Ифильхейм — мир Дерева. город-столица Скирос
На парадной лестнице большого дворца стояло несколько человек в сопровождении элитных гвардейцев. Пока правитель и его приближенные были заняты своим делом, воины ни на минуту не теряли бдительности и в любую секунду были готовы отразить возможную угрозу. Эти бесстрашные вояки действительно заслужили право зваться личными гвардейцами правящей семьи, готовые с честью отдать свою жизнь коли будет в том нужда. От остальной армии их отличали не только непоколебимость в верности тем, кому они присягнули в день коронации, но и отличия в их военной форме. Признаки, по которым можно было издали сразу понять, кто идёт впереди тебя. Так, например, у большинства солдат форма была коричневого цвета, из выделанной кожи с металлическими доспехами поверх жилетов. Броня была отшлифована до блеска у каждого служивого, а на груди был выбит герб Ифильхейма. У каждого на поясе была закреплена портупея, с прикрепленными к ней мечом и коротким клинком. У гвардейцев же в форме преобладал ещё один цвет — зелёный. Да и сами доспехи несколько отличались по своей форме: к набедренной портупее добавлялась ещё одна, перекинутая через плечо, позволяя носить дополнительное оружие. К выбитому гербу Ифильхейма добавлялся ещё один — герб правящей семьи. Если у остальные вояк были медальоны с именами, чтобы в случае их смерти, можно было сразу установить имя падшего и оповестить его семью, то у гвардейцев такие медальоны отсутствовали. Когда же колесницы гостей, отбывающих обратно к себе домой, наконец скрылись из виду, на ступенях лестницы осталось всего три человека. — Вы можете быть свободны. — Твёрдый и властный голос царя заставил немного вздрогнуть его супругу. Стражники, услышав приказ, ещё раз осмотрев округу, не решившись спорить и повинуясь приказу, все же оставили свой пост. Отступив на необходимое расстояние, чтобы государь мог не задумываться об их присутствии, но в тоже время находится под защитой. Ещё одна отличительная черта гвардейцев: они всегда были рядом, даже если Вы их не видели, они охраняли Вашу жизнь и Ваш покой. — Наконец-то они уехали и можно вдохнуть спокойно! Как же они меня утомили своими постоянными разговорами, как по делу, так и попусту. Нет, конечно, всё это неимоверно важно для внешней политики, но нельзя же быть такими … занудными! — В голосе царя слышалась усталость, но и нотка веселья не скрылась от слуха его супруги и друга. Идя чуть позади Тайвина, по обе стороны от него, Альда и Савлий лукаво переглянулись за его спиной, пряча улыбку, вызванную мнимым недовольством государя. За разговором небольшая компания, спустившись с пологой лестницы, продолжила свой путь в направление верхнего сада, где можно было укрыться от палящего солнца. День выдался по настоящему жарким, на небе не было ни облачка, что уж говорить о желанных дождевых тучах. Дождя и вправду не было уже несколько дней к ряду, и земля успела высохнуть. В воздух поднималась дорожная пыль, растения понемногу вяли в ожидании хоть нескольких капель дождя.Но в садах, где была продуманная система орошения, можно было забыться, и насладится прохладой и свежестью. Там были удобные беседки, наполовину застеклённые, а на половину увитые лозами дикого винограда. — Как я погляжу Вы, мой государь, слегка отвыкли от таких встреч и подрастеряли навыки. — Не понимаю о чём ты, Савлий. — Конечно, Тайвин сразу услышал в голосе друга подначивание, но не мог же он признаться ему, да ещё и при жене, что и вправду отвык от этого. Об этом знал лишь Теон, мужчина просто не мог скрывать правду от сына, когда тот задавал ему вопросы без прикрас. В последнее время он появлялся на подобных встречах всего пару-тройку раз, будучи уверенным, что его сын справится сам, а коли будут вопросы так совет или он сам всегда поможет Теону, что было крайне редко. — Полно тебе Тайвен! Большинство подобных встреч в последнее время проводил Теон, вот ты и расслабился. — Высказался Савлий, словно прочитав мысли царя и подтвердив их. — Если уж ты устал от их, как ты выразился, "занудства", то представь какого на