Не бросай меня

Итачи не помнил, как покинул здание верховного суда, как добрался до своего офиса, по каким улицам шел и каким транспортом пользовался. В висках гудела кровь, точно лопасти огромного вертолета, зависшего над самой головой. Итачи не заметил изнуряющей жары крупного мегаполиса, усталости и голода, все эти мелочи остались далеки от его сознания. Все мысли Итачи крутились вокруг Каи и слов судьи Нары. Он не любил проигрывать и еще никогда судебная система не вставляла ему такие палки в колеса, для извлечения которых потребовалась бы помощь тяжелой техники. Молодой мужчина пытался выстроить план дальнейших действий. Время неумолимо утекало сквозь пальцы и как раз сейчас ему отчаянно требовалось вся его прозорливость и смекалка, но ничего путного в голову не шло. Джуго сидел за столом в приемной и увлеченно говорил с кем-то по телефону. Его рыжая макушка едва виднелась из-за высокой стойки. Услышав звук открывающейся двери он поднял по-звериному преданный взгляд на вошедшего. — Итачи-сан, — молодой ассистент тут же прервал переговоры, обещая перезвонить позднее, и повесил трубку. — Что-то случилось? Хотите кофе? Чай? Итачи мотнул головой, даже не расслышав слов своего ассистента. Когда Итачи впервые встретился с Джуго, тот напомнил ему Саске. Того милого, маленького Саске, которого Итачи оставил в родном городе много лет назад. Теперь же разница между ними заметил бы даже слепой. Джуго сумел сохранить исключительно детскую наивность и доверчивость. Его обманывали на каждом шагу и с завидной регулярностью, — случалось такое раза три в неделю, — мошенники обчищали его карманы. Саске же, хоть и жил вдали от развратов и афер большого города давно приучил себя никому не верить и на всякого смотреть с подозрением. — Ты сделал, что я просил? — спросил Итачи и сам с трудом узнал собственный голос — бездушный металлический скрежет. Джуго кивнул. — Эксперта из лаборатории криминалистики зовут Митараши Анко. За срочность пришлось доплатить, но меня уверили, что лучше нее с поставленной задачей никто не справится. Билет я заказал и оформил в прокат микроавтобус. — Закажи билет и для меня, на тот же рейс, — парень за стойкой только коротко взглянул на начальника, тут же хватаясь за телефон. Как всегда Джуго позаботился и о том, что Итачи не озвучивал, например, микроавтобус. Оборудование криминалистической экспертизы, даже переносное, отличается внушительной громоздкостью. Только в кино эксперту достаточно крошечного чемоданчика с парой мензурок и пинцетов. В реальности все обстояло гораздо сложнее. Итачи знал, что салон микроавтобуса будет от пола до потолка заставлен всевозможными центрифугами, печками, фильтрами, наборами химикатов и еще кучей всевозможных, — названий которых Итачи не знал и не собирался вдаваться в такие дебри, — узкоспециализированных приборов необходимых для того, чтобы выделять из улик мельчайшее атомы вещества и строить на них анализ данных. Вся эта сложная система устройств подключалась к компьютеру или ноутбуку и через интернет соединялось с серверами лаборатории. В случай необходимости, так же удаленно к расследованию могли подключиться и другие специалисты. Для этого им было достаточно поступающих на сервера данных анализа. Но найдут ли они что-нибудь способное доказать невиновность Каи? И хватит ли ему времени? Смогут ли полученные путем долгой и кропотливой работы улики перевесить показания свидетеля преступления? И кто был этим свидетелем? Последний вопрос интересовал Итачи куда больше остальных. Почему, имея свидетеля прокуратура проигнорировала его в прошлый раз? К чему такая секретность? Или же прокуратура просто не знала о наличие свидетеля до недавнего времени. А, может, никакого свидетеля вовсе не существовало? Как и злополучного звонка в службу спасению, так удачно утерянного в ходе расследования. Если бы Итачи сумел это доказать, весь костяк обвинения, выстроенный вокруг этих двух доказательств, развалился бы. Его размышления прервал звук уведомления. Итачи вынул телефон из кармана и взглянул на подсвеченный дисплей. На электронную почту пришло сообщение, но открыть его молодой человек не успел. В следующий миг телефон в его руке зазвонил высвечивая имя младшего брата. Итачи поспешил ответить. — Саске. Младший Учиха говорил быстро. На фоне его голоса шумел огромный, вечно живой город. — Я поговорил с Мэй и сбросил запись нашего разговора тебе на электронную почту. — Итачи подтвердил, что получил его. Саске продолжил: — Если в двух словах: Мэй понятия не имела о том, что ее мужа убили. О смерти мужа ей сообщили только через две недели не вдаваясь в подробности. Она считала, что Каойя-сан покончил с собой, потому что ей показалось, что он собирается это сделать. О судебном процессе над Каи она тоже не знала и не могла дозвониться до падчерицы все это время. Она собирается вернуться на Окинаву и потребовать ответов от прокурора. Итачи выдохнул в трубку. Впервые, с того самого момента как судья Нара ошарашил его вестями, молодой человек почувствовал шевеление к груди чего-то живого. Маленькая и робкая надежда крошечными лапками коснулась его скованно льдом сердца, растворяя острую корку. Еще не все потеряно! Итачи прекрасно знал, какой властью обладают женщины их города. Стоит одной поднять шум и эхо отголосков тут же перерастает в лавину. Он был уверен, что мать и Кушина-сан поддержать возмущение Мэй, а дальше… Итачи мог только сочувствовать прокурору, оказавшемуся под таким давлением. Сторона обвинения лишиться еще одного столпа — они больше не смогут уверять, что Каи ненавидела мачеху и желала избавиться от нее. — Думаю, мне стоит поехать с ними