Опередить судьбу

Спокойствию французских королев можно было только позавидовать, их сдержанная печаль была образцом того, как следует монархам принимать удары судьбы и волю Господа нашего. Только эта сдержанность сохранялась ровно до того момента, как обе королевы, в сопровождении придворных дам и слуг, появились на поляне, где недавно разыгралась трагедия. И здесь спокойствие мигом исчезло. Мария Медичи издала крик ужаса и в неподдельном горе буквально свалилась с лошади на руки вовремя подоспевших егерей. Анна Австрийская держалась лучше, она покачнулась, но смогла удержаться и даже спуститься на землю при помощи кого-то из слуг. - Луи?! – королева направилась к мужу, ее волнение и переживание выдавали лишь подрагивающие руки. – Ваше величество, что случилось? - Предательство, мадам, - отозвался Людовик. Он зашипел от боли – в этот момент лекарь, возившийся с ногой короля, сильно дернул ее на себя. - Предательство? – Анна совсем растерялась. – Но… какое предательство, сир? Кто-то ранил вас в ногу? - Нет, мадам, - Луи испытующе взглянул на жену. – Этот кто-то хотел убить меня. Но попал в плечо господину д’Артаньяну, который, как вы видите, поменялся со мной одеждой, не предполагая, что рискует так сильно. - Да, вижу, - королева невидящим взором скользнула по гасконцу, чье плечо как раз закончили перевязывать. – А что с вашей ногой? - Пустяки, вывих, - поморщился Людовик, - я слишком торопился к добыче, но другие оказались более ловкими. В наступившей тишине Анна нервно оглядывала поляну, где разыгралась трагедия. Вопросов было слишком много, но ни один она не могла задать, чтобы не вызвать ненужных подозрений. - Не хотите спросить, мадам, кем был этот кто-то, кто покушался на нашу жизнь? – иронично спросил Людовик. - О! Вам это известно, государь? – королева скользнула взглядом по стоящему неподалеку Арамису и торопливо отвела взгляд. - Разумеется! Преступник выдал себя, потому что покушался не только на меня, но и на моего брата… - Гастон! – эти слова были первыми, что простонала королева-мать, приходя в себя. – Что с Гастоном?! К ней тут же бросились придворные, уверять, что принц хоть и тяжело ранен, но непременно поправится. Анна Австрийская слушала все эти уверения и наконец начинала понимать. То, почему посланец бросился к королеве-матери, а не к ней: ведь если бы несчастье произошло с Людовиком, то эту новость бы сообщали им обеим, новость же о несчастье с принцем в первую очередь следовало сообщить именно его матери. То, почему нет Гастона: ему спешно оказали ту помощь, какую могли, и отправили в Париж, чтобы рядом были лучшие лекари. И то, почему нет ее подруги – герцогиня поторопилась убраться отсюда подальше, как только поняла, что их план не удался. Непонятно было лишь то, почему исполнители были так спокойны! Только что король произнес, что преступник выдал себя. И… зачем было стрелять в Гастона? На этом вопросе королева совершенно растерялась и вновь осознала, что не понимает ничего из произошедшего тут. - Кто посмел стрелять в моего сына?! – Мария Медичи уже окрепла настолько, что поднялась на ноги, пусть и опираясь на локоть своей статс-дамы. – Преступники! Убийцы! Казнить! - Не беспокойтесь, мадам, - Людовик, слегка прихрамывая, приблизился к матери. – Преступник схвачен, герцог д’Орбье лично сопроводит его в Бастилию. - Герцог? – ухватилась за это слово Анна Австрийская. - Да, господин герцог д’Орбье*, - повторил король новый титул своего поверенного. – Мы многим обязаны этому человеку. И сейчас он сопровождает преступника… а вернее преступницу, поскольку кару за это страшное, непростительное покушение несет герцогиня де Шеврез. Он с немалым удовольствием проследил за тем, как вновь побелела Мария Медичи, как покачнулась супруга. - Нет! – вскричала Анна. – Мари… она не могла! Это неправда! - Это правда, мадам, - повернулся к ней король. – Она стояла возле нашего брата с пистолетом в руках. С выпущенной пулей, мадам. А еще один пистолет, тоже разряженный, валялся рядом на земле! - Но, Боже правый, да все здесь присутствующие стреляли, я так полагаю! – не уступала