Я полюбила Крокодила

      Белль испуганно огляделась. Это был всего лишь сон, но рука почему-то предательски болела. Поднеся ее на свет, девушка ничего не обнаружила. Как бы ей не хотелось, но деталей сна Белль вспомнить так и не смогла, были какие-то бессвязные отрывки, впечатления, ощущение того, что она знала человека из сна, но не более.       Такие сны ей больше не снились, и спустя месяц, Белль совершенно об этом забыла. Тяжелые рабочие дни не оставляли места для раздумий, а, устав, Белль едва могла собрать силы для прочтения новой книги.       Для девушки чтение считалось священным ритуалом, и каждый, кто когда-либо был знаком с ней, знал это. Об этом также знал и Темный. Всегда раздражительный и ворчливый, маг, врываясь в большой зал, тут же затихал, видя, как Белль с жадностью проглатывает очередные страницы. Он чувствовал себя дураком, передвигаясь на цыпочках к своей прялке, и загнанной в угол мышью, когда Белль поворачивалась на звук и одаряла его улыбкой.       Поначалу маг хихикал и издевался над новой служанкой, затем привык и даже готов был идти на уступки, а после, к собственному удивлению и страху, влюбился в нее. Но она же не могла полюбить такое чудовище, как он. Он видел в ее чистых невинных голубых глазах искренность, доброту, вместо отвращения, интерес и нежность, но не мог в это поверить. Он не мог поверить в то, что его чувства могли бы оказаться взаимными. Страх при мысли об этом окутывал все его тело, пробегаясь вдоль позвоночника дрожью и нервным хихиканьем. Кто полюбит монстра?       Никто. Насколько бы ее сердце не было наполнено добротой, даже она, увидев, кем на самом деле он является, будет видеть в нем только чудовище.       Этот месяц для мага выдался крайне чудовищным и нервозным. Злая Королева вновь путала карты, сделки не заключались так гладко, а Прекрасный Принц все время пытался ставить свои условия. Это раздражало. Последняя неделя достигла своего апогея, когда он понял, что наступили те самые дни.       Белль с любопытством наблюдала за Румпельштильцхеном. Он называл себя монстром, но на деле, со временем, оказался безобидным магом, скрывающимся за маской безумства и безразличия. Она видела, как его отношение к ней менялось, пропали ужимки и противный смех, он совершенно забыл про уборку и иногда странно смотрел на нее, думая, что она не замечает этого. Впервые, прикоснувшись к нему, она почувствовала, как он, вздрогнув, и пробормотав что-то про слизней, едва не припрыгивая убежал из зала. Было обидно и почему-то одновременно смешно.       Лучи солнца проникали в зал, падая на потрепанные страницы книги, освещая чернильные завитушки букв, приковывая к себе взгляд. Белль с восхищением читала новую сказку, нахмурившись, когда из книги на ее платье выпало что-то тонкое. С опаской взяв пальчиками пластинку, девушка поднесла ее к свету. Едва прозрачная, тонкая и острая, при солнечном свете отливала золотом, хотя в тени казалась болотно-зеленой.       Входная дверь с грохотом распахнулась, и Белль с досадой подавила желание спросить у Румпеля об этом, возможно, магическом предмете. Он вновь был не в настроении. Опять. Маг пронесся мимо нее, натянутый, как струна, напряженный, со злобным оскалом на лице, он сел за прялку и начал остервенело прокручивать колесо. Девушка изумленно моргнула пару раз: Темный впервые не заметил ее присутствия. Колесо жалобно скрипело, нить звонко рвалась в руках разозленного мага, и Белль могла поклясться, что те витиеватые слова, которые он сейчас произносил, не относились к заклинаниям.       Ей не хотелось его тревожить, поэтому, решив, что лучше сама найдет разгадку где-то в глубине библиотеки, Белль попыталась бесшумно выскользнуть из зала. Едва она сделала пару шагов, как колесо резко остановилось, а рептильи глаза цепко впились в ее спину.       — Ты как здесь оказалась? — резко спросил он, выпрямившись за прялкой. Девушка непонимающе моргнула, прижав к себе книгу, меж страниц которой была спрятана пластинка.       — Я здесь была, — невинно отозвалась девушка, поворачиваясь к нему лицом. Темный нахмурился.       — Не правда.       — Я читала на этой софе, — она махнула рукой, держащей книгу, в сторону. — Ты даже не поздоровался, — посетовала девушка.       — Не правда, я тебя не видел, — сквозь зубы выдавил он. Белль вздохнула, такие перепады настроения у него были раз в несколько месяцев, но сегодня он стал переходить все границы. Гордо вздернув подбородок, девушка ответила:       — Если ты меня не видел, не значит, что меня тут не было, — Румпель изумленно открыл рот, а после, спохватившись, закрыл. Рыкнув, он подскочил с табуретки, откидывая ее в сторону и в несколько шагов оказался перед Белль.       — А, может, я тебя не видел, потому что тебя тут не было? — сквозь зубы выдавил он, всматриваясь в ее лицо. В особенно неудачные дни в нем просыпались внутренняя паника и паранойя, следовавшие за ним по пятам.       — Что?! — взвизгнула девушка. — Ну, знаешь что, Румпельштильцхен! Раз тебя так волнует мое перемещение, предупрежу, что направляюсь в библиотеку. Вдруг ты снова меня не заметишь. Испугаешься, — девушка упрямо поджала губы. Поежившись, когда глаза мага опасно сузились, а крылья носа затрепетали.       — Никакой библиотеки! — взревел Темный, взмахнув рукой. Книга, что Белль прижимала к груди, исчезла в фиолетовой дымке.       — Книга! Моя книга! Нет, ты не можешь! — девушка потерянно махала руками, надеясь выловить из воздуха книгу, с которой исчезла и таинственная пластинка.       — Могу, дорогуша. Еще как могу, — он оскалился и развернулся к девушке спиной. Белль шумно вздохнула, едва сдерживаясь от поднимающегося в ней гнева. Она видела, насколько была напряжена его спина, как необычна была походка, словно что-то сковывало его движения. Хотя, видя то, как он был облачен в кожу, Белль долгое время удивлялась, как он вообще мог передвигаться по замку.       — Румпельштильцхен, верни! — девушка упрямо топнула ногой, едва не всхлипнув от досады. Резко остановившись, Темный гадко хихикнул, взмахнув рукой, и тут же зашипел от движения. Через несколько бесполезных минут Белль обиженно покинула зал.       Спустя несколько дней поисков и разочарований, Белль смирилась со своим поражением. Румпель казался еще более нелюдимым и неразговорчивым. Он бросал на нее настороженные взгляды, а иногда просто застывал на месте, смотря в одну точку. Белль заметила, что эти дни он избегал резких движений и, если присаживался, вовсе казался застывшей скульптурой. Насколько бы она не была обижена на него, девушка не могла лишить забывчивого мужчину горячей еды и вкусной чашечки чая. Он нервозно улыбался, принимая из ее рук надколотый фарфор и незаметно, неловко, чесал щеку, а после и вовсе стал прятать руки от ее глаз.       У Белль было столько вопросов, но видя то, как он избегал ее, с какой тоской в глазах наблюдал за ней, девушка не могла решиться ни на один из них.       Сегодня, войдя в зал, Белль увидела Румпеля сидящим за столом. Девушка поставила перед ним поднос и, когда он ни к чему не притронулся, вздохнув, молча присела на софу, взяв в руки очередную книгу. Спустя несколько часов, Белль с удивлением отметила, что мужчина впервые не шевелился такое долгое время, его глаза были прикрыты, а меж бровей залегла глубокая морщинка.       