе надежную защиту от стремлений Ватару расправиться с девушкой. Если она погибнет любым образом в СМИ тут же поднимут шум и начнут задаваться вопросом, кому же могла быть выгодна ее смерть. Особенно будет стараться госпожа Собаку и она-то непременное свяжет смерть Такугавы с именем Исихара, а позволить себе чернить собственную фамилию больше, чем это уже было сделано, судья не мог. Достаточно и того, что он уже позволил запятнать свою репутацию. Этот суд станет самым темным пятном в его карьере, но дальше так продолжаться не могло. Для того Учиха Итачи и был здесь. Человек, заваривший эту кашу, как никто иной подходил на роль адвоката. И, даже если все пойдет не по плану, Итачи придется расшибиться в лепешку и выиграть этот суд, ведь от вынесенного постановления зависела жизнь его возлюбленной. Он облизал губы, предвкушая момент апогея. Тот самый миг, когда он поймет, что все было зря. Но изменить ничего уже не сумеет. *** У здания суда собралась толпа репортеров еще накануне. Каждый желал первым осветить процесс по столь громкому делу. Еще бы! Выдвинуты обвинения в превышении полномочий и коррупции против члена Верховного суда, самого главного законодательного органа страны. Никогда прежде в стране не случалось ничего подобного, вот почему шумиха разгорелась задолго до самого заседания и уже успела обрасти тысячами предположений и заговорщицких теорий. Ведь кто мог поверить, что судья Исихара, так много сделавший хорошего для страны и ее граждан, человек с безупречной репутацией и пользующийся безграничным доверием коллег на самом деле виновен во вменяемых ему преступлениях. Политические и даже развлекательные ток-шоу тащили на эфиры вздыхающих дамочек и заливающихся слезами благодарности мужчин, которые как один уверяли, что не встречали более отзывчивого к чужому горю человека, чем Исихара Ватару. И что он только не делал, чтобы помочь страждущим: и урегулировал судебные дела возвращая невиновному его честное имя, и кормил бездомных в волонтёрских программах, и оплачивал баснословные счета на лечение тяжелобольных, когда их собственные родные не имели возможности раздобыть такие средства. Он даже спас котенка, сняв его с дерева во время шторма, чем несказанно порадовал маленькую девочку. Эти истории звучали, как надоедливая песня, из каждого телевизора и радиоприемника, на каждой улице и в каждом магазине. Не удивительно, что к дню назначенного заседания Исихара Ватару превратился в глазах общественности в национального героя. И сейчас, заполнив ступени центрального входа здания суда репортеры на перебой твердили одну и ту же заученную историю сводящуюся к тому, что только Исихара Ватару беспокоила судьба простых граждан, которым он всеми силами пытался помочь, а обвинения против него ни что иное как политическая провокация направленная на то, чтобы дискредитировать его семью и помешать тем самым Исихара Тоби занять пост премьер-министра на следующих выборах. Все репортеры как один уверяли, что справедливость непременно восторжествует. — Я волнуюсь, — пробормотала Карин нервно поправляя безупречно уложенные волосы. Ее карие глаза неотрывно следили за группами журналистов заполонивших вход в здание. Они снимали репортаж для новостных выпусков — целая команда трудящаяся для достижения нужного результата и, если происходил сбой и репортер вдруг заикался, путал слова или совершенно забывал, что должен был сказать, они начинали съемку заново. У Карин же такой возможности не было. Когда Собаку — но — Темари связалась с ней, девушка не предполагала, во что может вылиться просьба журналистки. Но отказать своему кумиру Узумаки не смогла и теперь с волнением ждала того момента, когда знаменитая ведущая программы «Вне закона» позвонит и попросит присоединиться к трансляции в интернете, чтобы осветить события связанные с процессом над Исихара Ватару. Сама Темари в этот момент находилась на другом конце города на заседании по делу организации убийства судьи Нара в котором обвиняли его сына Шикамару. Журналистка проходила по делу свидетелем и, ко всему прочему, транслировала судебное заседания в прямом эфире. Кроме нее на дело о убийстве члена Верховного суда судьи Нара больше не обратил внимания ни один репортер. Все сосредоточились на судьбе Исихара Ватару, словно кроме него никого больше не существовало. Но госпожа Собаку всегда двигалась своим собственным путем. В своей программе она собиралась показать, что мир не крутиться вокруг судьи Исихара и, что есть люди куда больше достойные внимания, чем он. Поэтому Карин и была здесь дожидаясь пока ее не попросят выйти на связь. — Ты справишься, — отозвался Саске. Он стоял в тени низкой липы, прислонившись спиной к стволу. Непослушные волосы трепал ветер и он то и дело убирал их с лица здоровой рукой. — Легко говорить, — хмыкнула она не поворачиваясь. По ступеням здания суда поднимались уже не молодые солидные мужчины из числа приглашенных свидетелей, а так же члены коллегии Верховного суда которым предстояло не только дать характеристику своему коллеге, но и принять в последствии решение: лишить ли Исихара Ватару уголовной неприкосновенности и позволить полиции возбудить против него дело. Многих из этих представительных мужчин останавливали журналисты и торопились засыпать вопросами. Карин не знала ни одного из них, однако взяла мобильный и, приблизив изображение, принялась снимать на камеру это паломничество. Монтажер Темари-сан, получив эти короткие видео сумеет собрать полноценный сюжет. — Не тебе ведь перечислять имена людей, которые ты никогда не слышал. Я могу запутаться. — Ты справишься, — снова повторил молодой человек и девушке показалось, что он совершенно не слышал ее слов. Карин окинула его взглядом: джинсы и белая рубашка мелкие пуговицы которой она помогала застегивать этим утром. Саске даже не приложил усилий, чтобы выглядеть подобающе случаю. Она прекрасно знала, что в зал суда Саске не пойдет. У него была своя особенная задача, выполнение которой гарантировало их успех в плане составленным его старшим братом. Но справиться со своей миссией с единственной здоровой рукой молодой человек не мог и Карин вызвалась помочь ему, тем более все равно находилась здесь. Однако наличие двух здоровых конечностей вовсе не гарантировало успех предприятия. Она вздохнула и облизала губы, чувствуя, как тревога густой патокой растекается по венам. Это действительно был рискованный шаг, но ничего иного им не оставалось. Девушке оставалось только надеяться, что люди Исихары не убьют ее. Лишь присутствие Саске придавало ей сил и уверенности, вот только последние дни тот был погружен в собственные мысли и почти не говорил с ней. Карин немного обижала замкнутая отчужденность молодого человека, его нежелание поделиться с ней своими переживаниями и тревогами, но она прекрасно осознавала, на сколько трагично для него может обернуться вся эта затея в случай неудачи. Не только жизнь Каи, которая сейчас находилась неизвестно где и подвергалась смертельной опасности стояла на кону, но и жизнь его старшего брата. Впрочем, ничто не мешало Исихаре Ватару отомстить всей семье Учиха, если такая мысль придет ему в голову и тогда их собственные жизни окажутся под угрозой. Девушка снова вздохнула. Ей хотелось поддержать Саске, вселить в него уверенность, вот только моральных сил, чтобы преодолеть этот страх у нее не нашлось. Словно почувствовав ее смятение, молодой человек подошел ближе и взял ее за руку, заставив Карин вздрогнуть от неожиданности. Она отключила съемку и повернулась к нему. — Все ведь будет хорошо, — произнесла она сама не понимая: сказала это утвердительно или задала вопрос. Саске кивнул и бросил взгляд ей за спину на ступени здания суда людей на которых с каждой минутой становилось все меньше. Карин проследила за его взглядом заметив, что многочисленные свидетели и члены Верховного суда уже успели зайти внутрь. Но когда снова вернула взгляд к лицу молодого человека, он продолжал смотреть куда-то поверх ее головы тяжелым напряженным взглядом заставив Карин занервничать сильнее. — Саске, что-то не так? — спросила она напряженным голосом. Молодой человек ответил не сразу. — Я хочу сказать тебе кое-что, — Казалось лишь огромным усилием он заставил себя произнести эти слова. Он по-прежнему не смотрел на нее и девушка почувствовала тугой ком вставший в горле. Саске вздохнул и продолжил: — Я говорил тебе, что Итачи считает, что их предали и, что я вызвался выяснить личность виновного. Карин кивнула и тут же спросила: — Ты выяснил кто это? Он вздрогнул. Карин почувствовала, как судорожно сжались его пальцы в ее ладони, но лицо осталось непроницаемым, а взгляд точно померк. Саске опустил голову и на глаза упала непослушная челка, словно скрыв его за завесой. Но он не отстранился и пальцев руки не разжал. — Нет, пока нет, — он покачал головой так, словно это и не имело значения. — Но я хочу, чтобы ты знала, Карин, первым человеком о ком я подумал, как о возможном предателе была ты. — Что?! Девушке показалось, что ее ударили по лицу. Щеки запылали словно от обжигающей боли. Она отпрянула, но рука молодого человека удержала ее на прежнем месте. Во все глаза она смотрела на его бледное лицо с идеальными чертами не в силах поверить, что именно его рот, который она целовала всего несколько часов назад произнес подобные слова. Разве он не знал, что мог доверять ей? Разве она хоть раз дала повод усомниться в себе? Как никто другой Карин понимала, как сложно заслужить доверие Учиха Саске, как тяжело и неохотно он открывается перед людьми, даже перед ней. Она никогда не совершила бы ничего подобного из одного страха потерять его. Но он не верил ей. — Прости, — только теперь молодой человек повернул голову и, наконец, взглянул на нее. В черных бездонных омутах поглощающих свет Карин увидела сожаление, раскаянье… и злость направленную на самого себя. — Я не должен был в тебе сомневаться. Ты не заслужила этого, но ничего изменить я уже не могу. — Тогда, зачем ты говоришь мне это? — ком вставший в горле превратил ее слова в шепот. — Просто хочу, чтобы ты знала, что я за человек, — коротко ответил Саске. — Я никогда не смогу доверять тебе так, как членам своей семьи. Я всегда буду сомневаться… — Я знаю! — порывисто оборвала его девушка лишь бы он больше не произнес ни слова. Она была готова к чему-то подобному с самого начала, так почему же сейчас слова молодого человека причиняют ей такую боль? — Я с самого начала знала, что добиться твоего доверия не просто и мне потребуется много времени… — Тебе нет нужды тратить его, — холодно отрезал Саске. — И, что же? — спросила она. — Ты бросаешь меня из-за того, что не хочешь тратить время? — Нет, Карин, — ответил молодой человек. — Я не хочу, чтобы время тратила ты! Из этого все равно ничего не выйдет. Мы живем в разных мирах и я не стану просить тебя изменить свою жизнь ради меня, как и сам не стану менять свою для тебя. — А если попробуешь попросить? — с отчаяньем в голосе спросила девушка. Она сильнее стиснула пальцами его ладонь впиваясь ногтями в кожу, но молодой человек не обратил на это никакого внимания. — Не попрошу. Его черные глаза сузились в них блеснула твердая решимость. Карин поняла, что он уже все для себя решил и никакие ее мольбы не заставят молодого человека передумать. Он высвободил руку и, больше не взглянув на нее, зашагал в сторону парадного входа в здание