Шанс

25 декабря 2001

Город сверкал и сиял. На улице сновали влюбленные парочки, которые будто бы случайно попадали под омелу и долго, чувственно целовались. Встретившись утром у порога, Голд и Лейси наградили их одинаково презрительными и полными зависти взглядами. - Черт, а я думала, только Лерой выбирает подарки в канун Рождества! – воскликнула она, разматывая шарф. – Как думаешь, эти толпы и к нам сегодня будут заходить? - Ну, учитывая, что за прошедшую неделю слова «мне для подарка» я слышал раз триста, вполне возможно, - ответил ей ростовщик, проходя в мастерскую. – Что, кстати, готовишь для отца? - Коллекционное вино, - Лейси пожала плечами. – Ладно, шучу, мы в тот раз как раз из-за вина и поссорились. Я купила ему портмоне. А то несолидно, ходит с мятыми деньгами в кармане, как школьник какой-нибудь. * * * Антиквар оказался прав, и от клиентов не было отбоя. Веселые, но все как один куда-то спешащие сторибрукцы впервые за много лет поздравляли Лейси и Голда с Рождеством. И дело наверняка было не в праздничных скидках, а улыбчивой и как никогда прекрасной «мисс Френч», которая оглушительно расхохоталась, когда начальник (при трех клиентах!) случайно назвал её «милая». Не исключено, что омела над входной дверью появилась сразу после этого и благодаря Мэри-Маргарет. Вот уж действительно, в тихом омуте… Но пока маленькое растение никем не было замечено, и вероятность того, что кто-то увидит его до конца дня, стремительно уменьшалась: в пять часов вечера Голд заявил, что закрывает лавку. - Давай, по-быстрому обменяемся подарками и разбежимся, как будто ничего не было, - он сделал непонятный жест рукой, видимо, означавший спешку. - Боже, я тебе не травку продаю! – Лейси рассмеялась. – И лично мне спешить некуда. Папа ждет меня к восьми. - Хорошо, тогда я начну? – предложил антиквар, который после кивка девушки ушел в мастерскую. Он вернулся сразу с двумя коробками, поставив их на левую от входа витрину и коротко пояснив: - Не хочется ходить туда дважды. И я ничего не открывал. - Умница, - она благодарно улыбнулась. - Лейси, - начал Голд немного взволнованно. – За много лет я отвык дарить хорошие подарки и уж тем более поздравлять, так что прошу меня простить, но ради твоего постараюсь сказать все правильно. С этой вещи… - ростовщик потянулся к коробке, - а впрочем, нет, не совсем с нее – началась новая страница моей и твоей жизни. И раз уж сейчас мы находимся на праздничной главе, - он повернул голову к помощнице, - самое время перечитать начало. С этими словами Голд извлек из коробки тот самый чайник, про который Лейси нужно было рассказать все, что она сможет, когда он принимал её на работу. С тех пор девушка его не видела, и теперь заметила, что прекрасная вещица в стиле ампир изменилась – корпус чайника был покрыт сетью трещин, но он, тем не менее, оставался целым. Голд склеил его чем-то ужасно похожим на золото, и если бы она не была искусствоведом по образованию, Лейси бы только недоуменно нахмурилась. - Кинцуги! – восхищенно воскликнула девушка, подходя ближе и обхватывая чайник руками. – «Совершенное несовершенство»… О Адам, - кажется, она начинала плакать, - это так трогательно, боже… Она потянулась к Голду, чтобы обнять его, но он, видимо, слишком взволнованный, чтобы обнять её в ответ, только неловко погладил девушку по плечу. - Брось, это всего лишь чайник. - Произведение искусства! – поправила его Лейси, делая шаг назад. – Кстати, подарок тебе тоже сделан вручную, - она открыла коробку, вынув из неё небольшой деревянный глобус. – Ну, я знаю, что у тебя глобусов много, но такой вряд ли есть, - с этими словами она протянула подарок антиквару. Как бы она хотела рассказать ему о том, как долгими вечерами сидела за книгами о резьбе по дереву, делала чертежи, резала пальцы стамеской… И о том, какой счастливой она была сейчас, видя на губах ростовщика полуулыбку, греющую её душу лучше любого Рождественского свитера. Голд медленно повернул глобус и тут же воскликнул: - Лейси, это потрясающе! Это не просто глобус, это глобус Сторибрука! Даже… Даже географически точный… У него не было слов. Каждый дом, каждая улочка были подписаны изящным шрифтом. Были и пара особенных мест: свой дом и дом Голда Лейси отметила оранжевым, их магазин – зеленым, а место около «Кроличьей Норы», где они встретились – маленькой красной точкой. Ростовщик поднял на неё сияющий взгляд: - Ты даже не представляешь, как много это для меня значит, - тихо, заворожено произнес он. Но тут же вернулся к своей обычной речи и добавил. – К тому же, твои навыки реставратора стали значительно лучше, я… Лейси поднесла палец к его губам, не дав закончить. - Ты рад, - прошептала она. - Я рад, - согласился он. Еще пару секунд они просто смотрели друг на друга, но вскоре Голд ласково провел рукой по её плечу со словами: - У тебя ведь ужин, не хочу задерживать в такой день. - Мне будет тебя там не хватать, - ответила Лейси с улыбкой и направилась к мастерской. Она не была достаточно храброй, чтобы остаться – и понимала, что если откажется ужинать с отцом и встретит Рождество с Адамом, то поддастся искушению и в самый Сочельник расскажет ему обо всем. Так