Анна. – Это же охота! - А для чего иначе ей понадобилось переодеваться в егеря и тайком появляться здесь, на охоте? Анна Австрийская с досадой закусила губу. Что сказать? Герцогиня была тут, чтобы и вправду проследить за убийством… короля! Только ли проследить? О, кто как не Анна знал, что Мари ненавидит короля всей душой! Она могла поддаться желанию самой лично застрелить Людовика! Но не Гастона… Вот только говорить об этом – как? Чтобы не выдать прочие планы герцогини? - Бездари! Вы не способны ни на что! Предатели! – процедила Мария Медичи, глядя на Арамиса, который все это время стоял, прислонившись к дереву, с самым отрешенным видом. Но, сообразив, что тем самым выдает себя, немедленно добавила: - Какой толк от ваших солдат, Луи, если они не могут защитить вас и вашего брата?! - Вы несправедливы, матушка, - возразил король. – Именно этот молодой человек спас Гастона, правда, от иной опасности – от кабана, несшегося прямо на нашего брата. Господин Арамис, вы подтвердили свою славу лучшего стрелка! Но показали себя и отличным охотником: и ваша пуля, и ваша шпага нашли верную цель! - Я к услугам вашего величества! – мушкетер наконец отстранился от ствола, склонился в поклоне перед королем. - Трофей по праву ваш! Надеюсь, вы с друзьями распорядитесь им как должно! Мы же сегодня вернемся ни с чем, - и продолжил, заметив попытку Арамиса ответить: - Не возражайте! Право, наши переживания за брата только усилились бы, если бы пришлось устраивать пир с этим кабаном. Анна Австрийская устало глянула на Констанцию, которая как раз подошла ближе, но поддержки в ней не нашла, а потому лишь обхватила себя за плечи, будто бы в ознобе от ветра, хотя лихорадило ее от мысли о том, что они проиграли. И – больше всех – та, кому Анна доверяла. Королева-мать же на миг сжала кулаки. В горе за младшего сына ей пришло в голову, что еще не все потеряно. Если Арамис просто отвлекся на спасение Гастона от кабана, а д’Артаньян случайно поймал пулю, посланную Шеврез в короля, то сейчас, стоит ей велеть, как все будет решено разом! При вовсе не многочисленных свидетелях – она сейчас вообще почти не видела никого тут… - Удачно, что господин кардинал предвидел этот заговор, - вдруг произнес Людовик. – Потому рота его гвардейцев была поблизости. Несколько из них сопровождают интриганку в тюрьму. Остальные же проводят нас. - Господин кардинал! – восклицание Марии Медичи было больше похоже на ругательство. – А! Теперь я понимаю! Она отвернулась. Ну конечно, Ришелье! И его гвардейцы тут… Да и свидетелей, по правде говоря, было все же много вокруг. Что только на нее нашло? - Что с вами, матушка? – в заботливом вопросе Людовика она услышала иронию. – Вам плохо? - Мне плохо! – фыркнула Мария Медичи. – Луи, ваш брат едва ли не при смерти! Конечно, мне плохо! - Гастон вовсе не при смерти, хотя рана и неприятная, - пожал плечами король. – Однако я вижу, мадам, что вы и вправду слишком расстроены. Полагаю, что это несчастье вам лучше переживать вдали от двора, у себя, не так ли? Королева-мать тяжело задышала – это была ссылка! Кого она пыталась обмануть? Людовик знал, кто на самом деле был исполнителем! Но пожелал видеть в нем герцогиню! И он знал, кто еще замешан в этой истории… - Господин кардинал, - обернулся Луи к своему министру, - нам придется изменить наши планы, пусть ваша рота сопроводит ее величество. - Как же ваша безопасность, мой сын? – скривилась в улыбке Мария Медичи, которая понимала, что именно для этих целей сюда и прибыли гвардейцы – сопровождать ее в ссылку, а не охранять короля. - Матушка, поверьте, для меня нет ничего важнее вашей безопасности! – отозвался Людовик. Королева-мать доиграла свою роль до конца. При всем дворе она благословила сына, попросила его сообщать новости о нем и о его брате, а после отбыла – в немедленную ссылку на неопределенный срок. Ее величеству правящей королеве были высказаны пожелания в дальнейшем тщательнее выбирать себе друзей, однако было предложено также отправиться на месяц в монастырь, чтобы там в тишине и покое вдали от двора молиться за Гастона и залечить раны от