суда. Девушка смотрела ему в след чувствуя, как дрожат руки, а глаза жгут слезы, но она тут же приказала себе успокоиться. Она не уподобится тем глупым девчонкам, что рыдая бегают за ним с малых лет. Она не станет лить слезы из-за одной неудачи. И, поскольку сейчас не самое подходящее время для разговоров, они разберутся со всем позже. Не ему говорить, как ей распоряжаться своим временем и жизнью — это должно быть только ее решение и Карин уже знала, каким оно будет! Пригладив волосы Узумаки устремила шаги вслед удаляющемуся молодому человеку. Кортеж судьи Исихары уже появился в поле видимости и ей следовало поторопиться, чтобы занять свое место и осуществить свою часть плана. И хотя разрыв отношений с Саске стал для нее болезненным ударом одно положительное изменение он все же внес: теперь Карин совершенно не боялась ни судью, ни его вооруженную до зубов охрану. Карин включила камеру на мобильном телефоне в тот самый момент когда перед ступенями главного входа остановилась машина. Черный лимузин похожий своими очертаниями на коробок спичек на колесах. Лет тридцать назад этот автомобиль действительно производил должное впечатления давая понять каждому встречному, что в салоне находится очень значимый человек. Теперь же этот автомобиль являл собой пережиток прошлого и смотрелся откровенно нелепо рядом с современными автомобилями. Но, нужно отдать должное, за лимузином тщательно ухаживали. Машина еще не успела полностью остановиться, а охранник, который ехал на переднем пассажирском сидении уже открыл дверь и вышел из салона. К тому моменту, когда колеса окончательно встали, он уже стоял перед дверью своего работодателя. Исихара Ватару с ленной грацией выбрался из салона и приветливо помахал слетевшимся на его появление журналистам. Выкрикнул несколько коротких фраз на засыпающие его вопросы. Со своего места Карин не могла слышать, что именно он говорил, но монтажер Темари-сан сможет найти недостающие моменты и включить их в ролик. Следом за Исихара Ватару появился и его адвокат. Одет он был в обычный деловой костюм, как любой представитель его профессии, но выглядел не лучшим образом. Даже с большого расстояния можно было различить темные круги под его глазами. За последние дни он заметно осунулся и как будто сгорбился, превратился в настоящего старика. Когда он спал нормально последний раз? Карин шагнула к нему озвучив несколько заготовленных заранее вопросов. Верный себе, Итачи игнорировал вопросы журналистки и никаких комментариев не давал. Быстрым шагом он поднялся на верхнюю ступеньку, но, потянувшись к дверной ручке остановился. Он повернул голову и взгляд мужчины безошибочно остановился на младшем брате. Долю секунды оба брата смотрели друг другу в глаза и словно обменивались важным сообщением, пока Саске не отвернулся первым отведя взгляд. И только после этого Итачи скрылся за дверью здания суда. Карин так же поняла значение этого взгляда. Итачи только что говорил с Каи, а, значит, игра в «Русскую рулетку» на жизнь девушки началась. Теперь ее судьба целиком зависела от Сарутоби Асумы и его людей. Капитан отряда специального назначения выходил на связь лишь единожды, через сутки после их знакомства с Итачи, чтобы сообщить, что они установили, где удерживают девушку, но конкретное ее местонахождения не назвал. Как и не посвятил Итачи в подробности действий по освобождению девушки сославшись на то, что план составлен им лично исходя из умений и опыта его подчиненных. Военному не хотелось, чтобы усилия не увенчались успехом из-за чрезмерной осторожности, которую мог потребовать Итачи, если вдруг что-то из озвученных ему мероприятий покажется слишком рискованным. Однако Асума-сан заверил, что волноваться Учиха не из-за чего. Он лично гарантирует, что невеста вернется к нему в целости и сохранности. — Выполняйте свою работу, Итачи-сан. А я буду выполнять свою! Этими словами военный закончил их разговор и больше вестей от него не приходило. И хотя Итачи начинали посещать сомнения в надежности Сарутоби-младшего Шисуи заверял, что беспокоиться не о чем. Только благодаря ему Учиха-старшему и удалось продержаться до сегодняшнего дня в относительном спокойствии, не позволив врагу увидеть выражение отчаянья на своем лице. И сейчас видя его изможденный вид Карин хотелось приложить все силы, чтобы и для Итачи, и для Каи эта история наконец подошла к концу. Помня о своей роли в плане по уничтожению судьи Исихары она рванула к тому на перерез сжимая в руках мобильный телефон. — Судья Исихара! Программа «Вне закона», позвольте задать несколько вопросов? Всем своим существом она ощутила ярость, когда судья поднял на нее взгляд. Но не верил же он, в самом деле, что госпожа Собаку оставит это судебное заседание без внимания? Губы судьи искривились так, точно он съел лимон, но тут же разгладились. Охрана, опасно демонстрируя оружие под пиджаками дорогих костюмов плотным кольцом окружила судью. И хотя выглядела охрана устрашающе, Карин старалась не обращать на них внимание. Если она остановится сейчас или даст слабину весь их замысел разлетится словно карточный домик. — Судья Исихара, это правда, что вы фальсифицировали уголовные дела, чтобы избавляться от конкурентов своего отца во время предвыборной гонки? Высоко вскинув руку девушка старалась поднести камеру мобильного телефона настолько близко к лицу судьи, чтобы ни одна морщинка не скрылась от взгляда. Разумеется судья не ответил, а один из охранников попытался оттолкнуть Карин, но девушка проявила знатное упорство и ухватившись за ткань рукава пиджака мужчины сильнее подалась вперед. — Господин судья! Ее снова дернули назад и в этот момент тонкий каблук ее дизайнерских туфель застрял в стыке между каменными плитами вынудив Узумаки вывернуть лодыжку под таким углом, что наблюдавшему со стороны Саске и снимающему развернувшуюся на ступенях здания суда картину на свой мобильный телефон показалось, что нога девушки вот-вот сломается. Карин взвизгнула, подтвердив опасения молодого человека истеричным голосом и потребовала, чтобы ее немедленно отпустили. Должно быть охранники и не подумали бы исполнить требования назойливой репортерши, но здесь находились и другие представители СМИ, проявляющие не малый интерес к развернувшейся сцене. Именно столь пристальное внимание спасло и ногу Карин, и ее саму от плачевных последствий. Охранник разжал пальцы, а его коллеги расступились перед ней. Узумаки подумала, что в том месте где он удерживал ее мертвой хваткой обязательно останутся синяки, но это была совершенно ничтожная цена за то, что она собиралась сделать. Никем более не удерживаемая девушка попыталась встать прямо, но каменные плиты не пожелали расставаться с заложником и, сделав только один шаг, она со всей высоты своего роста и высоких шпилек буквально рухнула на судью. Карин высоко вскинула руку пытаясь ухватиться хоть за кого-то, чтобы устоять на ногах, а судья выставил свою вперед, намереваясь оттолкнуть от себя летящую на него девушку. В этот самый момент их руки пересеклись и кольцо с массивным камнем на пальце Узумаки оставило на тыльной стороне ладони судьи длинную царапину. — Чертова дура! — рыкнул судья так тихо, что кроме Узумаки его никто не расслышал. Он толкнул ее в сторону и, пошатнувшись, Карин сбежала со ступеней будто все еще пыталась поймать равновесие. Ее тонкие лодыжки изгибались под невероятными углами и Саске на самом деле опасался, что она переломает себе ноги. Остановилась девушка только когда молодой человек протянул ей руку и она схватилась за его сильное предплечье. — Как ты? — с беспокойством спросил Учиха-младший. Карин тяжело дышала. Ее глаза были прикованы к спине исчезающего в дверях здания суда Исихары Ватару. Остальные свидетели ее фееричного провала так же поспешили за судьей засыпая его множеством вопросов, на которые тот, впрочем, отвечать не спешил. Только после того, как на улице они остались совершенно одни Карин повернула голову к нему. — Не считая того, что меня ужасно трясет, все в порядке, — честно ответила она. — Но это ровно до того момента, как все главные каналы сделают из меня посмешище. Темари-сан ни за что не станет работать со мной, после сегодняшних выпусков новостей. — И совершит самую главную ошибку в своей жизни, — глаза Саске неотрывно смотрели в лицо девушки и она отчетливо видела в них беспокойство и гордость. — Так эпично добывать образцы ДНК не может больше никто. Она улыбнулась, согретая тем, что вовсе не безразлична молодому человеку на самом деле. И их разрыв, а так же его слова имели совершенно иной смысл. Вовсе не его недоверие стало причиной для такого решения. Они действительно жили в разных мирах. Карин должна была начать карьеру в качестве ведущей программы «Вне закона» и он не хотел хоть сколько-нибудь мешать этим начинаниям. Он давал время ей поразмыслить над своим будущим и решить, чего же именно она хочет пока их отношения не зашли так далеко, что расставание стало бы смерти подобно. И девушка обещала себе, что обязательно воспользуется этой возможностью. — Похоже, это мой единственный талант, — улыбнулась она и ловким движением стянула с пальца кольцо. На касте, обрамляющем крупный зеленый камень остался розовый след запекшейся крови и частички кожи судьи Исихары. Этого маленького образца должно было хватить на проведение ДНК экспертизы. Спрятав украшение в пакет с пластиковой застежкой Карин протянула его молодому человеку. — Поторопись. У тебя не больше двух часов. — Я прекрасно знаю это, — ухмыльнулся Саске и засунув улику в карман не прощаясь быстрым шагом направился в сторону ожидавшей его машины. Узумаки проводила его спину с гордо расправленными плечами долгим взглядом. Она не желала видеть, как он уходит от нее и надеялась, что это будет последний раз когда он демонстрирует ей свою спину. Пригладив волосы и расправив одежду она приказала себе сосредоточиться на работе и поспешила в здание суда заранее представляя какими взглядами ее станут провожать коллеги журналисты. *** Судебное заседание длилось уже больше двух часов и пока не собиралось приближаться к завершению. Сторона обвинения подготовила огромный перечень эпизодов правонарушений, которые вменялись судье Исихара, но пока доказать ни одного из них у представителя прокуратуры не удалось. Адвокат судьи с легкостью отражал любые обвинения и был настолько убедителен, что в зале, где собралось множество наблюдателей и прессы то и дело прокатывался ропот восхищения. Учиха Итачи был безупречен и это лишний раз подтверждало, что Исихара сделал верный выбор обернув ситуацию с обвинениями против себя именно таким образом. У стороны обвинения не было ни одного веского доказательства его не законной деятельности, не было ни одного хоть сколько-нибудь надежного свидетеля. Зато у судьи был самый лучший защитник современности и пусть за пределами зала суда они были самыми непримиримыми врагами господин Ватару набросил на адвоката такой короткий поводок, что сорваться с него адвокат не сможет. Впрочем, вряд ли у него возникнет такое желание, когда речь шла о спасение жизни любимой женщины. От одной только мысли об этом лицо Исихары искривилось отвращением. Он терпеть не мог мужчин, слишком сильно привязывающихся к женщинам. Эту не позволительную слабость необходимо искоренить. Кончено, женщины милые и могут быть даже полезными в некоторых планах, но это все на что они