Я тебя подожду

4.

Верный друг познаётся в неверном деле. (Энний Квинт)

— Ну, приехали, ребятки. Вот и сувенирчики с приветом из Вены, — мрачно буркнула Элис, сверля взглядом картонный стаканчик из-под кофе и не замечая, что кофе в нём давно уже кончился. Напитки были дрянными, еда — отвратительной, а обстановка вокруг только что взорванной штаб-квартиры ООН удручала и нагнетала тоску. В воздухе висело ощутимое напряжение, казалось, достаточно одного неосторожно брошенного слова, чтобы люди кинулись друг на друга с криками и обвинениями. Больше всего запомнилось потемневшее от горя каменное лицо Т’Чаллы — нового короля Ваканды, потерявшего в этом взрыве отца, и стремительно мелькающие на экране всех телевизоров фотографии Джеймса Бьюкенена Барнса, главного подозреваемого в совершении этого теракта. Элис видела издалека, как Наташа разговаривает с Т’Чаллой, но не стала подходить. Соболезнования можно будет выражать потом, а сейчас она сидела между Сэмом и Стивом и слушала, как Кэп строит планы по спасению своего лучшего друга. Наивные, бессмысленные, безнадёжные планы, которые Роджерс будет до последнего вздоха пытаться воплотить в жизнь. — Звонков поступила уже целая туча. И с кем только Зимний Солдат не ходит в качалку. Всё полная чушь, кроме этого, — подошедшая Шэрон положила на стол тонкую картонную папку с фотографиями и какими-то распечатками. — Это вся фора, которую я могу вам дать. — Конечно, чушь, — с презрением бросила сквозь зубы Элис, отрываясь от созерцания бумажного стаканчика, который был безжалостно смят и отправлен в урну. — Он не работает настолько грязно. — О чём ты? — удивлённо повернулся к ней Сэм. — О чём я? А вы пошевелите мозгами, ребята, опаснейший наёмник мирового уровня, совершивший более двух дюжин убийств за последние пятьдесят лет, которого мы впустую ищем два года, вот так тупо палится на камере наблюдения при подготовке теракта? — девушку, что называется, понесло. — Да ты сам в это веришь? Это как если бы ты упал при полёте, потому что разучился летать в костюме, Стив сломал себе нос своим щитом, а меня бы победил на ножах какой-нибудь новичок-самоучка! — Чёрт, а в этом что-то есть, — задумался Сэм. — Если он отошёл от дел, то зачем ему взрывать заседание ООН? А если он вернулся в Г.И.Д.Р.у, точнее, в то, что от неё осталось, то он сработал бы аккуратнее и лучше. — Вот именно. Браво, хоть у кого-то мозги работают в трезвом аналитическом направлении. А что это значит? Акция была спланирована. Твоего Баки могли просто-напросто подставить. — Да вы себя слышите со стороны? — внезапно резко ответила Шэрон. — Он психически нестабилен, он не понимает, что делает, здесь нет смысла говорить о логике! Зачем его лишний раз подставлять, если на него и так охотятся спецподразделения со всего мира? — Какая разница, что случилось. Баки нужно спасать, и точка, — резюмировал Стив. Предупреждения Наташи не подействовали на него, да и не было смысла на это надеяться, — ослеплённый возвращением лучшего друга, он не желал слушать никого и ничего. — Ребята, вы идёте? — Иди. Я тут остаюсь, — мрачно бросила сквозь зубы Нортен. Дружба дружбой, а инстинкт самосохранения у девушки всё ещё работал. — И я не собираюсь тебе ничего объяснять.       Резко поднявшись из-за стола, она отошла в сторону, не желая слушать недоумённые вопросы. Она помогала Стиву искать Баки, пыталась собрать хоть какую-то информацию, не жалея себя, в свободное время моталась по миру, но тогда это было безопасно и законно. Им не угрожали Интерпол и ЦРУ одновременно, а их цель не была внесена в список опаснейших преступников всего мира. Девушка выполнила своё обещание помочь Стиву найти друга. Барнса не нужно было больше искать, он сам нашёлся. — Слушай, в чём дело? Ты ведь сама приняла мою сторону в споре, — Стив догнал её, ухватил за локоть и отвёл в сторону. — Почему сейчас выходишь из игры? — Я обещала помочь тебе найти Баки. О том, чтобы вытаскивать его из лап всех спецслужб разных стран, речи не было. Я на это не подписывалась. Если я против этого чёртового договора, это не значит, что я полезу с тобой в самоубийственную авантюру, — она зашипела как разъярённая кошка, вырывая локоть из его цепких пальцев. — Я никогда не рассказывала тебе, что стало с моими родителями? Их убил Зимний Солдат за лояльность Щ.