Bloodsport

Oh Wonder - All we do

-В Сан-Франциско? — повторяю я, все еще надеясь, что плохо ее расслышал. -Да, — Мартин кивает, я вижу, как подрагивают ее руки, когда она сжимает мобильник. И мне почему-то не нужно задавать ей других вопросов. Я почему-то только теперь понимаю, что готов сделать для нее это. Тогда я просто разворачиваюсь и иду по коридору прямо к выходу из школы, на ходу печатая Скотту СМС-ку, чтобы он забрал наши вещи после урока. Я слышу, как Лидия быстро следует за мной, постукивая каблуками в такт мелодии своего шага. Я останавливаюсь лишь на крыльце, внезапно вспоминая, что мой джип сломан. Разворачиваюсь, смотрю на нее и спрашиваю: -Надеюсь, у тебя есть ключи от твоей машины с собой? Вначале выражение лица Лидии слегка озадаченное, потом она медленно качает головой и наконец выдавливает из себя: -Я, кажется, оставила их дома. -Отлично, — с сарказмом произношу я. В задумчивости проводя рукой по волосам, я мысленно придумываю все возможные варианты развития событий. Внутри Лидии как будто натянута струна, потому что я вижу, каких усилий ей стоит не сорваться. Она отводит взгляд в сторону, и мне хочется, предупредив дальнейшее, сказать: «Не смей реветь! Мы будем в Сан-Франциско сегодня», но я этого, конечно же, не произношу. -Пошли, — я спускаюсь по ступеням и иду в сторону полицейского участка. План уже родился у меня в голове. * Может быть, впервые со времени моего рождения, я действительно рад, что Бейкон Хиллс целиком можно обойти максимум за полчаса, потому что путь от Средней школы до полицейского участка занимает у нас не больше пяти минут, в течение которых мы едва обмолвились несколькими фразами. Выдержке Лидии, наверное, можно позавидовать, потому что во взгляде читается лишь безысходность. Отцовская машина припаркована тут же. Я прошу Мартин остаться у входа, когда как сам вхожу в двери участка и направляюсь прямо к столу помощника шерифа Джордана Пэрриша. Я знаю, что отца сейчас нет в своем кабинете, потому что вчера вечером слышал, как они с Натали обсуждали, куда пойдут на ланч. Я, конечно, слышал еще и их вечернюю ссору во всех красках их разозленных криков друг на друга, но не стану же я придавать этому какое-то значение? Жизнь научила меня, что в девяноста девяти процентах случаев взрослым не требуется помощь со стороны детей. Пэрриш заполняет какие-то бумаги, попеременно отвечая на поступающие с частотой в две-три минуты звонки. Я останавливаюсь у его стола и без приветствия сразу спрашиваю: -У тебя есть ключи от папиного авто? -Зачем тебе? — отвлекаясь лишь на секунду, отвечает он вопросом на вопрос. -Он просит, чтобы я занес запасные ему, свои потерял и теперь не может выехать. История выдумана проще некуда, я лишь надеюсь, что помощник купится. По старой дружбе, разумеется, я имею право на небольшую поблажку с его стороны. -На, — он достает из стола ключи от папиного кабинета и швыряет их мне, тут же продолжая прерванный разговор в трубке, — Да, я вас слушаю… Забирая ключи, я открываю дверь кабинета, вхожу и включаю свет. Мне достаточно одной минуты, чтобы отыскать запасную связку от служебной машины. Я захлопываю за собой дверь, киваю на последок Пэрришу и выхожу на улицу. Иду максимально быстро, чтобы не заставлять Мартин ждать. Мне все еще кажется, что с ней что-то не так, но, конечно, что именно, я смогу понять лишь тогда, когда она сама захочет мне обо всем поведать. Боюсь, это случится еще не скоро. -Забирайся, — усмехаюсь я, выключая сигнализацию и садясь на водительское сидение, — поедем с сиреной? -Отец убьет тебя, — это все, что она говорит, садясь на пассажирское место. -Я делал вещи и хуже, но все еще жив, понимаешь? Я завожу двигатель, и мы выезжаем на главную улицу, минуем школу, оставляя ее позади, и движемся на северо-запад по одной из дорог, ведущих к трассе до Сан-Франциско. -Наше путешествие займет не больше трех часов, но нам нужно поторопиться, чтобы быть здесь к шести. -Мы не успеем вернуть машину шерифа до конца ланча. Я приподнимаю уголок губ, произнося: -Удивительная наблюдательность, Мартин. Она выдавливает из себя только лишь жалкое подобие полуулыбки и отворачивается к окну. Следующие полчаса мы едем молча. * Мне кажется, что дорога до Сан-Франциско тянется дольше обычного. Помню, в детстве мы с отцом часто приезжали в город на выходные, ходили в парк кататься на колесе обозрения, кормили лебедей в большом городском пруду и ели поп-корн. Сейчас мне уже представляется, будто все это было сотню лет назад, так все поменялось с того времени. Я не хочу больше вспоминать об этом. Кажется, у нас с Лидией Мартин куда больше общего: мы оба ненавидим Сан-Франциско. Машины в вечерней пробке медленно тянутся вдоль шоссе навстречу загорающимся огням большого города. Я не был здесь несколько месяцев, ничего не изменилось. Но рядом со мной сидит Мартин, и уже это наталкивает меня на мысль, будто что-то идет не так. Всю дорогу она, отвернувшись к окну, провожает