и проследить за всем, — закончил свою мысль Саске. Итачи не нашел причин, возразить, но соображения у него были свои. — Да, возвращайся, но для тебя у меня будет другая работа. — Что-то случилось? — Саске правильно распознал напряженные ноты в голосе брата. Итачи устало вздохнул и потер пальцами переносицу. Казалось, только сейчас он начинал понимать и осознавать происходящее. После разговора с Шикаку Итачи был шокирован и так и остался в этом состоянии застывшей статуи. Теперь, пересказывая брату слова судьи он будто переживал все заново, опускаясь в бездну, с той лишь разницей, что теперь его поглотило пламя. Он рассказал брату о действиях судьи и ситуации, в которой они оказались. Саске грязно и смачно выругался через стиснутые зубы. Это не просто остановка у самого финиша, ураган снес их к самому старту, а враг почти коснулся грудью финишной ленты. — И что нам делать? — Работы предстоит много, — не стал лукавить Итачи, — а время стремительно утекает. Я приеду вечером с криминалистом, всю ночь мы будем работать в доме Такугавы-сана. Но главная забота — найти свидетеля и самим опросить его. Пока это все. Как только прослушаю запись разговора дам более четкие указания. — Хорошо, — с готовностью отозвался Учиха младший. — Я подключу всех, кого смогу. — До связи. Итачи взглянул на еще светящийся дисплей смартфона. Оповещение о пришедшем электронном письме жгло его разум, поэтому он поспешил оставить Джуго одного в приемной, заканчивать оформление билета до Окинавы, а сам скрылся за дверью, скрывающей от посторонних глаз рабочий кабинет ведущего адвоката. Прежде этот кабинет принадлежал Итачи и ничем не отличался от любого офиса. Итачи не питал привязанности к вещам, объектам и пространству. Он предпочитал работать в сдержанной, лаконичной атмосфере, чего не сказать о его коллеге. С Акасуна Сасори Итачи познакомился во время государственной практики. Старший товарищ, почти десять лет проработавший государственным защитником за символическую плату и еще меньшее уважение относился к своей работе с завидной тщательностью и вниманием. Сасори относился к тому роду людей, кто не позволял делу пуститься на самотек. Русло этой реки он внимательно контролировал и сам направлял поток. Благодаря своей педантичной скрупулезности и дотошности, Сасори являлся самым неудобным защитником, с которым могла столкнуться прокуратура. Впрочем, очень скоро Итачи подвинул его на этом поприще встав костью в горле большинства обвинителей столицы. Если кто-то из них не вздыхал и не закатывал глаза при упоминании имени Учиха Итачи, то лишь по той причине, что судьба еще не сталкивала их лицом к лицу в зале суда. Но Итачи никогда не добился бы такого успеха, не равняйся он на Сасори. Вот почему, когда отец позвонил и, сославшись на плохое здоровье, уговорил Итачи вернуться и занять его место, Итачи ни минуты не колебался в выборе своего приемника. Никто лучше Акасуны Сасори не подходил на эту должность. О том, как успешно Сасори вживался в роль руководителя, свидетельствовало многое: появившиеся на подоконнике горшки с цветами, несколько сменных пиджаков на вешалке в углу комнаты, постеры на стенах и разноцветные яркие чашки для чая. За то короткое время, что Итачи не был в столице, перемены слишком разительные. На столе Сасори аккуратно разложил папки с делами, вести которые взялся уже после ухода Итачи. Но самого руководителя на месте не было и Итачи решил воспользоваться этой возможностью, разместившись в кресле для посетителей. Теперь в полной тишине и одиночестве он мог спокойно прослушать запись разговора и спланировать соответствующие шаги. Сделать так, чтобы в партии против предвзятого, а последнее время Итачи в этом не сомневался, выигрыш был на его стороне. Аудиофайл пересланный Саске длился больше часа, но Итачи не собирался тратить столько времени. Каждая минута была на счету, от каждой зависело слишком многое. Он пропустил приветственные речи, вводные фразы, совсем не интересовался реакцией Мэй на известие о истинной причине смерти мужа. Все это Саске уже рассказал, а ставить под сомнения его суждениям у Итачи не было никаких оснований. Как любой Учиха, Саске прекрасно чувствовал настроения людей и различил бы ложь, будь та даже тщательно завуалирована. Прослушав основную часть разговора, Итачи выделил для себя три основных факта, поняв причину и следствие которых он мог разобраться в этой запутанной истории. Во-первых, тот факт, что Каойя-сан пытался защитить своих женщин. Мэй он приказал покинуть город и никогда в него не возвращаться. Каи же он собирался выслать и того дальше, в Бостон. Конечно, с первого взгляда эти поступки не выглядели столь очевидно, чтобы придавать им большое значение, но если присмотреться — угадывалась связь. До начала нового учебного года в Бостонском университете и сейчас оставалось время, так что на поспешность эта мера не тянула, если не знать всех обстоятельств. Каи, воспитанная в строгих правилах хорошего тона Японии, не зная английского языка не смогла бы обучаться за границей без должной подготовки. Для успешной адаптации в чужой стране ей нужен был опыт; чтобы кто-то показал ей как жить и говорить вдали от родины. Вероятнее всего, Каойя-сан отправил бы Каи в Бостон сразу после Рождества в компании с наставником, выполняющим и роль переводчика, пока Каи не освоится с языком окончательно. Полугода для этой цели более чем достаточно, а значит, уже тогда Каи должна была покинуть страну. Вот и выходило, что Каойя-сан торопился увезти ее как можно дальше. Во-вторых, Итачи определился с тем, что убийство Каойи-сана было спланировано заранее. На это указывали вещи, пропавшие