My everything.

Макс расхаживал по квартире в фартуке и длинных синих перчатках. Одной рукой он отчаянно пытался набрать номер на телефоне, но раз за разом терпел сокрушительное фиаско. Наконец судьба сжалилась, потому что звонок от нужного человека поступил сам. — Маакс, — запричитал Влад. — Макс, я почти свихнулся, понимаешь? Я пока этот чертов конверт забирал, думал, скончаюсь нахрен от переизбытка информации — и составы везде разные, а нитки для рисунков одного делались в Нидерландах, а другие — во Франции. Ясен красен, я выбрал французский. Я че, дебилоид, чтобы племяху с детства к продукции голландцев приучать? Старший Нестерович нервно рассмеялся, уперев руку в бок: — Знаешь, что скажу? Ты у нас — самый лучший дядя, мелкий. С первых дней жизни моей дочери думать о безопасности и продукции Нидерландов — это очень сильно. Теперь Влад чуть не подавился от смеха: — Только послушай кто посторонний разговор двух взрослых мужиков. Итак, чем занят ты? - Убираюсь дома. Вымыл полы, протер пыль, между прочим, даже за диванами. Думал, ревматизм подхвачу, пока корячился. Перемыл посуду всю, отдраил ванную комнату и все продезинфицировал на всякий, — Макс выпалил все, как на духу. — Уфф, такое ощущение, что я — обкумаренная Золушка. Где моя хрустальная туфля, фля? — Класс, — натурально заржал младший Нестерович. — Сейчас прискачу на своей черной-черной лошадке и все будет, моя брутальная принцесска!

***

— Ммм, — Катя, блаженно улыбнувшись, потянулась на кровати. Честно говоря, в первый день ее жутко раздражало «ничегонеделание», потому что она по жизни привыкла не тратить время зря, но после быстренько пришла к согласию с самой собой, уговорив себя тем, что, возможно, в ближайшие лет 20 таких вот дней не предвидится. Завтра им с малышкой предстоит выписка, а пока — последний спокойный день. — Здравствуйте, Екатерина Александровна, — в палате появилась Анастасия Владимировна, которая несла на руках «будущую звезду танцпола» (Мигель, определенно, не давал прозвищ просто так). — Смотрите, кого принесла. Новый статус все еще страшил Катю. Да, у нее тряслись руки, она была страшно не уверена в себе, но в ее характере не присутствовало пункта «отступление». Поэтому она уже второй день подряд зависала на «мамских» форумах, читала нужные электронные книги, а после, глядя на сладко сопящую кроху, понимала, что они с мужем справятся со всем. — Хэй, привет, моя безымянная принцесса, — экс-Решетникова забрала свое сокровище из рук врача и нежно дотронулась губами до ее лобика. — Вот, что бывает, когда в порыве мифического благородства отдаешь мужу право выбрать имя для дочери самостоятельно. Теперь, даст Бог, к ее совершеннолетию определится. Ну что, будем кушать? Давай. В этот момент в дверь палаты тихонько поскреблись. — Самох, заползай, — тут же откликнулась рыжеволосая. И правда, врача тут же сменила лучшая подруга. Не нужно удивляться тому, что Катя ее узнала. После стольких лет дружбы можно узнавать друг друга по мелким деталям. — Уиии, привет, мои красотки. — Настя застыла, сложив ладони вместе, и с умилением наблюдала за «трапезничающей особой царских кровей». — Господи, она — совершенство просто. А непонятно еще, на кого похожа? Катя ухмыльнулась, скосив взгляд на дочь, которая с упорством, достойным уважения, сейчас весьма громко чмокала. — На отца, на кого ж еще. Кстати, как там он? — Шикарно! Пил немного, на следующий день был трезвым, как стекло, в отличие от Миги и Карпена, которых мы нашли только к вечеру. — Они ведь угрожали мне, что нажрутся. Пфф, слабая угроза на 4 десятке да с больными желудками, — хмыкнула женщина, продолжая внимательно наблюдать за своей крохой. — Ой, я тоже не удивлена ни капли. Завтра все прикатят на выписку, у них просто выбора нет. Кстати… — Не начинай даже, Самох! Никакой анимации, никаких государственных оркестров и живых выступлений Тимура Родригеса верхом на слоне. Достаточно того, что мы с Максом — те еще психи, не хочу шокировать ребенка. Настя понуро опустила голову, с сожалением констатируя, что с таким трудом добытый Родригес сегодня получит отказ. — Лааааааааадно. Хорошо. Встретим скучненько, пустим шарики в небо на счастье… — Сколько шариков? Миллион? — Нет, сотня, — скромно повинилась девушка. — Ну Кать, ну праздник же!!! Хватит из себя наседку строить, я хочу, чтобы всем запомнилось!!! — дух организатора, всю жизнь живущий в Насте, негодовал не по-детски. Спустя несколько мгновений малышка, как диктатор и распорядитель времени всех, кто был вокруг нее, продемонстрировала, что наелась. — О, ну а теперь самое интересное. — Катя, придерживая ее головку, повернула девочку в вертикальное положение, и после этого раздалось что-то громкое, больше похожее на рыгание. Настя едва не упала. — Истинно — дочь своего отца. Так что насчет шариков?

