«Всё же, ты сдержал своё обещание. Твой, нет, наш мир вышел ещё прекраснее, чем я могла себе представить. Спасибо за это. Но знаешь, я бы хотела сказать это тебе в лицо, а не в письме, малыш Икки. Твоё желание слишком жестоко по отношению ко мне… Не знаю, зачем ты выбрал такой путь, но я не вправе осуждать. Теперь ты знаешь так мало, ведь правда? Практически ничего о себе самом, ничего обо мне, совсем немного о мире, творцом и отцом которого являешься. И это… грустно, я думаю. Таково твоё решение, точно? Уверен ли ты? Что ж, как ты и просил перед тем, как уйти, я напомню. Если ты окажешься на грани гибели или самовольно пробудишь свою силу, теперь запечатанную, я приду за тобой. Если к тебе вернётся слишком много воспоминаний о прошлом, я также вернусь к тебе. Если приблизиться конец и этого прекрасного уголка во вселенной, я вновь окажусь подле тебя и предупрежу об опасности. По сути, всё это почти одно и то же. И я буду ждать с нетерпением наступления этих времён. Надеюсь, недолго.
До встречи, Твоя Резель»
— Что ж, — вслух протянул Иккинг, растягивая слова, словно пробуя их на вкус. Письмо было странным и наполнено смыслом, который казался таким близким и таким далёким одновременно. А ещё луна, висевшая на светлеющем небе, была багровой. Парень чувствовал, что знает причину данного явления, но никак не мог ухватить склизкое как слизняк воспоминание и оформить его в ясную мысль. Это чувство было противным, как уже упомянутая тварь. — Что ж, — повторил ещё раз, поворачивая желтоватую бумагу письма обратной стороной. Посреди тем же почерком, что в письме, было написано: «В конверте маленький подарок от меня. Чтобы тебе было чуточку легче». — Что ж, — в третий раз произнёс, — Я удивлён, Резель, но наверняка уверен в своём решении. А в конверте действительно лежал подарок. Легкая, почти невесомая серебряная цепочка с единственным жетоном на ней. «Охотник за головами» гласила выведенная красным надпись на всю поверхность жетона. Впереди ждало будущее, а позади — лишь башня на небольшом холме. Потому что прошлого не было.***
Алтана. Город. Город, в котором всё начинается. Множество каменных и деревянных зданий, теснящихся внутри высоких городских стен. Улицы, мощенные и нет, полные поворотов, развилок, перекрестков, будто созданные, чтобы заблудиться на них. Текущая вдоль дорог грязная вода, помои, встречающиеся кое-где, но на которые ты совсем скоро перестанешь обращать внимание. Снующие туда-сюда жители по делу и без, побогаче и победнее, вооружённые и нет. Различные торговые лавки, трактиры, гильдии и прочие заведения. Всё это город Алтана — последнее пограничное поселение Королевства Аравакия, поддерживающее границу людских земель от других враждебно настроенных рас. К югу от города располагался ряд высоких, обрывистых гор, известных как Горы Тенрю, разделяющие материк Гримгара на две части. Когда-то обе эти части и были Королевством Аравакия. До тех пор, пока около тысячи с половиной лет назад не началось вторжение Бессмертного Короля, ведущего за собой полчища нежити. Люди были побеждены — вся северная часть материка оказалась потерянной. Южная стала последним оплотом Королевства, а сама Алтана с тех пор была известна как Граница. По крайней мере, так её называли люди. Любой границе требуются войска. И такие были. Но действительно на слуху была лишь своего рода обширная гильдия Авантюристов, являющаяся важной частью пограничных войск. Её функция заключалась скорее не в обороне, а нападении — эти отморозки отправлялись в экспедиции на потерянные в войне территории, убивая всех неугодных. Более мобильные, нежели армия, они быстро проводили рейды на благо Границы и Королевства. При этом, такие группы не превышали в количестве шести человек, и действовали они целиком и полностью по собственной инициативе. Гильдия называлась Кримсон Мун. И, по мнению Иккинга, вообще не заслуживала внимания. Гоблин свалился на землю, зажимая руками рассечённое горло. Другой в это время бессмысленным взглядом смотрел на выпавшие из живота кишки. Третий, возможно, даже не знал, что его сердце теперь качает кровь наружу, и та яркой лужей собирается под его ногами. Групповое убийство — особый навык «Охотника за головами», позволяющий почти одновременно избавиться от небольшого числа противников. Единственное условие — жертвы не должны заметить подобравшегося к ним убийцу. С тех пор как Иккинг очнулся в мире Гримгара, прошло чуть меньше недели. Тогда при нём не было ничего, кроме единственного подарка, пары потрепанных сапог, брюк, подпоясанных огрызком верёвки, грубой рубашки и шерстяной жилетки. Теперь он уже имел нормальную одежду, несколько кожаных щитков вместо доспехов на конечности и, самое главное, два стальных кинжала. Необходимо признать, что не всё было получено законным способом, но уже вскоре парень обзаведётся компактным луком и десятком стрел, на которые будет заработано весьма честно. Конечно, если убийство младших гуманоидных рас честное занятие. Как бы там ни было, новая жизнь парня началась успешно, даже не смотря на то, что он не пользовался чьей-либо поддержкой. Существовал лишь один занимательный факт — будь то первая встреча с гоблинами, поиск жилья или, так сказать, охотничьих угодий, информация сама всплывала у Иккинга в голове, подсказывая, когда и как лучше поступить. Бесспорно, это позволяло избежать множества серьёзных ошибок, но… скука неотвратимо подступала к парню, он уже чувствовал её присутствие вчера, сегодня, наверняка почувствует завтра. Ближайшие окрестности Алтаны, включая разрушенный ещё во времена нашествия Бессмертного Короля город Дамроу, уже начинали надоедать. Оставались лишь Шахты Сирены, населённые кобольдами, и Крепость Капомотри — бывшее владение людей, ныне занимаемое орками. Но к последним отправляться было определённо рано. И это знание было надиктованно скорее интуицией, нежели чем-то другим.***