Хотелось подойти поближе и рассмотреть его. Он выглядел таким невинным и безобидным, что Белль даже успела решительно отложить в сторону книгу, прежде, чем двери зала с грохотом распахнулись. Девушка вздрогнула, а Румпель резко подскочил, откидывая от себя кресло и дико смотря на незнакомку.       — Неужели не вовремя? — женщина, облаченная в элегантное обтягивающее черное платье в пол, насмешливо изогнула тонкую бровь.       — Реджина…. — выдавил Темный, надевая на лицо вновь маску безразличия.       — Я пришла за своим проклятием, — женщина грациозно прошла вдоль стола, подходя к магу ближе. Белль нахмурилась, напряжение между ними усиливалось, а об ее присутствии и вовсе забыли.       — Оно еще не готово, — Румпель выпрямился, казалось, еще больше и напряженно замер.       — Ты мне это говорил неделю назад, — Реджина скривилась, прожигая мага недовольным взглядом.       — На тебе свет клином не сошелся, когда будет сделано, я сам его принесу тебе, — кончики его пальцев, выглядывающие из широких рукавов шелковой рубашки, предательски задрожали. Казалось, Реджине было нечего сказать в ответ магу. Она недовольно поджала ярко-красные губы и, обведя взглядом зал, с любопытством остановила его на притихшей Белль. На красивом лице появился хищный оскал, а в темных глазах мелькнули искорки веселья.       — Твоя новая игрушка? — женщина приторно улыбнулась Белль. — Как тебя зовут, красавица?       Румпель дернулся, желая спрятать девушку от взгляда Королевы, но, поймав насмешливый взгляд, передумав, замер. Руки незаметно сжались в кулаки.       — Белль, — девушка поднялась, гордо вздернув подбородок, не боясь встретиться с изучающим взглядом черных глаз. Ей была неприятна эта женщина.       — Белль? Та самая принцесса Анволии? Не ожидала тебя тут увидеть, с этим… — Реджина перевела взгляд на Темного, который напряженно следил за ней.       — Реджина, тебе пора идти, — сквозь зубы выдавил он, делая осторожный шаг по направлению к женщинам, стараясь оградить Белль от цепкого взгляда гостьи. Королева улыбнулась, наслаждаясь реакцией хозяина замка. Девушка, не смотря на ее нрав, разумно решила промолчать, один неловкий шаг, и они двое могли сцепиться между собой, как два дворовых кота.       — Жаль, очень жаль, — цокнула языком Королева. — Белль, ты же скучаешь по балам, светским раутам, не так ли? Он совершенно же в этом ничего не понимает, — Реджина отмахнулась от закипающего от ярости мага. — Дорогая, приглашаю тебя на свой бал, развеешься, отдохнешь… не все же время с ним в одном помещении сидеть. Мы сможем подружиться, поговорить о нашем, о женском, — Реджина настолько искренне улыбнулась, что Белль показалось, что женщина говорит правду. — Буду рада вид…. — на этих словах женщина протянула руку девушке, желая закрепить ее предложение. Белль протянула руку в ответ, не желая заранее расстраивать гостью замка. Но к неожиданности женщин, между ними встал ощетинившийся маг, пряча за спиной Белль. Девушка удивленно уставилась на его худую спину, обтянутую, как вторая кожа, в коричневый жилет, который странно топорщился вдоль линии позвоночника и на плечах.       — Убирайся, — зашелестел Темный. Улыбка на лице Королевы застыла, а после медленно сползла с ее лица. Белль показалось, что она увидела мелькнувший в темных глазах страх.       — Мое предложение все равно остается в силе, принцесса, — выдавила из себя женщина и, дождавшись слабого кивка из-за спины мага, исчезла в пурпурной дымке.       Взгляд девушки был прикован к его спине, тонкая кожа жилетки была сильно натянута и в любой момент могла порваться на его спине. Она вздрогнула, когда он резко обернулся, уставившись на нее своими рептильими глазами. В них читалось беспокойство, настороженность, неуверенность и скрытый, подавленный, гнев. Он был непривычно взвинченным и растрепанным, а скулы странно потемневшими. Поняв, что она его рассматривает, он резко отступил от нее на шаг. Кожа неприятно скрипнула от его движения, и они оба поморщились.       — Займись уборкой и стиркой, — холодно отозвался Темный, исчезая в фиолетовой дымке. Белль вздохнула, опустив плечи. Что это было? Почему последние недели он себя так странно вел? Она беспокоилась за него, но спроси она, что его беспокоит, мужчина и вовсе перестанет появляться у нее на глазах. А ведь совсем недавно у них все было хорошо. Они беседовали за чашкой чая, она рассказывала ему новые истории, о которых прочла в книгах, а он о своих приключениях. Иногда девушка прикасалась к его руке или плечу, он вздрагивал и напрягался, а потом, думая, что она не замечает, издавал довольный вздох и расслаблялся под ее рукой. Ей нравилось их взаимопонимание и сближение, которые с каждым днем стали исчезать.        После уборки всего замка, Белль приступила к стирке. Он знал, что это было самым ее нелюбимым занятием, ее раздражала кровь на его рубашках, пятна зелий и непонятно чего еще. Первая темно-красная рубашка оказалась в каких-то слизистых желтых пятнах.       — Фу! — она скривилась, мысленно назвав Темного замарашкой.       — Господи, а это что? — со второй достаточно светлой рубашки стекало что-то зловонное. Взвизгнув от неожиданности, когда из рукава выпало нечто склизкое, девушка тут же выкинула это в мусорное ведро. — Это я даже стирать не буду! — воскликнула она, взглянув куда-то наверх. Зная, что он забавляется ее мучениями.       Третья рубашка, к удивлению Белль, оказалась чистой, только спина имела какие-то странные потертости, от чего структура шелка была повреждена.       — Испорчена, — вздохнув, Белль отправила ее в ведро. Ей нравился этот темно-синий цвет. Взяв в руки кремовую, она удивленно повернула ее к свету. Спина оказалась такой же потертой, с зацепками и прорезями. Следующие оказались еще хуже. Дырки были по всей спине, плечам и почему-то локтям. Ситуация ей казалось какой-то смутно знакомой, но что именно это было, Белль не могла вспомнить. Рубашка за рубашкой, все вещи отправлялись в ведро. Руки вытащили золотисто-кремовую, которая сегодня была надета на Румпеле. Глаза Белль удивленно уставились на то, что когда-то было рубашкой. Спина, плечи, грудь, все было прорвано, раздерто и проколото. Под ворохом оставшихся тряпок Белль нашла несколько жилеток и даже пару ее любимых штанов. Вся кожа была деформирована и исцарапана изнутри. Пальцы Белль нащупали что-то тонкое и острое. Вывернув жилетку, девушка заметила застрявшую в коже темную пластинку. К ее удивлению, она оказалась той же, что и в книге. Только толще и темнее. Ей необходимо спросить об этом Румпеля. Набравшись решимости, девушка устремилась в зал, где обычно прятался за прялкой ее маг.       Едва двери зала распахнулись, она заметила, как у прялки развеивается последняя дымка.       — Сбежал, — недовольно буркнула она, подходя к прялке. Обычно убранное место, сейчас было в беспорядке. Солома хаотично валялась у ног, а в разные стороны были раскиданы комки шерсти. Золотая нить была неоднородной, с узелками и потрепанной. Белль провела пальцами по ободу: Румпель был слишком нервный. Взгляд упал к валявшейся соломе, что-то блеснуло при свете свечи, и Бель присела на корточки. Весь пол вокруг табурета был усеян маленькими пластинками, спрятанными под валявшейся соломой. Тонкие, острые, отливающие золотом, темной зеленью и болотистыми разводами. Белль провела ладонью по полу: пластинки прилипли к теплой коже.       — Неужели… — казалось, словно ее рука была покрыта чешуей. Моргнув, Белль тихо охнула, когда догадка поразила ее. Чешуя! Это была чешуя, его чешуя. Маг напоминал ей ящера: рептилии глаза, шипение, клыки и цвет кожи. А теперь и чешуя. Все сходилось! Захотелось прибежать к нему и рассказать, что ему нечего стесняться, нечего избегать ее, прячась в своей комнате.       