Предел сопротивления

На восьмой день пребывания в четырех стенах квартиры Джин начинала сходить с ума. Выбросив алкоголь, как посоветовал доктор Грант, она поняла, что совершила огромную ошибку. Пустые кружки из-под зеленого чая с мелиссой и мятой ровным строем покоились на журнальном столике. По телевизору крутили очередную криминальную драму в стиле нуар, в суть которой Джин не особо вникала. Просто не хотелось ощущать одиночество и тоскливость, заполнившие ее дни внезапного отпуска. Брюс Уэйн не объявлялся в ее жизни с того самого дня, когда он в первый и последний раз приходил в больницу. Он не присылал ей цветов, которые Блейк терпеть не могла, ни появлялся внезапно на горизонте, подобно грому среди ясного неба. Одну половину это положение дел вполне устраивало и несказанно радовало. Этот напыщенный индюк оставил жалкие попытки соблазнить ее, что может быть приятнее. Но вот другую половину это бездействие со стороны мужчины немного задевало. Брюс Уэйн манил ее своими тайнами, и Блейк, как истинная журналистка, в чьей крови течет жажда приключений и адреналина, не могла устоять этому соблазну. Миллиардер слишком часто стал напоминать о себе во снах, дразня и медленно заманивая Джин в ловушку. Она отгоняла от себя настойчивый образ Уэйна, прогуливаясь вечерами по Готэму, или же засиживаясь с Харви в каком-нибудь неприметном баре, который он знал со времен работы в полиции, а иногда и у него дома под темное пиво за просмотром какого-нибудь баскетбольного или футбольного матча. Буллок явно не понимал такого внезапного проявления заботы о родном дедушке со стороны Блейк, но и напрямую никак не интересовался. Он знал, что все без толку — Джин все равно ничего не расскажет. Харви же для нее был замечательным собеседником — молчаливым. Изредка они перебрасывались скудными фразами, изображая хоть какое-то подобие диалога. Сегодня Буллок бессовестно оставил Джин коротать вечер в компании баскетбольного матча, объяснив это тем, что у него есть и свои планы. И Блейк пыталась понять, то ли деду надоело ее скучное общество, то ли у него внезапно появилась личная жизнь. Позже выяснилось, что у Харви запланированы посиделки со старым другом. Джин, конечно же, ничего не сказала, пожелав лишь хорошо провести остаток дня. А сама успела разбить кружку с горячим кофе. Интересно, услышал ли старик эти звуки? Но даже если он и услышал, то ничего не ответил ей. Перспектива сидеть дома под звуки орущих комментаторов и болельщиков ее нисколько не радовала. Набрав знакомый номер, Блейк стала вслушиваться в длинные гудки. — Да, Ваше Величество, вы вспомнили о моем существовании?— ехидно поинтересовался голос.— Черт, нужно этот день записать в историю. Срочно! — Перестань паясничать, Джонсон,— произнесла Джин, опускаясь на диван. — О, слышу, ты тоже смотришь матч между «Готэмскими рейнджерами» и «Метрополискими фениксами»? — По другим каналам либо новости, либо мыльные оперы,— ответила девушка, закидывая ноги на журнальный столик.— Ты не говорил, что любишь футбол. — Женщина, что ты такое говоришь!— наигранно возмутился Майкл.— Я же мужик! А все мужики смотрят футбол. Давай, через двадцать минут в «Колизее» на 42-ой улице. И не опаздывай. Джин еле попала внутрь спорт-бара. Протиснуться между людьми оказалось намного сложнее, чем она думала. Пару раз ее пихнули в разные стороны, на что обидчик получил гордо оттопыренный средний палец и пару ласковых слов в свой адрес. Майкл сидел за дальним столиком в кампании друзей, на что Блейк его мысленно проклинала. Мог бы выбрать столик и поближе к выходу. Когда было забито очередное очко, Джин со всех сторон оглушили радостные крики, заставляя ее закрыть уши. Послышался звук чокающихся бокалов, радостные выкрики и свисты. А ведь перспектива провести вечер дома уже казалась не совсем плохой. Важный матч в серии плей-офф собрал в баре слишком много народу. Люди даже стояли почти у дверей, не желая пропустить и секунды. От этой игры зависело, выйдет ли готэмская команда в финал плей-офф или же вернется домой. — Блейк!— Майкл поахал ей рукой, помогая протиснуться к столику.— Ребята, это Джин. Трое мужчин, которые являлись друзьями Майкла, не обратили на Блейк равным счетом никакого внимания. Конечно, игра была намного важнее, чем какая-то девушка. Майкл пожал плечами, мол, плей-офф. Джин устроилась между Джонсоном и симпатичным брюнетом, который отключил перед ней надоедливый телефон. — Не жалеешь, что приехала?