этих собраниях молодому парню! Ему бы по лесам на охоту ездить, да за девками увиваться, а он только твоими делами и занят! Царю бы возмутиться, услышав подобные речи в свой адрес, но тот лишь тяжело вздохнул, принимая правоту друга. — Осуждаешь меня, друг мой? — Нет, не осуждаю. Но и ты пойми меня, Теон и Киван для меня такие же родные, как собственный сын. И порой мне искренне хочется надавать подзатыльников и пинков, не только этим оболтусам, но и тебе дать хорошую затрещину! Такие речи вызвали смех у женщины, наблюдавшей за обоими мужчинами, и улыбку на её лице. За это царица и любила их общего друга Савлия, что тот действительно мог дать обещанную затрещину Тайвену, не обращая внимания, что перед ним царь, а не только друг. — Неужели ты с ним согласна, дорогая? — Безусловно, муж мой! — Альда, ты уж пригляди за ним! А то, как бы он не послал гонца за Теоном с просьбами, а то и приказом, немедленно вернуться, ибо государю срочно нужна его помощь в безотлагательном деле! — Не сомневался, Савлий! — Вы оба не забыли, что я все ещё тут? — напускное недовольство ничуть не смутило никого из присутствующих. — Как бы мы посмели забыть о присутствии правителя! Что ж, друзья мои, я вас оставлю, мне ещё раз нужно проверить подписанные бумаги и отдать соответствующие распоряжения. И мужчина оставил супругов одних в беседке, давая им возможность побыть наедине друг с другом. Всё же подобное было для них роскошью. Савлий знал, что порой Тайвин и Альда за весь день могли встретиться уже только за ужином. Проводив друга взглядом, женщина теснее прижалась к своему супругу, положив голову тому на грудь. Тайвин в свою очередь сильнее обнял любимую жену, наслаждаясь ароматом её волос, который в далёком прошлом одурманил его и заставлял сходить с ума и по сей день. Как же он любил свою жену, она была его миром. А ведь их брак был проведён по сговору двух семей, они не знали друг друга и встретились лишь за пару дней до свадьбы. Уже спустя годы Альда рассказала ему, как она боялась тогда, как страшилась неизвестности. Но когда увидела его, заговорила с ним, позволила взять за руку, все страхи улетучились. Она тогда приняла на веру, что этот мужчина сможет сделать её счастливой. И сам Тайвин помнил, как она робко вложила свою руку в его, как подошла ближе, как аромат ирисов и герани пленил его. — Тайвин, — её нежный голос заставил мужчину открыть глаза и взглянуть на жену сверху вниз, — ты получал послание от Теона? Где он сейчас, как он? В глазах жены, в этих серых озёрах, Тайвин видел тревогу и волнение за сына, и поспешил успокоить её хоть немного. — Не совсем. Сегодня утром мне пришли вести из Бхаргава от Балдейва, он пишет, что Теон пробыл в столице два дня. Но после отбыл в Восточные Земли, где именно он сейчас Балдейв не знает, Теон обещал оповестить его, но пока что молчит. — Что же он задумал там делать? С этими мальчишками никакого спокойствия, и вроде выросли оба, а ума не прибавилось! И что ему в Брихаспати не сиделось — прекрасный город! — Альда, но ты ведь знала, что так будет, ведь это Теон. — С улыбкой на устах говорил мужчина, его всегда забавляло, как жена бранит их детей, даже понимая, что эти самые мальчишки были уже выше её на голову. — Неужто ты забыла: его жажда к путешествиям ничуть не меньше, чем у Кивана, а то и поболее будет. Не волнуйся, всё с ним будет хорошо, чей он сын, в конце концов?! Увидев, что страх за сына, который поселился в душе матери, понемногу отступал, старый царь немного успокоился. Конечно, Тайвин понимал, что это ненадолго, материнское сердце всегда будет переживать за своих детей, сколько бы тем не было лет, но всё же в его власти было подарить любимой несколько минут покоя. Мужчина и сам переживал за сына и ждал его возвращения ничуть не меньше. Друг его был прав сегодня, он бы послал за Теоном гонцов, только бы вернуть сына в отчий дом, но это было бы нечестно и несправедливо по отношению к нему. В конце концов Кивану он позволял пропадать на охоте или в походах по нескольку недель, а младший сын не уступал старшему ни в чём. Но то, при каких событиях