Следующий день Белль посвятила изучению повадок рептилий и их строению организма. С каждой страницей, Белль начинала глупо хихикать. Каждые три-четыре месяца, рептилии начинали линять. Существо становилось раздражительным и неловким. Процесс избавления от его брони чаще всего был болезненным. Вдоль позвонка находились самые плотные, намертво прилегающие чешуйки, избавиться от которых требовало многих усилий.       — Если ящер не может сам избавиться от своей чешуи, то он может долгое время ходить с прилипшим к его спине куском, пока он сам рано или поздно не отвалится, — девушка хихикнула, представив на месте ящера Румпеля. — Такие существа испытывают больше всего неудобств и болезненных ощущений. Старая чешуя не дает равномерно сформироваться новой, от этого особые места покрываются твердыми, панцирными наростами, — Бель нахмурилась, перечитав этот отрывок еще раз. — Бедный… — в голове мелькнула шальная мысль помочь Румпелю с линькой. Осталось лишь найти этого пугливого и упрямого человека в замке.       Поиски мага затянулись до позднего вечера, и Белль стала подозревать, что он нарочно перемещался из комнаты в комнату, боясь попасться ей на глаза и быть атакованным ее помощью. На самом деле Румпельштильцхен стыдился своего нынешнего состояния, не зная, что может понадобиться Белль от него, он лишь от греха подальше перемещался с этажа на этаж, едва его острый слух улавливал ее торопливые шаги. Девушка была чертовски упрямой, это не раздражало, но так же это и удивляло. К собственному разочарованию, Темный не мог перенестись в какое-либо другое место, в нынешнем состоянии он был довольно беззащитен и потерян. Сдерживать эмоции, боль, пронизывающую позвоночник, и нервозность в незащищенном для него месте, казалось сейчас непосильным трудом. Он терпеливо ждал, когда Белль прекратит свои попытки найти его и под покровом ночи попробует хоть немного избавиться от мешавшей и не желающей так просто спадать чешуи.        Едва замок погрузился в тишину, Румпель устало перенесся в свою комнату, все еще настороженно прислушиваясь к малейшим шорохам. Он наколдовал себе тазик теплой воды и несколько чистых тряпок. На тумбочке у кровати стояло несколько флакончиков расслабляющих и снимающих дискомфорт мазей, но нанести их самостоятельно все равно не было возможности. Поморщившись и с досадой взглянув на флакончики, он неспешно стал развязывать завязки жилета. Кожа неприятно скрипнула, когда маг повел плечами, чтобы снять с себя вещь, которая не торопилась так просто отделяться от пронзивших ее остроконечных чешуек.       Белль не спалось, ее терзали мысли о том, как Румпель, возможно, мучается сейчас от боли и прячется в глубине замка, в надежде, что чешуя сама, безболезненно, слезет с него. Насколько бы он не был вредным и ворчливым, как бы он не называл себя чудовищем, Белль сочувствовала ему. Под маской зверя скрывался человек, тихий и ранимый. Его перепады настроения, поведение рядом с ней доказывали это. И как бы она не старалась, мысль о том, что, возможно, она влюбилась в своего хозяина не выходила из ее головы.       Девушка вздрогнула, когда услышала какой-то шум сверху. Наверное, Румпель решил вернуться в свою комнату. Встав с постели и набросив на себя халат, девушка бесшумно выскользнула из комнаты, торопливо и осторожно приближаясь к покоям Темного. За дверью слышалось невнятное бормотание, переходившее в ругательства. К счастью Белль, дверь в его комнату оказалась открытой, и ей удалось заглянуть внутрь.       Увиденное повергло девушку в шок.