***

— Макс, ты че, на свиданку едешь? — Влад расхаживал по пятачку в коридоре, ибо старший брат запретил проходить дальше, ибо «мать твою, братец, ты ж только с улицы, нанесешь мне тут еще микробов». Спать хотелось нереально, да и выдохлись они в прямом смысле этого слова — украшать квартиру к приезду новой жительницы, рисовать плакаты и дуть шарики — занятие не из легких. Хорошо хоть Самоха сказала, что свою партию надует где-то сама, одной головной болью меньше. В этот момент старший брат выскочил к нему с двумя футболками в руках: — Владон, какая лучше – эта с Дартом или эта с мастером Йода? — Бляяя, — Нестерович-младший прикрыл часть лица рукой. — С Дартом, малыш, с Дартом. Поехали? — Поехали, — кивнул Максим, и, схватив губку, начал протирать те места, до которых недавно дотрагивался. Влад подумал о том, что его старикан явно свихнулся. — Эй, мужик, ты долго будешь коматозничать? Поехали? — ПОЕХАЛИ! — схватив мобильник, Максим вылетел из квартиры, пока Влад, закрывая дверь и закатывая глаза, пошел следом. По прошествии получаса езды, Нестерович-старший внезапно побледнел. — Только не говори мне, что мы о чем-то забыли, — предостерегающе начал Влад, чувствуя, как в горле пересыхает и начинают трястись коленки. Кажется, надвигается положение «чрезвычайной жопы», как любит выражаться Мигель. — Ага, — судорожно сглотнул Макс, оглядываясь по сторонам. — Владон, сворачивай. БЫСТРЕЕ, ПОКА РЯД СВОБОДЕН, БЫСТРЕЕ!!! Наверно, Шумахер бы нервно вскурнул в сторонке, узрев такие финты в исполнении сурового Владислава, которые только что узрели московские водители. — Скажи мне, что это стоит тех штрафов, которые меня найдут. — Катя просила купить ползунки и пинетки на выписку, а я забыл… — ЕЩЕ КАК СТОЯТ!!!

***

— Молодые люди, вам помочь? — поборов в себе страх и желание нажать на тревожную кнопку, спросила миловидная консультант в «Детском мире». — Покажите, где лежат ползунки и пинетки, иначе настанет вселенский пиздец, — в панике отозвался Максим Валерьевич. Девушка тут же вытянула руку влево. — Спасибо. Братья ломанулись к нужным стеллажам. Влад тут же начал осматривать вещички розовых и приближенных к ним цветов, а Макс, как вкопанный, прилепился к стенду с лавандовым. Совершенно неожиданно он ощутил, что руки трясутся. Господи, какие же крошечные… — Эй, брат, ты опять отошел в другую галактику? — Влад, ты только посмотри на этот размер. Ты представляешь ее? Такая малышка, — Нестерович-старший прижал к себе пинетки, как самое дорогое, что у него есть, и Влад почувствовал, как у него защипало в носу. — На половину моего пальца, честное слово… — Берем, — улыбнулся мужчина, похлопав брата по плечу. — А еще вот эти ползунки. У меня недавно знакомая родила, покупали точно такие же. Крутые. — Ага… — ошалело кивнул новоиспеченный папаша. Повернув истуканчика в сторону касс, Влад не спеша повел его туда, уже не скрывая собственной счастливой улыбки.

