Не бросай меня

Итачи шел по коридору, медленно и осторожно ступая среди пятен уже почерневшей, засохшей крови — свидетельство минувшего кошмара. Эти размытые пятна и хаотичные брызги на стенах лучше любого свидетеля передавали череду событий. Глаза молодого мужчины безошибочно определяли каждый шаг Узумаки Наруто, усилиями которого обе пострадавшие женщины дождались помощи врачей еще живыми. Если бы не он… Итачи не хотел думать о том, что могло случиться, не подоспей Узумаки вовремя, если бы он оставил ее там! Страх сжимал сердце мужчины раскаленными тисками и если бы он подался ему, если бы задумался хоть на миг, сошел бы с ума. Поэтому он продолжал думать о работе, о своих следующих шагах, направленных на то, чтобы разоблачить убийцу. Обдумывал один план за другим, но пока не находил выхода из затруднительного положения. След из почерневших капель, как из хлебных крошек, привел его к дверям палаты. Крови здесь было в разы больше, чем в коридоре. Даже там, у выхода из отделения, где Цунаде проводила свою рискованную и по всем меркам сумасшедшую операцию, ее было не так много. Такая разница легко объяснялась обильной кровопотерей Каи, которая едва не умерла и тем, что здесь истекали кровью трое. Огромная лужа, засохшая и потрескавшаяся, точно ил на дне пересохшего ручья, она рассыпалась на мелкие хлопья и разлеталась по воздуху, вслед за быстрыми шагами снующих по коридору людей, оседая на белом кафеле подобно вулканическому пеплу. Он остановился и несколько минут в нерешительности рассматривал место убийства, боясь, однако, поднять глаза и заглянуть в саму палату. Одно только ощущение близости того места, где из любимой вытекали последние капли жизни причиняли поистине чудовищную боль. Руки дрожали и мужчине пришлось сжать их в кулаки. Удивительно, как сильно может измениться жизнь за несколько часов. Прошлую ночь он провел здесь, в палате Наруто-куна. Просто сидел и смотрел, не смыкая глаз, на девушку за стеклом. Как она ворочалась на постели, как дарила ему ответные пристальные взгляды. Он пытался читать по ее невероятно синим глазам, оставаясь на безопасном расстоянии, потому что не доверял себе, собственной выдержке. Он видел в ее глазах боль и страх, потому что так было правильно. Но чем на самом деле светились ее глаза? Ему не хватило смелости сказать Каи то, что жгло его душу. Предложить себя и свою неправильную любовь. Он струсил и вместо действий только ждал чего-то. Дождался. Грудь жег свернутый в четверо лист бумаги в нагрудном кармане пиджака с результатами их сравнительного анализа ДНК — ни единого совпадения. Но имело ли это смысл теперь, после всего, что произошло? Есть ли еще надежда? Операция длилась два часа. За все это время состояние Каи ровным счетом не изменилось. Врачи боялись делать прогноз и вселять ложную надежду. Ее не было. Единственное, что могло спасти Каи, это чудо и виртуозное мастерство опытных рук Цунаде. Отсрочить смерть девушки ей уже удалось, оставалось молиться Богам, чтобы отсрочка продлилась достаточно долго, позволив хирургам исправить повреждения. И Итачи молился. Впервые в жизни молился, сжав челюсти до зубного скрежета, с отчаяньем и рвением, на которое, казалось, был неспособен. «Ками-сама, пусть только она останется жива». Внезапно он зашелся кашлем, сухим и рваным, оставляющим во рту металлический приступ крови. Мужчина прижал руку к губам, дожидаясь когда приступ закончится. Грудная клетка и ребра болели, на коже и мышцах расцветал багровый кровоподтек. Возможно, даже сломаны пару ребер. Но собственное здоровье Итачи сейчас волновало мало. Гораздо важнее, что Саске пострадал из-за его эгоистичного желания скорее добраться