— поинтересовался Майкл, поставив перед ней бокал с пивом. Джин пожала плечами: — До того, как я сюда вошла, думала, что это неплохая идея. — Да, здесь бывает шумно,— улыбнулся мужчина, устремив свой взор к телевизору.— Ты же не любишь футбол, да и весь спорт в целом? — Ну-у-у,— протянула Блейк, отпивая пиво.— Каждое лето Буллок водил меня на домашние матчи, так что выбора у меня особого не было. Да и дома я часто оставалась под присмотром телохранителей отца, которые постоянно смотрели футбол. — Вот мудак!— возмутился один из друзей Джонсона, стукнув кулаком по деревянному столу.— Это был запрещенный пас вперед! Дик, разве я не прав? — Запрещенный контакт, Крис,— усмехнулся рядом сидящий мужчина, окинув взглядом журналистку.— Джин, верно? — К концу игры запомнить имя,— хмыкнула Блейк, допивая свое пиво.— Джин Блейк. Мужчина улыбнулся: — Дик Грейсон. Последний период ознаменовал бесспорную победу «Готэмских рейнджеров», и выход команды в финал плей-офф. Через две недели состоится Супер Боул, который снова вырвет половину населения Готэма в спорт-бары. Пока Майкл и его друзья обсуждали долгожданную победу команды, которые за последние семь лет даже не доходили до шестнадцатой игры в регулярном сезоне, Джин тайком разглядывала Дика Грейсона, который широко улыбался и с особым энтузиазмом лез в дискуссии. Он казался ей смутно знакомым, словно из далекого прошлого, о котором она мало, что помнила. — А что думаешь ты, Джин?— Грейсон внезапно повернулся к ней, стрельнув голубыми глазами. — Простите, мальчики, но я не питаю такую же любовь к футболу,— она равнодушно пожала плечами, крутя в руке сотовый. Двое других что-то пробурчали о женской логике, но Джин не обратила на них никакого внимания. Майкл усмехнулся над ответом подруги. — Ладно, мне пора домой,— широкоплечий блондин, которого, кажется, звали Крис, встал с насиженного места.— А то Мила снова начнет истереть, что я провожу с друзьями больше времени, чем с ней. Кевин, ты как? — Если подбросишь до дома, то я весь твой, милый,— гоготнул мужчина, оставляя пару купюр на столе.— Ладно, ребятушки, до встречи. — Думаю, мне тоже пора,— произнесла Джин, накидывая косуху на плечи.— Эй, Джонсон, проводишь или, как обычно, кинешь? Майкл прищурил зеленые глаза и виновато улыбнулся: — Эм-м-м, как обычно. Прости, зайчик, но мой вечер еще не закончился. Джин усмехнулась, обнимая друга. Обидеться на него она не могла в силу того, что он был из узкого круга людей, с которыми журналистка могла находиться в кампании больше десяти минут. А разбрасываться людьми она не привыкла. — Ладно, гаденыш, еще сочтемся. Пока, Дик Грейсон. — До встречи, Джин Блейк,— в ее же манере отозвался парень, одарив ее напоследок улыбкой. Покинув душный спорт-бар, Джин вздохнула полной грудью. Ночной Готэм только начинал жизнь, особенно если ты еще составлял часть молодежи города. Ночные клубы только открывались после дневного сна, неоновые вывески снова зажигались и слепили прохожих зевак. Улицы наполнялись тихими басами, вырывавшимися из железных дверей. Молодежь, подобно вампирам, выползала из своих укрытий, в поисках очередных жертв и приключений. Когда-то и Джин манила ночная жизнь. Она отреклась от дня в пользу ночи, где было дозволено все. Контроля не было, если она успевала сбежать от надоедливых амбалов, которых приставляли к ней родители. Тогда она, подобно старинному румынскому существу, выбиралась на улицы Метрополиса в надежде забыть обо всех проблемах, утопив обиду и разочарование в алкоголе, наркотиках, беспорядочном сексе и звуках техно. Воспоминания пережитых лет накрыли Блейк удушающей волной, и она даже не заметила, как забрела в подворотню. Мерзкий запах канализации, блевотины и чьей-то мочи заполнил легкие, заставляя прикрывать нос рукавом куртки. Глаза слезились, застилая видимость. — Эй, красотка, куда торопишься?— гадкий голос заставил ее обернуться.— Может, проведем время вместе? — Да, малышка, утоли мою жажду,— Джин поежилась от мерзкого голоса второго урода.— Что, место не по душе? Это было словно дежавю. Эти голоса, манера говорить, походки она уже где-то видела. Блейк сделала пару шагов ближе к преступникам, чтобы лучше их разглядеть, на что получила одобряющие свисты и комментарии. — Эй, Джимбо, а это не та сучка, которая была в магазине? Черные глаза опасно сверкнули яростью, и мужчина в тяжелых сапогах стремительно приблизился к журналистке, заставляя ее отступить к кирпичной стене. — Малышка, не бойся меня,— гнусно пропел тот самый Джимбо, разглядывая девушку.