из его дома после убийства. Полиция не нашла денег или писем, которые писал Каойя-сан в тот день. Как и препаратов от рака и обезболивающих, которые прописывали ему в клинике Цунаде. Кто-то умышленно стер следы скорой гибели Каойи-сана, вычеркнув тем самым из возможных причин смерти самоубийство, которое стало бы основной версией, будь следствию известно о неизлечимой болезни. И, в-третьих, то, что вообще никак не вязалось с убийством, но, однако, теперь казалось Итачи неотъемлемой частью всех перечисленных выше событий — завещание Каойи-сана. То, что выглядело, как попытка наказать сына и заставить его думать своей головой, прежде чем поступать тем или иным образом, больше таковой не была. Не в сознании Итачи во всяком случае. Нет, Каойя-сан сделал своей наследницей Каи, потому что мог управлять ею. Потому что, по его распоряжению, Каи должна была покинуть страну и уехать в Америку, где она провела бы пять лет обучения, а, может, и вовсе не пожелала бы вернуться на родину. Высылая Каи из страны, Каойя-сан обезопасил и свое имущество, добраться до которого уже никто не мог. Каи даже не догадывалась, что становясь наследницей отца получала не только его деньги, но и что-то еще, из-за чего его и убили. Вот почему она стала неугодной. Убийца, что бы не желал он заполучить, сумел бы договориться с Яхико, готового на все, ради денег. Но Каи — другая. Она не стала бы торговать секретами отца. Отца… всякий раз, произнося мысленно это слово в адрес Каойи-сана, Итачи внутренне передергивало. Он все еще не мог смириться с мыслью о том, что отцом девушки и его отцом являлся один и тот же человек. Думая о ней, перед его внутренним взором распахивались ее невероятной синевы глаза, которые смотрели на него так, как может смотреть только любящая и любимая женщина. Она не могла быть его сестрой, не должна была. Если бы Каойя-сан остался жив той ночью, если бы его план удался, Итачи никогда не встретил бы ее. Он никогда не полюбил бы так сильно и отчаянно, что без нее не мог дышать. Забивая голову работой, стараясь не отвлекаться от насущных проблем он отгораживался от душевной боли, но она вовсе не утихала. Смирение, которое, казалось бы, должно нахлынуть в виде того, что он ничего не мог изменить, отнюдь не спешило посетить его. Внутри резало и жгло нестерпимой болью, душа рыдала кровавыми слезами, требуя целительный бальзам ее ласк, ее тепла, ее улыбки. Душа требовала всю ее без остатка, но что он мог поделать? Джуго тихо постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. Итачи, казалось, даже не заметил этого. Он сжимал в пальцах карандаш так сильно, что тот нещадно трещал под напором. Лист бумаги, на котором Итачи отмечал свои наблюдения, оказался полностью исписан. — Я заказал билет, Итачи-сан, — проинформировал начальника парень. — Удалось договориться, чтобы вас посадили рядом с криминалистом. Я подумал, что это поспособствует более плодотворному сотрудничеству. Вылет через три часа. — Спасибо, Джуго, — Итачи слушал его вполуха, решая свои головоломки в уме. — Сделай кофе, пожалуйста. Парень кивнул головой и скрылся за дверью. Итачи так и не поднял на него глаз. Его мысли метались тем больше, чем отчетливей он понимал, в каком именно положении оказалась Каи. Теперь он точно знал: убийца не даст ему времени и шанса доказать ее невиновность. Даже сейчас, в охраняемой полицией палате Каи была в опасности. Он должен был поспешить и разрушить планы убийцы. Итачи взял со стола телефон и позвонил Дейдаре. Прежде всего он должен найти свидетеля преступления. — Скажи, мы можем узнать номер того, кто звонил в службу спасения в ночь убийства? — без приветствий обозначил задачу Итачи, предварительно введя хакера в краткий курс дела. Дейдара не заставил ждать ответа. — Я могу взломать сервер и вытянуть номер, но эти доказательства не учтет суд, как и все, что расскажет тебе свидетель после этого. — Итачи и сам знал, но ничего другого, способного облегчить поиск человека о существовании которого ничего не указывало придумать не мог. Не развешивать же объявления по всему городу, в конце концов. — Но я могу сузить круг поисков. — Каким образом? — Итачи был готов на любой шаг, только бы добиться желаемого результата. — Прокуратура говорит, что свидетель видел убийство собственными глазами, значит он находился рядом с местом преступления, — начал развивать мысль Дейдара, но закончить не успел. Итачи понял все сам. — И уйти далеко не мог, если учесть время, когда полиция прибыла на место убийства. Но что это нам даст, кроме приблизительного расстояния? — Это поможет мне определить ближайшие вышки сотовой связи и сигналы, которые те зафиксировали в интересующее нас время. — Как круги на воде, — пробормотал Итачи. — Именно, — согласился Дейдара. — Конечно, это не даст ответа на поставленный вопрос. Я смогу только определить наличие звонка, а вот установить куда звонили, придется при личной встрече. — Хорошо, — это уже было что-то. — Перешли мне список имен. Итачи повесил трубку, зная, что Дейдара сделает свою работу в лучшем виде. Он снова взялся за карандаш, но не для того, чтобы выместить на нем свою злость, а составить план действий. Помимо поисков свидетеля, Итачи решил опросить прислугу из дома Такугавы. Возможно, кто-то заметил странное поведение Каойи-сана незадолго до убийства и даже знал немного больше. В больших домах от слуг почти ничего не удавалось скрыть. Итачи знал по собственному опыту, что, как бы ни старалась мать контролировать их жизнь, Миса была осведомлена о домочадцах куда лучше. Все потому, что некоторые поступки они старались скрыть от матери, но не от кухарки. А еще нужно