годятся. Вот почему так обидно, что именно женщины всегда вставали между ним и теми, кто был ему обязан. Поэтому от женщин приходилось избавляться порой самым жестоким образом, как, например, произошло с Нами Такугавой. Но она сама виновата. Все, что от нее требовалось, это продолжить быть послушной и выполнять его просьбы, но дрянь взбунтовалась. Возомнила, что сумеет освободиться от его власти и жить припеваючи! И, нужно отдать Нами должное, ей почти удалось задуманное. Если бы Ватару не узнал от отца, что тому удалось договориться с ней о сумме, за которую она оставит Тоби в покое и, что он почти расплатился с ней, после чего Нами обещала исчезнуть из страны, она смогла бы сбежать. Но удача, как и всегда выбирала сильных. И это даже хорошо, что ее дочь тогда смогла выжить. Теперь он избавится от нее с куда большим удовольствием. Имя Такугавы Каи успело набить судье оскомину. Как, впрочем, и Учиха Итачи. Мальчишка так рьяно скалил зубы и пытался кусаться, но стоило пригрозить его женщине он стал послушным до тошноты. Не этого ожидал Ватару, затевая с ним последнюю игру. Большего сопротивления, явных попыток сорвать планы судьи, но Учиха оказался на удивление обычным. Как и все, кто приносил себя в жертву ради благополучия дорогого человека. Как и все, кто верит, что Исихара сдержит данное слово. Однако одно происшествие заставило судью усомниться в правильности своих выводов относительно Учиха Итачи. Замена прокурора, которого Ватару выбрал сам предъявлять обвинения против себя в последний момент намекала, что Итачи-сан не так прост. Но дальнейшее заседание суда показало, что за многообещающей оберткой скрывался только пустой звук. Разочарование наводило на судью тоску и ему оставалось только дождаться окончания этого фарса под названием суд. — Значит, вы уверяете, что ваш клиент не имел отношения к обвинениям предъявленным Такугаве Каи в обход законодательства? — спросил представитель прокуратуры, поправив очки. Этот молодой щегол пусть и пытался выглядеть грозным, на самом деле ничего из себя не представлял. За громкими словами, которые он бросал присяжным заседателям не стояло ни одного подтвержденного факта. Его потуги были настолько бесполезны, что судья Исихара даже не потрудился запомнить имени этого человека. Даже упоминание Такугавы Каи не могло повлиять на исход процесса, хотя история с ее арестом и обвинением благодаря вездесущей госпоже Собаку и ее проклятой программы, которую Исихара всеми силами пытался закрыть, но так и не достиг желаемого была широко известна общественности. Ничто не указывало на то, что Исихара имел отношение к делу Такугавы. Если кто-то и сфабриковал против нее уголовное дело и принудил судью вынести смертный приговор, то это прокурор. А Орочимару никогда не предаст Ватару, после всего, что он для него сделал. — Вы ведь сами представляли ее интересы, господин адвокат, — снова заговорил представитель прокуратуры, не дождавшись ответа от Учиха. — Что вы скажете по этому поводу? — Все, что мне известно, — Итачи встал со места, которое занимал рядом с судьей Исихара. Его голос был тусклым, а взгляд ничего не выражающим, но каждое его слово отзывалась в собравшихся зрителях каким-то особенным трепетом. — Что причастным к фальсификации уголовного дела в отношении моей бывшей клиентки является главный прокурор префектуры Окинавы. И ему уже предъявили эти обвинения. Представитель прокуратуры угодил впросак. Виновный уже давно найден и ему предъявлены обвинения. И, поскольку обвиненный полностью признал свою вину, прокуратура не могла предъявлять обвинения судье Исихара. — В таком случае, может, спросим у него самого? — вновь услышал Ватару надоевший голос обвинителя и не сразу сообразил, что именно тот сказал. Молодой человек повернулся к судье и через пристава передал ему документ с официальным прошением. До этой минуты Орочимару не был заявлен, как свидетель ни одной из сторон. — Бывший главный прокурор префектуры Окинавы здесь и готов выступить в качестве свидетеля. Конечно, если защита не возражает. Итачи взглянул на удобно устроившегося на стуле по правую руку от него судью Исихара, но тот только безразлично пожал плечами, как человек, которому совершенно не чего скрывать. Ватару был уверен, что свидетельские показания Орочимару еще один тупик, в который загонит себя представитель прокуратуры. — У нас нет возражений, — ответил Итачи и снова занял свое место. Судья согласно кивнул приобщив прошение прокуратуры к остальным материалам рассматриваемого дела и ударив судейским молотком попросил пригласить свидетеля. Двери зала суда распахнулись и пристав вышел в коридор огласить решение судьи. Не прошло и пары секунд, как свидетель появился в дверном проеме. Бывший прокурор, который внимательно следил за своим образом и носил только лучшие костюмы сейчас предстал в тюремной робе с защелкнутыми на запястьях наручниками. Длинные волосы собраны в тугой пучок на затылке. Его сопровождали двое конвоиров с табельным оружием закрепленном на поясе. — Господин Орочимару, — заговорил судья, когда свидетель занял специально отведенное для него место и обвел взглядом холодных глаз лица людей собравшихся в зале суда. Камеры всех журналистов сейчас были прикованы к нему. — Вас пригласили в качестве свидетеля, вы готовы дать показания? — Да, — ответил Орочимару. Голос его был хриплым, словно он продолжительное время хранил молчание. — Вы готовы говорить правду, только правду и ничего кроме правды? — снова спросил судья. — Да, — все тем же голосом повторил свидетель. — Хорошо, — судья ведущий заседание удовлетворенно кивнул головой. — Обвинитель, начинайте. — Господин Орочимару, — представитель прокуратуры поднялся со своего места и подойдя к свидетельскому месту встав напротив, продолжил: — до недавнего времени вы занимали должность главного прокурора префектуры Окинава, верно? — Да. И тебе, Кабуто, это прекрасно известно, — на лице Орочимару расплылась язвительная усмешка. Представитель прокуратуры проигнорировал упоминание своего имени и снова поправил очки. Но этой короткой ремарки стало достаточно, чтобы, наконец, привлечь внимание судьи Исихары к этому человеку. Он помнил, что у Орочимару был молодой протеже, который в последствие и предал его. Так это он и есть? Ватару бросил короткий взгляд на своего адвоката. Несомненно, Итачи знал об этом и это обстоятельство снова наводило судью на мысль, что ему готовят западню. Однако Учиха не выглядел как человек, который заранее знает, как повернутся события. Он внимательно слушал ответы Орочимару и просматривал материалы дела, чтобы суметь повернуть ситуацию в свою пользу. — И вы были арестованы по обвинению в фальсификации улик, не правомерном возбуждении уголовного дела, уголовном преследовании и превышении должностных полномочий, верно? — продолжил обвинитель. Свидетель кивнул, подтверждая правоту слов своего бывшего подопечного. — И все эти обвинения были предъявлены вам в отношении дела Такугавы Каи? — Нет. Еще и из-за Узумаки Наруто, — поправил бывший прокурор. — Его я пытался обвинить в убийстве и попытке убийства, после покушения на Такугаву Каи, когда сама девушка и находящаяся в палате медсестра были ранены, а полицейский, дежуривший у входа убит. — И зачем вы пытались сделать виновным этого молодого человека? — снова задал вопрос Кабуто. Орочимару поднял скованные наручниками руки и провел по волосам, словно пытаясь убрать выбившуюся прядь. Ведущий заседание судья и присяжные заседатели смотрели на него с нескрываемым интересом. — Я хотел воспользоваться этим, чтобы подорвать доверие избирателей к нынешнему мэру нашего города Намикадзе Минато, сыном которого и является Узумаки Наруто, — произнес бывший прокурор и внимательно обвел зал взглядом. На его утонченном бледном лице не было заметно ни тени раскаянья. — Если бы сына мэра обвинили в убийстве полицейского, на следующих выборах Намикадзе Минато не смог бы победить, а моя кандидатура, как человека поймавшего убийцу выглядела бы более привлекательной и позволила бы занять пост мэра. В зале раздался ропот. Кто-то осуждал, кто-то выражал глубокое отвращение, кого-то слова бывшего прокурора повергли в глубокий шок. Судья быстро призвал к порядку, потребовав тишины в зале суда. — Вы так сильно хотели попасть в кресло мэра? — продолжил Якуши Кабуто после того, как голоса стихли. — Я всегда мечтал заниматься политикой, — спокойно ответил Орочимару. — Но застрял в прокуратуре. — Чем же кресло главного прокурора префектуры вас не устраивало? — Мне было тесно, — просто ответил Орочимару вызвав в зале новый взрыв голосов. На этот раз судье потребовалось некоторое время, чтобы призвать представителей общественности к порядку и только стук судейского молотка заставил собравшихся обратить на него свое внимание. — Продолжайте, — дал свое разрешение судья, когда в зале снова воцарился относительный покой. — Но вы знали, кто действительно совершил покушение на жизнь Такугавы Каи и повинен в убийстве полицейского? — Кабуто повернулся к бывшему наставнику впившись взглядом в его лицо. — Знал, — снова кивнул Орочимару и проигнорировав Кабуто устремил взгляд на Итачи. Его голова была чуть опущено и волосы длинной челки ниспадали на лицо, почти полностью закрывая его, но даже так было хорошо заметно насколько болезненно бледным оно было в данный момент. Челюсти мужчины были плотно сжаты, а пальцы рук стиснуты в замок с такой силой, словно хотели раздавить горло невидимого убийцы. Весь его вид выражал такую отчаянную скорбь, все еще живущую в его сердце, что она трогала за душу. И только Исихара Ватару не чувствовал сострадания к горю своего адвоката. Оплакивая трагические воспоминания он даже не догадывается, что самое страшное уже случилось и его любимая женщина мертва уже пару часов. — Покушение совершил специально нанятый наемник, который несколькими часами позже тем же вечером напал на господина адвоката и старшего брата Каи-сан Такугаву Яхико в здании Фонда Такугавы, где был убит в процессе самообороны, — продолжил Орочимару не отрывая взгляда от Итачи. — Все верно, господин адвокат? Итачи вскинул на него голову. В черных глазах блеснула ярость. — Кроме того, что Яхико так же был тяжело ранен и все еще находится в коме, да. Все верно. — Та скорбь, что минутой ранее поглотила его с головой, больше не отражалась ни на его лице, ни в твердом властном голосе. Все его существо словно преобразилось в духа отмщения и требовало справедливой кары, которую, в случай необходимости, он мог совершить сам. — Куда вы дели тело, Орочимару-сан? — Господин адвокат, будете задавать вопросы когда придет ваша очередь, — одернул его судья. — Нет, ничего. Я отвечу на этот вопрос, — снисходительно отозвался бывший прокурор. — Тело кремировали сразу, как только оно попало в морг, а записи о нем были уничтожены. Никто не должен был узнать о нем. — Но, зачем вам все это? — снова взял допрос в свои руки Кабуто. — Что Такугава Каи сделала, чтобы ее преследовать таким образом? — Честно признать, я и сам не знаю ответа на этот вопрос, — ответил Орочимару после некоторого раздумья и лицо его действительно выглядело задумчивым, словно он все еще ломал голову над причиной своих поступков. — Так мне велели поступить. — Велели? — ухватился за слово Кабуто. — Человек, с которым вы говорили по секретному телефону в офисе? — Да. В ночь, когда был убит Такугава Каойя-сан