И.Т.у, когда я была ещё ребёнком. Я не собираюсь ему мстить, это их не вернёт. Но и спасать его не стану. Хочешь делить вместе с ним камеру до конца своих дней — валяй, но я пас. И постыдился бы тащить за собой ребят.       Выпалив всё на одном дыхании, Элис развернулась и пошла, не особо смотря, куда именно она идёт. Её всю трясло как в лихорадке — ну почему Стив не может, не хочет понять, что эта дорожка приведёт его только к гибели, если не хуже? Бог с ним с договором, тут можно найти компромисс, но международный преступник — это уже не шутки. До гостиницы она добралась уже ближе к вечеру, кое-как доплелась до своего номера и рухнула на кровать, не раздеваясь.       Во сне она на геликарриере, только почему-то Баки лежит под ней, распластавшись на стекле, и кровь вокруг такая ослепительно красная, что глазам больно на неё смотреть. Удар за ударом она вминает его лицо внутрь черепа, стирая и смазывая его черты, и оно вдруг распадается под руками на мешанину из крови, мяса и осколков костей. Девушка смотрит на свои руки, они железные, но они не сияют под солнечными лучами из-за покрывающих их алых пятен. Она ощупывает ими своё лицо, чувствуя прохладу стали на разгорячённых щеках. «Что я наделала? В кого я превратилась?», пульсирует мысль в голове. Стекло под ногами рассыпается на осколки, Элис летит в воду, и тяжёлые руки тотчас же тянут её вниз, пятно солнечного света всё отдаляется и отдаляется, а воздух в груди стремительно превращается в отраву. На дно она почему-то приземляется в положении стоя, и ил под ногами слишком твёрдый, но опустив голову, девушка понимает, что стоит на плиточном полу. В желобках и трещинах собралась кровь разной степени давности, засохшие бурые пятна мешаются с совсем свежими. Сапоги липнут к грязному полу, когда она идёт вперёд, и голоса за поворотом становятся громче с каждым шагом. Они что-то обсуждают по-русски, Нортен разбирает только отдельные фразы, что рёбра слишком хрупкие и их нужно заменить стальными, а электрошоковая терапия даёт нужные результаты. А затем она внезапно ускоряет шаг, почти переходит на бег, но не успевает, и пронзительный крик боли летит из-за поворота, останавливая её, сбивая с ног, и она тоже кричит, не слыша за чужим воплем собственного голоса, а мир вокруг с треском исчезает в разрядах тока.       Девушка подскочила на кровати как ошпаренная, будто её хлестнули раскалённым кнутом. За окном занимался тусклый бледный рассвет, первые робкие лучи едва-едва пробивались в окно. Голова раскалывалась так, будто она вчера целый день пила концентрированный технический спирт, а мысли путались в голове, отчаянно отказываясь собираться в единую картинку. Взрыв в резиденции ООН, обвиняемый в этом Джеймс Барнс, рвущийся спасать его Стив, — всё смешивалось в один сюрреалистичный кошмар, от которого нельзя было проснуться. Недовольно посмотрев на часы, Элис принялась собираться.       Чем самым ценным в жизни может обладать человек? Деньги — прах, их не забрать с собой в могилу, они не помогут тебе в окопах на войне, когда над головой свистят пули и каждая несёт с собой смерть. Близкие умирают, друзья уходят, а бывает так, что и предают. Ничто не вечно, кроме памяти, ярких, многоцветных воспоминаний, не дающих тебе забыть в бесконечной быстротечности жизни, кто ты есть на самом деле. У Джеймса Барнса не было даже этого. Лишь обрывки воспоминаний, не имевшие никакого структурного порядка, они могли принадлежать кому угодно. Мирные воспоминания довоенной жизни причудливо смешивались с чудовищными картинами убийств, которые он совершал своими руками. Лица мужчин, женщин и детей смешивались в одну непонятную круговерть, миллионы голосов кричали, шептали что-то осуждающее, умоляющее, пронзительное и в то же