было отправить кого-то в больницу, чтобы следить за происходящим вокруг Каи и помешать, в случай, если Каи захотят причинить вред. Вернулся Джуго, неся на маленьком деревянном подносе с латунными ручками чашку ароматного кофе и тарелку с маленьким, покрытым глазурью из разноцветного шоколада зефиром. Прежде Итачи был без ума от этой приторной сладости, когда даже щеки сводило, теперь же сладости не казались ему столь заманчивыми. И вовсе не зефир тому виной, просто с недавнего времени для Итачи не существовало лакомства желанней, чем просто джем из персиков, который Такугава Каи делала каждое утро. За возможность насладиться этим лакомством он отдал бы все на свете и гораздо больше, за возможность слизать его с ее пальцев. Мысли снова уносили Итачи в русло, следовать по которому сейчас ему было опасно. Без большой охоты он съел зефир, запивая его короткими глотками горячего кофе, лишь для того, чтобы убить время и не обидеть ассистента. Итачи прекрасно знал, что за десертом Джуго пришлось сбегать в ближайший магазин. Только Итачи во всей конторе жить не мог без сладкого, остальные не придавали этому сколько-нибудь серьезного значения. Дейдара прислал сообщение через полчаса. Не просто список имен и адресов лиц, совершавших телефонные звонки в интересующий их промежуток времени, но еще и снимок карты, с очерченным красным кругом зоны поиска и расположением на ней точек, изображающих каждого найденного им человека. Рассматривая снимок Итачи не рассчитывал найти ничего интересного, кроме пары десятков человек в радиусе до двух километров от места убийства, однако кое-что привлекло его внимание. В самом доме Такугавы был совершен телефонный звонок. — Каи, — прошептал Итачи, отыскав ее имя в списке. Она звонила той ночью, вот только кому и зачем еще предстояло выяснить. Итачи добавил еще один пункт в список необходимых действий. *** Дом семьи Учиха встретил приятной тишиной и прохладой. Саске, стараясь стереть с лица улыбку, перешагнул порог родового поместья с чувством глубоко удовлетворения и облегчения. Всего день в столице, а Саске уже успел соскучиться по размеренной неге родного городка и его неспешному, точно сонному ритму жизни. Помимо Токийского метро, Саске измучился и обратным перелетом. Мэй уговорила его поменяться местами, чтобы сидеть рядом с племянницей и, хотя их места находились в хвосте самолета они явно испытали куда меньше дискомфорта, чем Саске, застрявший между двумя, судя по виду, сумоистами. Огромные липкие мужики, от которых несло потом и маринованными овощами зажали молодого человека с двух сторон и весь полет Саске не имел возможности даже расправить плечи. Не удивительно, что после посадки он не пылал улыбками, а раздражение отчетливо читалось на красивом лице. Однако, точно этого ему было мало, проблем решил подкинуть и старший брат. Список поручений, который Итачи отправил Саске электронной почтой окончательно вывел молодого человека из себя. Кажется, Итачи полагал, что его младший брат может применить какую-то секретную технику клонирования и создать несколько сотен своих точных копий, чтобы успеть побеседовать со всеми людьми из списка до вечера. Саске понимал, что ему нужна помощь, вот почему собрал всех, кому мог доверять. Мэй еще ничего не знала и весь путь до особняка, что компания проделала в такси, постоянно возмущалась тем, что ее не везут прямо к прокурору. Саске терпел, скрипя зубы, из последних сил стараясь контролировать слова, срывающиеся с его губ. К счастью, в гостиной их уже ждали. — Мэй, дорогая, — первой навстречу женщине бросилась Кушина-сан и была крайне искренна в проявлении своей к ней симпатии. — Мы с таким трудом отыскали тебя. Это просто кошмар. Мэй согласилась с ней и позволила увлечь себя в крепкие объятия. Потом отстранилась и представила Кушине и Микото Карин. Девушка, одетая в легкое полупрозрачное платье цвета осенней листвы из-под которого проглядывало ярко-желтое белье возвышалась над собравшимися на целую голову, при этом, тонкая и гибкая, была в половину уже самой худой из присутствующих женщин. Казалось, стоит поставить Карин на свет и она полностью растворится, увлеченная течением солнечных лучей. Или так казалось одному Саске, следящему за Карин с такой тщательностью и вниманием, что не пропускал ни одного ее шага? Кушина тут же узнала модель, на фотографии которой столько смотрела и немедленно сообщить об этом. Яхико хмыкнул, грея в руках бокал с виски. Конан упреждающе положила руку ему на колено, призывая вести себя благоразумно. Никаких теплых чувств к жене покойного отца Яхико не испытывал. Впрочем, это было взаимно. — И ты здесь, сынок, — ядовито бросила Теруми, занимая место на диване так, чтобы даже краем глаза его не видеть. Яхико снова хмыкнул, но и только. Микото нервно приглаживала ворот узкого, темно-синего идеально сидящего по фигуре пиджака. Из-за всего случившегося она не спала минувшую ночь, не прилегла и днем, позвав Кушину сразу, как только уехали сыновья. Женщине не хотелось оставаться один на одни с мужем, видеть которого сейчас она не могла. Предательство Фугаку нанесло ей серьезную рану, но бросить его, уйти со скандалом она не могла себе позволить. Фугаку тоже не решался показаться ей на глаза. Он заперся в своем кабинете и не покидал его, пока внизу кто-то был. Когда в доме воцарялась тишина, Микото слышала, как он ходит по кабинету, мечется, точно зверь загнанный в угол. Но она не хотела думать о нем, поэтому пыталась сосредоточиться на решении возникшей проблемы, а не на собственной драме. — Саске, объясни, что случилось? Итачи виделся с судьей? — Да, — казалось, этих слов ждали все. Даже