Primavera

Как облик этих гор громаден! Ненастной тьмой глубоких впадин И мглой лесистых котловин!..*

      Утро обрушилось на Маргариту внезапно, как будто она и не спала вовсе. Камин в комнате давно погас, свечи тоже больше не горели. Великого Воланда в комнате не было. Маргарита отчётливо ощущала холодную пустоту, которая каждый раз опускалась на плечи, как только мессир покидал её.       Так было и сейчас. Женщина одна в комнате, и что-то в груди покалывает от переполненных чувств. Ей предстоит знакомство с ведьмами: часть её природы и силы, которая есть в ней, присуща и им. Это не может не объединять; они её сестры. Эта власть, которой наделил Маргариту мессир, давала ей чувство свободы и совершенства. Королева неспешно встала с постели и подошла к балкону: за окном уже зеленела первая свежая трава, а тёплый ветер приветливо ласкал густые пряди на лице женщины. «Неужто свита была права? Время и правда очень быстро летит… А ведь пару дней назад была осень.»       Маргарита была готова к своему первому серьёзному полету, после обретения бессмертия, хоть сейчас. Она надела красивое бархатное темно-синее платье в пол, и спустилась в гостиный зал. Здесь Марго никто не ждал — тишина с такой же безразличностью встретила её. Но женщину это не расстроило. Она подошла к журнальному столу возле книжного шкафа и увидела много вскрытых писем. Со стороны казалось, что кто-то хаотично разбросал их для того, чтобы привлечь ее внимание. Этот кто-то хитрец и он не ошибся. Марго с любопытством взяла один конверт, который лежал ближе к ней и достав из него немного потрепанный листок, прочла что-то невозможное и очень интимное. Такое мог написать только тот, кто прожил лично каждую строчку из этого послания.       Голос Воланда:       «Бывают дни, когда я просто пытаюсь отвлечь свое внимание от мыслей. Они меня жутко отлучают от важных дел, но клянусь, даже я подвержен таким „человеческим волнениям“. Поначалу, я думал, что это во мне говорит легкомыслие… Каждый мужчина хотя бы несколько раз в день думает о какой-то женщине; как он касается её хрупких рук, обнимает за талию, страстно или с трепетом целует в уста. Бывают и фантазии побогаче, чем в моем примере, но все же… Каждый о чем-то думает; о ком-то… О ней. Она в мыслях и на губах звучит её имя. Зачем же мучить земную женщину? Пускай живёт своей обычной жизнью. Пускай любит и страдает из-за любви; умывается слезами и встречает рассветы ожидая Его прихода.       Смею заметить, что привычно жить — это так скучно для человека, ему нужна трагедия в судьбе, тогда сам смысл жизни обретает некую ценность. А для женщин трагедия играет особо важную роль — она держит в напряжении, даёт волю эмоциям и чувствам; некий глоток долгожданной воды во время изможденной жажды. Так вот, она появилась так нежданно на пути, но желанно для меня. После нашего знакомства, я думал о ней каждый день и час, таким образом притягивая мысленно образ этой гордой, но такой прекрасной женщины — теперь уже ведьмы. Она недолго была королевой, но статус для нее был не столь важен. Ее натура не сломлена, но тогда почему она чувствовала себя такой разбитой и несчастной, спросите Вы?! Всему виной этот Мастер. Беспомощный горе-писатель, которому ничего не стоит загубить влюбленную в него женскую душу. Человеческая душа — как огонь на холодном ветру, все время подвергается попыткам угашения. Не угашайте женского духа, если не намерены нести за него ответственности. Женщина дана для света, пусть даже с темным отблеском тени…»       Марго отвела взгляд от письма и посмотрела прямо перед собой. Этот голос в ее голове или же наяву? Кто-то зачитывал ей эти строки и от этого Королеве стало не по себе. — Молчи и слушай, Марго… А лучше просто смотри, как все в мире меняется по велению одного лишь слова. Как сменяются времена года; как день и ночь вращаясь в вальсе, скользят по ходу движения танца; как ты, моя донна, станешь сильнее и влиятельнее для тех, которые будут прославлять твое имя долгую бессмертную вечность.       Невидимая тень мессира вдруг обрела весомость. Он подошел к Маргарите ближе, забрал из ее рук письмо, аккуратно положил его на журнальный столик и взяв супругу бережно под локоток, увел за собой куда-то сквозь бетонную стену.       