Не бросай меня

Косые струи дождя били по лицу и рукам подобно хлысту. Неистовый ветер гнул молодые деревья, склоняя их изорванные кроны до самой земли. Тяжелые свинцовые тучи заволокли все небо и грузными баржами нависали над головой, будто готовые вот-вот рухнуть с небес. Было около пяти часов вечера, но из-за непогоды стояла кромешная тьма, настолько густая и резкая, будто стрелки часов давно перевалили за полночь. Молодой мужчина наблюдал за разверзшейся стихией за окном через толстые пуленепробиваемые стекла, заменявшие стены в современном здании Фонда. Через них струился холодный, безжизненный свет сотен светодиодных ламп, но даже их мощи не хватало, чтобы разорвать тьму, слишком рано опустившейся ночи, дальше нескольких шагов вокруг. Мужчина бросил последний, тоскливый взгляд на изогнутые ветви за окном, поправил висящий на шее автомат и отошел от окна. Его форма цвета хаки, с бронежилетом и шлемом военного образца, издавала при ходьбе мягкое шуршание, разгоняя мертвую тишину внутри помещения. Он работал на частную охранную компанию и уже несколько месяцев занимался тем, что с напарниками нес вахту по безопасности здания Фонда, оказавшегося закрытым из-за судебного дела с наследницей и неразберихи с документами. С того самого дня, как погиб основатель Фонда Такугава Каойя-сан, а его дочь, единственную наследницу активов Фонда арестовали, здание пустовало. Это заставляло нервничать членов совета директоров и искать законные и не очень способы получить Фонд в свои руки. И пока юристы сражались ради алчных банкиров, частные охранники, такие, как он, обеспечивали сохранность имущества Фонда. Он завернул за угол и остановился, услышав ответное шуршание формы на другом конце коридора. Его напарник закончил обход западного крыла и теперь возвращался обратно. Как и в прошлые дни, смены тянулись тихими часами скуки и тишины. Единственное развлечение — партия в шоги, которую они умудрялись растягивать на целую ночь, продумывая тщательные и грандиозные стратегии, пока обходили периметр. — Ну что? — спросил он, когда фигура напарника приблизилась достаточно, чтобы не повышать голос. — Продумал ответный ход? — Да, — ответил напарник. Его лицо было острым, с длинным носом, похожим на клюв хищной птицы. Маленькие круглые, глубоко посаженные глаза, слишком далеко расположенные друг от друга еще больше подтверждали сходство, словно ему требовалось вращать головой, чтобы разглядеть что-то с той или иной стороны от себя. — И поверь, тебе он очень не понравится. — Мне все твои ходы не нравятся, — напомнил мужчина, тихо посмеиваясь. Поравнявшись с напарником, он двинулся в сторону вестибюля, со стороны которого пришел несколько секунд назад, но остановился, пристально всматриваясь в огромное окно. — В чем дело? — в голосе напарника послышалось напряжение человека, готового ответить на любую неожиданную угрозу. — Там кто-то есть, — тихо отозвался он, пытаясь разглядеть темный силуэт, еще находящийся за пределами пятна, льющегося из окон света. Напарник тоже присмотрелся, сжав руками автомат так, чтобы воспользоваться им незамедлительно, если возникнет такая необходимость. Черное пятно рассмотреть было трудно, но привыкший к окружающему безлюдному пейзажу глаз сразу определил аномалию. Через несколько коротких секунд, сгорбленная фигура, припадающая на одну сторону достигла светового пятна и в изломанном существе оба охранника с легкостью опознали двух человек. Первый мужчина, чьи светлые, мокрые от дождя волосы прилипли к лицу, тащил на себе другого, перекинув его руку через свою шею. Второй, черные, как ночная тьма волосы которого длинными змеями струились по рельефным плечам, безвольно повесив голову на грудь, казался едва переставлял ногами и давно бы потерял сознание, если бы не друг, поддерживающий его из последних сил. Выглядели оба так, точно стали жертвами оползня: одежда изорвана, с ног до головы покрыты грязью и пятнами крови. Светловолосый мужчина шлепал по лужам в единственном ботинке на двоих. Охранники Фонда тут же бросились к двери. Первый, что заметил их, отворял двери, пока второй, с поразительно птичьим