Случайность

Тишина. Обволакивала и создавала вакуум в мыслях. Оглушала покруче взрыва от "Бомбарды". На часах было девять тридцать утра, и в спальне для мальчиков седьмого курса не было слышно ни звука. Фред приподнялся на локтях и, осмотрев комнату, со вздохом откинулся на подушку. Никогда ведь не просыпался раньше одиннадцати по выходным, с чего вдруг угораздило. Ему повезло, и он провёл в больничном крыле на день меньше, чем предвещала мадам Помфри: три полных дня, в пятницу он уже обитал в гостиной Гриффиндора. Каждые сутки, что Уизли провёл в госпитале, у него на тумбочке рядом с кроватью неизменно оказывалось задание по дополнительным занятиям, хотя он так и не видел Грейнджер. Последний учебный день недели был такой же пустой – рядом был лишь брат и их лучший друг Джордан, никакого намёка на Гермиону. Тьфу ты, с каких пор ему вообще необходимо присутствие этой всезнайки. Где-то в глубине башни раздался скрип двери и еле заметный стук. Ноги коснулись холодного пола, и парень босиком стал спускаться по лестнице. В одном из кресел, около камина, сидела девушка. Прямая спина, вьющиеся волосы, толстая книга: не составило труда вычислить, кто это был. Уизли замер в тени ступеней, вглядываясь в её движения. Следя за тонкими руками с длинными пальцами. Наблюдая за тем, как она убирает прядь за ухо и закалывает несколько локонов продолговатой заколкой – в полумраке утренней гостиной заметны сине-чёрный цвет и блёклые переливы. Заколка была изогнута и похожа на детские рисунки волн, аккуратной линией по всей длине были прикреплены блестящие камушки. Против своей воли рыжий опустился на холодную лестницу и смотрел, как Гермиона переворачивает слегка пожелтевшие страницы. Он никак не мог заставить себя отвести взгляд и, лишь бы отвлечься от подглядывания, мысленно стал отсчитывать расстояние между ними. Их разделяли жалкие семь метров. Это шагов двенадцать, думал Фред. Это секунд восемь, примеривался он. Это примерно три выдоха, казалось ему. Грейнджер всё читала. Ей нравилось иногда отдыхать от заумной магической литературы, и тогда в её ладонях неизменно оказывалась маггловская история. Одна из тех, что можно "проглотить" за одну бессонную ночь; из тех, что запоминаются лучше текста учебников; из тех, что оставляют уйму впечатлений. Книга скользнула в сумку, но Уизли всё-таки успел прочесть название. На светло-зелёной обложке теснёнными печатными буквами значилось «Алхимик», Пауло Коэльо. Вставая, Гермиона заметила яркий оранжевый всполох в темноте, но не успела повернуться в ту сторону, как пятно исчезло. Притаившийся на верхних ступеньках Фред надеялся, что у неё не возникнет желание проверять. Было десять десять, парень поднялся в спальню, где по-прежнему было тихо, упал на кровать, и время сожрало четыре часа выходного дня. Во время обеда Грейнджер убеждённо пыталась доказать что-то Гарри и Рону, которые, набивая животы жареной курицей и рисом, не желали слышать ни слова. Через сорок минут у команды по квиддичу тренировка, и мальчики хотели после неё ещё полетать, а Гермиона, пятый год подряд составлявшая им троим расписание по подготовке к экзаменам, возмущалась их безалаберностью. Близнецы сидели на противоположной стороне гриффиндорского стола метрах в двух от трио пятикурсников и разрабатывали новую кампанию по привлечению покупателей. На свободное место рядом опустилась Алисия, и Фред, перекинув одную ногу через скамью, повернулся к ней. Краем глаза староста факультета наблюдала, как Уизли что-то шепчет на ухо Спиннет, пока та хохочет, продолжая отмечать палочкой на пергаменте определённые дни квадратами разного цвета. Её действия становились тем резче, чем краснее щёки семикурсницы. Её бесило то, что она так реагирует. Она злилась на саму себя за то, что не хотела видеть, как брат Рона закидывает руку на плечо своей знакомой. За то, что непроизвольно кидает взгляд на его волосы каждый раз, когда оказывается рядом. За то, что думает о случившемся в совятне. Вообще за любые мысли о нём. Гермиона