Теон покинул дом, заставляло царя задуматься о многих вещах. Да и остальные слова Савлия были правдой: привык Тайвин, что младший сын всегда рядом, да и не заметил, как передал чуть ли не половину полномочий царя в руки младшего принца. Как же радовалось его сердце, когда его мальчик справлялся с таким не лёгким бременем. Как же так вышло, что тот при рождении, которого звучали возгласы «Родился будущий царь!», таковым совсем не являлся. А тот, чья жизнь едва теплилась в крохотном тельце, добился таких высот? Нет, безусловно, царь любил обоих своих сыновей в равной мере. Но Киван и Теон были такими разными, хотя им это совершенно не мешало быть братьями и лучшим друзьями друг другу. В детстве они всегда были вместе, помогали и защищали не только себя, но и их общих друзей. Родители были счастливы видеть то, как Теон, используя магию, покрывал шалости друзей и брата, а тот в свою очередь не давал в обиду младшего. Если наказывали одного, то второй по своей воле делил с ним наказание поровну. Но то было в далёком детстве, они становились старше и всё вокруг менялось. Еще когда они только начали познавать различные науки, сразу стало понятно, что у Теона гораздо больше возможностей. Ему легче давались новые знания, чем Кивану, он был усидчивее и запоминал всё быстрее. Их преподаватели сразу же объяснили это не глупостью старшего сына — тот всё усваивал по возможностям своего возраста. А вот способности младшего явно превосходили ожидания. Но если взрослые могли это как-то для себя объяснить, то как это воспринимал ребёнок? Чтобы родители не говорили, Киван начал считать, что за необычные способности они любят младшего брата больше и потакают ему. Масла в огонь подливал и тот факт, что Теону достался столь редкий дар управления магией, и если в девстве он радовался за брата, то отрочестве это чувство начало замещать другое, а именно — зависть. Сначала это были только детские обиды, которые забывались, как только братья мирились после очередной ссоры. Мальчики всё так же были неразлучны, хоть и спорить стали чаще, чем прежде. Теону было двенадцать лет, когда его мать рассказала ему, что он не родной их сын. Тайвин нашёл ребёнка в заводях реки Кос на Северных холмах, жизнь в нём уже угасала, но бросить малыша на произвол судьбы мужчина не смог и забрал его. Как ребёнок там оказался, узнать так и не удалось. В те дни царица Ифильхема, как раз собиралась отправиться в паломничество на несколько месяцев, и когда под покровом ночи её муж вернулся с ребёнком на руках, ими было принято решение сделать его своим сыном, а правду о его рождение не узнает никто, кроме него самого. Одна из самых преданных фрейлин царицы была оповещена обо всех подробностях появления малыша в царской семье. Каоль — так звали женщину, уехала из дворца на день раньше, забрав с собой ребёнка и уже после того, как царицы прибыла в дальние храмы Светлого Леса отдала той малыша. Позже, перед тем, как царица вернулась домой, народ Скироса узнал радостную весть о том, что у царя родился еще один сын и мальчика назвали Теон. Дворцовая прислуга быстро разнесла по народу слухи, которые аккуратно были пущены самим правителем о том, что оказывается царица забеременела за месяц до отправления в паломничество, но лекари сообщили ей, что есть угроза еще не родившемуся дитя, именно поэтому женщина и отправилась в дальние храмы и уже там родила на месяц раньше срока. Но это никак не отразилось на здоровье малыша или матери, и вот теперь царица возвращается домой уже с маленьким принцем. Народ радовался таким событиям, несколько дней на улицах не стихала музыка, в городе был праздник. Когда страх о возможном разоблачении обмана навсегда улетучился из стен дворца, жизнь потекла своим чередом. Альда души ни чаяла в малыше, он действительно стал ей родным и этого никто и никогда не сможет изменить. Это же в двенадцатый день рождения Теона сказал ему и отец. — «Ты мой сын. Младший сын и наследник этого дома, и этого никто не изменит. Запомни, ты член этой семьи у тебя есть гордящейся тобой отец, любящая мать, защищающей тебя, брат