Яхико отвлекся от ненависти к Мэй и устремил на него полный внимания взгляд. — И это самая главная проблема, потому что судья отозвал свое постановление. — Как? Что произошло? Почему, он это сделал? Вопросы сыпались градом и Саске беспокоился, что не сможет ответить на них все. Он потер переносицу, разглаживая пальцем напряженную складку на ней, дожидаясь, когда хор голосов стихнет и он сможет продолжить говорить. Спустя минуту так и случилось. — Прокурор, ведущий дело, связался с судьей и уверил, что у них есть свидетель, способный подтвердить, что именно Каи убила Каойю-сана, — продолжил говорить Саске видя, как вытягиваются лица присутствующих. — Так что, если с Каи снимут обвинения, в виду некачественного проведения следствия, убийца останется на свободе. — Постой, — вставил Яхико, — твой брат говорил, что отец покончил с собой, верно? Теперь ты опять говоришь, что его убили. Что, черт возьми, на самом деле произошло? — Я знаю не больше твоего, — ожег его взглядом Саске, предупреждая заранее о опрометчивых действиях. — Итачи не объяснил мне нюансы, так что с этими вопросами прошу обращаться к нему. Все, что я знаю, это то, что мне нужно найти этого свидетеля, вычислить среди десятков других людей звонивших по мобильному в ту ночь. И узнать, что на самом деле он видел, потому что следствие упорно скрывает информацию и мы считаем, что такого свидетеля вообще не существует, как и звонка в экстренную службу. — Запись звонка была, — не согласился Яхико, покачав головой. — Я сам его слышал. — И что там говорилось? — вступила в дискуссию Мэй. — Я не помню. Я был шокирован известием об убийстве отца. Я даже не помню, как уехал из полицейского участка, — Мэй растянула губы в презрительной улыбке, что не скрылось от Яхико. Он вспылил. — Мне сказали, что моего отца убила моя сестра. Что орудие убийства в ее отпечатках пальцев, а на ней его кровь! В каком состоянии я должен был находиться?! Мне дали прослушать звонок, но это не имело никакого значения тогда. Потому что все говорило о том, что это Каи совершила убийство! — И ты подтвердил это, чтобы поскорее получить свои деньги, — закончила за него Мэй, озвучивая для всех истинную причину поступков пасынка. Яхико сверкнул в нее глазами, скривил губы в ломаной улыбке. — Я лишь хотел, чтобы смерть моего отца не осталась безнаказанной! Хороший адвокат способен превратить в ничто даже самые веские улики, если у преступника нет мотива. Я дал этот мотив. Это все, что я сделал. Но если бы я знал, точно, на сто процентов, что Каи не совершала этого преступления, я никогда бы… — А спросить ее ты не мог? — поинтересовался Саске. — Ты ее брат, разве ты не должен был поговорить с ней лично и узнать, как все было? Саске подумал о том, что сам он куда больше брат Каи, чем Яхико, но даже тени этой мысли не отразилось на его лице. Он видел с какой растерянностью, явно еще не осознав до конца потрясшей всех правды, смотрит на него мать. Но Саске — не отец, он не даст этой святой женщине повода для беспокойства. — Я не хотел ее видеть, — честно признал Яхико и залпом осушил весь виски, что был в его стакане. — К тому же она ничего не помнила, так что и верить ее словам я вовсе не был обязан. — Он как-то обреченно вздохнул, отбросив волосы с лица. — И, вообще, довольно об этом. Я уже ничего не могу изменить, приговор вынесен. — Но мы все здесь именно ради этого, верно? — поднялась с места Мэй. — Я собираюсь поехать к прокурору и потребовать объяснений. Мне никто не сообщил настоящую причину смерти моего мужа, никто не поставил в известность, что моя падчерица подозреваемая и против нее ведется уголовное дело, но при этом ссылались, якобы, на мои показания. Разве это не произвол?! — Без хорошего юриста ты все равно ничего не добьёшься, — изрек Яхико готовый, казалось, перечить Мэй на каждом слове. Она опалила его неистовым взглядом, гордо вскинув голову, так что волосы ее заметались по плечам. — Уж не себя ли ты имеешь в виду, Яхико? Саске устало вздохнул. Судя по набирающей оборот тенденции, ссоры в семье Такугава вещь привычная и сами собой не закончатся. — Послушайте, — попытался привлечь внимание к себе молодой человек, повысив голос. — Я рад, что вы встретились и, судя по всему, очень рады видеть друг друга, но позвольте напомнить, что у нас очень мало времени. Цунаде дала нам три дня и первый из них уже почти закончился, а результата так и нет. В гостиной наступила тишина, все ждали дальнейших слов и распоряжений Саске. Только Яхико ухмылялся, считая все их потуги пустой тратой времени. Саске окинул взглядом женщин, терпеливо ожидающих его действий. Все они ждали, что Саске справится со всем сам, но перечень поручений от Итачи был огромен и одному человеку требовалось не меньше месяца, чтобы справиться с этой задачей. Рассчитывать на их помощь не приходилось и Саске впервые в жизни жалел, что остался без Наруто и не может сбросить на его плечи львиную долю своих забот. Парень едва переступал ногами, треснувшие, после встречи с кулаками Неджи ребра болели. Он даже дышал с трудом. Просить от него помощи в таком состоянии Саске никогда не осмелился бы и все же он остро в ней нуждался. — И каков же план? — воодушевилась Кушина. Ей одной предстоящая суматоха доставляла удовольствие. Глаза женщины горели азартом и нетерпением. Жаль, что никто другой не мог разделить ее энтузиазма. — Во-первых, мне нужны имена и адреса всех слуг, работавших в доме Такугавы, — начал перечислять Саске, испытывая определенное облегчение от того, что споры прекратились и, наконец, можно сосредоточиться на основной задаче. Мэй кивнула и пообещала дать полный список. Саске продолжил: — Во-вторых, нужно найти свидетеля вызвавшего полицию в ночь убийства. Итачи прислал мне список лиц, совершавших звонки с мобильных телефонов той ночью. Саске замолчал, оценивая масштаб предстоящих мероприятий. К завтрашнему утру, если они хотели успеть, результат уже должен быть. Ему никогда не успеть обзвонить или обойти такую ораву людей за несколько часов. — А, в-третьих? — полюбопытствовала Кушина, выдергивая Саске из своих мыслей. Он вскинул голову, сверкнул глазами под длинной челкой. — В-третьих, кто-то должен постоянно находиться в больнице. Итачи не уверен, что люди, убившие Каойю-сана оставят Каи в покое и дадут нам время доказать ее невиновность, — отчеканил Саске и слова его произвели эффект разорвавшейся бомбы. Микото ахнула. Кушина застыла, Мэй была готова упасть в обморок, так смертельно побледнело ее лицо. Конан и Карин, которых, казалось, эта история не касалась, тоже не остались равнодушными. Яхико поперхнулся виски, глоток которого совершал в этот момент. Он подался вперед, сгибаясь пополам, кашляя и фыркая. Виски вытекал из его рта и носа, стекал по подбородку и пачкал безупречный ковер, но сейчас это никого не волновало. — Ты хочешь сказать, что кто-то убил моего отца, а теперь хочет убить мою сестру, подставляя ее в убийстве? — озвучил витавший в воздухе вопрос Яхико, после того, как отдышался. Никто другой не осмелился произнести эти слова вслух. Саске кивнул. — Но, какого черта? Почему? — Я понятия не имею, — в очередной раз пояснял Саске. — Я знаю только то, что мне сообщил брат. — И что еще он тебе сообщил? — Яхико подорвался с места. В его глазах бушевала ярость, усиленная чувством вины, ведь это он своими словами вырыл могилу сестре, не подозревая об истинном положении вещей. Если несколько минут назад Яхико не собирался оказывать какую-либо помощь, все еще сомневаясь в невиновности Каи, то теперь он не находил себе места. — Давай, говори! Почему ты сразу не сказал, что за моей семьей охотятся? Как вообще это стало известно? — Я уже сказал, что знаю столько же, сколько и ты! — Саске терял терпение. У него слишком мало времени, чтобы тратить его на пустые склоки. Ярость Яхико, неприкрытая, первобытная, пробуждала в молодом человеке ответный гнев. Плотно сжатые челюсти, пылающими огнем глаза, казалось, вокруг Саске витает гнетущая, подавляющая аура, способная испепелить все, что окажется на ее пути. Он походил на Бога смерти, явившегося в мир смертных лишь с единственной целью убивать. От его голоса и взгляда кровь стыла в жилах. — Сядь и не ори! Карин вздрогнула, впилась глазами в темное божество, боясь пропустить столь яркую метаморфозу. До этой минуты Учиха Саске казался ей избалованным, раздражительным парнем со слишком высоким самомнением. Таким же, как и сотни других зазнавшихся выскочек, которые постоянно крутились вокруг нее. Привыкшая к повышенному вниманию к своей персоне, она сразу заметила, как он смотрел на нее. Знала, о чем думает, когда скользит по ней взглядом, но саму ее это нисколько не интересовало. А сейчас она чувствовала, что задыхается от внезапно поглотившего ее трепета перед ним. Саске не смотрел на Карин, злость его приковала взгляд к Яхико и тот, нехотя, подчинился, опустившись на свое место. Нет, Саске не обладал той силой, способной сломить, как его старший брат, но это лишь в силу возраста. Однако Яхико уже сейчас ощутил сходство и знакомую вибрацию внутри грудной клетки — безнадежность. Когда каждая клеточка тела восстает против, но глубоко в душе понимаешь, что противиться не хватит сил. И, как бы не хотелось, приходится подчиняться. Яхико ненавидел это чувство и ненавидел Итачи за него. Но теперь он знал, что Учиха сильнее потому что они семья, готовая защищать друг друга. А что делал он все эти годы? Приговорил сестру к смерти за то, что, как он считал, она отняла у него все? Приревновал внимание отца к девочке, мать которой погибла у нее на глазах, послу чего Каи надолго замолчала, а потом провела десять лет в частной школе совершенно одна. В то время как все эти годы отец пытался решить все его, Яхико, проблемы и его пьющей матери. Яхико всегда измерял степень любви отца деньгами, которые тот давал по первому требованию и никогда не задумывался, что Каи ничего не просила. Она была благодарна за любую заботу и любила своего брата, хотя, видят Боги, Яхико ничего не сделал, чтобы заслужить ее любовь. И вот теперь ему говорят, что он все пропустил. За его семьей охотятся, а он продолжает думать только о деньгах. — Все вопросы, касающиеся дела, задавайте Итачи. Он вернется через пару часов вместе с криминалистом и начнут обследовать место преступления, — Саске говорил тихо, но даже в этом тихом голосе звенела сталь. — До его приезда мне нужно найти свидетеля, так что прошу не тратить мое время. — Я поеду в больницу, — пожевал губы Яхико и подорвался с места едва успев взять себя в руки. Осознание страшного трагичного рока, повисшего над его семьей точно Дамоклов меч требовало отчаянных действий, движения. Продолжать и дальше сидеть на одном месте он просто не мог. И вовсе не потому, что удушающая аура Саске Учиха выжигает кислород в его легких, заставляя в полной мере ощутить собственную ничтожность. Яхико жизненно необходимо было избавиться от этого ощущения, сбросить с плеч отравляющее чувство вины, чтобы потом, когда весь этот кошмар закончится, он мог со спокойной совестью смотреть на собственное отражение. Он оставил недопитый виски на столе. Кубики льда почти полностью растаяли, согретые теплом его ладоней. Подхватив со спинки дивана пиджак и небрежным жестом накинув его на плечи стремительным шагом направился прочь из