до больницы. Он должен был подумать о мокрых от дождя дорогах и завалах мусора. Не удивительно, что Саске не справился с управлением на скользком участке. Это только вина Итачи, ни чья больше. Но в тот момент, когда мать позвонила и в слезах, сбиваясь и всхлипывая на каждом слове, рассказало, что случилось в больнице, мозг у Итачи отключился полностью. А Саске, он был слишком хорошим братом, чтобы возражать. Кашель наконец закончился и молодой человек, выпрямившись, смог спокойно вздохнуть не морщась от боли. На ладони остались красные брызги крови, будто находясь рядом с местом преступления и его кровь стремилась покинуть тело, чтобы смешаться с кровью той, кого он так сильно любил. Итачи должен был положить конец этого отвратительно фарса, ценой которого стали человеческие жизни. Но пока он не узнает, кто стоит за всеми этим убийствами и покушениями покой никогда не наступит. — Что ты здесь делаешь, Учиха? Из пучины собственных, мечущихся из стороны в сторону мыслей, Итачи вырвал голос Яхико. Старший брат Каи шел по коридору в его сторону. Взъерошенные волосы, покрасневшие глаза… Если бы Итачи знал Яхико чуть хуже, то подумал бы, что тот плакал, но походка мужчины показала истинную причину. Яхико был пьян. Не так, чтобы не держаться на ногах и едва шевелить языком, но шатало его изрядно, как на палубе в шторм. — Это моя работа, — сухо отозвался Итачи не имея ни малейшего желания говорить с кем бы то ни было. — Собирать улики и доказательства, чтобы защищать своих клиентов. — Я имел в виду, почему ты не в зале ожидания, со всеми, — Яхико остановился рядом и нюха Итачи коснулся терпкий аромат бренди. Итачи ничего не ответил, только повел плечами. Он не продержался в зале ожидания и пяти минут. Никаких человеческих сил не хватит, чтобы вынести столько слез. Мэй рыдала навзрыд, завывая так, что волосы вставали дыбом. Точно оплакивала смерть собственного ребенка. Впрочем, Каи и была ее дочерью, пусть совсем недолго. Они действительно были семьей любящей и уважающей друг друга. Теперь от некогда цветущего счастья оставались только руины. Такие же руины обещали остаться и в душе Итачи, но он гнал от себя эти мысли. Последнее, что теперь ему оставалось, отвергать и убегать от осознания ужасной истины, от страшных мыслей о том, что он больше никогда ее не увидит. Мать тоже плакала и винила себя в том, что оставила Каи одну. Однако Итачи никогда не стал бы ставить матери это в упрек. Напротив, Микото крупно повезло не оказаться рядом. В противном случае она тоже сейчас находилась бы на операционном столе, как Каи и медсестра Харука. Или погибла. Единственная, кто не устраивал слезных истерик, была Кушина. Но при этом она ругалась, закладывая такими крепкими выражениями, что не всякий мужчина сумел бы соперничать с ней. Сейчас, никто не узнал бы в Кушине благопристойной супруги мэра. Злость женщины понять труда не составило, как только стало известно, что именно ее сына следствие считает единственно возможным подозреваемым. Услышав об этом, Саске ринулся спасать друга и Итачи не стал мешать ему. За сломанную руку, он должен брату не только эту услугу. Сам же Итачи тоже поспешил уйти и занять себя чем угодно, только не думать о возможной смерти Каи. — Понимаю, — наконец произнес Яхико, так и не дождавшись ответа. — Ты знаешь, кто за этим стоит? Кто пытается убить мою сестру?! — Стрелок, всего лишь исполнитель. Даже если его схватят, вероятно, на заказчика это не выведет, — заговорил Итачи. Этот разговор был необходим им обоим. Годы противостояния и откровенной вражды остались позади. Сейчас их объединяло общее стремление найти виновного и предъявить ему счет, за каждую отнятую