Bloodsport

Лидия Мартин оказывается еще той стервой. Собственно, я в этом был уверен с самого начала. Она входит в двери школы так, будто делает это не третий день подряд, а всю свою жизнь, и местные зеваки успевают сфоткать ее на мобильник, чтобы выложить в твиттер. Она идет по коридору с высоко поднятой головой, отлично играя роль будущей королевы школы. Жаль, девчонка сама еще не знает, во что ввязалась. Она улыбается снисходительно трем болельщицам, теперь считающимся ее свитой, преследующей ее везде. Она уже не так заинтересованно смотрит на Юкимуру, видимо решив, что от нее будет мало толку. Зато Малию Тейт она не отпускает от себя ни на шаг. Они о чем-то болтают на переменах, не смеются, как обычно это делают глупые девчонки, обсуждая парней. По лицу Малии видно, что эта дружба с двойным смыслом — здесь есть и желание Мартин продвинуться к верхам путем использования Тейт, и нежелание Тейт оставаться в статусе брошенной в прошлом году подружки капитана команды по лакроссу. Лейхи, наблюдающий за всем этим, картинно вздыхает и говорит, что на «настоящую женскую дружбу» готов смотреть часами. Его сарказм кажется очевидным так же, как и то, что Лидия Мартин почти сразу же становится очень популярной девушкой в средней школе Бейкон Хиллс. Однажды, стоя у своего шкафчика в компании назойливых черлидерш, я вижу, как рыжая флиртует с одним из членов нашей команды. И почти тут же желание сказать в ее адрес что-то оскорбляющее возрастает до неимоверных пределов. Только расстояние позволяет мне спустить пар и отвернуться. Мне кажется, что сентябрь тянется неимоверно долго, пока мы с Мартин разворачиваем планы боевых действий на только что открывшемся фронте. Я уже и не замечаю, как проходят первые две недели ее пребывания в нашем доме. Все благодаря тому, что мы редко когда пересекаемся : папа с Натали часто ужинают вне дома, я ухожу к Скотту или заказываю себе пиццу, Мартин не высовывается из своей комнаты. И если бы не общая ванная, я и вовсе позабыл бы о ее существовании дома. Однажды утром я, желая принять душ, открываю дверь ванной и обнаруживаю там Лидию. На ней только лишь пижама (майка на бретельках и короткие шорты), рыжие волосы собраны в высокий небрежный хвост. Она оборачивается, глядя на меня с легким недоумением. Затем хмурится и произносит: -Выйди, Стилински. -Это мой дом, если помнишь, — говорю я, по губам пробегает легкая усмешка. -Как жаль, что я забыла закрыть двери, чтобы подобные тебе не тревожили меня. -Если успеешь за десять минут, душ твой, — я уверен, что на подобную сделку она не пойдет, но Мартин опять удивляет, соглашаясь. Я выхожу и закрываю за собой дверь, слыша, как открывается кран и вода льет по керамической плитке душевой. В этот день я впервые в чем-то уступаю Лидии Мартин, и это мне чертовски не нравится. * -Не хочешь сыграть по партейке? — говорит Скотт, широко рекламируя свою новую приставку. Я отказываюсь: -Спасибо, но чего-то нет настроения. Лучше поеду домой. -До встречи, чувак, — МакКолл берет свой рюкзак и выходит из машины. Когда я выруливаю на дорогу, начинает накрапывать первый в этом сезоне сентябрьский дождь. Его мелкие капли падают на лобовое стекло, вынуждая включить щетки. Наблюдая за мерным движением машин впереди, я думаю, что домой ехать совсем не хочется. Но дело уже близится к шести, и отец скоро должен прийти с дежурства, а Натали наверняка уже вернулась из Сан-Франциско, куда ездила улаживать какие-то свои дела. Словом, все сводится к тому, что я должен вернуться домой. Подъезжая к гаражу, я замечаю, что Тойоты Мартин еще нет. Впервые вспоминая о ней за весь вечер, я думаю, что с удовольствием стер бы себе из памяти ее рыжую макушку, мелькающую в толпе школьников, и хрипловатый мягкий голос, выдающий правильные ответы буквально на каждом уроке. Я выхожу из машины и почти бегу через лужайку к дому. Дождь идет уже куда более сильный, чем еще пять минут назад, когда я отпираю входную дверь и оказываюсь внутри, по навесу крыльца барабанит крепкий ливень. К моему удивлению, никого еще нет. Даже Мартин, уроки у которой закончились еще час назад, видимо, еще не дома. Я поднимаюсь по лестнице, медленно бреду по коридору второго этажа, вхожу в свою комнату и бросаю рюкзак на пол. Не хочется даже включать ноутбук. Я падаю на кровать и с минуту лежу так, с закрытыми глазами, просто наслаждаясь тишиной. Меня отвлекает едва слышный стук. Я сажусь, оглядываю комнату. Мне нужно секунд тридцать, чтобы осознать, что звук этот доносится