дома семьи Учиха. Семья, что хранила привязанность друг к другу лучше и крепче, чем он мог бы хранить собственное мнение. В глубине души Яхико люто завидовал Учиха. Завидовал их бесконечной преданности и доверию друг к другу, их сплоченности. Он хотел быть хорошим сыном для своего отца, но, в итоге, стал лишь попрошайкой и вымогателем. Хотел быть старшим братом для Каи, но в самый тяжелый момент именно он вбил последний гвоздь в гроб ее жизни. Он не поверил сестре, не верил ей до последней минуты, до тех пор, пока не стало слишком поздно. Мэй смотрела на него глазами полными недоумения. Она все еще не могла в полной мере осмыслить слова Саске и то значение, которое он в них вкладывал. Шок сделал ее мысли вялыми и пустыми. Но именно она подтолкнула Яхико к решительным действиям. Именно Мэй пустила импульс по венам. Посторонняя женщина, для которой судьба его семьи значила больше, чем для самого Яхико. — Яхико, постой! — Конан догнала его уже у самой двери. — Ты не можешь уехать. Не сейчас! — Конан, мою сестру хотят убить… — начал, было он, но женщина перебила его быстро зашептав, тем шепотом, который отлично слышен для всех. — Ты должен встретиться с Юки Саёри! Сестре ты уже не поможешь, слишком поздно пытаться что-либо изменить. Оставь ее участь Итачи, тебе ли не знать, насколько он хорош в этом. А ты подумай о нас. Пока нас еще можно спасти. По лицу Яхико пробежала судорога и Конан прижала ладони к его лицу, чтобы разгладить морщины и вынуждая смотреть в свои глаза. В глубине янтарных озер плескался страх. Люди, которым Яхико задолжал, легки на расправу. И, если сам он может отделаться несколькими сломанными ребрами, прежде чем перенесут срок выплаты, Конан могут заставить отрабатывать долг иным образом. Ее пугала перспектива столь шаткого будущего, в которое она бесстрашно шагнула вслед за ним. Но ведь ее никто не заставлял! Она вольна уйти в любой момент, сбежать, начать новую жизнь. Тогда, зачем же? Почему? — В больницу поеду я, — встала со своего места Кушина-сан, старательно расправляя рукава блузки. Своим заявлением супруга мера поставила точку в споре. — У моего сына треснули ребра и это причиняет ему мучительную боль. Так что я все равно собиралась отвезти его в больницу и провести ночь там. Саске смотрел на Кушину во все глаза и точно видел ее впервые, не веря, что эта женщина мать его лучшего друга. Кушина удивительным образом чувствовала настроения окружающих ее людей и всегда приходила на помощь. Вот и сейчас, с присущим ей энтузиазмом, Кушина ринулась в бой, даже приплела Наруто. Впрочем, вполне возможно, что Наруто на самом деле нуждался в медицинской помощи? Занятый делами и личными трагедиями их семьи, он не звонил Узумаки, не узнавал, как его дела. А ведь именно Саске втянул парня в неприятности. Чувствовал ли он угрызения совести? Вовсе нет. Дверь хлопнула, сообщая о том, что Яхико покинул дом и этот звук точно вывел из оцепенения собравшуюся в гостиной компанию. — Хорошо, — наконец пришла в себя Мэй. Шокирующие известия улеглись в ее разуме, подстегивая женщину, переполненную энергией, действовать. — Мне нужно снять номер в отеле, а утром я поеду к прокурору. И после разговора с ним смогу сменить вас в больнице. Ее взгляд перебежал от лица Кушины к лицу Микото и обратно, будто спрашивая их мнение. — Вы можете остаться здесь. Мы с легкостью разместим еще пару гостей, — заверила Микото, сейчас готовая на все, только бы не оставаться наедине с мужем. — Благодарю, дорогая, — расплылась в светской улыбке Мэй, хотя это выражение лица противоречило сосредоточенному, напряженному взгляду. — Я могу помочь вам, Мэй-сан, составить заявление, — вернулась на свое место Конан и, прежде чем сесть на диван залпом выпила оставленный Яхико виски. Очевидно, сложившаяся ситуация давила и на нее. Они прилетели с Хоккайдо с определенной целью, но теперь все планы летели к черту. — Я хорошо знакома с судопроизводством и проделывала эту процедуру не один раз. Я знаю, на какие законы и конституционные права ссылаться. — Охотно приму предложение, — Мэй склонила голову в снисходительном жесте. Конан ей не нравилась, но женщина не находила другого выхода. Яхико был прав, говоря, что без помощи опытного юриста ей не справиться, но где такого найти в столь критической ситуации, когда каждая лишняя минута решала человеческую жизнь. Удовлетворившись тем, что все насущные и спорные вопросы разрешились, Микото удалилась на кухню, распорядиться о подготовке комнат для Мэй и ее племяннице не проронившей ни единого звука. Конан снова взялась за виски, стремясь запить что-то свое, а Мэй, как и обещала, принялась составлять список прислуги, работающей в доме ее покойного мужа. Кушина, простившись, направилась к дверям, под которыми уже ожидала машина с личным водителем. — Держите меня в курсе, — попросил Саске, открывая двери перед женщиной. — Не волнуйся, — лукаво подмигнула супруга мера. — Если что-то случиться, ты первым узнаешь. Она подарила Саске быстрый поцелуй в щеку, едва касаясь кожи, чтобы не оставлять отпечатка помады на лице и, махнув рукой на прощание, поспешила забраться в салон автомобиля. Закрыв за Кушиной двери и развернувшись, Саске столкнулся с взглядом еще одной Узумаки. Карин совсем не походила на Кушину, разве что волосы того же цвета, но на несколько тонов темнее. Разные фигуры, разное выражение глаз, разные улыбки на губах. Если Кушина вызывала у Саске лишь положительные чувства, сродни родственной привязанности, Карин, напротив, будила в нем смущение и раздражение. Саске чувствовал себя голым и беззащитным, когда взгляд Карин скользил по нему, а он терпеть не мог ощущать