жизнь, за каждую слезу близкого человека. — Но и стрелок продемонстрировал достаточно. — Чего именно? Итачи прикрыл глаза. В груди снова скреб, готовый сковать горло кашель. Мужчина старался дышать как можно спокойней, чтобы не провоцировать очередной приступ. Сейчас он был совершенно ни к чему. — Уровень подготовки, — через миг продолжил он. — Систему охраны взломали изнутри, переписали коды блокировок двери и время запуска генераторов, отключили камеры наблюдения. Даже электричество отключилось не из-за бури. На то, чтобы подготовить все это, потребовался ни один день. — Хочешь сказать, что все это время киллер расхаживал по больнице и никто его не заметил? — Выходит, что так, — согласился Итачи с самым логичным выводом, который напрашивался в данном случае. — И, если проверить записи с камер наблюдения за последние дни, можно установить личность стрелка. Но, как я сказал раньше, это почти ничего не даст. — Нужно достать документы из сейфа фонда, — Яхико убрал руки в карманы, не отрывая взгляда от залитой кровью комнаты. Желваки ходили на его застывшем лице, будто мужчина пытался пересилить острый приступ боли. Итачи бросил на него только короткий взгляд, поймав себя на мысли, что никогда не видел Яхико таким уязвимым и, пожалуй, раненым. Даже когда его лишили адвокатской лицензии, единственное, что выражал Яхико — ненависть к Итачи, как к предателю. Но никакой личной боли или сожалений. Но теперь… Он с трудом узнавал этого человека. И тем сильнее проявлялась разительная перемена, чем чаще их мысли совпадали. Итачи тоже думал об этом. За несколько минут до того, как Яхико почтил его своим присутствием, спасаясь от слезных истерик женщин. Женские слезы, они всегда действовали на Итачи угнетающе. Он никогда не мог выносить женских слез, но то, что видел сегодня… Это могло сломать любого. Он глубоко вздохнул и провел пальцами по лицу, убирая нависшую на глаза челку. Его волосы еще не просохли полностью, после прогулок под проливным дождем, стремящимся смыть все на своем пути. — Ни один судья в этом городе не подпишет ордер, — напомнил Итачи на тот случай, если Яхико успел забыть или не до конца понимал в каком положении они находятся. Что закон совсем не на их стороне. Яхико кивнул, подтверждая его слова и, повернув голову, впился взглядом в черные глаза. — И что ты предлагаешь делать? У тебя ведь уже есть план, верно, гений? В словах и голосе Яхико не было ничего, что возможно счесть за издевку или насмешку. Он на самом деле считал Итачи человеком с умственными способностями гораздо выше среднего. Он знал, что то, о чем он только начал задумываться, Итачи уже просчитал в своей блестящей голове и давно решил сложную для простого смертного задачку. Итачи смерил стоящего рядом и мужчину взглядом ничего не выражающих глаз, но кивнул. — Проникнуть в фонд и вскрыть сейф, — слова слетели с его губ так просто, что Яхико даже несколько раз моргнул, пытаясь понять не шутит ли он. — Прости, — переспросил он в полном недоумении, — ты предлагаешь пойти на ограбление? Легкий кивок в ответ. Яхико пробежался по нему взглядом, будто усомнившись, что тот в своем уме, и, удостоверившись в решительности собеседника, запустил пальцы в волосы. Что случилось с этим миром? Вопрос, на который Такугава Яхико не мог отыскать ответа в своей хмельной голове. Но он был пьян не настолько сильно, чтобы совсем ничего не понимать. Учиха Итачи, человек, который ставил справедливость и букву закону во краю угла, теперь сам готов на преступление и ради чего? Ради Каи? Или потому что враг оказался слишком силен и обычными методами тут не справится? Он прошелся по коридору, стараясь не наступать в засохшие