время едва слышное. Больше всего в этих воспоминаниях было Стива, сначала это был худой мальчишка-астматик в бежевом пальто, которое висело на нём мешком, потом — крепкий и здоровый парень, солдат с фигурой бога, национальный символ и герой всей Америки. Летящий над бездной поезд, холод и потеря ощущения левой руки. Девушка с огненно-рыжими волосами, заслоняющая собой цель миссии, пуля, прошивающая насквозь и женщину-телохранителя, и эту цель. Эстакада, оглушительный визг колёс, темнокожий парень с крыльями, снова Стив и его спутница с глазами, отливающими блеском несгибаемой стали, словно выкованная сама из железа. Падающий с неба геликарриер, словно весь его мир, состоявший до недавнего времени из простых и понятных вещей: есть приказания кураторов, которые нужно выполнять, остальное не имеет значения. Сейчас Солдат был свободен, он был сам по себе, и большую часть времени он сидел, закрывшись в маленькой полузаброшенной квартире, обставленной с классическим аскетизмом: кровать с тонким матрацем, пустой неработающий холодильник, пара шоколадок на тумбочке, блокнот, испещрённый записями и пометками — отчаянными попытками склеить клочки разорванной прежней жизни. Абзацы текста были выведены слегка кривым почерком с крупными буквами, такой бывает у детей в начальной школе, когда они только-только учатся писать. Между страниц была вложена открытка с изображением Капитана Америки — сотни таких продавались в каждом ларьке с печатной продукцией. Баки выбрал именно эту, потому что на ней Стив был изображён без шлема и смотрел вперёд ясным открытым взглядом. Так смотрит человек, уверенный в себе и в правильности своего дела, готовый отстаивать свои убеждения до конца. Человек с таким взглядом просто не может быть плохим. Плохого парня не сделали бы национальным героем. Именно эту фотокарточку сейчас рассматривал настоящий Стив, по наводке Шэрон нашедший временное убежище Зимнего Солдата. — Время, кэп. Немецкий спецназ приближается с юга, — услышал Стив голос за спиной. Почти такой же, как и семьдесят лет назад, в холодном осеннем лесу, когда они накрывали очередную тяжеловооруженную бронированную группу фашистов. — Принято, — на автомате ответил Роджерс. Он всегда лез в самые горячие атаки, в самые убийственные мясорубки, зная, что спину прикрывает верный лучший друг с непременной снайперской винтовкой. — Знаешь меня? — Ты Стив. Я в музее читал про тебя, — Баки отвёл глаза, голос на мгновение дрогнул, становясь неуверенным. Стив не сунулся бы сюда один, Стив всегда думает о безопасности, о прикрытом тыле, о мирном населении и о сотне вещей, на которые Зимнему Солдату на миссиях всегда было наплевать. Значит, где-то поблизости на подхвате должны быть его спутники — язык не поворачивался даже мысленно произнести слово «друзья», оно казалось горсткой пепла, жалкой пародией на настоящие чувства, которые Солдат не испытывал уже семьдесят пять лет. — Знаю, ты нервничаешь, и у тебя есть на то причины. Но зачем врать? — голос Капитана звучал мягко и успокаивающе, но этот тон действует на Солдата как удар током, как сигнал опасности. Стив пришёл сюда из-за того теракта в Вене. Обмануть, завлечь, воспользоваться крохами доверия, схватить и предать, другого ведь не может быть. — Меня не было в Вене, я отошёл от дел, — резко ответил Баки. — За тобой выслали группу захвата, и живой ты им точно не нужен, — тогда какого чёрта ты явился сюда, национальный герой Америки, утешать пустой болтовнёй или доказывать что-то? — Пулю в лоб, и концов не найти, — горькая ухмылка искривила неподвижное лицо. — Не всё решается кровью, Баки, — Стив всё ещё пытался зачем-то найти слова, нащупать контакт, тонкую связующую нить между двумя друзьями. Поздно, она оборвалась давным-давно, когда Баки летел с поезда вниз, в ослепительно-белую ледяную бездну. — А она всё льётся и льётся… — голос упал почти до шёпота, металлические пальцы сверкнули в редких лучах солнца, пробивавшихся сквозь плотно занавешенные грязные шторы. Мужчины смотрели друг на друга немигающим взглядом, но идиллия была прервана влетевшей в окно гранатой, которую Стив на автомате отбил щитом. За окном что-то грохнуло, взорвалось, а в следующую секунду в квартиру ворвался спецназ, имевший приказ стрелять в Солдата на поражение и не брать живым.       