преданной дружбы. Анне ничего не оставалось, кроме как смиренно принять этот приказ и подтвердить, что она отправится так скоро, как сможет. После этого двор наконец направился в Париж. *** К особняку Атоса друзья направлялись в молчании. Наверное, им многое можно было бы обсудить. Каждый догадывался, хоть и не знал наверняка, об участии друга в этом заговоре. И каждый сделал свой выбор. Но именно потому тут и не о чем было говорить – партия была сыграна. - Она не оставит вас, - вдруг произнес Арамис, когда они с д’Артаньяном уже были на пороге дома. – Она служит королеве, но верит вам. Гасконец помедлил, затем кивнул, благодарный за то, что ему помогли развеять мучающие его сомнения. И с досадой понял, что ему нечего сказать в утешение другу. Да и нужно ли это утешение? Недо-аббат полностью изменился, и теперь д’Артаньян был уверен, что Арамис достигнет своей цели. Он распрощался с любовью, как с гнойной раной – выжег в себе. И если он о чем-то сожалел, то это было больше похоже на воспоминания о том хорошем, что было – и только! Никаких чувств сейчас и никакой веры в чувства к нему. - Черт возьми, но как вышло, что у герцогини было два пистолета? – вдруг вместо «утешения» выдохнул д’Артаньян. - А вы полагаете, чем был занят д’Орбье? – усмехнулся Арамис. – Вот так и становятся герцогами, дорогой друг. Надо лишь вовремя подбросить заговорщице лишний пистолет и «напугать» ее, чтобы от неожиданности выпалила из другого. Гасконец лишь горько расхохотался в ответ. В этот момент слуга открыл дверь и доложил, что их уже ожидают. И друзья поспешили узнать, увенчалась ли успехом «поездка» Атоса и Портоса. - Судя по всему, все прошло удачно? – спросил д’Артаньян, переводя взгляд с одного друга на другого и отмечая на лицах обоих спокойствие и радость. - А у вас? – кивнул Портос. – Д’Артаньян, вы ранены? - Его высочество был очень меток! - Рассказывайте! – в один голос объявили Атос и Портос. - Сначала вы! – улыбнулся Арамис. - О, наш рассказ будет слишком скучен, - пожал плечами Атос. – Мир Луиз весьма… странный. Но мы провели в нем мало времени. - И уж скорее не мы отыскали графиню, а она нас, - поддержал Портос. – Как – мы пока и сами не поняли, что-то связанное с нашими портретами и навигаторами того времени, больше я ничего не понял. - О, я бы не преуменьшал вашу роль, дорогой друг, - вставил граф. – Все же я очень вам признателен. - Навигаторами? При чем тут портреты? – посыпались вопросы. Пришлось пересказывать их приключения в другом мире. *** Атос был на грани отчаяния, вопрос друга был вовсе не праздным. Если до сих пор было понятно, как можно хоть что-то узнать про Луиз, то теперь… У них больше нет никаких сведений о ней! Зато Портос недовольно дергал ус и поглядывал по сторонам. Огорченный тем, что один его план не сработал, гигант придумывал другой – самый простой, как он полагал, надо было лишь найти подходящую жертву… Они не ушли далеко от института, вновь ограничились ближайшим сквером или парком. Потому, наверное, тут опять было мало народу. Но Портос быстро отыскал того, кто ему был нужен – щупленький парнишка в пенсне с толстыми линзами на носу наверняка говорил на всех языках мира, потому что больше всего походил на какого-то помощника алхимика, весь мир которого сводится к книгам и колбам. Он и сейчас сидел не с тем устройством, с которым тут повсеместно ходили все, а с увесистым томом на коленях. - Эй, ты не тут учишься? – навис над парнем Портос. - А… э… тут, - пробормотал тот, удивленно глядя на внезапно появившегося рядом верзилу с оружием. Гигант же удовлетворенно кивнул – парень говорил по-французски! Только заикается, ну да пустяки. - Нужно одну девушку отыскать, - продолжил Портос. – Где там посмотреть можно, знаешь? - В архиве, - захлопал глазами «алхимик». – Но вас туда не пустят. - Это мы уже поняли, - фыркнул мушкетер. – А где окно этого архива? Там есть охрана или смотритель? - С той стороны здания. Да нет там никого, ЛидиФедоровна только к обеду приходит. Погодите, а вы кто? - Не твое дело. Пошли, покажешь! - Но… Тяжелая рука, ухватившая паренька за воротник, решила