Сыны Всевышнего

      — Ром, перестань думать про диск, — сдержанно попросил Бергер, прихватывая зубами кончик ручки.       Роман настойчиво потянул его руку вниз и выхватил ручку из сомкнутых пальцев. Все кирилловы карандаши он давно уже заменил на те, которые с другого конца были увенчаны ластиками. Грызть оправленную в металл резину Бергер не стал даже и пробовать. И так ясно, что это противно. Поэтому переключился на пластмассовые ручки. Роман уже точно знал, что в ближайшее время отправится на поиск ручек в металлическом корпусе.       — Ты просишь слишком много, Лапуля, — ворчливо заметил он, захлопывая учебник и потягиваясь. — Кстати! Давно хотел спросить: почему ты назвал фантом моим «инфернальным боссом»? Тогда — помнишь — когда он напал на тебя?       — Потому что так оно и есть, — тихо ответил Кирилл, не поднимая головы.       — Вот с этого места поподробнее, пожалуйста! — заинтересовался Роман. Он развернул свой стул и сел на него верхом, лицом к Бергеру.       Кирилл нерешительно глянул на него своими ясными, полными голубого света глазами и задумчиво снял светлый волос с его плеча.       — Как ты думаешь, Ромочка, — тщательно подбирая слова, начал он. — Много ли на свете людей, которые обладают твоими… возможностями?       — Это риторический вопрос? — ухмыльнулся Роман.       — М-да… — поджал губы Кирилл. — От скромности ты не умрёшь… Ну да ладно… Твой настоящий посмертный фантом видел я. После нашего приключения с Картой. Фантом, который с детства терроризировал Руднева, ты создал ещё при жизни — как хранилище информации. Он должен был передать Рудневу все необходимые для вашего общего дела знания. Как ты должен понимать: будь ты хоть трижды супер-магом, за прошедшие столетия любой сотворённый тобой фантом давно бы рассеялся. Для его, скажем так, консервации требуется сила другого порядка. Вряд ли надо пояснять, что за энергию ты для этого использовал. И кто, в свою очередь, использовал впоследствии, благодаря этому, созданный тобой фантом. И с Рудневым, и со мной через него общался совсем не ты. Ну, вот… Ты ведь не настолько наивен, чтобы полагать, будто твои прежние …друзья занимаются благотворительностью? А это значит, что ты получил свои сомнительные дары с тем, чтобы, пользуясь ими, выполнить некую работу. Ну, и в качестве платы — или, точнее, предоплаты — за предполагаемую ответную услугу.       — Ты меня пугаешь, — легкомысленно усмехнулся Роман.       — Ты меня тоже, — с укоризной покачал головой Бергер. — Разумеется, ты пришёл с некой тёмной миссией. А раз есть миссия, значит должен быть тот, кто возложил её на тебя. Улавливаешь?       Роман положил локоть на спинку стула и озадаченно подпёр голову рукой.       — И в чём суть этой самой миссии? — в голосе его, как натянутая струна, звенело напряжение.       — Не знаю и знать не хочу, — отрезал Бергер. Потом неожиданно улыбнулся. — Я специально не стал спрашивать, чтобы ты не смог потом выбить из меня эту информацию.       — Умненький, благоразумненький Буратино… — зловеще протянул Роман.       — Это ты у нас Буратино, а я — Золотой Ключик! — торжествующе заявил Кирилл и протянул руку к его тетрадке. — А можно, я физику просто спишу у тебя? — невинно поинтересовался он.       Роман молниеносно прижал тетрадь ладонью.       — Не так быстро, лапочка. Предлагаю соглашение: с моей помощью ты благополучно забываешь обо всех точных науках до окончания школы — а это, не упускай из виду, почти три года! Далее, ты безо всяких усилий со своей стороны получаешь по этим предметам на экзаменах положительные оценки, а взамен — всего лишь узнаёшь и сообщаешь мне суть этой самой миссии.       — Не будь дураком! — звонко рассмеялся Кирилл. — Ты сам сможешь это узнать, когда преодолеешь определённые точки Карты. А если ты не поможешь мне сейчас с физикой, — скорбно добавил он, — то от непомерных умственных усилий я надорвусь и зачахну. И останешься ты без Ключа!       — Ты манипулятор, — неодобрительно констатировал Роман.       — Сказать, у кого я научился?       — И шантажист, — оценивающе оглядел его Роман.       — Ром, ну пожалуйста… — жалобно посмотрел Бергер, и Роман сразу молча отдал ему свою тетрадь. — Спасибо! — Кирилл в полном восторге прижал тетрадь к груди. — Вот увидишь: я тебе ещё пригожусь! — радостно пообещал он.       Роман в ответ прикрыл ладонью глаза и обречённо вздохнул:       — Не дай Бог, лапочка! Мне одного раза уже хватило…       Наблюдая, как Кирилл, прикусив от усердия кончик языка, старательно своим круглым детским почерком переписывает добросовестно решённые одноклассником задачи, Роман хмурился, явно размышляя о чём-то не слишком весёлом.       — Лапа, — наконец, решился озвучить он свои грустные мысли. — Правда, что босс хочет креститься?       Кирилл оторвался от своего занятия и озадаченно покосился на Романа, не сразу сообразив, о чём речь.       — А, да! — наконец радостно закивал он. — Николай Николаевич будет его крёстным.       — А почему не Радзинский? — искренне удивился Роман.       — Ну, во-первых, для взрослого человека крёстные вовсе не обязательны, — с готовностью пояснил Кирилл. — Дать обеты и прочитать Символ Веры твой шеф сможет и сам. Во-вторых, Андрей Константинович — медиум, и у них с Николаем Николаевичем гораздо больше общего, чем с Радзинским. А, в-третьих, если Викентий Сигизмундович станет его крёстным отцом, то Надя сделается его сестрой и церковный брак между ними будет невозможен.       — О, Боже! Сложности какие… — Роман устало спрятал лицо в ладонях. Потом, заметив, что Бергер по-прежнему выжидательно смотрит на него, не слишком охотно поинтересовался, — Зачем ему это?       Кирилл отодвинул в сторону тетрадь и развернулся всем корпусом к Роману.       — Ты правда не понимаешь? — грустно спросил он.       Роман долго молчал, изучая Бергера внимательным взглядом. Наконец, вздохнул и опустил голову.       — Я понимаю. С практической точки зрения он поступает абсолютно правильно. Но я не верю. Не верю в то, что он действительно мог этого захотеть.       — Почему? Не забывай, что он прошёл по своему пути до конца и всё, что он получил в итоге — это смерть и перспективу жуткого посмертия.       — Кирюш, я же не против! Если он на самом деле этого хочет — на здоровье!       Роман резко встал и отошёл к окну. Отсюда была видна тихая улица, по которой изредка проносились машины. Было уже темно, и обозначенные только точками светящихся окон громады высоток, словно корабли-призраки, выплывали из ночи ему навстречу.       — Шойфет, ты сделал практически то же, когда создал свою Карту, — тихо заметил Кирилл. — Зачем?       — Я был… под впечатлением. Меня поразило то, что ты сумел изменить направление. И то, что твоя любовь оказалась сильнее моего знания и моей силы. Если хочешь, это был акт торжественной капитуляции.       — Значит, ты сделал это для меня? — Бергер так широко распахнул глаза, что сделался похож на мультяшного котёнка.       Роман не смог сдержать умильный смешок.       — Для тебя, Лапа. Конечно, для тебя…       Кирилл счастливо вздохнул и вернулся к списыванию домашнего задания.       — Ром, — позвал он, не отрываясь от своего занятия. — Может, не будешь меня сегодня провожать? А то я потом волнуюсь, как ты дошёл обратно.       — И поэтому ты предлагаешь поволноваться мне?       Кирилл весело фыркнул.       — Тогда давай, как цапля и журавль, до утра друг друга провожать!..       — А, может, ко мне переселишься — и никаких проблем?       — Помечтай-помечтай… — скептически хмыкнул Кирилл, переворачивая страницу. Катерина Сергеевна и без того замучила его ценными советами вроде: «Не надоедай людям!». Хорошо, что Шойфет не слышал, а то не удержался бы от искушения «воздействовать» на неё. Он, похоже, делает это автоматически — быстрее, чем успевает подумать о последствиях. — Всё хорошо, Ром, — уверенно заявил он. И назидательно добавил, — Не пространство разделяет людей…