и маленькая сестренка, нуждающаяся в твоей заботе, всегда помни это». Тогда мальчик со слезами на глазах смог вымолвить лишь одно слово — "спасибо". И это было самое честное слово, без толики сомнения, коварства, расчёта, которое когда-либо царь слышал в своей жизни. Из раздумий и нахлынувших воспоминаний Тайвина Игритта выдернули звуки раскатистого грома и шум дождя. Капли разбивались о стеклянную крышу беседки с такой силой, что можно было подумать, что оно вот-вот треснет. Долгожданные тучи наконец-то сгустились над городом и с щедростью дарили свою воду изнывавшим от жары природе и людям. Он даже не заметил, как любимая супруга покинула его, она знала, что если муж теряется в своих размышлениях, то это может продлиться весьма долго и всегда со снисхождением относилась к этой его особенности и не обижалась.***
Как можно плотнее прикрыв за собой массивные створки высоких дверей, не выделявшихся особой изящностью, Фероз еще пару секунд постоял возле них, так и не отпустив грубые ручки. А на лице его в это время появилась почти незаметная, но всё же улыбка. Улыбка, появляющаяся крайне редко и скрывающая за собой очень многое. По старой привычке, тихо цокнув языком и слегка поведя головой влево, министр торговых отношений, который частенько примерял на себя еще и роль советника старшего принца всё же развернулся и двинулся в сторону выхода из дворца. Всё-таки час уже довольно поздний, и если кто увидит его в этой части дворца, могут появиться ненужные вопросы. Закинув назад полы длинной, но лёгкой накидки из чистого льна, чтобы та не мешалась ему при ходьбе, мужчина сложил руки за спиной и лёгкой поступью прошел по длинным коридорам, а спустя пару минут он, так и оставшийся никем не замеченным, покинул чертоги правителя. День клонился к своему завершению, солнечный диск медленно начал скользить вниз по небосводу. Лёгкий ветерок гулял по улочкам города, подхватывая ароматы цветов, запахи с кухонь домов и разносил всё это многообразие по городу. И даже такой человек, как Фероз, всё же находил в этой обычной прогулке до дома некое удовольствие. Внезапно его отвлёк голос, раздавшийся из-за спины. — Фероз, ты ли это? Вот уж не думал встретить тебя! Как оказалось, это был его старый знакомый, считавший себя другом Фероза, и не важно, что сам Фероз так не считал. Мужчина вообще применял это слово к людям крайне редко, и друзей у него было меньше, чем пальцев на одной руке. Но, тем не менее, имя этого «друга» он всё же помнил, впрочем, как и имена большинства людей с которыми в жизни ему приходилось так или иначе сотрудничать. — ДиконЮ действительно неожиданная встреча. — Как ты поживаешь, друг мой? Как супруга? — «Чёрт бы тебя побрал! И угораздило же попасться мне на пути, неужто других дел нет». — Благодарю, супруга моя в добром здравии, да и сам я доволен своей жизнью. Позволь узнать, как идут твои дела? — О, благодаря твоим стараниям моё дело пошло в гору и сейчас я процветаю. Так что всем, чем я владею, я обязан тебе! Да ты и сам это знаешь. Вот тут он был прав, конечно, Фероз знал это, ведь действительно постарался для этого торговца в дни, когда тот мог потерять всё. Тогда ему это было выгодно и небольшие вложения из собственного кошелька, да пара махинаций с бумагами, которые для него были привычным явлением, сделали своё дело. Фероз тогда смог уладить свои собственные дела под прикрытием этого не слишком большого ума человека. Но знать об этом тому не нужно, поэтому пусть уж считает себя другом министра, глядишь ещё пригодится. — Ну что же, надеюсь, что и в дальнейшем тебе будет сопутствовать успех! А теперь прошу простить меня, но меня ждёт дома супруга. — Конечно-конечно. Удачи тебе! На этом «дружеская» беседа была окончена, и каждый продолжил свой путь, возвращаясь к своим мыслям. Дом встретил своего хозяина, как и всегда — тишиной. Поднявшись в свои покои, Фероз был доволен тем, что ни одна душа не попалась ему на глаза. Он вообще любил одиночество. Прислуга знала распорядок дня своего господина, и в эти часы весь штат старался находиться либо на кухне, либо в других