лицом, оставался чуть в стороне и держал автомат наготове. Яхико поравнялся с дверью и повернулся боком, чтобы помочь охраннику втиснуть почти бесчувственное тело Итачи в узкий проход. Убрав руку Учиха со своего плеча, он обтер лицо рукавом мокрой рубашки, избавляясь от крови, струящейся из разбитого носа и заливающей рот. — Что случилось? — спросил один из охранников, но Яхико не утруждал себя разглядывая, кто именно с ним заговорил. — Мы попали в аварию, — он сплюнул сгусток крови на порог, прежде чем переступить его. — Дерево упало на нашу машину, когда мы ехали по шоссе. Машину занесло и выбросило с дороги, мы чудом остались живы и смогли выбраться. — Нужно вызвать службу спасения, — распорядился тот из охранников, что помогал ему придерживать Итачи. Нужно отдать должное Учиха, он старался всем своим весом навалиться на бедного охранника, так что тот едва шевелил ногами под его тяжестью, совершенно неожиданной от человека его комплекции. — Я уже звонил, — поспешно отозвался Яхико. — Машина скорой помощи не сможет добраться сюда из-за обрушения моста, а вертолет в такой ветер они не станут отправлять. Нам предложили найти укрытие и переждать, пока буря не кончится. Второй охранник, с лицом хищной птицы, бросил на него подозрительный взгляд, но спорить не стал, убрав рацию, которую уже успел взять в руки, в нагрудный карман. — Как далеко произошла авария? — спросил он, приклеив маленькие глаза к лицу Яхико, словно стараясь прочесть по нему. Яхико прикрыл глаза, прислонившись спиной к стене. — Недалеко от старой развилки, — ответил он, все еще не открывая глаз. — Но ведь это несколько километров от сюда?! — удивился второй охранник. Тот, что с птичьим лицом, не проронил ни звука. Яхико кивнул. — Мы шли больше часа, прежде чем заметили свет. Оба охранника переглянулись. В том, что двое мужчин пережили нечто ужасное, не оставалось сомнений. И пока сотрудники частной охранной компании вели между собой молчаливый диалог, Яхико сполз по стене, потеряв последние остатки сил. *** Их разместили в комнате отдыха, небольшом уютном помещении со светлыми стенами, отвечающими последнему слову экологической моды. Единственная дверь выглядело крепко и надежно, противоположные от нее стены загромождали книжные шкафы, большую часть полок которых занимали декоративные безделушки. Книг было всего пять, но они не имели ничего общего с художественной литературой. Большой телевизор на боковой от входа стене. Комфортная мягкая мебель, состоящая из комплекта кресел и большого, занимающего почти все пространство комнаты дивана, окружающих крошечный кофейный столик, мягко приняла на себя тяжесть тел двух мужчин. Яхико расположили на кресле, он только начал приходить в себя после обморока в вестибюле. Итачи оставался без сознания и совершенно ни на что не реагировал. Охранники с трудом дотащили двух тяжелых мужчин до этой комнаты, единственной, где имелось подобие спального места, чтобы расположить тяжело раненого. Несколько раз моргнув, привыкая к яркому свету, вспыхнувшему на потолке, Яхико тяжело вздохнул и поднял голову, встретившись взглядом с человеком с птичьим лицом. Виноватая улыбка расплылась на его губах. — Простите за беспокойство, — его голос был слабым и звучал точно из глубины, так что Яхико и сам с трудом расслышал собственные слова. Но охранник понял его без труда и кивнул. — Ваш друг в очень плохом состоянии, — появился в зоне видимости второй человек. Яхико пытался сфокусировать на нем взгляд, но на это ушло больше времени, чем он рассчитывал. — Похоже на внутреннее кровотечение. Без помощи он долго не протянет. Вы уверены, что нет никакого другого способа доставить его в больницу? Яхико помотал головой, спрятав предательски вспыхнувшие лукавые искры в уголках глаз. Видеть смерть Учиха, разве не об этом он мечтал столько времени? — Мост разрушен, а другого пути нет. Они вышлют вертолет, как только ветер немного стихнет, — пробормотал он. Охранник озадачено взглянул на раненого. Ни он, ни его напарник ничего не могли сделать, не обладая должными медицинскими навыками. Когда-то он посещал курсы оказания первой помощи, но вся она