рисковать она не могла. Собрав вещи и весело попрощавшись, девушка направилась к выходу. И если бы не зоркий глаз антиквара, через две секунды он остался бы совершенно один. - Омела, - глухо заметил Голд. - Что? – Лейси обернулась и нахмурилась. - Это не ты повесила? – он показал на растение пальцем. - Нет, - она подозрительно взглянула на пару зеленых лепестков, аккуратно приколотых к двери иголкой. – Но мы здесь не вдвоем, нам не надо… - она не закончила, отведя взгляд и вмиг пожалев о том, что сказала. - Знаю, - попытка Голда ответить бодрым голос с треском провалилась. Он тоже начал рассматривать пол и вскоре махнул на выход рукой. – Давай, вряд ли сюда зайдет тот, кто тебя поцелует. - О, он зайдет, - неожиданно уверенно возразила Лейси. – Точнее, я сама сюда зайду, - она как-то слишком быстро взялась за дверную ручку. – Не снимай омелу, и когда я вернусь на работу, я поцелую кое-кого прямо здесь, - её глаза сияли, сердце колотилось, и зачем-то Лейси уточнила. – Ты это увидишь, если не закрываешь глаза, когда… тебя… Не выдержав, она, вся пунцовая от смущения, не договорив, выскочила за дверь. * * * - Когда мы, наконец, целуем друг друга на прощанье, мне безумно не хочется выходить в этот буран, но если ты меня крепко обнимешь, мне будет тепло всю дорогу домой... – немного грустно пела Лейси, пока мистер Френч поздравлял коллег по телефону. «Прям по всем фронтам пролетела» - злорадно констатировала Лейси у себя в голове. - Да, да, обязательно. Что? Ну конечно приду! Как можно, Фил, обязательно приду…. Да, да, и тебя еще раз с праздником! Пока! Пока… - бормотал он, заходя в гостиную. На бежевые обои с золотым отливом падал свет изысканной люстры. В углу, слева от двери, стояла наряженная ель. Между ней и дверью стоял полностью накрытый стол, возле него – мягкий светло-коричневый диван, а напротив – телевизор на стеклянном столике. Лейси, лежа на диване, вертела в руках телефон и задумчиво смотрела в окно на противоположной стене. * * * Это Рождество абсолютно точно было лучше всех остальных: во-первых, у Голда были (пусть и незваные) гости, а во-вторых – он был им искренне рад. Виктор и Руби, неожиданно заявившиеся к нему на порог, принесли с собой огромный мясной пирог и бутылку красного вина, которое и распили вместе с ростовщиком за праздничным ужином. В благодарность за визит - и добрые полчаса искреннего смеха – он вручил Руби «Автомобильную механику», а Виктору – «Черный юмор людей в белом». Подарки, на его взгляд, были так себе, но гости остались довольны, и, заверив Голда, что обязательно встретятся с ним до Нового года, ушли на ужин к миссис Лукас. Ростовщик мысленно пожелал Виктору удачи – и включив телевизор, лег на диван и укрылся пледом. Он чувствовал, что должен дождаться Сочельника – но никак не мог объяснить зачем. * * * Несмотря на то, что быть деликатным у мистера Френча никогда не получалось, он старался. Поэтому когда на вопрос о том, как у неё дела с «начальством» Лейси толком не ответила, отец быстро перевел разговор в другое русло. - Десять… Одиннадцать… Двенадцать… С Рождеством! – закончив счет, хором прокричали они, тут же бросившись обниматься. Чмокнув цветочника в щеку, Лейси повторила: - Поздравляю, пам-пам. Не против, если я отойду? - Хочешь кому-то позвонить? – осторожно улыбаясь, спросил он. - Он совсем один сегодня, - объяснила девушка, не знавшая о визите её друзей в дом Голда. – Я ему нужна. Услышав это, мистер Френч согласно кивнул и, снова сев на диван, прибавил у телевизора громкость. - С Рождеством! – весело прокричала Лейси, от волнения сжав левую руку в кулак. - С Рождеством! – так же оглушительно ответил ей голос ростовщика. - Лучший! Праздник! На свете! –отрывисто взвизгивала девушка, размахивая ладонью в воздухе. – Ты знаешь, что мне папа подарил? Ну, свитер, ладно, но зато какой! На нем написано, что я «работаю на кофе, сарказме и губной помаде». – на пару секунд Лейси замолчала. – У нас наконец-то нормальная семья, даже не верится, - с нескрываемой теплотой добавила она. - А знаешь, приходи в нем на работу! - она этого не видела, но Голд наверняка отвел взгляд в сторону и ухмыльнулся. – И я рад, что твое Рождество удалось. Мое, кстати, тоже: Виктор и Руби передавали тебе привет. Сказали, что нагрянут послезавтра. - Чудесно, - Лейси удовлетворенно кивнула. – Надо будет завернуть их подарки… Как раз обертка оставалась… - на показавшиеся ей вечностью мгновенья она замолчала, и чувствуя, как искушение тисками сжимает её сердце, Лейси начала говорить. – Адам, я… Должна сказать. Я… Но и со второй попытки она не смогла заставить себя признаться. - …я приду на работу в понедельник. - Ладно, - судя по голосу, Голд почувствовал, что с его помощницей что-то не так. – Белль, у тебя что-то произошло? - Нет, - прошептала Лейси, закрывая глаза. – Просто устала. Пожалуй, нужно было подумать перед тем, чтобы использовать эту отговорку для того, кто слышал её уже четыре месяца. - Ты ночуешь у отца? Я за тобой заеду. - Адам, все хорошо, я в порядке! – тут же возразила она. – Ложись спать. И в понедельник - приходи, пожалуйста, на работу. Их понедельником было далекое 14 января 2002 года.