следы крови. Однако это могло быть интересно. — Ты ведь знаешь, что суд не примет доказательств, добытых таким способом? — на всякий случай уточнил он. Итачи любил суды, любил выигрывать их неожиданными поворотами и уликами, найти которые был способен он один. Разве мог он оказать себе в этом? — Мне этого и не нужно, — голос Итачи был холодным и бесцветным. Взгляд устремлен в залитую кровью комнату, лишний раз запечатлевая в сознании цену, которую уже заплатила Каи за чужие преступления. Нет, кто бы не стоял за этим, он не заслуживал честного суда и возможности оправдаться. У этого ублюдка не было никаких прав. Это не человек, это бешеное животное, а таких принято отстреливать без суда и следствия. Осталось только узнать, какой именно зверь разносит заразу. Яхико смотрел на него, точно видел впервые в жизни. Возможно, было именно так, потому что такого Учиха он никогда прежде не знал. Его холодная сдержанность никуда не делась, но то, что плескалось в уголках глаз… Пламя, способное испепелить одним только прикосновением… — Похоже, она много для тебя значит, — буркнул Яхико, но так тихо, что сам едва разобрал собственные слова. Итачи не услышал или сделал вид, что не услышал. И хорошо. Яхико встрепенулся, упирая руки в бока. — И, как мы это сделаем? — Мы? — Итачи точно вынырнул из пучины собственных дум и взглянул на мужчину, окатывая его холодным взглядом, так что по коже Яхико пробежался холод. Яхико с трудом проглотил ком в горле, прежде чем ответить. — Ты же не думал, Учиха, что я буду сидеть в стороне, пока ты мстишь за мою семью? — Я не думал, что тебе вообще есть до этого дело, — честно признал Итачи. Яхико пожал плечами. Он действительно не знал, что ответить. Просто случилось так, что сегодня, когда Конан сообщила ему о нападении и о том, что Каи на волосок от смерти, внутри мужчины что-то сломалось. Хрустнуло так сильно и больно, что Яхико едва удержался на ногах. Он вдруг четко осознал, что остался совсем один. Или останется, если последний живой член его семьи, его младшая сестра, не переживет операции. Яхико никогда не любил Каи. Он видел в ней лишь копию Нами, стервы с милой мордашкой, разрушающей все, к чему прикасалась. Он так зациклился на своей ненависти, что пропустил все хорошее, что могло бы быть в его жизни. Он должен был дать Каи шанс. Ведь в детстве она любила его, но он отвернулся от Каи, как и от всех, кто когда-либо был рядом. Он впервые плакал с тех пор, как похоронил мать. И тогда он думал, что мир его рухнул, но нет, это случилось сегодня. Именно сегодня Яхико осознал, насколько пуста и бессмысленна его жизнь. Вечная погоня за деньгами, которая ничего не принесла ему в итоге, кроме проблем и долгов, чтобы выплатить которые он ввязывался в очередные проблемы. У него даже не было женщины, которая любила бы его. И во всех своих бедах виноват был он сам, а вовсе не Нами, отец или Каи. И, черт возьми, он не желал сестре зла. Никогда. Просто, так сложилась жизнь и обстоятельства. Яхико не мог ничего исправить, отмотать время назад и принять другие решения, но мог попытаться и собирался сделать именно это. С Учиха или без, но он узнает, какой ублюдок стоит за истреблением его семьи. — Я совершил много ошибок, Итачи, но это не будет одна из них. — Яхико смотрел прямо в глаза Итачи и, должно быть, что-то в его взгляде заставило молодого человека поверить в искренность слов Яхико. Итачи кивнул головой, принимая его предложение. Лицо Яхико искривила кривая ухмылка. — Так, как мы это сделаем, гений? *** Саске открыл глаза и резко поморщился от яркого света. Молодой человек сразу определил, что лежит на жесткой кровати с маленькой подушкой под головой. Он