Тусклый свет почти зашедшего солнца лился из узкого решетчатого окна тюрьмы. Накрытая коротким воровским плащом девочка, поджав к себе колени и обнимая их, смотрела в это самое окно. На мельтешащие ноги редких прохожих, на серую стенку какого-то здания за дорогой. В какой-то момент появилась пара кожаных сапог. Они остановились прямо напротив окна, согнулись у стоп, и за решёткой показались «остальные» ноги, туловище. За ним было видно чехол для лука и совмещенный с чехлом колчан со стрелами. По бокам висели два кинжала. Головы видно не было, но девочка решила, что на той обязательно был капюшон, обязательно черный, а рот и нос закрывала повязка того же цвета. Впрочем, это было лишь предположением. Сапоги и туловище заговорили: — Скучно? — Голос был приятный. Не такой, как ожидала услышать малолетняя заключенная. — За что сидишь? — Воровство, — неуверенно ответила девчонка, приближаясь к окну в надежде увидеть лицо незнакомца. Не вышло. — Ты из гильдии Воров? — Нет, — прозвучал твёрдый ответ. Туловище зашевелилось, и рука в кожаной перчатке протянула маленькую буханку хлеба. — Держи. Стань хорошей воровкой. Сапоги ушли. — Меня зовут Барбара! — Неизвестно зачем закричала вдогонку девочка, держа в руках свежую, ещё теплую буханку. Посреди грязной и пахнущей соответствующе тюремной камеры запах хлеба был поистине прекрасным. Настолько, что не хотелось его есть, лишь бы приятный аромат сохранялся как можно дольше. Но голод сделал своё дело. Открыв ротик, Барбара жадно укусила подаренную пищу и горько скривилась. Зубы наткнулись на что-то твёрдое посреди булки. Разорвав ту пополам, девушка нашла тонкую продолговатую железку. Отмычка. Глаза Барбары сверкнули от возбуждения. С той стороны такой же решетчатой как окно двери на своём посту спал стражник. Если она сможет… Она смогла. Простой замок тихонько щелкнул и открылся. Миновав нерадивого тюремщика, девочка вышла к лестнице, не издавая ни звука. Ступеньки вели в узкий сырой и тянущий плесенью коридор, который заканчивался деревянной дверью. На счастье, открытой. Рискуя быть замеченной, беглянка проскользнула внутрь и оказалась в хорошо освещённой комнате. Она была пустой, однако после пребывания в темноте яркий свет слепил и Барбаре потребовалось какое-то время, чтобы решить что делать дальше. Кроме двери, через которую она пришла, была ещё одна, вероятно ведущая на улицу, и так же вероятно охраняемая. Была ещё лестница, ведущая куда-то наверх и заканчивающаяся широкой дыркой в потолке. Или в полу, если смотреть сверху вниз. Наверху стояли различного размера ящики, по предположению Барбары полные отобранного у заключённых добра. А меж них, периодически похрапывая, на меховом засаленном спальнике спал ещё один стражник. Спал крепко, очевидно, после серьёзной попойки в трактире или где-нибудь в другом месте. Впрочем, девчонка не собиралась его за это винить. Ведь за спящим — о, чудо! — открытое окно и свобода в тенях ночной Алтаны.***
— Я вернулась! — Громко и счастливо заявила Барбара, покидая низкий и узкий лаз, заменяющий нормальный вход в гильдию Воров. Гильдия встретила её почти гробовой тишиной. Лишь трещали поленья в камине, где-то сверху тихо выл сквозняк. Мяукнул кот — откуда только взялся? Скрипнул стул, когда на нём кто-то повернулся. Девочка испугалась. Она была готова поклясться, что когда она вошла, там никто не сидел. Раздался знакомый приятный голос: — Очень рад тебя видеть целой и невредимой, Барбара, — с нажимом на имя заговорили те самые сапоги, что были у тюрьмы. Вернее, их хозяин. Он гладил кота на своих коленях, отчего тот урчал и иногда мурлыкал. К разочарованию девчонки, на голове у парня не было никакого капюшона, повязка на лице и вовсе отсутствовала. Вместо всего этого — густые коричневые волосы, такие же, как и у самой девочки. — Я хотел обратиться в вашу гильдию за помощью, но никого не застал, если можно так сказать, дома. Иккинг встал, лишённый ласки кот убежал в какой-то угол, оставляя людей наедине. «Что-то определённо не так в этом парне», — думала девочка, глядя на переместившегося к камину парня. Он производил впечатление чудовищно странного человека, словно не от мира сего, но при этом казался обаятельно-добрым. Может такое понимание парня было собственной особенностью Барбары, но… Тот хлеб был необычайно вкусным. — А я могу тебе помочь? — Короткие и пышные волосы закачались, когда юная воровка склонила голову в вопросе. Иккинг повернулся к ней, какое-то время улыбался и глядел так, будто испытывал девочку на прочность. — Ты определённо обладаешь недюжинным шармом. Сколько тебе лет? Десять? Одиннадцать? — Девять. — Парень хмыкнул вместо ответа и посмотрел куда-то наверх, в темноту потолка. — Ты ведь согласен, да?