заключалась в том, чтобы наложить повязку и дождаться врача. Сейчас он не мог сделать ни того, ни другого. Он кивнул напарнику и они оба вышли в коридор. И вернулись прежде чем Яхико сумел подняться на ноги, упираясь в подлокотники кресла для большей устойчивости. В их руках была стопка тонких одеял, несколько бутылок с питьевой водой, пакет со льдом и аптечка, в которой кроме обезболивающих и мази от растяжения никогда ничего не было. — Это все, чем мы можем помочь, — сочувственно протянул охранник, пока его напарник с лицом птицы старательно закутывал Итачи в кокон одеял, сокрушаясь от собственной беспомощности. — Вы сделали более чем достаточно, — заверил его Яхико, прикладывая пакет со льдом к разбитому носу. На минуту ему даже стало жаль этого человека. Скорее всего, после сегодняшней ночи он лишиться своего места и не будет к ним ни капли симпатии и сочувствия. Но ничего другого им не оставалось. — Об остальном я сумею позаботиться сам. Охранник кивнул головой. — Туалет и душевая дальше по коридору. Если что-то понадобиться, можете подать знак в любую из камер, мы увидим. Едва дверь за покинувшими комнату охранниками закрылась, Яхико тут же бросился к ней и осторожно просунул голову, убедившись, что коридор чист. Удостоверившись, что ничто не помешает их плану, Яхико вернулся в комнату. Итачи, который минутой ранее казался человеком, находящимся одной ногой в могиле, тоже стоял на ногах и завязывал волосы в тугой хвост, выжимая из них капли влаги. — Судя по плану здания, мы находимся в западном крыле, а кабинет отца в восточном, двумя этажами выше, — сразу перешел к делу Яхико, стараясь свести лишние разговоры к минимуму. Учиха отчетливо дал понять, что совместная вылазка и стремление заполучить доказательства вовсе не делает их друзьями. Более того, основная часть плана целиком взваливалась на плечи Учиха, в то время, как Яхико должен был только прикрывать его вместе с Шисуи. — Как ты собираешься туда добраться? В одном только коридоре я заметил четыре камеры. — В вестибюле их еще шесть. — Ты очень наблюдателен для умирающего, — поддел Яхико. Итачи оставил эту реплику незамеченной. Покончив с волосами, он закатал грязные и изодранные рукава рубашки, обнажив крепкие мускулы предплечий, точно канаты перекатывающиеся под бледной кожей. Его тонкие ловкие пальцы работали с удивительным проворством. Создавая образ пострадавших в аварии Яхико пришлось немало потрудиться. Измазаться в грязи, испортить дорогой костюм, приобрести замену которому он уже не мог себе позволить, разбитый нос… От одного только воспоминания о том, как Учиха Шисуи с сокрушительной силой ударил его кулаком в нос, сыпались искры из глаз. «Теперь ты похож на человека, ударившегося головой о рулевое колесо», — сказал тогда Шисуи, но Яхико знал, кузен Итачи просто воспользовался случаем, чтобы дать понять, как именно относится к нему. Итачи пришлось готовиться меньше. После аварии, в которую они угодили с братом, он и так выглядел едва живым, то и дело заходился приступом кашля, после которого в уголках губ алела кровь. Любой другой человек на месте Учиха давно уже оказался на больничной койке, но Итачи проявлял невообразимое упрямство в данном вопросе. Он не позволит своему состоянию встать на его пути, пока доказательства не окажутся у него в руках. И Яхико оставалось только гадать, что стоит за этой несгибаемой волей. Не мог же Учиха на самом деле любить его сестру так сильно, что готов рискнуть соей собственной жизнью? Яхико просто не мог в это поверить и понять, ведь сам он на такой отчаянный и откровенно глупый поступок был не способен. — Так, как ты собираешься проскочить мимо камер? — задал вопрос Яхико. Строя план, этот вопрос они опустили. Казалось, не составит большого труда попасть в мертвую зону нескольких камер, но система безопасности Фонда превосходила даже самые смелы предположения. Они загнаны в угол? — Дейдара взломает систему охраны, — безразлично отозвался Итачи, закончив приводить в относительный порядок свой внешний вид. И повернулся к Яхико лицом. Его черные глаза ничего не выражали, но Яхико все равно хотелось отвести