помнил, что говорил с Наруто, когда терпеть боль в изломанной руке стало совершенно невыносимо. Он отключился и, должно быть, Узумаки дотащил его до ближайшей койки, на которой и оставил… Умирать? Нет, боли Саске больше не чувствовал. Во всяком случае она не была такой резкой и иссушающей, как прежде. Только голова казалась немного тяжелой и, как будто, пустой. Он попытался сесть, но чья-то рука мягко удержала его, сжимая тонкими пальцами плечо молодого человека. Саске предпринял еще одну попытку открыть глаза и в этот раз она увенчалась успехом. Перед размытым взором появилось лицо: бледная кожа, карие глаза, россыпь мелких веснушек и волосы, цвета зарева пожарища. Невольно на губах молодого человека расплылась улыбка, всего на миг, прежде чем оно приобрело хмурое выражение. — Карин? — он будто не сумел узнать ее с первого раза. — Что ты здесь делаешь? Девушка отступила и исчезла из его поля зрения. На месте ее лица Саске разглядел трубку капельницы, тянущуюся от большого пакета с раствором на штативе до его вены. Он проследил путь трубки взглядом, заметив вторую руку, тщательно упакованную в кокон бинтов. Верхняя часть его тела была полностью обнажена, а к груди прикрепили электроды приборов. Карин снова вернулась и склонилась над ним, щекоча голую кожу кончиками своих длинных волос. — Я позвала медсестру, — сказала она. Саске перевел на нее взгляд. Что-то в голове туманило его мысли и он никак не мог взять в толк, что происходит вокруг. — Что ты здесь делаешь? — снова задал он свой вопрос, словно ответ на него имел для него стратегическое значение. Карин вздохнула. — Твоей маме стало плохо, когда она узнала о тебе. Врачи связались с твоим отцом, но он еще не приехал и я решила, что… — Где мой брат? — Саске удалось сообразить, что Итачи тоже был где-то здесь. Карин пожала плечами. — Он уехал с Яхико некоторое время назад и пока с ним не получилось связаться. Саске кивнул. Мобильный Итачи остался в их искорёженной разбитой машине, и, возможно, тоже был разбит. Не удивительно, что он не отвечал на звонки. Он снова взглянул на девушку. Губы молодого человека пересохли и Саске пришлось облизать. Карин судорожно сглотнула, но он будто не заметил этого. — Так, зачем им мой отец? Карин не отрывала взгляд от его губ, от языка лениво прогуливающегося по ним. Либо он точно знал, какое впечатление производит на нее и нарочно дразнил, либо понятия не имел, что даже грязный, взъерошенный и изломанный он выглядит, как Бог, чьей самой рьяной поклонницей стала Карин. Он сводил ее с ума и играть в прежние игры становилось все труднее. Дурачиться, отпуская пошлые шуточки, словно это их особая форма общения. Но спешить девушка не имела права. Она должна была взять себя в руки. — Им нужна подпись, разрешающая хирургическое вмешательство, — попыталась передать она слова врача, оторвав, наконец, взгляд от его рта. — Вмешательство? — девушка кивнула. Саске сосредоточенно размышлял. Мысли совершенно не задерживались в тяжелой, и точно набитой ватой голове. Что-то с ним точно было не в порядке и до глупого хотелось улыбаться Карин. Он почему-то был ужасно счастлив видеть именно ее. Ни одно другое лицо не принесло бы ему столько удовольствия. Но такое поведение не свойственно Саске и остатками здорового разума он четко понимал это. Молодой человек скосил глаза на шланг капельницы, тянущийся к его руке. И тогда картинка сложилась в его голове. Обезболивающие. Он под кайфом, вот почему ему плевать, когда Карин говорит об операции. Саске не удержался от короткого смешка. — Все настолько плохо? Длинные ресницы девушки затрепетали, когда она часто заморгала, не веря собственным глазам. Саске