заметила, что Фред чаще пил чёрный чай, чем тыквенный сок. И увидела, что в его чашке всегда есть долька лимона. Снова глянув в сторону близнецов Уизли, она облизнулась, воскрешая тот привкус на губах. Дура. Мерлин, какая же она идиотка. Отвлекается на какого-то парня, когда есть гораздо более важные и значительные дела. Всё выходило из-под контроля, и Грейнджер это весьма не нравилось. Её не прельщало то, что все попытки на чём-то сосредоточиться заканчивались провалом, и даже эти размышления выводили из себя. Надо было переставать зацикливаться на этом рыжем придурке. Как и полагать, будто произошедшее из-за письма что-то значило. Моргнув и ненадолго отогнав уже ставшие привычными понукания, вернулась к составлению графиков. — Ну, ладно, до встречи, — поднявшись, парень прошёл два метра вдоль лавки и потянулся за ярко-алым яблоком, лежавшим на блюде недалеко от Гермионы. И, дождавшись момента, когда все были заняты своими разговорами, выдал: — Так и косоглазие недолго заработать, Грейнджер. Она вздрогнула, но зло взглянула на Фреда, вгрызающегося зубами в фрукт, и, убрав листки в сумку, выпрямилась: — Пф. Зато я, в отличие от некоторых, не флиртую с девушкой на виду у всей школы. — Знаешь, если бы ты флиртовала с девушкой на виду у всех, ну... — он взмахнул руками, ехидно улыбаясь, — это действительно было бы чересчур. Особенно для тебя. Втягивая в себя воздух от такой наглой реплики и замечая, что окружающие начинают обращать внимание на их перепалку (Джордж предостерегающе взирал на неё), раздражённо ответила: — Следи за своим языком, Уизли. И не забывай, что я – староста, — строгий тон и огонь во взгляде. Фред усмехнулся, откусывая ещё один кусочек яблока, и с изрядной долей сарказма иронично выказал свой "страх". Видел, как она разворачивается, смотрел в удаляющуюся ровную спину и слышал брошенную фразу «Не зря». Ей в который раз хотелось врезать ему посильнее и в который раз удалось удивить его.

***

В следующий раз они пересеклись в понедельник. Опять в Большом зале. Опять перед четырьмя факультетами. Она неслась со всех ног за своими драгоценными друзьями, держа в руках гигантскую стопку учебников, и на выходе, у высоких дубовых дверей, со всего размаху врезалась в него. Такое дурацкое, изъезженное клише. И всё бы ничего, если бы не оторвавшиеся обложки и вырванные страницы, разлетевшиеся в радиусе трёх метров от них. Лихорадочными действиями собирая книги и бормоча "Репаро", девушка старательно пыталась не бросить на него взгляд. Уизли поднял в воздух самую дальнюю книгу и заклинанием опустил на заново вырастающую колонну в руках Гермионы. Жест остался проигнорированным, и внутри начала медленно закипать злость. Пытаясь унять эмоции, близнец сделал глоток воздуха. Вдох получился каким-то рваным, и лишь когда Грейнджер убежала вверх по лестнице, Фред заметил выпавший из её мантии бумажный кораблик. В памяти всплыл длинный белоснежный хвост и витиеватая «Ф», и он мотнул головой, прогоняя эти мысли. Выбрасывая из воспоминаний приятный, сладкий ягодный аромат. Журавлик был смят и давно потерян, и Уизли не собирался его искать. Достаточно и того, что им приходится сидеть вместе целый час на дополнительных лекциях. Прошло три дня. Они по-прежнему тщательно игнорировали друг друга. По-прежнему ловили взгляды во время трапез и не упускали случая кольнуть какой-нибудь издёвкой. И вечером, после всех уроков, столкнулись в библиотеке. Удивительно было то, что в последнее время редко кто видел обоих братьев вместе: причина-гермиониного-самобичевания предпочитала проводить время в одиночестве, и Джорджу ничего не оставалось, кроме как тусоваться с Джорданом Ли, чем, собственно, он и занимался. Староста сидела у одного из стеллажей перед раскрытым томом по зельеварению и быстро строчила пером, заполняя и так исписанный на треть длинный пергаментный свиток. Фред и не подошёл бы к этим полкам, если б на одной из них не было необходимого фолианта. Достав нужную книгу, повернулся и сел спиной к лучшей ученице