Сыны Всевышнего

      — А вот это, — Андрей Константинович не спеша провёл указательным пальцем по доверчиво раскрытой для него наденькиной ладони, — это бугор Венеры. Он хорошо развит, что указывает на натуру чувственную и страстную… — Руднев пронзительно глянул на смущённо дрогнувшие от его слов наденькины ресницы, наслаждаясь появлением на щеках девушки равномерного пылающего румянца.       — А на выдающийся интеллект и высокую духовность там ничего не указывает? — ехидно спросил из-за рудневской спины Роман. — Простите, драгоценная Надежда Викентьевна, — он склонился из-за рудневского плеча, целуя наденькину ручку. — Но я должен ненадолго похитить вашего жениха по исключительно важному делу…       — Ну ты и хам, Роман Аркадьич! — восхитился Руднев, вставая. В бледном свете серого декабрьского дня хищный профиль Романа смотрелся особенно зловеще, а выражение его лица, которое он, похоже, замыслил, как любезное, ничего, кроме нервной дрожи, у неподготовленного человека вызвать не могло. Отметив всё это про себя, Руднев хмыкнул и взял Романа под локоток. — Работать надо над образом, мальчик мой, — деликатно заметил он, разглядывая компаньона с лёгким оттенком жалости, как тяжелобольного, чьи дни сочтены. — Мой подручный не может выглядеть опаснее меня самого.       — Это детали, шеф, — снисходительно усмехнулся Роман. — Нужно обсудить кое-что поважнее.       — Надеюсь, конспирация не требует шептаться об этом за дровяным сараем? — с иронией поинтересовался Руднев. — Ты же понимаешь, я старый, больной человек, а погода премерзкая…       — Вы точно не еврей, Андрей Константинович? — прищурился Роман.       — Не имею ни малейшего понятия, — чистосердечно признался Руднев. — Кто я? Откуда? Куда иду? Одному Богу известно…       — Я буду наверху. — Наденька, старательно пряча улыбку, тронула Андрея Константиновича за рукав. — Папа просил помочь ему убраться в кабинете — там столько пыли!..       — Папа — это святое! — насмешливо согласился Роман и тут же осёкся под пристальным взглядом шефа.       Руднев галантно подал невесте руку, проводил её до лестницы, которая вела в маленькую комнатку под крышей, прошептал что-то ей на ушко, отводя назад тугие рыжие локоны, свободно рассыпанные по плечам. Наденька, смеясь, шагнула на нижнюю ступеньку, что позволило ей стать вровень с женихом, обвила шею Андрея Константиновича обеими руками и горячо его поцеловала. Растрёпанный и даже слегка порозовевший Руднев стоял и смотрел, как её длинная юбка подметает стёртые деревянные ступеньки, до тех пор, пока наверху не хлопнула дверь.       — Очнитесь, шеф! Вас вызывает земля! — легонько пихнул его локтем в бок неслышно подошедший Роман.       Руднев резко развернулся и молниеносно схватил Романа за горло.       — Давно хотел это сделать, — бесстрастно пояснил он, тут же отпуская безмерно изумлённого компаньона. — А ещё эдак сдавить посильнее и… ну, да неважно…       — Хорошая реакция, — одобрительно отозвался Роман, потирая шею. — Всё больше убеждаюсь, что вы идеально подходите на роль циничного и подлого меня.       — А я и есть ты — забыл?       — Не надо драматизировать, Андрей Константинович! Ты — это ты, а я — это я, — отмахнулся тот. — Я хотел поговорить о фантоме.       — Пристрелить бы тебя, Роман Аркадьич, — ласково откликнулся на это Руднев. — За твои инициативы… — В глазах его блеснула ненависть.       — И не говорите! — вздохнул Роман. — Радзинский высказался в том же духе и даже наградил меня парой затрещин.       — Хотел бы я на это посмотреть… — с досадой прицокнул языком Андрей Константинович, явно расстроенный тем, что пропустил такое зрелище.       — Сожалею, но воспитание — процесс интимный, — ухмыльнулся Роман. Он прошёлся до стола и обратно, постоял возле сияющей разноцветными огнями ёлки, провёл пальцем по жёстким иголкам.       Руднев вздохнул и сел на табуретку возле печки.       — Скажи уже что-нибудь, — не выдержал он.       — Расскажи, что с тобой было — там, куда ты меня утащил… Ну, ты понял…       Руднев словно окаменел.       — А не пошёл бы ты, Роман Аркадьич, — ожесточённо бросил он, поднимаясь.       Роман тотчас оказался рядом, успокаивающе взял босса за плечи:       — Руднев, ну, пожалуйста… Не горячись… — бормотал он, подталкивая его обратно к табуретке. Тот, непонятно почему, сдался и сел. — Я ведь не из любопытства спрашиваю.       — Догадываюсь, — сквозь зубы процедил Андрей Константинович. По его скованным деревянным движениям было видно, как сильно он напряжён.       — Патрон предложил мне тебя убить — первый раз вышел со мной на связь, представляешь? — нервно усмехнулся Роман. — И я хочу знать, что ты натворил.       Руднев заметно дрогнул.       — Осторожнее, Роман Аркадьич, — не поднимая остекленевшего взгляда, без особого выражения проговорил господин адвокат. — Он может свести тебя с ума. Он так давит на сознание, что может полностью вытеснить твою личность. Незабываемое ощущение: становишься пустым и лёгким, как воздушный шарик, и запросто делаешь такие чудовищные вещи, от которых у человека, находящегося в здравом уме, стынет в жилах кровь.       В глазах Романа отразилась… жалость? Он зачем-то погладил шефа по голове:       — Я… догадываюсь. Но, всё равно, спасибо, что предупредил…       Руднев поднял на него полные отчаяния и боли яркие свои глаза — сухой безумный блеск во взгляде и бесконтрольно дёрнувшийся вниз уголок его губ заставили Романа напрячься.       — Убей его. Пожалуйста, — тихо, почти что одними губами, произнёс Руднев. — У тебя так легко получилось… Прошлый раз…       Роман с ужасом понял, что шеф сейчас заплачет. Он решительно прижал голову Руднева к своей груди и принялся с горячим сочувствием гладить его по волосам.       — Прости, прости, — мучительно подбирая слова, забормотал он, лихорадочно соображая, как донести до шефа мысль, что не фантом, а сам Роман теперь — живое воплощение патрона. — Я не знал… Я ничего такого не хотел… ни сейчас, ни тогда… Обещаю — никто тебя не тронет…       Красивые, длинные рудневские пальцы судорожно вцепились, сминая ткань, в тонкий чёрный свитер растерянного Романа. Пытаясь сдержать нервную дрожь, шеф конвульсивно глотал ртом воздух в приступе накатившей на него безумной, неконтролируемой паники.       — Что здесь происходит? — В голосе Аверина, внезапно появившегося на пороге, отчётливо слышался металл. Он жёстко отстранил Романа, за подбородок поднял лицо Руднева к себе. — Посмотри на меня, — тихо попросил он. — Всё хорошо. Дыши. Дыши глубже…       Глаза Руднева сами собой закрылись, он привалился боком к Николаю Николаевичу и задышал всё ровнее, всё тише. Аверин обнял его одной рукой за плечи, а другой жестом велел Роману убираться вон. И побыстрее.