смеялся! Она не видела в ситуации ничего смешного. Если бы ей сказали, что ее ждет операция, Карин испугалась бы, как и любой нормальный человек. Любая операция — риск и он должен понимать это. Саске никогда не производил впечатление глупого и легкомысленного человека, но сейчас она едва узнавала его. — Да, — ее голос прозвучал хрипло и девушке пришлось прочистить горло прежде чем продолжить. — У тебя множественные переломы, разрывы связок, сосудов и нерва. Из-за повреждения сосудов сейчас к пальцам поступает недостаточно крови. Если не устранить проблему быстро, ты можешь лишиться пальцев. Саске прекрасно понял всю сложность ситуации, но не сумел стереть улыбку с лица. Он и не помнил, когда последний раз столько улыбался без перерыва. И не мог отвести взгляда от лица Карин. Он снова рассмеялся. Это так глупо. — Ничего смешного, Саске. Ты можешь лишиться пальцев или руки, если начнется некроз и распространится, — сердито выкрикнула Карин. Щеки ее покрылись красными пятнами, а глаза сверкали. Саске судорожно сглотнул и пробормотал, давясь смехом: — Ты очень милая, когда злишься, Карин, — сказал Саске, смотря прямо в глаза девушки. Черные бездонные океаны захватили ее своими живыми водами и потащили в бездну. Мир вокруг них померк. Провалился в сгущающихся сумерках. Она вдохнула полной грудью, пытаясь унять трепет в груди, но облегчения такая мера не принесла. Саске снова улыбнулся ей, яркой открытой улыбкой, на которую способен только ребенок. И Карин поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась в этого невероятно вредного парня. Девушка застыла, словно ее поразила молния в самое сердце. Ноги подогнулись, внезапно потеряв опору и Кари схватилась пальцами за край кровати, чтобы сохранить равновесие и не упасть. Конечно девушка мечтала, что однажды Саске скажет ей нечто подобное, в тот день, когда признается, что хочет быть с ней. Она целенаправленно двигалась к этому моменту и точно знала, что миг еще не настал. И все же приятное, обжигающее тепло разлилось в ее груди, перехватывая дыхание. Карин набрала в легкие воздуха, чтобы ответить, но в этот момент занавеска, отделяющая койку Саске от остального мира, отдернулась. Они оба перевели взгляд на появившуюся женщину. Ее румяное, не молодое лицо расплылось в приятной улыбке. — Очнулся, — констатировала она, окинув Саске деловитым взглядом. — Готов подписать бумаги? Саске кивнул, снова облизал губы и бросил взгляд на Карин. Еще миг назад она находилась так близко от него, что молодой человек был готов поклясться, чувствовал ее дыхание на своей обнаженной груди. Но теперь Карин нигде не было. Она растворилась, точно сновидение, исчезающее с рассветом. Саске нахмурился, пытаясь понять, а была ли она рядом все это время или всему виной обезболивающие? Он перевел взгляд на медсестру, та по-прежнему ждала от него ответа. Он кивнул и уже через миг подписывал бумаги. *** Шисуи скрестил руки на груди и нахмурил брови, пристально разглядывая вошедшего в квартиру кузена в компании Такугавы Яхико. Выглядел Итачи отвратительно, будто его протащило под колесами тяжелого железнодорожного состава по меньшей мере несколько километров: покрытая грязью одежда, мокрые, свисающие сосульками волосы, синяки под глазами и кое-где, Шисуи был готов поклясться в этом, имелись следы крови. — Что, черт возьми, с тобой случилось? — потребовал он ответа, проводив внезапно объявившихся гостей на кухню, подальше от глаз домашних. Девочки были слишком чувствительны, чтобы видеть дядю в таком состоянии. — Небольшая авария, ничего серьезного, — отмахнулся Итачи, но черные глаза Шисуи не прекращали жечь его пристальным взглядом. — Тебе нужно в