все проблемы, он посчитал, что и вправду может отвлечься от чтения и показать нужное окно. - Только тут решетка, - злорадно заметил он, когда они были на месте, а искомое окно было указано. - И всего-то? – Портос весело направился к декоративной решетке окна. «Алхимик» вовсе и не думал убегать. На хулиганов эти странные мужчины в старинных костюмах походили мало, гораздо любопытнее было узнать, что они задумали и кого они разыскивают. Как и следовало ожидать, прутья решетки служили преградой для многих, но не для Портоса. И погнув два из них, мушкетер получил достаточную дыру, чтобы взрослый мужчина пролез в нее без проблем. Затем слегка надавил на раму, отчего щеколда окна с тихим скрипом выскочила. - А можно с вами? – пробормотал «алхимик», которому в архиве ничего не было нужно, зато было безумно интересно, чем все это закончится. - Нужно! – решительно объявил Портос и пихнул паренька в окно первым. – Ты тут лучше все понимаешь. Следом в окно пролез Атос, а затем и сам гигант, хотя ему пришлось повозиться и еще слегка погнуть решетку. - Нужен адрес этой девушки, - граф уже в который раз за этот день показал злосчастный диплом. - И все? – покачал головой «алхимик». – Слушайте, вы бы просто телефон спросили бы ее и позвонили. - Нет у нас телефона, - отрезал Портос. - Что, вы прямиком из семнадцатого века? – хмыкнул парень. - Как ты угадал? – искренне удивился мушкетер. - Ну по одежде и вашему французскому… Эй, да вы прикалываетесь! – тут же нахмурился он. - Хватит рассуждать, - оборвал его граф. – Где искать адрес? - Ну… они вроде по годам выпуска стоят, а дальше в алфавитном порядке, - «алхимик» заглянул в диплом и уже уверенно направился к какому-то стеллажу. Не прошло и четверти часа, как заветный адрес был у них на руках. Причем в буквально смысле, поскольку Портос попросту забрал нужный лист с адресом графини себе – чтобы не забыть по пути. - Знаешь, где это? – спросил он у «алхимика». - Ну почти полгорода будет, - протянул тот. - Отлично, что знаешь, вот и проведешь, - и Портос вновь за шкирку, как котенка, потянул за собой паренька. - У меня же пара через полчаса! – заныл тот. – Вы что творите? - Ты и так умный, - уверил его мушкетер. – В другой раз сходишь поучишься, надо больше отдыхать… *** - Ну а дальше мы с графиней на полпути встретились, - сообщил Портос. – Она направлялась в тот парк, где женщина делала наш портрет со своим ребенком. Каким-то образом графиня узнала, где это. - Немыслимо, - покачал головой д’Артаньян, который с трудом понимал, что же все-таки происходило с друзьями. - Можете попробовать расспросить Луиз подробнее о ее мире, - предложил Атос, - потом, когда она уложит Рауля. Я бы и сам не отказался бы понять, как все это у них работает. Или, если хотите, можете отправиться с графиней туда, в ее мир, она намерена через несколько дней туда вернуться. - Вернуться?! - Ненадолго. Луиз намерена забрать сюда своих родителей или сделать так, чтобы можно было легко видеться с ними там. Отдать этот… аппарат каким-то ученым, чтобы они разобрались, как это работает. Но предварительно найти таких ученых, которые не окажутся безумцами-захватчиками… Право, лучше обсудите это с ней, пока я сам до конца не понял все то, что она желает сделать. - Ну за исключением того, - вставил Портос, - что графиня сильно озабочена здоровьем его величества. - Кстати, что произошло на охоте? – вернулся Атос. Настала очередь двум другим друзьям пересказывать события этого дня и исход травли не только кабана. - Итак, обе королевы в изгнании, пусть и временном, - тихо произнес граф, - а герцогиня будет отвечать за то, что желала сделать, но чужими руками. - О, я уверен, она найдет способ избежать наказания, - холодно заметил Арамис. – Этой даме благоволят столь многие, что даже если ее высокое положение не спасет ее от смертного приговора, найдутся те, кто устроит ей побег. Трое друзей переглянулись, отмечая то равнодушие и почти неприязнь, что скрывались за словами некогда страстного возлюбленного герцогини. - Что ж, значит, у нас немало поводов сегодня отметить, - подвел итог Атос. – И