— Та была отважной сукой, а эта шугается, как зверек. Кампания разразилась громким смехом. Тогда Джин заметила, что у третьего, который еще не успел ничего сказать, в руке был лом, а у второго подлизы — нож. — А ты сладкая,— преступник провел грубыми пальцами по всей длине волос.— Жаль такую красоту портить, но, если ты не будешь… Он не успел договорить, как Джин точно поставленным ударом в челюсть заставила его отступить на пару шагов назад. — Ах ты, мразь!— взревел Джимбо, извлекая из кармана нож.— Ну, держись, сука! Встав в оборонительную позу, Джин стала вспоминать все, чему учил ее тренер одиннадцать лет назад. «Главное, не дай им увидеть твой страх»,— пронесся в голосе голос. Страх был, не то слово, обжигающим, забирающимся под корку, сжимающим легкие. Уложить троих — задача не из легких. Когда-то давно она двоих побеждала с легкой поддачи нападающих. Но там были либо подставные лица, либо телохранители. И в руках у них были муляжи. А сейчас все по-другому. По-настоящему. Она ловко расправилась с одним из них, впечатав его в стену, предварительно выбив пяткой нож из руки. Второй оказался более проворным, отражая каждый ее удар. Джин не успела заметить, как острый нож полоснул джинсы, а боль затупилась адреналином. — Как не хорошо,— знакомый голос заставил Джин обернуться.— Трое на одну девушку. — А ты кто еще такой, урод? Силуэт ничего не ответил, уложив нападающего об мусорный бак. Теперь же все внимание сосредоточилось на незваном спасителе. Он ловко справлялся со всеми, покончив с ними за пару минут. Джин, почувствовав ноющую боль в ноге, оперлась о холодную стену. — Ты как?— мужчина подоспел к ней, буквально удержав от падения.— Джин, ты меня слышишь? — Дик?— выдавила из себя Блейк, принимая помощь брюнета.— Ты чего здесь делаешь? — Шел домой, пока не увидел твои боевые навыки,— мягко улыбнулся Грейсон, оглядывая боевое ранение.— Рана не глубокая. Но обработать нужно срочно. Я живу здесь недалеко. — Ну, вот так и пропадают без вести люди,— усмехнулась Джин, шествуя рядом с мужчиной.— Ты точно не маньяк? Грейсон улыбнулся: — Пока не задумывался над этим. Он галантно пропустил ее первой. Квартира оказалась обычной холостяцкой берлогой, но в отличие от укрытия Харви, здесь было на удивление чисто и уютно. Дик усадил ее на диван, умчавшись за медикаментами. И все же идея пойти к едва знакомому была не очень удачной. Но он был другом Майкла, да и спас ее несколько минут назад от верной гибели. Может, он убьет ее не сразу? — Эм, Джин, мне придется разорвать твои джинсы,— виновато произнес Грейсон, потирая шею. — Ага, как же, ну уж нет,— возмутилась она, скрестив руки на груди.— Шорты есть какие-нибудь? Переодевшись в спортивные шорты, которые болтались на ее фигуре, Джин с видом великого мученика протянула окровавленную ногу в руки горе-доктора. На удивление журналистки брюнет действовал осторожно, с точностью хирурга, и она даже разрешила ему заштопать ее бедное бедро. Выпив бутылку виски, которую Грейсон предоставил ей в качестве обезболивающего, Джин почувствовала необъяснимую усталость во всем теле. — Спасибо,— Блейк протянула почти пустую бутылку Дику.— За все. — Я был бы уродом, если бы позволил им обидеть тебя,— переключив канал, усмехнулся мужчина.— Так что не благодари. Ее сразу привлекли его губы. Она подсознательно сравнила их с губами Уэйна. У миллиардера они чуть тоньше, но от этого ни капли не уступающие этим губам. Дик, кожей почувствовав ее прожигающий взгляд, усмехнулся. Джин сама потянулась к его полураскрытым губам, от которых веяло алкоголем и апельсинами. Она не заметила, как оказалась сверху. Журналистка пододвинулась ближе, касаясь животом его торса. Страсть опьяняла их, заставляла чувствовать каждое прикосновение слишком остро. Грейсон был нежен, и Джин таяла в его руках. Его кожа и волосы пахли так приятно, что брюнетка упивалась этим ароматом и задыхалась от наслаждения. Сняв с мужчины лишнюю футболку, она оперлась руки на его грудь. Дик на секунду разорвал поцелуй, чтобы освободить журналистку от ненужной одежды, и снова скользнул ладонями по бедрам, к самому краю трусиков. Джин жадно глотала воздух между поцелуями, позволяя Грейсону исследовать каждый дюйм ее обнаженного тела. Позже она свалит эту страсть на лишне выпитый виски. А пока под его обжигающими поцелуями и доводящими до безумия движениями, ей хотелось просто забыться.