взглядом сменяющие друг друга столбы и таблички с километражем, с бешеной скоростью пробегающие мимо. Ей, видимо, нисколько не надоедает это занятие, потому что любую мою попытку начать разговор она отвергает, и в конечном итоге я замолкаю, уставившись на дорогу впереди. Когда мы въезжаем в Сан-Франциско, она наконец-таки произносит: -На десятую и Роуд стрит. Там будут частные дома по правой стороне. Я киваю и давлю на газ. Когда мы минуем въезд в город, машин становится значительно меньше, и я могу быстро лавировать между рядами, перестраиваясь и обгоняя. Мысль о том, что в скором времени мне придется столкнуться с недовольным или, не дай Бог, злым отцом меня откровенно не вдохновляет. Мы сворачиваем с главной дороги, и впереди уже виднеется нужный нам переулок. Элитные дома выстроились по правую сторону, почти каждый из них огорожен неприступным забором, но, когда Лидия указывает нужный, я отмечаю, что этот двухэтажный коттедж стоит на открытой лужайке, окружаемый только живой изгородью из диких роз. Зрелище это довольно красивое, но мне не хватает времени полюбоваться, потому что Мартин берет в руки мобильник и быстро набирает чей-то номер. Я не успеваю посмотреть, чье имя всплывает на экране, но слышу лишь мужской голос с другого конца трубки, недовольным тоном отвечающий: -Чего тебе? -Выйди на пару минут, — говорит Лидия и тут же сбрасывает. Я паркую полицейскую машину и вытаскиваю ключ из зажигания, боковым зрением видя, как открывается дверь и на пороге дома показывается парень. Лидии, видимо, хватает одного лишь взгляда. Резко вдохнув в себя воздух, она, не отводя глаз от него, произносит: -Это он. Это был он. Я не знаю, что происходит в следующие несколько секунд, потому что все, что я осознаю, — это вибрацию страха и боли, исходящие от девушки рядом. Мне этого вполне достаточно. -Как его зовут? — спрашиваю я. -Джексон. Выхожу из машины, Лидия, кажется, делает то же. -Эй, Мартин, притащила своего нового дружка с собой? Забавно, — улыбка этого ублюдка больше похожа на оскал. Я иду по лужайке прямиком к парню и, когда до него остается меньше метра, произношу: -Тоже рад познакомиться, Джексон. Он оборачивается, а мой кулак впечатывается ему прямо в нос, отбрасывая на несколько шагов назад. Видимо, я не рассчитал силу, потому что первые несколько мгновений не чувствую своей правой руки, таким сильным вышел удар. Где-то позади меня тихо вскрикивает Лидия. Я оборачиваюсь и смотрю на нее. -Иди в машину. Она слушается и быстро возвращается на свое место. Джексон, чья белоснежная рубашка-поло забрызгана кровью из носа, произносит лишь проклятия, мат и режущее слух «гребаная Мартин». Я сажусь на водительское сидение, делаю все как будто на автомате: завожу мотор, давлю на газ, выруливаю на дорогу и еду на выезд из города. Все это время Лидия молчит, смотря прямо перед собой. Изредка бросая на нее взгляд, я вижу лишь как сильно она сжимает и разжимает пальцы и закусывает полную нижнюю губу. Пальцы правой руки впиваются в руль, и я практически не ощущаю их. Кажется, я сбил костяшки в кровь. Честно говоря, мне плевать. -Спасибо, — внезапно тихо шепчет Мартин одними губами, незаметно стирая рукой быстро скатившуюся по щеке слезу. * В Бейкон Хиллс мы возвращаемся ближе к одиннадцати. Всю обратную дорогу в машине играет радио, поэтому нависшая над нами гнетущая тишина не кажется такой невыносимой. Когда до дома остается несколько кварталов, Лидия делает звук приемника тише и поворачивается на сидении в пол-оборота ко мне, пытаясь поймать мой взгляд: -Я знаю, что выгляжу как самая настоящая эгоистичная сука, но не передать словами, как я благодарна за то, что ты сделал для меня сегодня. Есть вещи, о которых я не смогу рассказать, но что действительно важно — у меня нет никого, кто смог бы сорваться и помочь. И от тебя я ждала этого в последнюю очередь. И я благодарна, — она отводит взгляд своих зеленых глаз и смотрит уже не на меня, а куда-то вперед, — Спасибо, Стайлз. Внезапный порыв эмоций от Лидии Мартин кажется для меня чем-то новым, поэтому я не знаю, как еще отреагировать на все это, кроме как кивком. Все еще глядя на дорогу, я говорю: -Не за что. Останавливаясь возле нашего дома, я отстегиваю ремень безопасности и глушу мотор. Мартин протягивает руку и касается своими холодными пальцами моих сбитых костяшек. -Это… у тебя кровь. -Ровным счетом ничего ужасного, не драматизируй. Я одергиваю свою руку и выхожу из машины. Не дожидаясь Мартин, иду к дому и дергаю за ручку входной двери. По ту сторону мне хорошо слышны повышенные голоса и резкий тон. Когда я вхожу в холл, наступает тишина. Секунду назад ссорящиеся папа и Натали мгновенно замолкают и поворачиваются ко мне. По взгляду отца я понимаю, что эта выходка с его машиной не сойдет мне с рук. -Пап, я… -Не хочу ничего слушать, Стайлз, — перебивает он меня и смотрит на остановившуюся позади Мартин, — поднимайтесь к себе в комнаты, оба. С тобой, сын, мы поговорим позже.