Пули рикошетят в крохотной комнате, выбивая бетонные брызги из голых стен, лишённых обоев. Стив бросается к Баки, прикрывая его своим щитом — глупец, они не в сорок пятом, почему он не хочет верить, что его лучший друг мёртв, почему защищает искусственно созданное Г.И.Д.Р.ой чудовище? Солдат выбрасывает рюкзак в окно, прорывается на несколько этажей вниз и лихо спрыгивает с балкона на крышу соседнего здания. Металлическая рука смягчает падение, перекат, и он уже бежит дальше, но над головой мелькает тень, жёсткий удар в спину бросает его на бетон, а перед ним выпрямляется незнакомец в чёрном костюме, выпускающий металлические когти из пальцев наподобие кошачьих. Закипает жаркий рукопашный бой, и судя по тому, с какой лёгкостью когти незнакомца рвут и вспарывают металл и бетон, они явно сделаны не из простого железа. Баки всего лишь хочет уйти, а неизвестный пришёл за его головой, это становится понятно, когда Барнс с трудом удерживает острые лезвия в паре сантиметров от лица, а затем незнакомца вдруг что-то толкает в правое плечо и отбрасывает в сторону. Приглушённо звучит выстрел, затем ещё один, угодивший в грудь, и наконец третий, точно в голову, — но с каждым хлопком Пантера, как окрестил про себя Баки нападавшего, лишь отступает на шаг назад, упорно отказываясь падать после трёх прямых попаданий неизвестного снайпера. Пользуясь внезапно подвернувшимся шансом, беглец вскакивает и мчится дальше, спускаясь по крышам на землю и распугивая мечущихся во все стороны прохожих. — Сэм, я прыгаю на крышу! — Стив появляется на балконе, отходит назад, чтобы взять разбег. — А кто это там с ним? — удивлённо спрашивает напарник, и Стив тоже видит два силуэта, мелькающих среди технических построек. — Стив, по ним снайпер работает! По этому, второму! Стреляют с крыши здания, где ты сейчас! — Может, спецназ? — Вижу стрелка. Чёрт, заметил меня! — Сэм и вправду видит, как замершая на прогретом солнцем бетоне чёрная фигура отлипает от прицела винтовки и поднимает голову вверх, впиваясь в парящего в небе Сокола пристальным взглядом. Но вместо того, чтобы стрелять, человек бросает оружие и бежит прочь, на ходу разматывая трос, отталкивается от края и исчезает за скатом крыши. — Нет, это не спецназ! Кто нас прикрывает, что тут происходит вообще? — Ладно, к чёрту! — Роджерс прыгает вниз, и троица мчится по улице, один за другим спрыгивая с моста и оказываясь на эстакаде. Нападавший легко настигает их, обгоняя машины с нечеловеческой, звериной грацией, и Стив останавливает первую попавшуюся машину, вышвыривает водителя и прыгает за руль, надеясь хоть так оторваться от преследования. Не помогает — противник цепляется за заднюю дверь, вцепившись в неё как кот, руками и ногами. Кэп резко дёргает руль вправо, затем влево, напрасно, тот упорно не желает отцепляться. — Сэм, мне его не снять! — раздражённо бросает Стив, как вдруг из-за поворота выныривает мотоцикл, сидящий на нём человек вскидывает автомат, и короткая прицельная очередь бьёт по человеку-пантере, который немедленно переключается на новое действующее лицо. Тело растягивается в грациозном зверином прыжке… и напарывается на вовремя выставленный кулак, стрелок на мотоцикле ловко ловит Пантеру за горло и отбрасывает куда-то назад, показывает большой палец Стиву и прибавляет газ, нагоняя успевшего оторваться Баки. — Это ещё кто такой? Сначала кошатник в костюме, теперь бешеный байкер, я на этот трэш не подписывался! — конец фразы Уилсона выходит смазанным из-за того, что Пантера бросается на него, и мужчины кувыркаются в воздухе, пока Сокол пытается отцепить неожиданную ношу. С грохотом рушится мост, под которым разворачивается всё действие, но Баки успевает проскользнуть под обвалом, вместе с Пантерой и стрелком, который заваливает