взгляд. — Как? Для этого, как минимум, он должен быть здесь. А еще нужен центральный компьютер… — Ты застрял в прошлом веке, — прервал его Итачи и забрал телефон Яхико, зажатый между его пальцами с открытым планом здания. — Сейчас для хакерской атаки достаточно иметь доступ к сети интернета, а взломать сеть можно с любого подключенного к ней устройства. Даже пылесоса. Он бросил взгляд в сторону висящего на стене телевизора и Яхико мгновенно все понял. Современные телевизоры имели доступ к сети интернета и позволяли просматривать контент прямо с экрана телевизора. Немыслимо, насколько беззащитны перед чужим вторжением в свой дом стали люди. Но сейчас именно эта беззащитность была им на руку. Итачи быстро набрал номер телефона своего хакера и позвонил ему. Их разговор был коротким. Яхико понял, что они уже успели обсудить это раньше, правда не знал когда именно. Он с интересом наблюдал за действиями Итачи. Тот огляделся по сторонам в поисках кабеля подключения USB, один из концов которого подключил к разъему телефона, а другой к разъему на задней панели телевизора. Через считанные секунды огромный экран на стене засветился, высветив окно меню, а потом они увидели коридор, тот самый, что находился за дверью комнаты отдыха. — Это единственный экран, куда приходит настоящее изображение с камер наблюдения, — пояснил Итачи. — Ты сможешь наблюдать за всем отсюда. Будешь знать, где охрана и сообщать мне. — Как? — только и смог выговорить Яхико пораженный возможностями неизвестного ему хакера. Не удивительно, что Учиха всегда выигрывал дела в суде. С такими помощниками он запросто мог получить любую, даже тщательно засекреченную информацию. Его ничто не остановит. Кроме отсутствия телефона. — У тебя нет телефона. — Я возьму телефон Шисуи, после того, как провожу его сюда, — брови Яхико удивленно поползли вверх. — Если охрана решит проверить, как наши дела, он исполнит мою роль. Замотаешь его одеялами, они никогда не поймут разницы. Яхико сомневался. Кузен Итачи был гораздо шире его в плечах и выше ростом. Но спорить не стал. Это был план Итачи и мнение Яхико его явно не интересовало. Убедившись, что возражений не последует, Итачи покинул комнату, оставив его одного. *** Шисуи припарковал внедорожник под самой стеной ограждения, отделяющего территорию Фонда. Ограждение само по себе не представляло серьезного препятствия, если кто-то решился бы проникнуть на охраняемую территорию. Однако Итачи просил не привлекать лишнего внимания и не поднимать шума. Он сидел в машине и наблюдал за задним входом, дверь которого должна была открыться для него, когда хакер Итачи установит контроль над системой безопасности и, увидев, как та приоткрывается, выбрался из-за водительского сидения. Дождь тут же ударил его по лицу и рукам, точно впиваясь тысячами острых когтей, так и стремясь содрать с него кожа. Кутаясь в куртку, пригибаясь под порывами ветра, он резво перескочил через ограждения и бросился к открывшейся двери. Он бежал так быстро, как только мог, к счастью все Учиха обладали хорошей физической формой и крепкими мускулами, но успел основательно промокнуть. Итачи отступил в сторону, позволив родственнику ворваться внутрь. Вихрь холодного воздуха и мелких капель воды окатил его с головы до ног, но он не придал этому значения. Остановившись, Шисуи принялся отряхивать одежду, стараясь пальцами отжать лишнюю влагу. Эта идея ему не нравилась. И вовсе не потому, что он должен был находиться в одном помещении с Яхико. О своем отношении к сыну Каойи-сана он недвусмысленно намекнул, врезав тому по лицу. — Пойдем, — заговорил Итачи, дав брату перевести дух. — Это обязательно? — кузен не двинулся с места. — Ты говорил, что тебе нужен водитель, а не еще один подельник. Знай я заранее, Итачи, нашел бы кого-нибудь на эту роль, не обремененного женой и тремя детьми. Упоминание Кейко и дочерей Шисуи вызвало легкую улыбку на губах Итачи. Он любил своих племянниц и прекрасно понимал опасения и настороженность брата. Если ситуация выйдет из-под контроля и их поймают с поличным, каждому грозил внушительный тюремный срок. Однако ничего другого в этой ситуации