я получил звонок с просьбой нанести визит в его дом. Я знал, что туда послали убийцу и нужно было удостовериться, что не осталось никаких следов. Когда я прибыл на место, у ворот уже была патрульная машина и я понял, что меня опередили. — Начал рассказ Орочимару. — Войдя в дом я увидел тело Такугавы Каойи в крови и Такугаву Каи, которая пыталась зажать руками рану на его шее. Сама девушка тоже получила ранение, у нее на виске была глубокая ссадина и кровь струилась по щеке, но она не замечала этого. Патрульные пытались уговорить ее отойти от тела, но девушка была в глубоком шоке и ничего не понимала. Понимая, что она стала свидетелем убийства я должен был выяснить, как много ей известно, но мне пришлось бы заставить замолчать патрульных. — Вы их убили? — в ужасе воскликнул кто-то из журналистов, находившихся в зале. Судья снова призвал к порядку, несколько раз ударив молотком по столу. — Что? — Орочимару помотал головой из стороны в сторону с таким видом, точно эта мысль никогда прежде не приходила ему в голову. — Зачем мне это делать когда достаточно небольшой взятки. — Вы говорите о деньгах, которые исчезли из дома Такугавы Каойи-сана после его смерти? — уточнил Якуши. — Да. В сейфе мы обнаружили крупную сумму денег и именно ими я подкупил патрульных. Правда в тот день вынести их они не могли, поэтому спрятали в бачке унитаза в гостевом туалете и забрали их через несколько дней, — пояснил судьбу пропавшей наличности Орочимару проклиная в сердцах криминалиста, которая смогла установить, где эти деньги хранились. Не будь Анко Митараши такой дотошной Орочимару не пришлось бы выслушивать обвинения в краже от Такугавы Яхико. — Заручившись помощью патрульных, мы убедили девушку, что застали ее с оружием в руках у тела отца и пытались отнять нож, которым было совершено убийство. И, поскольку других подозреваемых в убийстве не было, нам пришлось ее задержать. Продержав Каи-сан в камере несколько дней я убедился, что, в следствии ранения и пережитого шока, девушка ничего не помнит. Я полагал, что для того, кто послал убийцу она не представляла опасности, но этот человек решил иначе. За убийство Каойи-сана все равно кто-то должен был заплатить, а, поскольку, настоящего убийцу никогда не найдут, нужен был козел отпущения и Каи-сан идеально подходила на эту роль. Тем более, что потеряв память о той ночи она сама начала сомневаться в том, что не делал этого. На одном из допросов я сказал ей, что лучше признать свою вину даже, если она ни в чем не виновата. Все доказательства против нее и суд не встанет на ее сторону, а чистосердечное признание поможет ей смягчить наказание. И она признала свою вину. — Этим вы и воспользовались, обращаясь в суд, — заметил Кабуто, ведь именно таким приемом он сам пытался добиться от Узумаки Наруто признательных показаний. Теперь от одних воспоминаний молодому человеку становилось тошно. Если бы братья Учиха не вмешались бы в этот процесс, не раскрыли ему глаза. Кабуто превратился бы в копию Орочимару. — Да, — подтвердил Орочимару. — Первоначально речь шла только о тюремном заключении, но шумиха в прессе и СМИ сформировали у общественности негативное мнение о Такугаве Каи и уже сами горожане стали требовать для нее смертной казни. В итоге именно этот приговор судья и вынес. — Вы отдаете отчет цинизму своих собственных поступков, господин Орочимару? Вы деньгами убитого подкупили полицейских, чтобы они дали показания против его же дочери?! Девушку, пытающуюся спасти жизнь своего отца вы обвинили в его убийстве и обрекли на смерть! У вас совсем не осталось совести? — Я не горжусь тем, что делал. Но ради достижения желаемого результата люди идут и на более ужасные поступки. К тому же, иногда нам просто не оставляют выбора. В любом случае, я хотя бы никого не убивал. Закончил мысль бывший прокурор и взгляд его желтых, как у голодного питона глаз впился в лицо судьи Исихары. Судья выдержал этот взгляд с равнодушным спокойствием понимая все, что пытался сказать ему бывший прокурор. Губы его искривила сардоническая ухмылка. Он ставил на Итачи, но, похоже, это Орочимару решил его удивить. Первой реакцией Ватару было остановить допрос и перекинуться парой фраз со свидетелем, но теперь ему захотелось увидеть, чем же закончится эта попытка бунта. Он удобно устроился на стуле, забросив одну ногу на другую и скрестив руки на груди приготовился слушать. — В самом деле? — Кабуто склонил голову в бок, возвращая внимание бывшего наставника к своей персоне. — Но у меня есть свидетельства, что вы признавались в убийстве. — В убийстве? — Желтые глаза бывшего прокурора прошлись по выражению лица бывшего подопечного. Якуши Кабуто получал неописуемое удовольствие вынимая на поверхность сознания Орочимару самые болезненные его воспоминания. Которые мужчина всеми силами пытался изгнать из собственной памяти, но так и не сумел. Кабуто нравилось пытать его, мстить за тот приговор, что он вынес убийце его отца. И, Орочимару нисколько в этом не сомневался, с удовольствием вынес бы приговор ему самому. — Нет. Я признавался в причастности к смерти. Кабуто нахмурился. Вынул из кармана сложенный в несколько раз листок исписанной мелким почерком бумаги и развернув его быстро нашел необходимое место. -… «Мы стояли под сенью вековых деревьев в полной тишине и смотрели в землю под ногами. Наконец, он произнес: — Ты хотел поговорить со мной о Мизуки? Хотел спросить, не известно ли мне, что с ней стало? Но я всегда знал это с той самой ночи. Мизуки здесь, у нас под ногами. Она умерла из-за меня»… — Разве, это не ваши слова? — Мои, — согласился бывший прокурор. На его утонченном лице не дрогнул ни единый мускул, но все же прикрыл глаза стараясь подавить рвущиеся на поверхность воспоминания. Эта история преследовала его на протяжении всех тридцати лет прошедших с того ужасного события. И чувство вины, которое он все еще испытывал с годами не притупилось. Выходит, и в нем еще осталось что-то человеческое. — Но контекст не тот. — Что вы хотите этим сказать? — Эта девушка действительно умерла в моей квартире и я избавился от тела. Но смерть ее я всегда считал естественной. Я не мог простить себе, что оставил ее тогда одну на слишком долгое время. А ведь останься я рядом, мог бы оказать ей помощь… — Простите, господин судья, — вмешался в исповедь прокурора Итачи, поднимаясь со своего места. Он знал, что Хошигаке Кисаме находится в этом зале и каждое слово бывшего прокурора невероятно для него важно, но как адвокат, он не имел права позволить продолжить. — Но мне не ясно: о чем говорит представитель прокуратуры и, что за поэмы цитирует? — В само деле, обвинитель, объяснитесь! — потребовал судья удовлетворив замечание Учиха. Отвернувшись от свидетеля, Кабуто быстро прошел к своему месту и вынул из папки с материалами дела несколько исписанных рваным почерком листов. Копии таких же стопок его помощник через судебного пристава передал судье и положил на стол перед Итачи. — Это предсмертное письмо Ёсики Окомото, написанное им в тюрьме, где он отбывал срок за предполагаемую торговлю наркотиками в день, когда решился покончить с собой. И я прошу приобщить это письмо к делу. — Ёсики Окомото… — пробормотал Исихара Ватаур ни к кому конкретно не обращаясь и так тихо, что даже Итачи расслышал его с огромным трудом. Он бросил взгляд на своего клиента и впервые увидел на нем человеческую реакцию: полнейшее замешательство и растерянность. — Какое отношение это письмо имеет к делу? — снова спросил Учиха пробегая по тексту глазами, словно впервые видел его в живую. На самом деле так и было, поскольку письмо Ёсики Окомото всегда находилось у Хошигаке Кисаме и Итачи никогда не держал его в руках. Но содержание этого предсмертного послание было прекрасно ему известно. — Самое непосредственное. Вы поймете, когда мы дойдем до сути, — загадочно пообещал Кабуто и судья задумался, удовлетворить ли его ходатайство так же углубившись в чтение. — Что же, я принимаю улику… — начал, было судья, но в этот самый момент Исихара Ватару поднял на него совершенно безумный взгляд. — Останови это! — прорычал член Верховного суда таким тоном, словно был готов вцепиться в горло любому, кто произнесет еще хоть слово. Впрочем, Итачи не требовалось указаний, чтобы делать свою работу. — Господин судья, — оборвал он судью. — Если сторона обвинения вводит не заявленные ранее доказательства вины моего клиента, мы имеем право хотя бы ознакомиться с содержимым этого письма. Якуши бросил на него гневный взгляд, заверив, что в этом нет необходимости, но судья ведущий заседание все же встал на сторону адвоката. Возможно, сыграл свое дело и тот фактор, что судья был уже пожилым человеком, а заседание длилось третий час и ему как минимум требовалось справить нужду. — Прервёмся на тридцать минут, — стукнул он молоточком по столу. — Надеюсь, господин адвокат, вам хватит этого времени. — Вполне! — заверил Учиха. Собрав со стола разложенные в необходимом ему порядке документы, а так же копию предсмертного послания Ёсики Окомото Итачи направился к выходу из зала заседания. Исихара Ватару шел впереди и его уже успели окружить телохранители, став непреодолимой стеной для назойливых репортеров. Итачи смотрел в спину своему клиенту и думал о том, насколько шокирован он был узнав, что пропустил это письмо из вида? И насколько шокированным он окажется, когда все закончится. — Господин адвокат, скажите, это предсмертное послание внесет изменения в план защиты? — вырвал его из раздумий знакомый голос. Итачи перевел глаза на девушку, державшую камеру мобильного телефона прямо перед его лицом. — Нет. Мы будем действовать, согласно выбранной стратегии, — холодно процедил он пошел прочь. Карин отступила на шаг снимая панораму того, как представители защиты и прокуратуры покидали зал суда окруженные, точно роем назойливых мух представителями СМИ. — Поздравляю, — раздался за ее спиной голос. Карин обернулась и встретилась взглядом с бездонными черными глазами. — Ты первая, кто сумел добиться ответа от моего брата. Теперь Темари-сан тебя точно не отпустит. Саске вернулся около получаса назад получив в лаборатории Анко Митараши результаты ДНК экспертизы, которую они провели используя добытый Карин образец. Проведенный анализ подтвердил, что кровь, сохранившаяся на остатках одежды Мизуки Хиросавы действительно принадлежала Исихара Ватару. А так же советовала группе крови, обнаруженной Ёсики Окомото на заколке девушки переданной ему Орочимару. Теперь результаты этой экспертизы находились у Хошигаке Кисаме и станут основой обвинения, как только заседание суда продолжиться. — Мне кажется, он имел в виду совсем другое, — заметила она и опустила телефон. — Так и есть, — согласился молодой человек, взглянув на открытые настежь в коридор двери зала заседания, куда вытекала человеческая река. — Значит, все закончится уже скоро. *** — Устрой мне встречу с Орочимару с глазу на глаз, — приказал своему адвокату Исихара, остановившись посреди широкого коридора. Охрана судьи обеспечивала им надежное прикрытие, чтобы произнесенные в слух слова не стали достоянием общественности. — Думаю, что это не… — Не думай! Делай! — Исихара не желал слушать возражений или объяснений. Сейчас он находился в крайне шатком положении и это ощущение судье нисколько не нравилось. Он никак не мог поверить, что такая важная вещь, как предсмертное письмо Ёсики Окомото