больницу, — настоятельно посоветовал Шисуи. Он беспокоился и это отчетливо читалось на его крупном лице. — Ты выглядишь так, будто восстал из могилы. — Я здесь не за тем, чтобы слушать нотации, — прервал Итачи и опустился на высокий барный стул около длинной столешницы, покрытую белым мрамором, отделяющей зону приготовления пищи от столовой. — Тогда, зачем ты здесь? Да еще с ним, — кузен небрежно ткнул пальцем в сторону Яхико, словно тот был не живым человеком, а грязным пятном на стене, прикасаться к которому совершенно не возникало желания. Яхико закатил глаза, но и только. — Неделю назад вы были готовы поубивать друг друга, и, вдруг, такой тандем. — Я ценю твой сарказм, брат, но сейчас он ни к месту, — Итачи откинулся на спинку стула, раскрывая грудную клетку. Легкие горели в огне и с каждым вдохом ситуация становилась хуже. Он кашлял несколько минут прежде чем подняться в квартиру к Шисуи. К счастью Яхико не обращал на его состояние никакого внимания. Да и сам Итачи не позволил бы себе отвлекаться по пустякам. Эта ночь — их единственный шанс. К завтрашнему утру убийца заметет за собой следы и тогда узнать, кто стоит за убийствами будет невозможно. Такугава Каойя потратил десять лет на то, чтобы выяснить, кто убил его жену, а Итачи не желал делать такой подарок убийце. Нет, ублюдок не заслуживал еще десяти лет спокойной жизни. Он уничтожит его в ближайшие часы! — Мне нужна твоя помощь. — Я вижу, — Шисуи продолжал смотреть на Итачи глазами недовольной мамочки, скрестив руки на груди. — Рубашка, брюки? — План здания, — ответил Учиха, сверкнув на кузена таким взглядом, что Шисуи неуютно поежился. Похоже дело действительно серьезное. — Я слушаю, — с готовностью согласился он. Яхико присел на соседний с Итачи стул, сцепив руки в замок. Дальнейшая часть разговора принадлежала ему. — Пять лет назад отец выстроил новое здание для нужд Фонда, — заговорил он медленно, чтобы у Шисуи был шанс вникнуть в самую суть их просьбы. — Оно было выстроено на фундаменте старого банка. Насколько я знаю, отец ни черта не мыслил в строительстве и ему нужен был хороший и надежный застройщик для проекта, — Шисуи кивнул, дав понять, что в курсе этого. Яхико продолжил: — Кто-то должен был посоветовать ему хорошую компанию. — Ты самый крупный игрок на рынке недвижимости, — подхватил Итачи. — Так что… — Да, я помог ему найти застройщика, — подтвердил Шисуи, продолжая скрещивать руки на груди. — Но и только. А ты сказал, что тебе нужны чертежи… — План, — поправил Итачи. — Мне нужен план здания с расположением комнат и линий коммуникаций. Шисуи потребовалось несколько секунд на то, чтобы осмыслить слова кузена, а потом его глаза резко распахнулись, а брови взлетели к линии роста волос. — О, черт! — воскликнул он гораздо громче, чем следовало. — Ты, что собрался влезть туда?! Итачи кивнул так просто, словно проникновение на частную, тщательно охраняемую собственность являлось для него привычным делом. Шисуи смотрел на брата во все глаза, не в силах поверить, что перед ним тот же самый человек. — Ты в своем уме?! Ты хоть понимаешь, чем это может кончиться?! — ревел он, расхаживая взад и вперед по комнате, запустив пальцы в волосы. В глубине квартиры открылась дверь и их слуха достиг беспокойный голос Кейко. — Дорогой, все в порядке? — Да, милая. Не о чем беспокоиться, — отозвался Шисуи, стараясь придать своему голосу беззаботность, в противном случае супруга немедленно решила бы удостовериться в этом лично. — Хорошо, — сказала женщина и закрыла дверь. Шисуи устало выдохнули и в следующий миг впился глазами в Итачи. — Ты окончательно выжил из ума? Или это его идея? — кивнул он в сторону Яхико. — Он тебе