не оставалось. Он не мог позволить себе ждать. — Все будет в порядке, — постарался убедить брата Итачи. — К тому же никому другому я не могу доверить. Киллер, нанятый для убийства Каи хорошо подготовился. Он несколько провел в больнице незамеченным. Вполне возможно, что он действовал не один. У меня нет доказательств, но мы оба знаем, что Яхико пойдет на все ради денег. Я не верю в его искренне стремление загладить вину. Поэтому мне нужно, чтобы ты проследил за ним. Пока Итачи говорил, черные глаза Шисуи все больше расширялись от удивления. Разумеется он не верил, что эти двое вдруг воспылали крепкой дружбой, но и предположить не мог, что кузен согласился сотрудничать с Яхико исключительно для того, чтобы держать его на виду. — Хорошо, — наконец сказал Шисуи, положив руку на плечо брата. — Если для тебя это так важно, я присмотрю за ним. — Важно, — с горячностью в голосе произнес он. — Пойдем. Времени у нас мало. *** Наруто тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги под длинным столом. После того, как Саске потерял сознание и, перепуганный до ужаса за жизнь друга, молодой человек дозвался помощи, в конференц-зале они остались вдвоем с Кушиной. Сейчас мать говорила по телефону, мечась при этом по комнате, как загнанный в клетку тигр. Ее волосы цвета огненного зарева колыхались из стороны в сторону, а глаза сверкали, подобно вспышкам молнии всякий раз, когда она бросала взгляд на сына. Разговор матери с прокурорским следователем и прокурором подтвердил предположение Саске. Наруто действительно собирались использовать в качестве рычага, чтобы сместить отца с поста мэра и лишить власти. Допустить этого Наруто не мог и вовсе не потому, что без влияния в обществе и денег их семья не могла существовать, а потому, что отец был прекрасным человеком и мэром, ставившим нужды граждан выше своих собственных. Такого бескорыстного человека, как Минато Намикадзе еще никогда не было в кругах политической власти, он должен был стать примером идеального слуги народа, но, разумеется, это не нравилось всем остальным чиновникам. И теперь Наруто сидел с матерью, чтобы та могла лично проконтролировать, что против сына не предпримут провокаций, не подкинут в карман наркотики, когда тот зазевается или не заставят подписать документы, которые ее не блещущий умом отпрыск не прочитает. Она намеревалась всячески оберегать свое чадо от подложных обвинений и спасти репутацию мужа, но под силу ли это одной единственной женщине? — Да вы хоть знаете, кто мой муж! — вскрикнула Кушина, резко развернувшись. Огненные пряди волос вихрем взмыли в воздух и опали ей на лицо. Щеки женщины пылали, глаза опухли, она готова была разрыдаться, но в голосе ее слышались исключительно стальные нотки. Наруто смотрел на разъяренную мать и, пожалуй впервые в жизни, заметил, что она довольно привлекательная женщина, если не сказать больше. Теперь он отчетливо понимал, что отец нашел в этой несносной, порой сумасшедшей женщине. Несгибаемая сила воли и поистине стальной характер, которые так рьяно контрастировали с бесконечной любовью к семье. Узумаки Кушина была не робкого десятка. Но сейчас и это не могло помочь должным образом. — Ублюдки! — снова закричала она, повесив трубку и с нескрываемой злостью швырнув его на стол. Аппарат прокатился по гладкой поверхности стола для переговоров и упал бы на пол, если бы Наруто не остановил его вытянув вперед руку. — Чертовы мракобесы! Выродки! Сукины дети! — Мама, мы в больнице, — мягко остановил поток брани Наруто. Кушина мгновенно смолкла и бросила на него уязвленный взгляд. — Прости, — пристыжено произнесла она, усаживаясь на стул рядом с сыном. — Я немного вышла из себя. — Я заметил, — улыбнулся молодой человек, но потом лицо его приняло серьезное выражение. — Все настолько плохо? — Да, — не стала скрывать она. — Мы в оккупации. Враг подступает со всех сторон. И как бы мне не хотелось уладить это прискорбное недоразумение, нужно предупредить твоего отца. Наруто закусил щеку, сузив глаза. Он прекрасно знал, чем все это обернется не только для политической карьеры отца, но и для всей их жизни. Достаточно только