хозяйственных помещениях, дабы избежать справедливого наказания, по мнению их нанимателя. Что уж тут говорить, если даже супруга не вышла встретить своего мужа. Хотя тут крылась совсем иная причина. Берта и Фероз состояли в браке уже довольно давно. Для общества они были чуть ли не идеальной семейной парой, в которой каждый из супругов происходил из знатного рода. Но эта идиллия и взаимность чувств были лишь ширмой, которая успешно справлялась со своей задачей — скрывала всё, что не должны лицезреть посторонние. А именно: боль, отчуждение, постоянные ссоры — вот чего было в избытке в этой семье. Но всё же у мужа и жены было одно взаимное чувство — ненависть. Вот почему Берта никогда не встречала своего мужа на пороге дома, и никогда не провожала того на службу, смотря ему в след, как делали это большинство счастливых замужних женщин. Берта искренне ненавидела своего мужа, но уйти от него прочь из этого огромного, но пустого дома, не могла. И не потому, что хотела продолжать вращаться в обществе или жить, не зная бед и забот. На самом деле она бы с удовольствием бросила бы всё это, даже не закатывая скандалов или семейных сцен. Просто в один вечер она бы спокойно открыла входную дверь, шагнула бы за порог, и не оглядываясь ушла бы прочь от этого места туда, где было её сердце. К той, в ком заключался весь смысл её жизни. Она оставалась здесь по иной причине, и как бы крамольно, постыдно или мелочно это не звучало, но это причиной были деньги и как не странно — информация. Берта была умной женщиной и прекрасно понимала, что владея и тем и другим, устроиться в жизни не составит труда. Поэтому, когда дочь её вырастет, у той будет всё для того, чтобы устроить свою жизнь и быть счастливой. А благополучие своего ребёнка для любой матери всегда на первом месте, не зависимо не от чего. И для Берты было не важно, что муж презирает её, считает недостойной зваться его супругой, хоть и поделать с этим ничего не мог. Не важно, что несколько раз он поднимал на неё руку, забывая, что жена его женщина гордая, и встречая отпор на применённую к ней силу, распылялся в своём гневе ещё больше и начинал орать на неё. Всё это не имело никакого значения, главное она получала то, что ей было нужно, а супруг даже и не догадывался об этом. Возможно позже, через много лет, если будет на то желание, она отомстит ему за все унижение и боль, что он ей принёс, но не сейчас. Нынче она отгораживается от него такой же ширмой, сплетённой из нитей лжи, коей и он скрывает свою настоящую личину от общества. Поэтому, когда женщина услышала, как хлопнули двери в конце коридора, оповестившие её о том, что её «любимый» супруг вернулся домой и сейчас вновь заперся в своих покоях, Берта никак на это не отреагировала. Она всё так же продолжила читать книгу, расположившись на огромной террасе, сидя в большом кресле. Ветер трепал локоны её волос, что обрамляли лицо, но накинутая на плечи тёплая шаль не позволяла замёрзнуть её хозяйке.***
Бхаргава — мир земли. Княжество Бунделканд, город-столица Орчха.
— Господин Патекар, не так ли? Мужчина и не заметил, что в дверь за его спиной кто-то зашёл. Поэтому вздрогнул от неожиданности, но быстро обернулся. Он был удивлён, и даже не стал скрывать этого, увидев перед собой весьма молодую девушку. Но буквально через пару секунд в его голову закралась мысль относительно того, кто это может быть. — Вы правы, это я. А Вы, я так полагаю, Мастани Сахиба. — Не вопрос, утверждение, прозвучало весьма грубым и надменным тоном. — Не ждите от меня лестных речей в Ваш адрес, восторга или радости от знакомства. Я понимаю, почему Вы стоите тут, слава о Вас убежала далеко вперёд, но передайте своей мачехе, что приехал я именно к ней, и беседу буду вести тоже только с ней. Всего Вам доброго, Мастани Сахиба. Все эти слова принцесса выслушала с лёгкой улыбкой на устах. Ни капли удивления не появилось в её глазах, ни тени гнева, обиды или недоумения не пробежало по её лицу. Наблюдая за этим человеком сейчас, она прекрасно понимала, почему Анви связалась в своё время именно с ним. Такой же, как и её мачеха — самоуверенный в себе, считающий, что все в этом мире ему чем-то обязаны, не любящий ждать слишком долго, но в тоже время не терпящий, когда всё исполняют в мгновение ока, ибо считает это низким поведением. Всё оказалось ещё проще, чем Мастани рассчитывала. — О, за это я буду Вам даже благодарна, ибо лесть приятно слышать из уст умного человека, коих в моём окружении, к сожалению, немного. Но Вам всё же придётся выслушать меня сановник. Видите ли, моя мачеха не отличается достаточной дальновидностью раз связалась с Вами, поэтому ей пришлось опуститься до того, чтобы просить меня о помощи. Я бы отказала ей, если бы не видела угрозы для своей семьи. — Слова лести из Ваших уст звучат ещё слаще, Мастани Сахиба… — Гоурав хотел было продолжить, но его перебили. — С чего Вы взяли, что под словом "угроза", я говорила именно о Вас? Вы приносите с собой лишь скучною беседу, как Вы выражаетесь, и забираете у меня время. Видите ли, мне известно, что Вы в сделке с Анви, были лишь ростовщикам. Спекулянтом, если говорить простым языком. Да, именно Вы дали ей необходимую сумму денег, но вот условия, которые тогда её устраивали, диктовали не Вы, а Ваш кузен. И именно у него хранятся бумаги и пара вещиц, о которых Вы и не знаете ничего. — Тяжело вздохнув, Мастани направилась к столу с фруктами, но уже потянувшись к ветке винограда всё же передумала и довольно тихо, произнесла. — В этом проблема многих. Вы не хотите знать о тех, с кем имеете дело ничего, кроме того, что посчитаете важным. Но ситуация такова, что в человеке важно всё. Вот Вашему кузену известно это нехитрое правило. — Не давая даже слова вставить своему собеседнику, девушка кинула на стол небольшой кошель и продолжила говорить. — Так вот, здесь сумма, которая была указана в договоре. Анви Притхви Сингх, более не должна Вам, Гаурав Патекар, ни пеня. Но вот проценты, о которых шла речь, и которые Вы так надеялись получить сегодня, получит только Арджит если, конечно, потребует того. Вы уж меня простите, но я вынуждена просить Вас передать это письму Арджиту Патекару. На этом наша с Вами аудиенция окончена, дальнейшие возможные вопросы по этому делу я буду решать только с Вашем кузеном. Коляска готова и ждёт Вас у входа, Всего Вам доброго. Даже не закрывая за собой двери, девушка покинула небольшой кабинет, оставив за спиной растерявшего весь пыл и всю браваду мужчину. Такого он точно никак не ожидал. Откуда она могла знать его кузена? Как получила все сведения об условиях сделки? И как теперь всё это рассказать Арджиту? Все эти немногочисленные, но разящие наповал вопросы крутились в голове сановника. Он-то рассчитывал получить хорошенькую сумму денег и только, а получил головную боль. И даже весьма увесистый кошель не придавал оптимизма. За эти недолгие несколько минут эта змея в облике девы, успела впустить в его размеренную, не знающую забот жизнь достаточно много своего яда. А ведь он и правда не знал условий, которые тогда поставил для Анви его двоюродный брат. Делать в этом дворце, ему было больше нечего, поэтому Гаурав поспешил покинуть его как можно скорее. К его великому сожалению сегодня судьба решила изрядно над ним поиздеваться. Уже практически у выхода он встретил свою, теперь уже бывшую, кредиторшу. Но он не дал ей права высказаться первой, отобрав пальму первенства во взаимной ненависти. — Радуйся, Анви, мне ты больше ничего не должна, и можешь жить спокойно. Если, конечно, получится, зная, что та кого ты больше всего ненавидишь сегодня сначала спасла твою жалкую душонку, а затем забрала в своё рабство. Она была права, с годами умнее ты не стала. Прощай! И он ушёл, видя откровенное не понимание на лице этой женщины, стараниями которой, он сегодня был унижен. Ну ничего, пусть теперь разгребает то, что натворила. Уже по дороге домой, хорошенько подумав над всем произошедшим, он всё же обрадовался тому, что уж ему-то точно больше никаких дел с Анви вести не придётся. А вот той, что рассчитывала получить свободу от долга, теперь нужно будет понять и осознать, что она сама отдала своей приёмной дочери рычаги давления над собой.