угрожает? Принуждает? Что?! — Это мой план, — в глубине черных глаз бесновалось пламя, но Шисуи не желал этого замечать. Он пытался понять, что взбрело Итачи в голову, чтобы настолько повлиять на его способность принимать взвешенные решения. Нет, Итачи никогда не был трусом, но это выходило за рамки здравого смысла. — Мне нужны документы из сейфа Фонда. И, если для того чтобы получить их придется пойти на ограбление, я сделаю это. — Зачем?! Хотя бы это ты можешь сказать? — в отчаянье вскрикнул Шисуи, но в этот раз значительно тише, чтобы не потревожить чуткий слух супруги. Итачи опустил голову. Лицо его побледнело, а губы сжались в тонкую полосу. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с духом и ответить на вопрос кузена. Перед глазами все еще стояла залитая кровью палата и коридор и только от мысли об этом тошнота подкатывала к горлу. Он старался не думать о том, что сейчас происходило в операционной и шла ли еще операция. Но он должен был довести начатое до конца. Для нее. — Несколько часов назад в клинике Цунаде произошло нападение, — заговорил Итачи и голос его немного дрогнул, — Убийца проник в отделение реанимации, убил офицера полиции, приставленного охранять Каи, завладел его оружием, вошел в палату и… — Никто не выжил? — с ужасом спросил Шисуи, понимая, что для Итачи слишком сложно продолжать говорить. — Медсестра получила три ранения в верхнюю часть грудной клетки, но они не представляют серьезной опасности, — ответил вместо Итачи Яхико. Шисуи бросил на Яхико единственный короткий взгляд и снова переключил внимание на брата. Итачи выглядел та, точно из него выкачали жизнь, а перед ним сидела пустая оболочка некогда здорового и крепкого мужчины. — Каи? — одного имени было достаточно, чтобы Итачи понял смысл вопроса кузена. Он покачал головой. — Единственная пуля. Прямо в сердце. Цунаде пытается, но… — Ясно. Шисуи снова прошелся по комнате взъерошивая и без того находящиеся в беспорядке волосы. Теперь он понимал одержимость Итачи. Он взялся защищать интересы девушки, обещал доказать ее невиновность, а в итоге в нее стреляли и она вполне может умереть. Итачи всегда была присуща крайняя степень ответственности. Не удивительно, что он чувствовал свою вину. И все же, то что он собирался сделать не правильно и никому не пойдет на пользу. Шисуи колебался, расхаживая на фоне темного окна. Не зная, на что именно он должен решиться: поддержать безумство брата или отговорить? — Ты поступил бы также для Кейко, — словно прочитав мысли Шисуи сказал Итачи, заставив того остановиться и крайне внимательно посмотреть на себя. «Для Кейко» — код, который Шисуи безошибочно распознал. В свое время он прошел через многие трудности, чтобы быть с любимой женщиной и пошел бы на гораздо большее, если бы этого требовали обстоятельства. Значит и он нашел свою единственную! Шисуи внимательно рассматривал Итачи, читая в его глазах чувства, которых раньше не замечал: тоска. Страх, боль и ненависть. Кузен мгновенно осознал всю глубину бездны, в которую угодил старший из сыновей Фугаку. Он полюбил, глубоко и бесконечно, как и каждый мужчина их семьи, когда встречал ту самую женщину, но мог потерять ее в любой миг. Вот почему ему требовалось действовать. Выплеснуть куда-нибудь свое горе, пока оно не сломало его. Что будет потом, Шисуи даже не хотел представлять. Если Каи не выживет, то еще некоторое время Итачи будет действовать, претворяя в жизнь свою месть, но потом… Он не мог изменить этого и не сможет, если так сложится судьба. Однако сейчас он сделает все от него зависящее. — Хорошо, — кивнул Шисуи головой. — Я достану план. Нужно что-то еще? — Водитель, — коротко ответил Итачи.