Они двигались быстро, но плавно. Пейзажи менялись перед Маргаритой с такой скоростью, что она не успевала запоминать улочки, города над которыми они со скоростью проносились. Женщина сгорая от любопытства, с огромным желанием хотела расспросить мессира, куда они направляются. Но вспомнив его слова об молчании, еле себя сдерживала. — Погляди вниз, Марго. Море под нами — это не просто огромный мировой океан. Это слезы… Холодные и печальные слезы. — Слезы?! — женщина с удивлением посмотрела на супруга. — Объясните же, мессир. — Все над чем плачут смертные, превращается в воду. Она заполняет собой Землю. Она дает жизнь всему живому. Слезы важны для человечества не меньше, чем воздух.       Маргарита задумчиво посмотрела вперед себя, и заметив недалеко скалистые горы, вдруг молвила: — А что же тогда горы? — Горы — груды житейских проблем, от которых не всем удается избавиться при жизни. Чем больше проблем и печалей имеет смертный, тем длиннее и выше горный хребет. — Это такая теория? — Нет, ну что Вы, донна. Это не голые факты! Клянусь своей шпагой. А мы-с, кажется, прибыли на место, — мессир покрепче обхватил локоть своей спутницы, и через пару минут они оба приземлились на голую горную местность. — Да-к это и есть Ведьмина площадка? — королева с интересом осмотрелась по сторонам. — Да, и я буду вынужден Вас оставить, как только солнце начнет садиться за горизонт. Мы рано прибыли. — Почему оставить? — Здесь место только для ведьм, видите ли, женское начало… И все что будет происходить сегодня ночью, будет увенчано женскими голосами.       На несколько минут между Марго и Воландом повисла тишина. Королева думала о сказании про горы и слезы, как вдруг обратила внимание на то, как мессир пристально всматривается вниз на кого-то вдаль. Где-то вдалеке, на каменистой дороге, стояла большая деревянная телега с огромными бочками. Несколько щуплых мужчин стояли не далеко от телеги и спорили о чем-то, сердито размахивая руками. — Глупцы… — заговорил Воланд спустя время. — Глупцы не умеющие слышать друг друга. — Возможно им нужна подмога и больше сил? — смело предположила Маргарита, глядя на попытки щуплых мужчин обуздать свою агрессию. — Что есть сила для тебя? — спросил мессир, повернувшись лицом к супруге. — Возможность помогать тем, кто нуждается в помощи… — А нужна ли эта самая помощь всем нуждающимся? Не проще было бы нуждающемуся человеку помочь себе самому или же попросить совета у ближнего?       Маргарита задумчиво смотрела в глаза мессиру, обдумывая его слова. — Видишь ли, дорогая моя Марго, человек в современном мире совершенно разучился доверять и просить о помощи у себя подобного. А так ведь трудно жить, когда не к кому обратиться. Не только деньги и квартирный вопрос испортили нынешнее общество — еще и обоюдное недоверие к ближнему. — Какой же выход?.. — Марго посмотрела вниз на страдальцев. — Этим мужчинам нужно прозреть, но для этого нужен толчок.       Воланд одобрительно усмехнулся: — Одного толчка будет вполне достаточно, — мессир похлопал Марго по плечу. — Твори, моя отрада, яви этим глупцам предание свое…       Маргарита долго не думая, собрала воедино свою мощь и направила ее через все тело к пульсирующим от волнения рукам. Как только ее энергия вырвалась наружу, над горою раздался страшный гром и сильный дождь обрушился на землю в виде больших холодных капель. Щуплые мужчины все разом подбежали к телеге от страха, и все дружно начали толкать ее вперед, даже не переговариваясь друг с другом. Общее ненастье заставило их действовать сообща и слажено, а Маргарита обессилено опустила руки вниз, наблюдая за тем, как огромное грозовое облако продолжало двигаться за глупцами до тех пор, пока они не докатили телегу до указанного укрытия. Потом спрятавшись под крышей, щуплые мужчины снова начали ругаться. — Было ли это для них уроком? — спросил он затем. — Нет, мессир… — женщина качнула головой. — Это было вынужденное обстоятельство для них. — Которое заставило их помочь друг другу… — закончив предложение, Воланд повернул супругу к себе лицом. — Не всем нужна помощь, Марго. Для начала, пусть смертный попытается помочь себе сам.       Мессир долго смотрел на Маргариту выжигающими, спрашивающими о чём-то глазами: для нее наступил вечер, для него восьмая тысяча ночей. За это время десятки империй расцвели и рухнули во мраке. Он видел миллиарды пожухлых лиц. Он исцелить бы мог — не захотел и прошел мимо всех. Он чувствовал пустые мысли, сопровождавшие смерть. Он дух зла и тьмы — в его власти только скорбь и расплата. И женщина стоявшая возле него так рядом, теперь сплела на незримом сердце стальную нить. — Пора, Марго… — он оттолкнул ее прочь, сдерживая себя от поцелуя. — Уж солнце садится за горизонт. Теперь твой выход, госпожа!