мотоцикл набок, чудом разминувшись с падающими обломками бетона. Инерция несёт его тело вперёд, он врезается в Пантеру, снося того с ног. Перекатившись, бойцы замирают друг напротив друга, готовые в следующую секунду броситься в бой, но плотным кольцом встают вокруг полицейские машины, из которых высыпает спецназ с оружием наготове. Численный перевес явно не на стороне Капитана Америки, и Стив Роджерс прекрасно понимает это. В полуметре от них с лязгом приземляется Роуди, пушки на руках заряжены и готовы выстрелить в любую секунду. — Руки, чтобы я видел! — Стив молча убирает щит за спину, позволяя полицейским заковать себя в наручники. Стрелок, стоящий рядом с ним, целится во взвод спецназовцев из пистолетов, словно надеясь выстоять против ураганного огня автоматов в одиночку. Пантера же с тихим скрежетом убирает когти и снимает шлем — солдаты замирают на месте, не решаясь подойти к королю Ваканды. Он спокойно смотрит на окружающий его хаос, и перед его царственной осанкой хочется преклонить колени. — Поздравляю, Кэп. Ты теперь преступник. Теперь ты, убери свои пушки. Ну, живее!       Последний участник театра, всё ещё остающийся анонимным, неохотно прячет оружие в кобуру и тоже стягивает шлем, сдувая со лба выбившуюся из хвоста прядь светло-каштановых волос. Девушка с таким бешенством смотрит на полицейских, что они на всякий случай отходят на шаг назад, не опуская оружие. — Ваше высочество, — вежливо кивает она Т’Чалле, получая в ответ такой же преисполненный благородства и достоинства кивок. И не скажешь, что десять минут назад она стреляла по нему из снайперской винтовки. У Стива округляются глаза, Сэм давится заготовленными ругательствами, а Баки жадным взглядом впивается в девушку. Она держится так же уверенно и спокойно, как и при их последней встрече на геликарриере, прежняя расслабленная поза и чуть прищуренные глаза, словно она смотрит на мир сквозь прицел снайперской винтовки. — Хороший выстрел, — неожиданно отвечает ей вакандский король. Чёрный материал маски порван в районе лба, сквозь разрывы тускло поблёскивает металл. — Бронебойные? — Разрывные, — ухмыляется Элис уголком рта и спокойно садится в машину. — В костюме есть вибраниум? — спросил Стив, когда они уже ехали по Берлину, направляясь прямиком в здание тюрьмы. — Не играй в дурачка, — раздражённо ответила девушка. — Мало кто может остаться в живых после прямого попадания разрывной пули в голову. — Лицо Сэма восхищённо вытянулось, но для самой Элис это выглядело не более, чем позёрством, что раздражало ещё больше. — Чёрная Пантера оберегает народ Ваканды много столетий. Защита переходит от воина к воину. Из-за того, что ваш друг убил моего отца, я унаследовал королевскую мантию. Спрашиваю, и как король, и как воин: как думаешь, у твоего друга есть шанс избежать расплаты?       «Он никого не убивал!» , -- едва не сорвалась на крик Элис, но вовремя прикусила язык. Сейчас, когда обстановка и так напряжённее некуда, лишние споры им явно ни к чему. Стив молча отводит взгляд, а затем оборачивается к девушке. — Что ты вообще здесь делаешь? Ты ведь сказала, что выходишь из игры. — Спасаю тебя, потому что ты вечно лезешь во всякие передряги и рискуешь жизнью ради других, — устало ответила Нортен. — Ты мой друг, Стив. А друзья должны быть вместе до конца.       Роджерс судорожно вздрогнул на этих словах, и отвернулся к окну, невидящим взглядом уставившись в стекло. «Ведь я с тобой до конца…» — Даже если твой друг неправ и он злодей, ты будешь помогать ему? — Т’Чалла даже обернулся к сидящей сзади Элис. — То, что он злодей, ещё нужно доказать. А прав он или нет — он всё равно мой друг, и это доказывать не нужно, — пожала плечами девушка, которая была невероятно спокойна, словно её вовсе не волновало собственное пошатнувшееся будущее, находящееся под серьёзной угрозой тюрьмы.       Лязгнули толстые железные двери, впуская в бронированное нутро колонну машин и мотоциклов. Они прибыли в пункт назначения, и теперь вопрос, как отсюда выбраться, стоял остро, как никогда.