курса. — Очень сложно делать домашнее задание, когда звук твоего дыхания превышает пятьдесят децибелов*, — раздался голос, и парень удивлённо развернулся. Его так достали эти вечные придирки из-за пустяков. Было интересно, когда же она наконец сдастся. — Хочешь, открою тебе один секрет? — прислоняясь к стулу, поставил кулаки на стол чуть позади себя. Грейнджер встала и сложила руки на груди, приподнимая одну бровь. — Знаешь, почему ты так бесишься? Она закатила глаза и скептически посмотрела на Уизли. — Давай, поведай, что же такого таинственного ты можешь мне открыть? — Я тебе нравлюсь, — вот так просто и напрямую. Неожиданно даже для самого себя. На секунду опешив от этого заявления, приоткрыла рот. Но мгновенно взяла себя в руки. — Глупое и бессмысленное предположение, — отрезала она, надеясь, что голубые глаза Фреда не отследили тот момент сомнения. Отвернувшись к своим записям, чтобы он не видел её лица, стала собирать перья и закрывать чернильницу, но быстрым движением была возвращена в прежнее положение: локоть теперь побаливал, но боязнь, что близнец поймёт, что, может быть, оказался прав, была сильнее. Девушка облокотилась спиной на шкаф, но продолжила с вызовом глядеть на собеседника. — Тогда почему же ты вечно пялишься на меня в Большом зале? Думала, я слепой и ничего не вижу? — Думала, что ты сам смотришь на меня. Иначе откуда бы тебе знать, что я на тебя пялюсь? — решительные слова маленькими иголками впились ему в ладони и выбили почву из-под ног. Он ведь правда смотрел. — Гермиона, прекрати себя обманывать. Нет ничего необычного в том, что я тебе симпатичен, я же... — не успел рыжий закончить предложение, как Грейнджер перебила его, подойдя ближе. — Нет, Фред, это ты прекрати. Я понимаю, что тебе необходимо время от времени подпитывать своё эго, и именно поэтому ты наслаждаешься, когда с тобой кокетничает Алисия, и вбил себе в голову навязчивую идею, будто я что-то испытываю к тебе, хотя это никогда не будет правдой. Уймись, ты не альфа-самец, чтобы тебя все хотели. И, подхватив свой реферат, она ушла, оставив парня в одиночестве и полном смятении. Он был уверен, что задел её за живое. И теперь думал о том, что, возможно, его гипотеза о её чувствах не была такой уж абсурдной. Что, возможно, это не было «навязчивой идеей». Хоть ему и не было известно, как он сам к ней относится.

***

Фред был не прав. Он был совершенно, абсолютно, категорически не прав. Гермиона пыталась убедить себя в этом до выходных и взвалила на себя столько всего, что не было сил на простую мысль «хочется спать», не говоря уже о размышлениях о сказанном. Он просто не мог ей нравиться. Он безответственный, легкомысленный, постоянно нарушает правила и устраивает проделки с братом. Фред Уизли отображал всё то, что она презирала. Поэтому у неё не могло быть ни малейшей доли симпатии к нему. Ни ма-лей-шей. Грейнджер вздохнула и, проведя пальцами сквозь волосы, нарисовала новую окружность в работе по астрономии. Оставалось шесть недель до СОВ, а у неё никак не получалось заставить парней заниматься: в прошлые годы они не вели себя настолько глупо. На другом конце гостиной за столом сидела компания семикурсников, среди которых были и близнецы. Девушка приподняла голову и вдруг увидела, что Фред смотрит прямо на неё. Голубизна его глаз притягивала и была единственной ясностью в их ситуации. Они не пересекались взглядами со среды, с того разговора. У неё радужка цвета горячего шоколада, совсем такого, какой готовит Молли. Он не успел прочесть выражение в её глазах – зрительный контакт разорвался: Гермиона уткнулась в свой лист, спрятавшись за стопкой учебников. Она определённо была милой, когда смущалась, и щёки покрывались румянцем. Уизли рассмеялся шутке друга и опять мысленно вернулся в библиотеку. Когда она подошла, рассерженная и полная решимости высказать ему хотя бы часть накипевшего, его в который раз обвил запах клубники. Староста Гриффиндора умудрялась поражать его буквально каждым своим поступком, и это переворачивало