ускользнуло от его внимания. Он полагал, что тщательно замел все следы и сделал это самоубийство ничего не значащей еще одной смертью в тюрьме. Должно быть это подделка! Да, только так и можно объяснить его существование. Скорее всего прокурор пошел на уловку. Они подделали послание и убедили Орочимару, что все так и есть, вот почему он решился во всем сознаться. Эта девчонка Мизуки всегда была его слабостью. Нужно было избавиться от нее сразу, как только он заметил интерес к ней со стороны Орочимару и не допустить этого пагубного влияния. Но сделанного не изменить. В любом случае, у него еще есть шанс все исправить. Нужно только поговорить с подельником, ведь он так многим обязан Ватару и не сможет отказать в еще одной просьбе. — Или ты забыл, что стоит на кону? — приблизив лицо к лицу Итачи ехидно спросил судья заметив, что тот и не думает двигаться с места. — Я никогда этого не забываю, — голосом, которым можно было резать сталь ответил Итачи и в его черных глазах опасно блеснула ярость. Он одарил судью уничижительным взглядом, но двинулся в том направлении, куда под конвоем увели бывшего прокурора. Исихара фыркнул, в очередной раз поражаясь тому, как легко заставить человека делать то, что ему необходимо. Итачи вернулся через несколько минут и предложил Ватаур следовать за ним. Орочимару поместили в одном из кабинетов судей на втором этаже, который в этот момент был свободен. Полицейские дежурили у двери следя за тем, чтобы вверенный из заботам заключенный не вздумал сбежать. Исихаре, так же, пришлось оставить своих охранников в коридоре. В кабинет впустили только его и адвоката. В тюремной робе со скованными наручниками руками Орочимару сидел за столом и рассматривал стену напротив него, словно та представляла для него наивысший интерес. Когда дверь открылась он перевел взгляд на вновь прибывших и удивленно вскинул бровь. — Надо же, какая честь! Господин Верховный судья, — протянул он, растягивая слова. Взгляд желтых глаз скользнул по ногам Исихары и поднявшись, метнулся к лицу Учиха. — Господин адвокат. Помнится на Окинаве вы были куда принципиальнее. Что же случилось? Столица портит людей? Или у вас все же нашлась цена, за которую вы готовы вылизывать ноги Верховному судье? — У вас десять минут, — проигнорировал выпад в свою сторону Итачи и не одарив Орочимару ни единым взглядом, покинул кабинет. — Что? Разве у нас не дружеская посиделка? — крикнул ему в след бывший прокурор, но дверь за Учиха успела закрыться раньше. — Вижу, у тебя хорошее настроение, Орочимару, раз ты позволяешь себе шутить? — спросил Ватару и сложно было сказать, что именно скрывается за этим бесцветным голосом. Но Орочимару прекрасно знал этот тон и то, что ничего хорошего ждать не приходится. Однако на этот раз он не произвел должного впечатления. — Мне терять больше нечего, — пожал плечами бывший прокурор. Эти слова и уверенность с которой они были произнесены заставили лицо Исихары искривиться. Он сошел с места и небрежным жестом руки расстегнув нижние пуговицы пиджака опуститься на стул напротив закованного в наручники мужчины. — Думаешь? В таком случае, нам стоит поговорить. *** Нервным жестом руки Карин снова пригладила безупречно уложенные волосы. Пока она не присоединилась к трансляции у нее оставалась возможность наблюдать за репортажем Темари-сан в качестве зрителя. — Бог, мой, — пробормотала она и повернула телефон так, чтобы Саске мог увидеть все, что происходило на экране. — Посмотри, сколько человек смотрят этот сюжет в прямом эфире! — И, что? — ухмыльнулся Учиха. Его приятно поражала нервозность девушки, ведь за годы карьеры модели она должна была привыкнуть к повышенному вниманию. Так почему же перспектива выступить в прямом эфире так пугала ее? — Как ты не понимаешь, — она снова повернула экран мобильного телефона к себе. — Я никогда не делала ничего подобного. Если я запнусь на глазах у такого количества зрителей… — Просто извинишься и исправишься, — посоветовал Учиха и забрал телефон из ее подрагивающих пальцев. Госпожа Собаку вела репортаж из другого здания суда, где только что закончился судебный процесс по обвинению Нара Шикамару в организации убийства собственного отца, на котором Темари-сан выступала в качестве свидетеля. Свое выступление перед судьей и коллегией присяжных заседателей она так же прикрепила к этому видео. Это был, пожалуй единственный за минувший год случай, когда суд встал на сторону обвиняемого и освободил его прямо в зале суда. Адвокату Шикамару удалось привести убедительные доказательства не виновности своего подзащитного. Перед судом он продемонстрировал записи с камер наружного наблюдения, которые зафиксировали, как Нара Шикаку покидал здание Верховного суда более чем за час, до обнаружения его тела. Так же адвокату удалось доказать, что свидетельские показания охранника подтверждающего, что Шикамару в момент убийства отца находился в здании фальсифицированы поскольку самого охранника в то время не было на рабочем месте. Он ушел раньше, чтобы успеть на прием к врачу о чем соответствующая запись в журнале регистрации клиники, в которую он обращался, а так же в карте пациента. Опасаясь лишиться места охранник и согласился дать ложные показания о чем признался и покаялся перед судом. Да, виновных в смерти Верховного судьи Нара не нашли, но и обстоятельства его гибели адвокат поставил под сомнение, приведя результаты моделирования убийства проведенные не зависимыми экспертами. Все это в купе с тем, что никаких веских доказательств причастности Нара Шикамару прокуратурой предъявлено не было суд счел обвинения безосновательными и освободил Шикамару прямо в зале суда. — А теперь давайте переключимся на другое судебное заседание, которое проходит в это же самое время и присоединимся к моей со ведущей Узумаки-сан, которая находится в данный момент на месте событий, — закончила свою речь Темари и Саске включил камеру смартфона так, чтобы Карин попала в кадр. Она нервно улыбнулась, но взяла себя в руки. — Да, Собаку-сан, здравствуйте. Мы как раз находимся в здании суда, где проходит заседания по обвинению члена Верховного суда Исихара Ватару в превышении должностных полномочий, фальсификации уголовного дела и вынесения приговора в разрез с существующим законодательством. После почти трех часов заседания был объявлен получасовой перерыв и у нас появилась возможность выйти на связь, — отчеканила Карин и с не сходящей с лица улыбкой снова пригладила волосы. Саске усмехнулся, думая о том, какой не выносимый стресс она должна была испытывать в данный момент. Он не знал, нарочно ли Итачи спланировал все таким образом, чтобы именно Карин досталась вся слава, или же это вышло случайно. В любом случае это будет ее звездный час. После такой сенсации карьера Карин непременно пойдет в гору и он не должен был мешать ей в этом. Не должен был тормозить и мешать. Он поступил верно, что дал ей свободу расправить крылья и принимать решения согласно ее собственным убеждениям и желаниям. Здесь ее мир перед камерой. И не важно какая именно это камера, главное, что направлена она должна быть на нее. Она рождена именно для этого. — Узумаки-сан, скажите, — голос Темари лился из динамиков мобильного телефона, но из-за гула царившего вокруг был почти не различим, — сколько эпизодов обвинения уже было рассмотрено на суде? — Было рассмотрено порядка пятидесяти эпизодов отдельных правонарушений, которые, как считает сторона обвинения были совершены Исихару Ватару за время занимания им должности члена Верховного суда. Но пока обвинение не сумело убедительно доказать причастность судьи, До перерыва сторона обвинения как раз добралась до не законного уголовного преследования, обвинения и вынесения приговора Такугаве Каи, которое так же освещалось в программе «Вне закона» ранее. — Стоило ей это произнести, как на экране тут же всплыла адресная строка с эпизодом программы о котором шла речь. Карин перевела дух и, облизав губы продолжила: — В качестве свидетеля по этому эпизоду стороной обвинения был представлен господин Орочимару занимавший ранее должность главного прокуроры префектуры Окинава. В ходе допроса он заявил, что действовал в отношении Такугавы-сан согласно инструкциям, которые ему выдавались. — В самом деле?! — Воскликнула Темари удивленно округлив глаза. — Но, насколько мне известно, прежде бывший главный прокурор в деле Такугавы Каи признавался, что действовал по собственной инициативе. — Похоже, что-то заставило бывшего прокурора изменить свои показания. Возможно, это связано с загадочным письмом, которое сторона обвинения внесла в качестве улики прямо во время слушанья. — Письма? О каком письме идет речь, Узумаки-сан? По тону журналистки и ее нетерпению выведать все детали Саске понимал, что Темари ужасно хотелось оказаться на месте Карин. И сейчас, больше всего на свете, хотела поменяться с ней местами. — По заверению представителя прокуратуры это письмо — предсмертное послание Ёсики Окомото некоторое время назад покончившего с собой. Напомню, что Ёсики Окомото баллотировался на пост премьер-министра и составлял конкуренцию Исихаре Кадзиме, но был обвинен в торговле наркотиками и последние десять лет отбывал заключение в одной из тюрем страны. — К этому моменту Карин подготовилась заранее, так что не опасалась, что запутается в именах. — Содержание письма не было озвучено в зале суда, но из той короткой цитаты, которую привел представитель прокуратуры стало понятно, что речь идет о убийстве. Подробностей на данный момент нам не известно. Сторона защиты потребовала дать им время, чтобы ознакомиться с содержанием новой улики. Ждем подробностей после окончания перерыва. — Скажите, Узумаки-сан, сторона защиты как-то отреагировала на появление новой улики? Возможно, это вызовет затруднения для позиции защиты тем более, что, как я понимаю, пока они успешно справлялись с обвинениями? Карин кивнула головой. — Да. У нас была возможность задать этот вопрос адвокату господина Исихары. В этот момент видеоряд трансляции прервали и монтажер, который находился в студии программы «Вне закона» пустил в эфир видео в котором Карин задавала вопрос Итачи, отправленный ему ранее. После окончания видео, Карин и Темари снова вернулись в эфир, поделив экран мобильного телефона по полам. — Похоже, — улыбнулась Темари, — сторона защиты полностью уверена в своих силах. Темари не могла знать о том, что все это судебное заседание полностью спланировано и срежиссировано самим Итачи. Она не знала, что ловушка, в которую он как будто угодил, на самом деле лишь трамплин для дальнейших событий. И сейчас журналистка явно издевалась над самоуверенностью адвоката. — Похоже на то, — согласилась Карин. Она собиралась продолжить, как вдруг в коридоре раздался громкие голоса, заглушающие собой все посторонние звуки. Вначале никто не понял, в чем дело. Журналисты и высокопоставленные личности, включая членов Верховного суда у которых в данный момент брали интервью вскинули головы вверх, пытаясь понять откуда идет звук. Вначале охваченные недоумением, никто не мог разобрать слов, но вскоре речь льющаяся из-под потолка, точно Божественный глас стала совершенно ясна. И как только первые слова дошли до понимания и осознания заполнившими коридор людьми поднялся гул голосов. — Узумаки-сан, что происходит? — недоумевала Темари. Ничего подобного не случалось ни на оном судебное