***

— Ну что за воробушки да ежики, Нестерович!!! — возмущенно начала Катя, склонившись над малышкой, которая сладко посапывала. Узрев своего растрепанного кабанчика, женщина прищурилась. — Влад решил, что тебе пора сбрасывать и ты бежал сюда на своих культяпочках? Макс, кажется, вообще не услышал ее. Он только тяжело дышал, неотрывно смотрел на дочь и улыбался, как сбежавший из лечебницы псих, протягивая на расправленной ладони крошечные пинетки, которые запали ему в душу буквально за пару мгновений. Узрев это, мадам Нестерович ласково дотронулась до его ладони своей и улыбнулась, прошептав: — Может, нарядишь свою дочь сам? — Кать, у меня ж руки огромные, я же… — У тебя получится. Давай. — Легонько подтолкнув мужа, Катерина сделала шаг назад, наблюдая за ним. Нестерович неслышно приблизился к крохе и, дотронувшись до ее ножки с великой осторожностью, на секунду застыл, приложив ее пятку к своей ладони. — Четверть моей руки… — ошарашенно прошептал он, судорожно вздохнув. Так не бывает. Такой миниатюрности в природе не существует. — Господи, — осторожно просунув ножку в небольшой «носочек», папочка присел на корточки и дотронулся губами до нее. Сердце стучало быстро-быстро, как после пятичасовой тренировки. Дыхание тоже сбилось напрочь, ибо горло скручивали странные спазмы. В носу щипало и глаза вдруг страшно заслезились. Смахнув несколько слезинок, выскользнувших из глаз, Катя тихо рассмеялась. — Смелее, Максютка. Смелее. Выполнив нехитрую задачку со второй ножкой, Максим поднял дочь на руки, и, трепетно прижимая ее к себе, подошел к Кате: — Я прям как в сказке очутился, жена. — Все только начинается.

***

Такого количества поздравлений и такого количества улыбок Катя не видела и не слышала уже очень давно. Виновница торжества все свое чествование благополучно проспала (на радость маме и папе, кстати), пока все гости пускали в небо фиолетовые шарики (Самохина заранее узнала, какой цвет доминирует в детской), пили шампанское под фырчание Кати: «Специально, да, гады?», и наперебой пытались заглянуть под одеялко, чтобы посмотреть, чьи черты лица повторила крохотулька Нестерович. Но самое главное удивление Катю ждало дома. Она оценила все убранство, даже сфотографировала для «умиления инстаграмных жителей», но больше всего поразила кристальная чистота… — У нас был мистер Проппер?? Я знала, знала, что он существует!!! Макс выпятил грудь колесом, ненавязчиво потыкав в себя указательным пальцем. — Я знала! Макс, а давай еще раз его вызовем? Тащи упаковку!

***

Остаток дня прошел спокойно. Малышка пару раз просыпалась ради того, чтобы покушать (в это время Макс отчаянно старался снять видео сего чудесного действия, но, пару раз получив по лбу от жены, утихомирился, свыкнувшись с местом в первом ряду и невероятным умилением, которое нельзя было измерить в единицах). Правда, когда отзвучали последние детские передачи, Нестерович отрубился, все же не продержавшись вторую бессонную ночь подряд.

***

Катя сидела возле кроватки и наблюдала за мерно вздыхающей малышкой, не в силах больше сдерживать себя — по щекам текли слезы, а с губ не сходила улыбка. Какое же это непередаваемое счастье — не только чувствовать ее, но теперь еще и видеть. Такую маленькую, такую совершенную, такую… такую ИХ с Максом. Их любовь, которая сопит, словно маленький котенок, которая смотрит на мир своими прекрасными чистыми глазками, которая такая крошка, такая… — Кать, ты чего не спишь? — Боюсь, что она может проснуться, а я не встану. А ты? Опять энергетиков перепил? — У меня та же причина. Плюхнувшись рядом с женой, мужчина притянул ее к себе и нежно дотронулся губами до виска. — Наконец-то… семья в сборе, — вздохнула Катя, уткнувшись лицом в плечо любимого. — Макс, расслабься, это — наша дочь, а не бомба замедленного действия. — Она — Нестерович. Я бы не спешил с выводами. Переглянувшись, они рассмеялись. Что может быть идеальнее этого дня? Только последующие.