собственную слабость. Карин делала его слабым. — А я? — спросила Карин. Саске пришлось вздернуть голову, чтобы смотреть на ее лицо. Под густой челкой мистически блестели его черные глаза. — Что делать мне? Саске пожал плечами. У него не было времени развлекать скучающую девушку, хотя и знал, что мать встанет на сторону последней. Итачи прислал сообщение, сказав, что уже в аэропорту, готовится к посадке на рейс. У Саске оставалось не больше двух часов. И пусть Карин Узумаки казалась Саске симпатичной и интересной девушкой, это вовсе не значило, что она его интересовала. — Откуда мне знать, что тебе делать, — в его голосе не нашлось и нотки учтивости, которыми он рассыпал прежде. — Поболтай с Мэй, разбери вещи… Чем еще занимаются особи вашего вида? Карин цокнула языком, поправила волосы и растянула губы в язвительной усмешке. Глаза ее неистово сверкали под оправой очков. — Надо же, сколько колючек, — прошептала она самым циничным, на который только была способна, тоном. — А несколько часов назад был сама учтивость. — Тогда мне было нужно произвести хорошее впечатление, Теперь — нет. Карин подалась вперед, словно хотела поближе разглядеть выражение его в глаз. Плечи молодого человека дрогнули. Неприятная волна прошлась от затылка до кончиков пальцев ног, точно ударило током с высоким напряжением. Карин продолжала улыбаться, ее ярко накрашенные губы горели на лице, притягивая к себе слишком много внимания молодого человека. — Поздравляю, — Карин похлопала в ладоши, — обвел вокруг пальца двух беззащитных женщин. — О беззащитности я бы поспорил, — не согласился Саске. Близость Карин действовала на него не лучшим образом, точно его загоняли в угол. И, чтобы не пришлось обороняться, Саске разумно полагал, что лучшая защита — нападение. — Тебе палец в рот не клади, голову отгрызешь. Карин закатила глаза, но язвительная улыбка с ее лица никуда не делась. Эта игра начинала забавлять Карин. То, что Саске не падал перед ней ниц, хотя она отчетливо видела в его взгляде заинтересованность собой ставило молодого человека на ступень выше всех других мужчин, когда-либо пытавшихся добиться ее расположения. О, нет, Саске Учиха проворачивал с ней фокус, видеть которого Карин еще не доводилось — он сам заставил ее интересоваться им. Карин была слишком опытна в общении с противоположным полом, чтобы не понимать насколько сильно они похожи. Красивый молодой человек явно пользовался повышенным спросом у девушек и они порядком успели ему надоесть. Саске даже не догадывался, что его холодность действовала на девушек, как красная тряпка на быка. Но Карин умнее. Она не станет вести себя так, как он того ожидает. Интересно, как много времени ей потребуется, чтобы заставить его кусаться? — Полагаю, обмен любезностями окончен? — фыркнула она, скрестив руки на груди. Глубокий вырез декольте ее платья съехал в сторону, открывая взгляду ярко-желтое белье. — Но я серьезно. Не люблю быть обузой. Я могла бы помочь тебе с поисками свидетеля. Саске удивленно моргнул и вовсе не потому, что мысль Карин оказалась весьма логичной и разумной. Он вообще удивился, что она исходила от нее. Саске не рассчитывал, что сможет добиться от Карин чего-то вразумительного. — Хорошо, — только и сказал он. Мэй закончила со списком и передала Саске крохотный перечень — всего шесть человек, что, несомненно, обрадовало молодого человека. Небольшое дополнение к тем нескольким десяткам звонившим, в числе которых мог скрываться свидетель убийства. И если Карин действительно хотела помочь… он протянул ей листок. — Можешь поговорить с этими людьми. Карин пробежалась взглядом по списку и кивнула. — Без проблем. Только есть одна маленькая проблема, — Саске закатил глаза. Он догадывался, что предложение помощи не несло в себе чисто альтруистский характер. — Я не знаю где это. — Возьми такси, — посоветовал молодой человек, думая, что проблема не столь уж неразрешима. — Чтобы меня завезли в неизвестном направлении и бросили? Я не знаю города. Если я заблужусь? — И, что ты предлагаешь? — настала очередь Саске занять крепкую оборону. — Ты мог бы отвезти меня сам, а потом забрать. Это ведь не сложно, верно? — Карин наивно похлопала ресницами. Саске ее игре не поверил, но ему стало интересно, как далеко она готова зайти. — Я собираюсь взять мотоцикл, чтобы не тратить время и не стоять в пробках. — Не имею ничего против быстрой езды, — тут же согласилась Узумаки. Саске едва сдержался, чтобы не засмеяться в голос. Он окинул изучающим взглядом ее тонкую фигуру, затянутую в струящееся полупрозрачное платье. Живо представил себе как ветер, многократно усиленный высокой скоростью движущегося мотоцикла, врезается в ее лицо, путая волосы, подхватывая подол ее длинного платья и бросая ей в лицо. Как ее длинные голые ноги крепко прижимаются к его бедрам, стремясь сохранить равновесие, пока она сражается с непослушной тканью юбки. Как бешено будут блестеть ее глаза, а щеки пылать от гнева, когда она поймет, что все проезжающие мимо видят ее неудачу. Как будет скрипеть яростью ее голос, когда она станет кричать на него, считая, что это он во всем виноват. Ради такой картины Саске был готов потерпеть ее рядом. — Если ты настаиваешь, — молодой человек придал своему лицу и голосу выражение полного безразличия, но даже слепой заметил бы в глубине его глаз пляшущих чертей. О, Саске готовился к потрясающему развлечению. Он тут же направился к выходу. Терять время и дальше он не мог себе позволить, как бы не забавляли его перепалки с Карин. Девушка последовала за ним, даже не подумав сменить наряд. Она тоже знала, чем может обернуться эта поездка, но ничего не стала бы менять.