слушании, которые журналистке приходилось освещать в ходе своей карьеры и сейчас она была совершенно сбита с толка. — Вы это слышите? — спросила она с выражением полнейшего изумления на лице. Хоть она и была посвящена в план Итачи, но полного его замысла не знала и была удивлена тем, как именно старший Учиха преподнес признание судьи. Ей отводилась лишь маленькая роль освещать этот процесс, чтобы в последствии у Исихары не осталось шансов отвертеться. Большая часть СМИ находилась под его непосредственным контролем и они запросто могли проигнорировать этот момент и сделать вид, что ничего не произошло. И только программа «Вне закона» с тысячами зрителей могла гарантировать им необходимую общественную поддержку. Итачи снова безжалостно ставил Темари под удар, проигрывать мужчина не собирался. — По всему коридору… Нет, думаю, по всему этажу только что раздались оглушительные голоса, — продолжала Карин. — Звук идет из динамиков системы оповещения. Похоже, голоса принадлежат бывшему прокурору Окинавы Орочимару и… — она запнулась, прислушиваясь. — Да, второй, кажется, судья Исихара. — О чем идет речь? Что они говорят? — не терпение Темари поддерживали и тысячи зрителей комментариями. — Сейчас, — произнесла Карин. Наклонившись, девушка принялась снимать дизайнерские туфли на тонкой шпильке и опираясь на плечо Саске встала на одну из лавочек расставленных вдоль стен. Она взяла телефон из руки молодого человека и взглянула в камеру: — Я постараюсь поднести телефон как можно ближе, чтобы было хорошо слышно. Ее слова заглушал громкий звук диалога, льющегося из динамиков, но они были и не важны. Карин вытянула руку вверх. Благодаря высоте своего роста девушка почти в плотную понесла мобильный телефон к динамику под потолком. — Это ты прислал ее ко мне тем вечером, — не скрывая ярости в голосе говорил бывший главный прокурор и теперь его голос прекрасно мог расслышать каждый зритель программы «Вне закона». — И упаковка пива, которую она с собой принесла, тоже была твоя. Что ты в него подсыпал? Наркотики? Вот почему нам так быстро снесло голову! — Вы напились и ты обвиняешь в этом меня? — для судьи Исихара слова Орочимару ничего не значили. Более того, его запальчивость казалась ему смешной. — Не моя вина, что ты уснул, а она в это время задохнулась. — Не ты? — только по тону его голоса можно было понять, что Орочмимару прожигает собеседника взглядом. — Ты уже был в квартире, когда я проснулся. — Ты сам позвонил мне и попросил помощи. Я не виноват, что после звонка ты опять отключился и все забыл. — Правда? И задушил Мизуки то же я? — Задушил? — судья Исихара, казалось, опешил. — Так ты вспомнил, что сделал с ней? Вместо ответа Орочимару только горько рассмеялся, а потом заговорил быстро и сбивчиво: — Да, отличная уловка. Еще пару дней назад я бы поверил, но больше этот номер не пройдет, Ватару. Я достаточно позволял тебе пользоваться собственным чувством вины и манипулировать мной. Я действительно считал все эти годы, что виновен в смерти Мизуки, что не пришел на помощь, когда был нужен ей. Но еще больше я винил себя в том, что не набрался смелости обратиться в полицию. Поступи я так, давно узнал бы правду. Хотя, нужно отдать должное, только тридцать лет спустя я понял, почему ты уговорил меня спрятать тело и держать рот на замке. И вовсе не потому, что моя репутация могла пострадать или меня выгнали бы из института, нет. Сдайся я тогда полиция сразу бы установила: кто настоящий убийца. Подъязычная кость была сломана, что значит, что смерть ее не была случайной, но хуже того — на ее одежде остались следы крови. Когда Мизуки пыталась отбиться от душителя, то использовала заколку в качестве оружия. Она поранила своего убийцу и его кровь попала ей на блузку и на заколку. Твоя кровь, Ватару! Ты стер следы крови, но в трещинах эмали на заколке она осталась. Когда я рассказал Ёсики, который в студенческие времена снимал квартиру в одном со мной районе и то же знал Мизуки о том, что виновен в ее смерти и хотел, чтобы он сообщил ее родственникам я отдал ему заколку, как доказательство своей вины. Ёсики не поверил мне и решил провести экспертизу. Так обнаружились следы крови группа которой с моей и Мизуки не совпадала. Ты узнал об этом и подослал к нему Нами Такугаву и когда та удостоверилась, что он действительно собирается связаться с родственниками Мизуки с ее помощью подбросил ему наркотики, верно? Ты сфабриковал против него обвинения и упрятал Ёсики в тюрьму. А все для того, чтобы заполучить заколку. Но все без толку, Ватару. Тело Мизуки эксгумировали два дня назад. Одежда не успела разложиться полностью. Они нашли следы ДНК. Твоей ДНК, Ватару. Так что мне больше не интересно, что ты скажешь по этому поводу. Я не понимаю только: зачем ты убил ее? — Зачем? — судья усмехнулся. Он даже не попытался оправдаться или заявить, что все случившееся ужасное недоразумение, а его кровь попала на заколку и одежду девушки совсем иным образом. Нет, все это не было характерно для судьи. Оправдываются только слабые, а Исихара Ватару один из влиятельнейших людей страны. Ему совершенно плевать, если лишиться одной из многочисленных пешек. — А сам не догадываешься? Я отнял у тебя то, что было тебе дорого, но дал взамен много больше. — Ты сделал меня своим рабом! — И, что в этом плохого, Орочимару? Разве тебе плохо жилось под моим покровительством? Ты почти достиг своей мечты стать политиком. Я дал тебе жизнь, которую ты никогда не имел бы останься эта мелкая шлюшка с тобой. Я спас тебя от тебя же самого. Но, подумай вот еще о чем, Орочимару. С той же легкостью, что создал тебя, я могу тебя и уничтожить! Что ты выберешь? Провести пару лет в тюрьме и вернуться на прежнюю должность, что я могу гарантировать. Или сдохнуть, как твоя ненаглядная Мизуки? И это я так же гарантирую… Голоса стихли и Карин спустилась с лавочки на пол, прижимая телефон к груди. Она была шокирована тем, что только что услышала. То полное, фатальное безразличие с которым человек признавался с совершенном им убийстве и не испытывал ни малейшего раскаянья на этот счет. Когда Итачи говорил, что Исихара Ватару возомнил себя Богом, она не подозревала, что случай настолько тяжел. Но хуже всего, что и за это преступление он предлагал Орочимару взять вину на себя, угрожая убийством. Поэтому сейчас девушке потребовалось некоторое время, чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями. Видя ее растерянность, Саске положил руку девушке на плечо и легонько сжал его пальцами. Она подняла на него взгляд. «Все нормально»? — спросил он одними глазами. Карин кивнула и резко втянув в грудь воздух, подняла камеру телефона к своему лицу. На экране мобильного телефона было хорошо видно, насколько бледной стала ее кожа от пережитого шока. Темари выглядела ненамного лучшим образом. Глаза журналистки казались огромными, на лишенном крови лице. Обе молчали несколько секунд не зная, что же стоит сказать. Наконец Карин собралась с духом. — Дамы и господа, только что в прямом эфире вы слышали, как член Верховного суда Исихара Ватару признался в совершенном им умышленном убийстве… *** Страх — это инстинкт выработанный миллионами лет эволюции, чтобы не дать погибнуть всему живому на планете. Антилопа боится тигра, ведь тот может убить ее, и, чтобы сохранить свою жизнь антилопа должна бросаться на утек всякий раз как только заслышит тихий шорох шагов крадущегося хищника. И страху не важно, что звук, который глупое копытное приняло за шаги тигра вовсе ему не принадлежали. Страху нет дела до истины, его задача лишь выбрасывать в кровь адреналин необходимый, чтобы придать дополнительное ускорение спасающей свою жизнь антилопе. Исходя из этого можно заключить, что антилопа останется жива и здорова до тех пор пока подчиняется приказам инстинкта. Но так ли это на самом деле? Если антилопа станет беспрекословно подчинятся инстинкту и оборачиваться в бегство всякий раз как только слуха ее коснется подозрительный звук? Если она боясь нападения хищника перестанет приходить к водопою? Как долго сможет прожить антилопа? Итак, инстинкт созданный защищать нашу жизнь сам превращается в чудовище загоняя в клетку несчастную антилопу. И глупому животному даже в голову не может прийти, что бы попытаться бороться с собственными страхами. Судья Исихара давно усвоил эту истину и умело пользовался на протяжении всей своей жизни. И еще ни одна антилопа не ускользнула от его манипулирования с врожденным инстинктом. Он заставлял их верить, что только он один и способен спасти их от грозного хищника. Но правда заключалась в том, что тигром был сам Ватару. И когда глупая антилопа оказывалась зажата на берегу между кипучими водами быстрой реки и своим самым большим страхом — быть съеденной, она всегда выбирала самоубийство. На этот исход и рассчитывал судья оставляя Орочимару одного в кабинете ведь прекрасно знал его самый большой страх. Много лет назад он уже пользовался им, чтобы сделать молодого, подающего большие надежды студента зависимым от себя и убийство Мизуки было далеко не самым основным эпизодом этой композиции. Она была необходима лишь для того, чтобы Орочимару никогда больше не вздумалось своевольничать и лгать. На самом деле процесс приручения Ватару начал задолго до этого момента еще в тот день, когда впервые познакомился с Орочимару. Молодой человек в раннем возрасте потерявший родителей и воспитывающийся в приюте. Он слишком хорошо понимал не справедливость устройства этого мира и свято верил, что, став известным политиком сумеет изменить систему в лучшую сторону и дать таким же как и он сам детям возможность на достойное будущее. Орочимару пришлось много и маниакально учиться, чтобы закончить школу с наилучшими отметками, но на учебу в одном из престижнейших университетов страны, который он мечтал покорить, средств у него не было. Все, на что мог рассчитывать приютский сирота — поступить на бюджет. Но мест таких в государственных ВУЗах выделялось ужасно мало и как правило они были забронированы задолго до начала периода вступительных экзаменов. Шанс того, что Орочимару поступил бы своими силами в элитное учебное заведение из стен которого вышла практически вся правящая верхушка страны казался ничтожно мал. Однако Орочимару удалось поступить. Вот почему его персона так заинтересовала Исихара Ватару выходца из влиятельной семьи занимающей не последнее место в политической жизни. И хоть явных высот семья Исихара никогда не занимала, Ватару намеривался исправить это упущение в будущем. К тому моменту Ватару и сам закончил этот университет, а теперь очередь встала за его младшим братом Тоби, который к учебе не прикладывал хоть сколько-нибудь усилий и поступил в ВУЗ исключительно благодаря фамилии и щедрому взносу за обучение. Тоби и Орочимару такие разные и в то же время стремящиеся к одной и той же цели. Ватару стало интересно как много времени потребуется, чтобы кардинально изменить взгляды этих молодых людей? Опасность заключалась в том, что Тоби прекрасно знал о склонности старшего брата к манипулированию и вряд ли позволит установить над собой контроль. Но ведь Ватару мог действовать и опосредованного. Уже в тот момент, как только эта мысль пришла в голову будущему Верховному судье он понял, что Орочимару ему будет очень полезен и игра с ним доставит Ватару массу удовольствий. Он подменил списки, вывешенные на стене объявлений в которых