одной публикации в газете с его именем и подозрением в убийстве, чтобы загубить работу многих лет. Репутация отца и матери мгновенно рухнет. Они станут теми, кто породил на свет убийцу. Толпа никогда не простит им подобного. Их будут освистывать, забрасывать камнями, присылать письма с угрозами и совершать нападения. И все это произойдет если даже с него снимут обвинения. Тогда общественность скажет, что отец откупил сына и это вызовет еще большую череду протестов, затронув старые обиды о неравенстве закона для богатых и бедных. Все это может привести к массовым беспорядкам, попыткам смены власти и, в худшем случае, к гражданской войне. Разумеется, правительство не позволит ничего подобного и чтобы предотвратить взрыв общественного неповиновения с радостью отдаст на растерзание жаждущей крови толпе их семью. От одной мысли об этом кровь стыла в жилах. Кто бы мог подумать, что их уважаемая семья, сделавшая так много для простых людей окажется в столь бедственном положении? Они оказались совершенно беспомощны и беззащитны в этой ситуации. Оставалось надеяться только на Итачи. Саске верит в брата, а раз так, то и Наруто будет верить, что Итачи сумеет разгрести этот снежный ком проблем, с каждой минутой становящийся только больше. — Не волнуйся, Итачи что-нибудь придумает, — озвучил он свои мысли, стараясь подбодрить сникшую мать. Губы Кушины тронула горька усмешка. — Прости, дорогой, что не разделяю твоего оптимизма. Не то, чтобы я сомневалась в способностях Итачи, просто, возможно это и для него окажется слишком сложной задачей. Наруто пристально смотрел матери в глаза. Видел, как в них затухают озорные искры и этот густой с поволокой взгляд наполняет горечь и усталость. — Он справится, — клятвенно заверил сын. Растроганная его простой и грубоватой поддержкой Кушина не смогла сдержать слез. Она потянулась вперед, через поверхность стола, отделяющую их друг от друга, и заключила сына в объятия. Наруто, ее непоседливый, бестолковый сын повзрослел, а она этого даже не успела заметить. В дверь тихо постучали, заставив и мать, и сына вздрогнуть от неожиданности, и отпрянуть друг от друга. Кушина быстро стерла слезы рукавом блузки и напустила на себя нарочно холодной и раздраженный вид. — Войдите, — голосом, которому позавидовала бы сама императрица велела она. Кушина решила делать хорошую мину при плохой игре. Если никто не в состоянии помочь им выпутаться из этой скандальной истории, то противники точно никогда не увидят ее сломленной или запуганной. Это она хозяйка положения, а не наоборот! Дверь немного приоткрылась, но на пороге был вовсе не следователь из прокуратуры, которого они ожидали, а девушка. — Хината! — Наруто мигом подорвался с места, смотря на девушку во все глаза. Одета она была скромно, в удобный спортивный костюм серого цвета, на ногах кроссовки, под синими мешками бахил. Ее волосы, цвета безлунной ночи рассыпались по плечам, окутывая точно плащ. Она стояла, потупив взор и сложив пальцы домиком, словно не знала, куда деть руки. — П-п-простите, — полупрозрачные глаза стрельнули виновато в Кушину, — я не хотела мешать. — О, дорогая, вы вовсе не помешали, — нарочито бодро протянула женщина, испытав огромное облегчение увидев ее вместо Якуши Кабуто — скользкого отвратительного змея, намерившегося погубить их семью. Заметив, что ее сын застыл, как истукан, приковав взгляд к Хинате и не может вымолвить ни слова, Кушина продолжила. — Как себя чувствует медсестра Харука? Операция прошла успешно? — Д-да, спасибо. Операция прошла успешно и Харука-сан приходит в себя после наркоза, — запальчиво, словно опасаясь сбиться с мыли, выпалила Хината. И подняла глаза на Наруто. Встретившись с ней взглядом, молодой человек ощутил, как его пронзил разряд электрического тока. В пальцах покалывало от напряжения, а колени подкосились. Он с трудом нашел в себе силы, чтобы устоять на месте. Девушка продолжила: — Я поэтому и пришла. Н-наруто-кун, я слышала о том, что ты сделал для Харуки-сан и х-х-хотела по-по-по-благодарить тебя. Она резко, не позволив парню опомнится, склонилась в глубоком поклоне. Кончики ее волос коснулись