его мнение о ней. После игры за кубок по квиддичу всё изменилось, и он не знал, что и думать. Откровенно говоря, ещё ни одна девушка не занимала его так долго, и это само по себе начинало нервировать. Сколько уже продолжалась эта их негласная война? Казалось, что вечность, но, на самом деле, всего лишь три недели. Три. Недели. Как за двадцать один день могло столько всего произойти, было непонятно и сводило с ума. Ещё только месяц назад он бы и не захотел узнать, о чём она читает, или оказаться с ней наедине. А сейчас... Чёрт, да ему и сейчас не хочется этого, что за тупые мысли! Фреда раздражало её присутствие в его голове даже тогда, когда её не было непосредственно рядом. Раздражало то, что он вообще не мог перестать воссоздавать тот случай в совятне. Раздражало то, что ему было приятно с ней целоваться. Нет. Хватит. Эта заучка ему ни капельки не нравится. Ни ка-пель-ки. Впереди целых два выходных дня, и хотя бы их надо провести без этой надоедливой Грейнджер, выкинув любые образы из мозга. Плюс, у них с Джорджем как раз появилась неплохая идея, как унять её. Они не разговаривали ещё четыре дня, и всё, в общем-то, шло как обычно. В среду после дополнительных занятий их задержала МакГонагалл, отчитав за очередную стычку и недвусмысленно намекнув, что если их отношения не наладятся, наказание им обоим обеспечено. Профессор ушла, оставив их вдвоём в пустом кабинете. За стеной сновали студенты, шумя, а здесь царила тишина, необъятная и тяжёлая, она угнетала и пригибала к земле, будто прибивая ноги гвоздями к полу, мешая совершить хотя бы одно движение. Вынуждая отводить взгляд. Они стояли друг напротив друга и не могли сдвинуться с места. Молчание давило, и казалось, что воздуха становится меньше. И когда тишина наконец-то оказалась нарушена, она разлетелась мельчайшими осколками, задевая каждую конечность и каждый нерв. — Почему? — неоконченный вопрос повис между ними, и Фред отметил про себя, что их опять разделяли семь метров. Да какое там, их разделяло куда больше семиста сантиметров. Она поняла его без лишних слов. «Почему ты тогда меня поцеловала, Грейнджер?» Простой вопрос, мучивший его в течение нескольких дней. Простой вопрос, ответа на который у неё не было. И чем старательнее она пыталась его найти, тем труднее это становилось. Гермиона пожала плечами, мотнув головой, и ощутила, как в глазах начинает щипать. И тогда он сделал шаг. Маленький. Зато к ней. Не понимая, зачем ему это и по какой причине он это делает, парень медленно подошёл и обнял её. Гермиона вспомнила их поединок и прошептала "Прости" ему в ключицы, держа ладони на его спине. Фред, усмехнувшись, кивнул: прошло полторы недели, голова совсем не болела, и продолжать злиться было бы попросту глупо. Девушка еле слышно выдохнула и снова уткнулась в шею семикурсника. У него были тёплые руки и колючий свитер. Уизли дюймов на семь-восемь* был выше старосты, и она макушкой чувствовала его подбородок. Украденные минуты спокойствия. Сворованные объятия. У кого они украли, ни один так и не понял, но когда за стеной раздался громкий стук, вся атмосфера рассыпалась, как карточный домик от дуновения ветра. Грейнджер отскочила от Фреда и, за пару секунд преодолев расстояние до выхода, вышла в коридор. Он проводил её взглядом и спустя минуту, взяв вещи, пошёл следом. Прикрыв дверь и скрестив руки на груди, наблюдал, как она отчитывала ученика четвёртого курса и конфисковала летающую визжащую тарелку из ассортимента "Проделок умников Уизли". Пряча игрушку в сумку, Гермиона строго посмотрела на Фреда и, развернувшись, направилась в сторону библиотеки. — Не волнуйся, ты получишь точно такую же совершенно бесплатно, — рыжий подмигнул студенту. — Раздаёшь наши товары направо и налево? — смешок и похлопывание по спине. Джордж хитро улыбался. — У них в спальне сейчас никого. Близнецы завернули за угол, зайдя за гобелен, и устремились в гостиную Гриффиндора. И тогда Фред понял, что у него полностью пропало желание воевать с Всезнайкой Всея Школы.