перечислялись студенты, которым улыбнулась удача сдать вступительные экзамены на проходной балл, убрав из них имя Орочимару. Разумеется молодой человек расстроился провалом и тем, что его светлая мечта никогда не осуществится. Горе и разочарование являлись одними из тех стимуляторов для дальнейшего установления контакта, которые притупляли критическое мышление жертвы, а, значит, не позволят ей заподозрить угрозы. Иначе жертва непременно задумалась бы с какой стати какому-то не знакомому человеку приходить ей на помощь в тяжелый момент и преподносить столь щедрый подарок? Ватару прекрасно разыграл свою роль, впрочем, это было не первое его выступление. Взгляд прямо в глаза и участливое выражение лица, словно его действительно интересовали разрушенные надежды случайно встреченного молодого человека. Когда Орочимару изливал душу новому знакомому Ватару с трудом удерживался от смеха. Парню даже не хватило сообразительности отправиться в ректорскую и уточнить свое поступление. Сделай он это тогда, Ватару признал бы его умственные способности и повысил в собственных глазах до хищника, коим являлся сам. Но Орочимару оставался антилопой и она уже угодила в западню. Пользуясь фамилией Исихара, Ватару заверил нового знакомого, что попробует исправить это положение. Ведь его мучила совесть за то, что его младший брат, совершенно лишенный всякого таланта к обучению и стремлений к будущему поступил в университет пользуясь только влиянием и финансовой поддержкой своей семьи. И он, Ватару, намерен решить эту несправедливость! Оставив Орочимару на скамейке в парке, где они только что беседовали, Ватару направился к университету. Разумеется Орочимару не мог знать, что в здание Ватару даже не входил, а просто выждал за углом приличное количество времени, чтобы не быть слишком поспешным. А когда вернулся к своему знакомому продемонстрировал ему оригинальный список имен зачисленных абитуриентов, в котором значилось и имя Орочимару. Пожалуй, это был первый случай в жизни Ватару когда он видел, что человек плакал от радости. В ответ на горячие слова благодарности и обещания отплатить, Ватару лишь отмахнулся и заверил, что ему не составило никакого труда упросить приемную комиссию зачислить его в университет. Для его семьи это сущие пустяки. Тем более, что Орочимару для самостоятельного поступления не хватило всего одного балла. Но, в случай если Ватару понадобиться помощь, он рассчитывал, что Орочимару сможет оказать ему маленькую услугу. Упоминание влиятельной семьи было необходимо не только, чтобы оправдать возможность действий Исихары, но и дать жертве понять, что без связей и покровительства в этом мире он мало чего сумеет добиться. Так он подсаживал Орочимару еще на один крючок: не только долга перед спасителем, но и потребность в связях. Так и закончилась их первая встреча. Орочимару, находящийся в не себя от радости и все еще не в состоянии поверить в случившееся с ним чудо и не подозревал, что угадил в ловко расставленную ловушку, выбраться из которой ему уже не удастся. Ватару остался доволен своим первым экспериментом и уже скоро взялся за младшего брата. Когда-то в детстве Ватару убил соседскую собаку. Она ужасно скулила и выводила мальчика из себя и Ватару лишил ее жизни с осознанием и нескрываемым удовольствием. Но, когда соседский парень прибежал в слезах с обвинениями к Исихаре, ему удалось заставить мальца поверить, что он сам виноват в смерти своей собаки. Мальчишка, чувствуя за собой вину, не посмел ничего рассказать родителям. Пса искали еще несколько недель полагая, что тот выбрался из вольера и сбежал. Этот эпизод ничего не значил для будущего судьи и быстро истерся из памяти. Но очень скоро он начал замечать на себе странные взгляды младшего брата. Если Ватару что-то говорил ему или передавал просьбу родителей, Тоби непременно бежал уточнять: просили ли его на самом деле? Вначале старший Исихара не понимал причин такого поведения брата, но потом все осознал. Тоби знал, как он поступил с собакой и соседским мальчиком, которому все еще приходилось напоминать о его собственной причастности к смерти пса, чтобы заставить его молчать. Поэтому Тоби ставил каждое слово старшего брата под сомнение. Ему было всего четыре, но уже тогда Ватару заметил в брате зачатки мозга такого же хищника, что и он сам. «Кровь не водица», — так, кажется, говорят. Они из одной семьи, созданы из одной плоти, они пришли в этот мир, чтобы брать свое и уничтожать все, что встанет на их пути. Они были бы прекрасным тандемом. Они могли бы не только возвысить имя семьи, но и получить неограниченную власть. Однако характер брата оказался слишком мягким и чувствительным, он никогда не смог бы пройти по головам, он никогда не сумел бы причинить боль живому существу. Как жаль, что хищник, которым Тоби был рожден оказался слабаком! Но это не мешало Ватару воплощать свои планы и мечты. А что до брата, он сумеет изменить его взгляды воздействуя на него по средствам Орочимару. Сейчас молодые люди были очень похожи в своей наивности и оба мечтали о лучшем мире с той лишь разницей, что Орочимару мечтал создать этот мир, а Тоби хотел посмотреть на уже существующий. Это время идеально подходило для того, чтобы сблизить их, сделать близкими друзьями, чтобы они перенимали черты друг друга. И тогда, изменяя восприятие Орочимару на необходимое Ватару, он заставит и брата принять свою точку зрения и согласиться с ним. Он начал с того, что попросил Орочимару проведать Тоби на его съемной квартире с городе. Прекрасно зная, что любое упоминание его имени вызовет у младшего брата подозрения Ватару просил не упоминать о нем будто брат не выносит его навязчивой опеки и воспримет заинтересованность Ватару в его жизни в штыки. Орочимару не мог отказать в столь ничтожной просьбе после той услуги, которую ему оказал Ватару и с готовностью согласился. Позже когда наступила пора сессии Ватару попросил Орочимару проследить, чтобы Тоби хорошо сдал экзамены, к которым и не собирался готовиться. Все шло к тому, чтобы эти двое стали друзьями. Но в чем-то Ватару все же просчитался и вместо того, чтобы сблизиться с Тоби, Орочимару сблизился с Ёсики Окомото. Возможно все потому, что Ёсики был из не очень богатой семьи и приехал поступать в столицу из глубинки. Для него, как и для Орочимару мир вокруг выглядел совершенно иначе, чем для местных парней и таил в себе множество открытий, которые так хотелось познать. К тому же, как позже выяснил Исихара, они снимали жилье в одном районе и часто проводили вместе время после учебы. Ватару намеривался вбить между ними клин и навсегда отвратить друг от друга, вернув Орочимару на заготовленный для него путь. Для этого требовалось, чтобы Ёсики совершил поступок, загоняющий Орочимару в тупик и, чтобы выбраться из него, ему потребовалась бы помощь Ватару. Так жертва лишний раз усвоит, кто настоящий друг и чьей стороны лучше придерживаться. Провернуть подобный фокус для Ватару не составило никакого труда. Единственным страхом в этот период жизни для Орочимару было отчисление из университета и Ватару часто повторял, что случись такое, даже влияние его семьи не сможет ему помочь. Поэтому воспользоваться данной слабостью для Исихары не составило труда. Он подменил результаты теста так, словно Ёсики присвоил себе работу Орочимару. Этой простой шалости оказалось достаточно, чтобы разорвать зарождающуюся дружбу, а Орочимару снова пришел просить помощи к Ватару. Казалось, все вернулось на круги своя и Исихара может продолжать манипулировать своим подопытным, но в планы снова вмешался случай. И этот случай чуть не разрушил всё. Мизуки Хиросава подрабатывала в продуктовом магазине в квартале, где снимал квартиру Орочимару. И, бывая у него дома довольно часто, Ватару так же заходил в этот магазин. С первого взгляда было понятно, что молодой человек испытывал к ней сильную симпатию. Мизуки была милой и общительной девушкой, но еще училась в школе и едва ли питала к Орочимару ответные чувства. Но даже если симпатия и была взаимна, Орочимару никогда не позволил бы себе в отношении нее чего-то большего, чем дружеское общение. Но именно влюбленность в Мизуки делала Орочимару податливым и вынуждала совершать опрометчивые поступки. Именно из-за Мизуки он начал лгать Ватару и все больше отдаляться. Исихара не мог позволить этому случиться. Он потратил на Орочимару не мало времени и почти достиг успеха. Но чтобы осуществить свои замыслы ему требовалось избавиться от помехи. Ватару встретил ее на улице, когда девушка шла домой после смены в магазине. Он сказал Мизуки, что в квартире Орочимару будет вечеринка, но сам он должен немедленно ехать и не сможет отдать пиво, упаковку которого держал в руке. Не могла бы Мизуки сделать это за него за одно могла бы немного повеселиться. Разумеется она согласилась. Какой бы послушной и хорошей дочерь не была Хиросава в ее возрасте хочется испытать как можно больше впечатлений. Ему даже не пришлось ее уговаривать. Мизуки слишком рвалась во взрослую жизнь и ей не терпелось посмотреть на студенческую вечеринку. Разумеется, никакой вечеринки не было. Орочимару, должно быть крайне удивился застав ее на пороге своего жилья. Впрочем, сгладив неловкость, они все же распили по баночке пива. Большего им и не требовалось. Час спустя, когда Ватару вернулся в квартиру Орочимару то застал молодого человека на кухне, тот заснул прямо за столом. Девушка обнаружилась в спальне на кровати и спала мертвым сном. Ватару забрался на нее сверху. Тепло тела Мизуки обжигало внутреннюю поверхность его бедер. Он хотел всего лишь положить подушку ей на лицо и надавить, перекрыв доступ воздуха. Это выглядело бы как несчастный случай будто она по какой-то причине перестала дышать во сне. Но Мизуки проснулась. Должно быть выпила пива меньше, чем требовалось. С яростью дикой кошки она принялась сопротивляться и пытаться сбросить его с себя. В какой-то момент она вытащила заколку из волос и ударила ей Ватару проткнув ладонь, которой он пытался перехватить ее руку. Из раны хлынула кровь, сучка попала прямо в вену. Он отдернул руки и выпустив подушку, которой пытался задушить ее спрыгнул с постели ища глазами что-нибудь, чем можно остановить кровь. Освободившись от тяжести чужого тела, Мизуки соскочила с кровати вслед за ним. Увидев Ватару, девушка не мало удивилась, но разобраться в чем-либо он не дал ей времени снова накинувшись на нее. Он схватил ее за горло и, несмотря на кровь и боль в ране с силой сдавил обе руки. Она кряхтела и барахталась. Ее ноги судорожно скребли по полу, когда он завалил ее на пол. Ее лицо было пунцовым, а в широко распахнутых от ужаса глазах полопались сосуды. Казалось минула целая вечность прежде, чем она, наконец, обмякла в его руках. Но даже тогда Ватару не разжимал пальцев на ее горле некоторое время, не желая, чтобы она очнулась. Он сполз с нее и уселся рядом на пол, опираясь спиной на изножье кровати, переводя дух. Оказалось, что задушить человека не так просто, как показывали в кино и в следующий раз стоит выбирать более действенные методы. Он окинул взглядом картину побоища: тело мертвой девушки распластанное на полу, его кровь по всюду и выругался. Ватару не собирался оставлять следов, но изменить ничего уже не мог. Поднявшись на ноги он направился в ванную комнату. Тщательно вымыл руки и обработал рану на руке. После этого набрал в ведро воды с