из соседней спальни. Встав с кровати, я через ванную перехожу в комнату Лидии. Не закрытое ею окно ударяется о раму при каждом новом порыве ветра, приносящего в комнату осеннюю прохладу и капли дождя. Я прохожу через комнату и закрываю его на засов, поправляя спутавшиеся занавески из легкого кремового тюля. Оборачиваясь, я только сейчас понимаю, что комната Лидии Мартин совершенно не похожа ни на одну из тех девичьих спален, что я видел до этого. Здесь нет пестрых подушек на кровати, яркого постельного белья или мягких игрушек. Нет милых безделушек или книг с фотообложками недавно вышедших фильмов. Ее постель сдержанного лилового оттенка, аккуратно заправлена. На рабочем столе стоит закрытый ноутбук, стакан с ручками и карандашами, несколько учебников и тетрадей лежат на книжкой полке. Я не нахожу глазами ни косметички, ни валяющейся где бы то ни было помады. Создается ощущение, что это комната человека, каждую минуту готового покинуть дом. В голове всплывают слова Мартин, сказанные ею на уроке экономики: «Тогда ты это лицо еще не видел» И мне почему-то очень сильно хочется разобраться, что скрывает эта девчонка за показной самоуверенностью и ярым желанием растоптать меня под своим каблучком дорогущих туфель от модного нью-йоркского дизайнера. Я оглядываюсь по сторонам, в поисках того, за что можно было бы зацепиться: блокнот, дневник, хоть что-то, через что можно будет понять Лидию Мартин и ее мотивы. Я открываю ящики стола, обнаруживая там только пустоту, просматриваю между страницами учебников и тетрадей, заглядываю под матрац, и только сейчас замечаю единственную деталь, выбивающуюся из общей картины ее спальни — на прикроватной тумбочке, рядом с расческой и будильником, стоит деревянная фото-рамка. Я подхожу ближе, беру ее в руки и внимательно всматриваюсь в изображение. На фотографии Лидия. Она совсем не похожа на ту Мартин, какую знаю я. Эта рыжеволосая улыбается широко, совершенно искренне, так, что самому хочется улыбнуться ей в ответ. За ее спиной, крепко обнимая за плечи, смеется темноволосая девушка. На вид ей столько же, сколько и Лидии. У нее красивые правильные черты лица, милые ямочки и пронзительный взгляд темных, лучащихся весельем глаз. Я смотрю на фото несколько долгих секунд, затем переворачиваю его и читаю надпись на оборотной стороне: «С Днем рождения, Лидия. Я очень-очень люблю тебя. Твоя новая лучшая подруга Э.А.» Я вспоминаю про ту маленькую коробку, что Мартин выхватила у меня на лестнице. Шестеренки в моей голове сводят все на свои места — вот, о чем она так волновалась тогда. Но почему это фото так важно ей? Ручка дергается, опускаясь вниз, дверь открывается. Лидия проходит вперед, останавливаясь посреди комнаты, и произносит: -Стайлз? Что ты тут делаешь? Никак не ожидая этого, я резко оборачиваюсь, вспоминаю о фотографии в руках, ставлю ее на место, но, задевая локтем, сбиваю с тумбочки. Она падает на пол изображением вниз. Я слышу характерный звук разбитого стекла. Мартин подносится ко мне, падая на колени рядом. Мы вместе неуклюже пытаемся подобрать осколки. Она неосторожно задевает один из них, тихо вскрикивает, отдергивая руку, и по ладони у нее стекает тонкая струйка багровой жидкости. -Стой, подожди, позволь мне… — начинаю я, дотрагиваясь до ее порезанной руки, но она резко подается назад, упираясь спиной в комод: -Хватит! Не смей прикасаться ко мне. Мы замираем на несколько секунд так: я, все еще держащий в ладони несколько осколков, и она, смотрящая на меня со злобой, отчаянием и, я все же успеваю заметить, печалью. Я отшвыриваю от себя стекло и поднимаюсь с колен. Делаю несколько быстрых шагов к выходу. Уже взявшись за ручку двери, я оборачиваюсь и вижу, что она, наклонившись вперед, подбирает осколки и аккуратно переворачивает рамку, долго смотря на фотографию. -Пожалуйста, уходи, — доносится до меня ее тихий шепот, — уходи, Стайлз. Я выхожу в ванную, закрывая за собой дверь. Прислоняюсь к ней спиной и ерошу пятерней волосы. -Дьявол! — матерюсь я, — Какого хера… А потом медленно съезжаю вниз по стене на пол. Сейчас я еще не знаю, что по ту сторону двери, точно так же, как и я сейчас, сидит Лидия Мартин. Она безучастно смотрит на разбитую рамку в своих окровавленных от порезов руках. По ее щеке медленно скатывается первая слеза. -Прости, — шепчу я, обращаясь к ней, уверенный, что она меня не услышит. -Прости, — шепчет она в никуда. Дождь с новой силой барабанит по стеклам, и это отличный повод списать все на осеннюю меланхолию.