Успеть до удара

Воскресные вылазки в город у Тацуки и Орихиме уже традиция. Девушки сменяют надоевшую за шесть дней школьную форму на выходную одежду, сначала гуляют в парке, затем заглядывают в магазинчики за обновками, а после непременно приходят в уютное кафе при Торговом центре и заказывают любимые десерты: Орихиме ― шоколадное мороженое с перцем чили, а Тацуки ― менее шокирующее для официантов: сливочное, с карамелью. ― Ох, я никто для Куросаки-куна, ― начинает жаловаться Орихиме после первой же ложки. Как обычно. Тацуки вздыхает, тоже как обычно, но подпирает щеку и терпеливо слушает скопившиеся за неделю обиды подруги. Увы, практически все они касаются её лучшего друга. ― Слушай, Орихиме! ― Когда Тацуки не выдерживает, она пытается в миллионный раз вдолбить в рыжую головку старшеклассницы простой выход: ― Забудь ты этого балбеса. Ичиго странный. У него либо нога на тормозе, либо вообще на уме только обязанности шинигами. Что ж ты его всю жизнь ждать будешь? ― Буду, ― немедля кивает та. ― И как можно забыть первую любовь, Тацуки-тян? Она же самая-самая! ― Самая-самая, говоришь? ― Тацуки улыбается уголками губ и прячет глаза. Она свешивает голову, взглядом проходится по завиткам на мороженом, его пикам, политым карамельным соусом. Этот густой цвет вызывает у девушки определённые ассоциации и всегда с одним и тем же человеком. «Первая любовь…» ― В Старшей школе вряд ли кто осмелится предположить, что задиристой каратистке вообще знакомо это чувство. Парней она не просто сторонится, но и бьёт их нещадно, не подпуская ни к себе, ни к Орихиме на пушечный выстрел. За это, за глаза конечно, многие Арисаву кличут «мужененавистницей», открыто игнорируя тот факт, что в друзьях у неё практически одни парни, что со школы, что с додзё. Однако это вовсе не означает, что она никогда не испытывала то самое чувство, которое и любовью-то назвать сложно, но вот влюблённостью наверняка. Возможно, те немногие, для кого Тацуки является не просто зацикленной на тренировках спортсменкой, могли бы предположить, что это с Ичиго они могли в детстве собирать смешки дворовых ребят и дразнилки, но нет. Тацуки нравился другой мальчик. Сейчас она практически уже не помнит его. Лишь отрывками. Светлые прямые волосы, задевавшая ресницы чёлка, ямочки на щёчках при улыбке и глаза цвета не то соевого, не то карамельного соуса. Новичок в третьем классе Младшей школы. Обычный мальчик, которых тысячи, но он сел за парту перед Тацуки, обернулся к ней за учебником, улыбнулся, и бойкой девочке впервые захотелось стать нежной, а не колючей, улыбчивой, а не хмурой. Ей впервые захотелось стать такой, как все одноклассницы: тихой, смирной, скромницей. Мальчики ведь по определению должны были любить именно таких девочек. Тацуки кисло усмехается воспоминаниям, будто лимон жуёт, а не десерт. Это сейчас она понимает, что глупо не быть собой, стараться слиться с массой или походить на кого-то ещё. Глупо просить маму больше не стричь её, а завязывать маленькие мышиные хвостики, как у красавиц из параллельных классов. Глупо пропускать тренировки, обманывать отца, что остаёшься на дополнительные уроки по математике, а вместо этого записаться на кружок изящных искусств и домоведения. Глупо ходить и пялиться на предмет обожания во все глаза, когда он тебя в упор не видит, зато твой интерес начинают замечать иные дети. ― Первая любовь, ― Тацуки закусывает ложку с мороженым и прикидывает, какой бы дать дельный совет подруге: несмотря на разницу в годах, их ситуации в целом были схожи. ― Понимаешь, она, как карамель, приставшая к зубам. Вроде и сладко, и нравится, но приносит только вред. Зубам ― кариес, сердцу ― раны. Арисава поддевает языком прилипшую тянучку и думает, что кое в чём Орихиме тоже права: счастливую или несчастную, ответную или безответную, но первую любовь сложно выкинуть из памяти, как и распрощаться так запросто. Тот мальчик тогда высмеял её чувства при всём классе, за что конечно получил, хоть и не от растерявшейся Тацуки, а от Ичиго, пришедшего на выручку подруге. Однако после, когда они перешли в Среднюю школу, все трое сумели подружиться, а Тацуки даже получила неожиданное ответное признание спустя несколько лет. Правда и ответила она тоже отказом. То ли из гордости, то ли в отместку. Сейчас Арисава вспоминает об Аикаве Такаши с лёгкой грустинкой. Иногда они даже видятся в городе или встречаются в спорткомплексе: он по-прежнему играет в баскетбол. Несмотря на то, что их связь оборвалась с поступлением в разные Старшие школы, порой чисто девичья натура берёт верх и задаётся уже бессмысленным, ибо поздним, вопросом: «А что было бы, если бы…» Тацуки ловит взгляд удивлённой Орихиме и чувствует покалывающее тепло в щеках; неожиданно для себя смущается. Из всех её нынешних друзей об этой старой истории знает только Ичиго. Ну, если не забыл, конечно. Однако смотреть в глаза влюблённой подруге сегодня становится как-то совестно, что ли. ― Знаешь, Орихиме, ты, верно, подожди ещё. Чтобы не жалеть потом. И не думай, что ты никто для Ичиго, он всё-таки не один раз спасал, защищал тебя, помогал тоже… ― Тацуки зачерпывает ложкой новую порцию мороженого и находит, что карамельный цвет чем-то напоминает ей и оттенок глаз верного друга детства. Он, увы, даже не кариес, он ― сплошная головная боль, но Тацуки знает, что Орихиме должно повезти больше, чем ей. Ведь Ичиго не из тех мальчишек, что оставляют раны на сердце.