моющим средством и, вернувшись в спальню, тщательно замыл следы крови. Вначале на теле девушки, замыл пятна на ее одежде, сменил постельное белье и избавился от пропитавшейся кровью подушки, потом с огромным трудом втащил ее обратно на постель и уложил так, будто она не просыпалась. Вымыв заколку, вернул ее в волосы. Избавился от следов крови на мебели и полу. Только после этого Ватару был готов будить Орочимару и привести в исполнение вторую часть своего плана. Орочимару никак не отреагировал на шум в соседней комнате и ни разу не проснулся. На мгновение Ватару даже показалось, что он мертв, тем более что рядом с кухонным столом на полу стояло две пустые банки из-под пива, а эта доза явно превышала необходимую. Но молодой человек дышал и, когда Исихара потряс его за плечо, пробормотал что-то невнятное пытаясь отмахнуться. Что же не желание Орочимару прерывать сон можно было понять. Это пробуждение не сулило ему ничего хорошего. Орочимару был в ужасе, когда осознал, что в его спальне мертвая Мизуки. Исихара заверил, что тот позвонил ему и попросил о помощи, когда нашел Мизуки бездыханной. Должно быть потом он отключился и забыл об этом. Но Ватару с готовностью пришел ему на помощь. Они все сделают так, что никто об этом не узнает и у Орочимару не будет проблем. Никто не свяжет исчезновение школьницы со студентом престижного ВУЗа. Но Орочимару словно ничего не желал слышать. Молодой человек раздавленный горем решил во что бы то ни стало сообщить полиции. Ватару должен был не допустить этого ведь тогда все его усилия пойдут насмарку не говоря уже о том, что полиция сразу поймет, кто совершил это убийство. И снова страх перед отчислением из университета пришел ему на помощь. Орочимару согласился поступить согласно указаниям Ватару и тем самым заключил сделку с Дьяволом продав ему свою душу. Десятилетиями Ватару разлагал все человеческое, что было в Орочимару превратив его в такое же бесчувственное чудовище, способное на все ради достижения собственной цели. Он совершил невозможное: превратил антилопу в тигра! Однако Орочимару заблуждался, будто больше ему не чего опасаться. Как бы то ни было, но самый главный страх любого человека — это страх за собственную жизнь. Исихара Ватару был уверен, что и сейчас оказался в выигрышной позиции. Шагнув за двери кабинета, в котором только что говорил с Орочимару, Ватару тут же оказался в окружение своей охраны. В таком сопровождении член Верховного суда поторопился спуститься вниз по узкой лестнице и оказался в коридоре первого этажа заполненного людьми. До начала заседания суда оставалось всего несколько минут и он хотел перекинуться со своим адвокатом парой фраз. Он не знал содержания предсмертного послания Ёсики Окомто и теперь хотел убедиться, что оно действительно не несет для него лично никакой угрозы. Если все, что есть в письме — это упоминание признания Орочимару в причастности к смерти Мизуки Хиросавы, то волноваться было не о чем. Прокуратура никогда не сумеет связать его с этим преступлением. Но Орочимару заверил, что тело Мизуки эксгумировали и обнаружили его ДНК на одежде. Как такое могло случиться? Ватару точно знал, что никогда не сдавал образцы своей ДНК на анализ. Даже врачи, к которым он обращался, сразу уничтожали весь биологический материал принадлежащий члену Верховного суда. Тогда, каким образом полиции это удалось? Или это очередная уловка лишь вынудить Орочимару сказать правду? В сознании судьи всплыл инцидент произошедший на ступенях здания суда этим утром. Журналистка, которая чуть не свалилась на него и оцарапала руку… Что-то не хорошее шевельнулось в животе судьи. Что-то с чем он еще никогда не сталкивался и не знал, как реагировать. Ладони вспотели, а рот, напротив, пересох. Он обвел взглядом каждого представителя СМИ находящегося в коридоре и нашел ее. Эту женщину с волосами цвета пламени было сложно не заметить. На фоне остальных она выделялась не только внешностью, но и ростом. Лицо ее так же показалось мужчине знакомым, но вспомнить где именно ее видел, он не смог. Однако человек стоявший рядом с ней развеял последние сомнения судьи. Учиха Саске младший брат его заклятого врага которого, как полагал Исихара, ему удалось приручить и посадить на привязь. Вот, значит, что он задумал. Эта рыжая бестия разыграла представление лишь для того, чтобы заполучить образец его ДНК для сравнительной экспертизы с образцом взятым с одежды Мизуки. Что же, теперь замысел Итачи стал виден, как на ладони. Парень сильно ошибался, если думал, что ему удастся дурачить голову Ватару. Беспокоиться по этому поводу не стоило. Образец ДНК они получили не законно, а, значит, не могли использовать это доказательство в суде. Что же до самого Ватару, он никогда не признает своей вины в совершенном преступлении хотя бы потому, что не считал это чем-то заслуживающим порицания. Он уверенно шагнул вперед, предвкушая момент, когда Итачи поймет, что его план провалился, но дорогу ему преградил огромного роста человек. Охрана тут же ощетинилась против него, но мужчина не обратил на них внимания. — Хошигаке Кисаме следователь отдела по расследованию убийств, — представился здоровяк и Ватару вспомнил, что уже слышал это имя. Когда он велел возбудить уголовное дело против Нара Шикамару и обвинить его в убийстве собственного отца, этот следователь отказался играть по его правилам и его отстранили от работы. Бунтарь, который, явно не его стороне. — Господин Исихара, вам предъявлены обвинения в умышленном убийстве Мизуки Хиросавы совершенное более тридцати лет назад. Прошу пройти со мной. Он отступил в сторону, словно уступая дорогу дорогому гостю, а не преступнику подозреваемому в убийстве. Но при задержании высокопоставленных чиновников следовало проявить больше такта, чем по отношению к обычным преступникам. Однако Исихара подчиняться не спешил. — Простите, следователь, — начал он, и только в этот момент заметил, что все взгляды и камеры устремлены на него. Они ждали, что он скажет дальше с таким нетерпением, что Исихара почувствовал в этом какую-то опасность. Что он мог упустить? Разве не верно он понял замысел своего адвоката? Он снова окинул присутствующих взглядом, но Учиха Итачи среди них не заметил. — Вы не можете арестовать меня, пока по результатам судебного заседания коллегия членов Верховного суда не вынесет вердикт о моей судебной неприкосновенности. — Боюсь, окончания заседания ждать не стоит, — наконец человек, которого Исихара желал найти появился сам. Судья повернулся к подошедшему со спины Итачи и впился глазами в его ничего не выражающее лицо. И только глаза пылали огнем на бледной маске. Кажется, Исихара все же в чем-то ошибся и теперь не понимал, что происходит. Следующие слова адвоката окончательно выбили почву у него из-под ног: — Коллегия членов Верховного суда уже вынесла свой вердикт и сделала официальное заявление для журналистов. Вас заочно лишили уголовной неприкосновенности. — Как это понимать? Ватару пытался сохранить спокойствие, но на самом деле ничего подобного не чувствовал. Он не понимал в какой момент все вышло из-под его контроля? Когда этот мальчишка успел обскакать его на несколько корпусов? И, как, черт возьми, он позволил этому случиться. — Все просто, — Итачи смерил его уничижительным взглядом и Исихара понял, что дверь, лазейка, в которую он еще мог ускользнуть только что захлопнулась за его спиной. — Признания в совершении убийства достаточно, чтобы вас лишили уголовной неприкосновенности без каких-либо оснований. — Признания? — не поверил собственным ушам Исихара не найдя, что возразить. Все встало на свои места и картинка полностью сложилась в сознании судьи. Орочимару, вот в чем заключался главный замысел Итачи. Не письма Ёсики Окомото, которое, как он уже предполагал, вполне могло оказаться фальшивкой. Не эксгумация тела Мизуки Хиросавы и даже не образец ДНК, который заполучила рыжая журналистка. Все эти составляющие должны били лишь заставить судью нервничать. Главным же козырем Итачи всегда был Орочимару и те отношения, которые связывали его и судью. Этот мальчишка понял и просчитал его гораздо лучше, чем Ватару мог представить. Еще никому не удавалось подобраться к нему так близко. Но Итачи не только подобрался на непозволительное расстояние, он вцепился ему в глотку. Вот, что бывает, если вовремя не распознать тигра в шкуре антилопы. Учиха Итачи прекрасно понял, что как только Ватару поймет, что Орочимару собирается его предать, то начнет угрожать ему, как делал со всеми своими жертвами и с Итачи в том числе. Он знал, что с Орочимару Ватару не станет церемониться и подбирать слова и именно это ему и требовалось. Но как о его словах узнали за пределами кабинета? Будто отвечая на немой вопрос Исихары следователь Хошигаке достал из кармана мобильный телефон и включил видео. Из динамиков полился голос в котором судья узнал свой. — Программа «Вне закона» транслировала вашу исповедь в прямом эфире, — сказал следователь с ехидной усмешкой на лице. — Уже больше пятидесяти тысяч просмотров и число только растет. Ватару всегда использовал человеческие слабости и страхи в качестве инструментов воздействия и сейчас Итачи испробовал на нем его же собственные методы. Что же, пусть сейчас его арестуют, судья не собирался устраивать из этого события представления. Он сумеет доказать, что ни голос на записи, ни кровь на одежде Мизуки Хиросавы на самом деле ему не принадлежали и это лишь уловки конкурентов. На это не потребуется много времени. Он выступил вперед, заставив охрану убрать оружие и расступиться и остановился перед Хошигаке-саном выставив руки вперед, словно ожидая, что на запястьях защелкнуться браслеты наручников. — Можете арестовать меня, следователь. Уверен, мы сумеем разобраться в этом недоразумении и найти виновных. — Разумеется, — усмехнулся Хошигаке, но доставать наручники не стал. — Прошу следовать за мной. Исихара повернулся в последний раз и бросив взгляд на Итачи прошептал так тихо, чтобы журналисты не могли разобрать его слов: — Ты пожалеешь об это. Он двинулся по коридору вслед за следователем. Никто из журналистов даже не пытался подойти ближе и задать ему хоть один вопрос. Возможно, все они были шокированы разыгравшейся перед их глазами сценой, а может еще не знали, как на это реагировать и стоило ли вообще снимать этот материал, ведь большая часть этих СМИ подчинялась Ватару на прямую и он сам будет решать, как поступить дальше. — Если вы говорите о моей невесте, — прервал размышления Исихары громкий голос Учиха. Он остановился и повернул голову к своему адвокату. Итачи совершенно не выглядел как человек, которому только что угрожали. Его глаза нисколько не утратили своего черного огня готового испепелить Ватару на месте. — Не думали же вы, что я поверю вашим обещаниям, господин Исихара. Я сразу понял, что возвращать ее мне живой вы не планировали. Но я всегда был хорошим учеников, господин судья. Причинить ей вред второй раз я не позволю. — Наблюдавшие за их разговором люди шокировано уставились на судью прекрасно понимая, что именно сказал только что его адвокат. Это так же было обвинение за которое Исихаре придется ответить. — Когда мы говорили с ней, Каи уже была в безопасности! Член Верховного суда ничего не ответил на пламенную речь своего адвоката сожалея только о том, что не придушил Каи Такугаву собственными руками еще десять лет назад.