пола, скрыв от его внимательного жадного взгляда ее пылающее от смущения лицо. Хината ненавидела себя за то, что не могла скрыть своих чувств, находясь рядом с ним. Она хотела лишь выразить благодарность, а не казаться помешанной на нем сталкершей, но ничего не могла с собой поделать. Каждый раз, при виде Узумаки Наруто ее сердце пропускало пару ударов, а потом срывалось вскачь, а лицо заливал густой румянец. Если бы она только могла обладать таким же холоднокровием, как Сакура-сан… — Я… ничего не сделал, — сумел наконец выдавить из себя Наруто, но голос его звучал хрипло и гораздо более низким, чем обычно. Он чувствовал себя загнанным в угол присутствием рядом матери. Он совсем не это хотел сказать Хинате. Проклятье, еще минуту назад он думал, что никогда не увидит ее снова, а он хотел видеть и не только. Он чувствовал, что не заслуживал ее благодарности, Харуке-сан повезло, что убийца не желал ей смерти и поэтому ее раны не представляли угрозы для жизни. Он бросил ее на полу в палате, за что же его благодарить! — Ты не должна… Его сердце болело так сильно, что он задыхался на каждом слове. Наруто чувствовал, что еще миг и он развалится на куски, словно зеркало, в которое бросили камнем. Хината выпрямилась, ее глаза скользнули по нему и удивительное чувство вспыхнуло в нем с новой силой, будто сила ее глаз могла исцелить его, склеить разбитое воедино. Он тихо ахнул, не задумываясь о том, что его услышат. — Но я благодарна, — решительно заявила девушка и впервые не заикалась, при взгляде на него. — Прошу простить за вторжение. Она снова быстро поклонилась, на этот раз обращаясь к Кушина и вышла, дверь тихо захлопнулась за ней, а Наруто так и стоял, словно громом пораженный на пепелище собственных мыслей. — Ты так и позволишь ей уйти? — нарушил тишину голос матери и Наруто повернул к ней голову. — Что? — уйдя глубоко в себя, молодой человек даже не услышал ее слов. — Я спросила, ты позволишь ей уйти? — в любом другом случае Кушина использовала бы удачную возможность пристыдить сына шутки ради, но сейчас женщина видела всю серьезность и отчаянность положения. Ее сын влюблен. И эта любовь совсем не похожу на ту влюбленность, которую он столько лет испытывал к Сакуре. Это чувство сильное и зрелое, чувство настоящего мужчины. Наруто потребовалось несколько мгновений, чтобы осмыслить слова матери. — Да, — наконец ответил он, тяжело вздохнув. — Так будет лучше. — Для кого? Для тебя или для девушки? — Я обидел ее, — признался Наруто, опустив голову. — Повел себя, как последний придурок… — Ну, в этом нет ничего удивительного, — оборвала приступ самобичевания Кушина, поигрывая прядью волос. — Однако, как я вижу, твоя выходка нисколько не изменила ее отношения к тебе. В противном случае, ее бы здесь не было. Наруто воззрился на мать так, точно собственными глазами увидел рождение Венеры. Он несколько раз моргнул, запустив пальца в непослушные волосы и взъерошил их. — Ты хочешь сказать, что… — Что ты ей нравишься? — поинтересовалась Кушина, испытывая наслаждение от того, что представилась возможность подумать о чем-то другом, кроме их бедственного положения. Тем более, что дело касалось любовных проблем ее сына. Кушина даже представить не могла, что доживет до того дня, когда случится нечто подобное. — Да, именно это я и имела в виду. И поверь, ты действительно будешь последним придурком, если позволишь ей уйти. — Нет, — с горечью в голосе покачал головой парень. — Я совершил огромную ошибку и это не исправить. — Милый, — Кушина поднялась со своего места и подошла к сыну, приобняв его за плечи. — Ошибки тем и хороши, что их можно и нужно исправлять. Главное найти в себе достаточно смелости и не тянуть слишком долго, а то можно опоздать. Наруто высвободился из рук матери и отвернулся. Лицо его было преисполнено твердой, упрямой решимости. — Ей лучше без. Я ничего не смогу ей дать, кроме проблем, которые обрушатся на нашу семью. — Мне жаль, что ты так решил, — в голосе Кушины отчаянно скользила тревога за сына, но больше поучать его она не стала. Наруто доказал, что достаточно повзрослел, чтобы принимать решения самостоятельно.