Желтая кирпичная дорога

В Таинственном саду творились все новые чудеса. ― Фрэнсис Ходжсон Бернетт "Таинственный сад"

Год. Она не могла поверить, что они путешествуют вместе целый год. Это было Рождество - к счастью, у Дэвида не имелось проблем со счетом времени. В то время, как она сама не могла понять, сколько же часов прошло. Один год. Она могла играть в шахматы. У неё были элементарные посредственные знания языка Создателей. Она больше не чувствовала себя потерянной. Дэвид прочитал ей 39 книг. И это было Рождество. Другое Рождество, далекое от Земли, далекое от мигающих огоньков на елке и красивых стеклянных украшений. Если бы они были на Земле, она бы устроила вечеринку. Надела бы красивое платье, туфли на каблуках и выпила бы много шампанского. Дэвид... Нет, она не была уверена, что делал бы Дэвид. Элизабет попыталась представить его в официальном костюме, смокинге. Но андроиды ведь не ходят на приемы. Элизабет разглядывала звезды: - Какие там подарки и омела! Кстати, я никогда не любила омелу. И раньше мне нравились подарки только в красивой оберточной бумаге и с бантиками. Она улыбнулась и похлопала Дэвида по руке. - Ладно, во всяком случае с Рождеством, Дэвид. - Вы до сих пор любите подарки, даже если они не в оберточной бумаге? - спросил он. - Что ты имеешь в виду? - Я могу ответить на ваш вопрос. Элизабет нахмурилась: - Какой вопрос? - Несколько месяцев назад вы спрашивали, почему я забрал ваш крест. О. Она почти забыла об этом. Она так много времени провела на борту корабля. "Прометей" стал уже расплывчатым воспоминанием. На мгновение Элизабет засомневалась, хотела ли она знать, но потом... - Скажи мне. - У меня совершенная память. Я могу опознавать тон и тембр нового голоса и регистрировать его в своей базе данных. Я могу запоминать лица с той же точностью. Дэвид остановился. Казалось, что он сомневался и это удивляло её. Дэвид всегда был очень точен. Он не путался в объяснениях, как большинство людей. Говорить - это абсолютно просто для него. - Я не знал, что могло бы случится с вами. Я забрал его себе как мнемоническое напоминание. Мнемоническое напоминание. Зрачки Элизабет расширились, как только она поняла, что Дэвид имел в виду. Он взял это на память, как на память в старину мужчины брали локоны своих возлюбленных. Элизабет скрестила руки на груди, размышляя. Было ли это... нормальным? Выглядит не вполне логично. - Почему ты хотел помнить меня? Ты едва ли меня знал тогда. - Я знал вас. - Мы виделись всего секунд пять до того, как я ступила на корабль. Он невозмутимо продолжал смотреть на неё. И женщина вспомнила. Её сны. Он видел её сны. Да, возможно, он знал её, в некоторой степени. От одной подобной мысли бросало в дрожь. - Вы заинтересовали меня, - произнес Дэвид, положив руки в карманы. - И это были не пять секунд. Это была целая минута. И это было еще ужасней. - Я прочитал ваш файл. Я смотрел ваше видеопослание к мистеру Вэйланду. Это было интригующе, - сказал он, будто оправдывая свое странное поведение. - Дэвид, ты даже не представляешь, как это некстати, - пробормотала Элизабет. - Вы не будете возражать, если я скажу еще кое-что? Элизабет пожала плечами, думая о том, что же еще сейчас всплывет на поверхность. - Вы мне нравитесь, Элизабет. Элизабет оперлась рукой на панель управления, потому что чувствовала, что близка к потери сознания. - Мне нравится читать и играть в шахматы. Мне нравится "Лоуренс Аравийский" и играть в баскетбол. Я решил, что и вы мне нравитесь тоже. Это звучало как список продуктов. Молоко, яйца... оу и немного Элизабет. Дэвид улыбнулся, но женщина не могла улыбнуться в ответ. - Это неуместно? - спросил он очень встревоженно. - Нет. Ой, я имею в виду, да. - Что именно? - Всё. - Я не понимаю. Элизабет прижала руку ко лбу. Он был горячим. Женщина знала, что её щеки пылали, и она упрекала себя за такую детскую реакцию. - Я устала, - солгала Элизабет, - спокойной ночи, Дэвид. # Элизабет немного почитала. Потом она сняла мантию и глянула на свой живот. Женщина провела пальцами по шраму. Она не возражала. Это служило ей напоминанием о произошедшем. Иногда людям нужны напоминания. Дэвид тоже нуждался в них, да? Элизабет опустилась на кровать. Она попыталась вспомнить всё, что знала об андроидах. Они же не могут привязываться к кому-либо. Они могут подчиняться указаниям и симулировать эмоции, но они не могут действительно заботиться о ком-то. Они не похожи на людей. Как ей когда-то сказал Чарли? Андроиды - это просто тостеры с двумя ножками? Но Дэвиду ведь всё это нравится, да? Он получает удовольствие, читая для неё книги, разговаривая с ней, глядя на звезды. Он не просто тостер с двумя ножками. Она подумала: "Он мой друг". Такая мысль очень пугала. Она привязывалась к нему. И он к ней. Что могло быть хуже? Элизабет ворочалась в кровати и очень хотела уснуть. # Прошло несколько часов, но всё же Элизабет решила вернуться в комнату управления. Серая мантия болталась на теле, и волосы женщины - они быстро отрасли - были очень спутанными. Дэвид до сих пор находился здесь. - Тебе нравился кто-то еще? Мистер Вэйланд, например? - Я обожал мистера Вэйланда. Он был гением. Он создал меня, - мягко ответил он. Элизабет прикусила нижнюю губу, наблюдая за тем, как на фоне темного синего космоса проступает силуэт Дэвида. Миллионы звезд сейчас смотрели на них. - Ты меняешься, и это пугает. Ты хоть осознаешь это? - Я хочу научиться. Изменения могут произойти только если стремишься к знаниям. Элизабет, обхватив себя руками, несмело засмеялась. - Ты понимаешь, Дэвид, что значит заботиться о ком-то? Взгляд его был таким же, как и тьма, окружавшая их за пределами корабля: бесконечным и всепоглощающим. - Я могу понять, - ответил он. Неприятно затрепетало в груди сердце, и это напомнило женщине скрип старой музыкальной шкатулки. - Я хочу послушать историю, Дэвид, - сказала Элизабет, опускаясь на пол, ожидая чего-то обыденного и успокаивающего. - Хорошо, - ответил он, присаживаясь возле неё и вытягивая ноги. - "Когда Мэри Леннокс только что появилась в Мисселтуэйт Мэноре – Йоркширском поместье дяди, выглядела она прескверно, да и вела себя не очень-то хорошо. Вообразите надменную девочку десяти лет с худеньким злым лицом и тщедушным телом...".