ваша добыча, дорогой Арамис, будет весьма кстати к тем бутылкам, что я уже заказал сегодня на ужин… В этот момент на пороге появился слуга, с поклоном передавая конверт д’Артаньяну – конверт с королевской печатью. - Черт! – гасконец покраснел до корней волос, хватая письмо. – Я же не вернул королю его плащ и шляпу! Он буквально проглотил послание и… - Господа, у нас появился еще один повод отметить, - совершенно потерянным тоном сообщил он. – Это приказ господина де Тревиля о зачислении меня в полк. Подписанный его величеством… - Почему вы сообщаете об этом таким тоном? – удивленно пробормотал Портос, выражая общее удивление друзей. - А как же визит к кардиналу? - К черту Красного герцога! – поморщился Арамис. - Право, чего вам еще от него желать? – поддержал Атос. - Пусть попробует теперь добраться до вас! – кивнул Портос. - Нет, господа! – прервал их гасконец. – Нет, я все же… пойду туда, как и решил вчера. Я должен знать, зачем понадобился его преосвященству. Надеюсь, Атос, ваше вино немного подождет? Как и ваша дичь, Арамис? - Как и мы все! – рубанул воздух ладонью Портос. – Мы идем с вами, д’Артаньян. А после, вернувшись, отметим все сразу! *** Если его и собирались арестовать, то не так скоро, мысленно отметил д’Артаньян отсутствие гвардейцев в приемной кардинала. Не думают же они, что он добровольно позволит отвести себя в тюрьму?! А вот первые слова, которыми его встретил Ришелье, не сулили ничего хорошего и не давали надежд: - Вы совершили преступление, сударь! - Как можно, ваше преосвященство! - Вы знаете, о чем я говорю. - Не имею чести, монсеньор. - Хорошо же, - губы кардинала сжались в тонкую нить. – Я поясню. Его высочество принца Орлеанского настигли две пули. Одна была выпущена герцогиней де Шеврез – эта дама не ожидала того, что ее окликнут, а потому в страхе нажала на курок – все было сделано так, чтобы она покусилась на жизнь Гастона, при этом ничуть ему не навредив. - Ваше преосвященство необыкновенно доверяет мне, что сообщает о подобном? – вскинул голову д’Артаньян. – Могу ли я расценивать ваши слова так, что герцогиню следует считать невиновной? - Прекратите! Вы знали правду и без меня! Как мы оба знаем, кто и в кого должен был стрелять на этой охоте. Гасконец счел за лучшее промолчать и просто поклониться. - Но вторая рана, полученная принцем, - почти шипящим шепотом продолжил кардинал, - она нанесена вами! - Монсеньор, это невозможно! Я был занят тем, что служил мишенью вместо короля… поскольку его величество сегодня надел иной плащ. Д’Артаньян посчитал не лишним намекнуть на то, что знает, по чьей вине Людовик выступил в таком нелепом наряде. - Да, я не ошибся, - усмехнулся Ришелье. – Вы были рядом и вы, конечно же, предложили королю обмен одеждой. Гасконец лишь вновь поклонился, пряча досаду – ну конечно, все было рассчитано именно на это! Зачем кардиналу избавляться от короля – того единственного, благодаря кому у власти держится он сам?! Вот только зачем Ришелье эта проверка? Просто ли он хотел лишний раз обезопасить Людовика или?.. - Вы мне нравитесь, д’Артаньян, - вдруг произнес кардинал. – Мне нравится ваш напор, ваши амбиции. И вы заслуженно получили заветный плащ мушкетера. Однако, я уверен, это не все ваши устремления, не так ли? - Каждый желает большего, ваше преосвященство. - Пожалуй, вы правы. Я тоже желаю большего, сударь. Хотите, я поделюсь с вами этим желанием? - Почту за честь, монсеньор. - Я желаю блага Франции. И сейчас, как мне видится, мы – французы – очень страдаем от отсутствия у нас флота. Что вы думаете об этом? - Я плохо разбираюсь в политике, ваше преосвященство. - Тогда я вам помогу. Знаете, отчего Англия – это крохотное государство, по сути – диктует условия столь многим державам? Или возьмем Испанию – знаете, откуда ее богатства и сила, чем может она пугать? Именно флот дает немыслимые возможности, сударь! И пока он есть у Англии, но нет у нас, нам опасно воевать с ними. Понимаете? - Да, монсеньор, вы хотите сказать, что мы вступаем в войну с Англией, - чуть прищурился д’Артаньян. - Нет, сударь, мы вступаем в другую войну, - и гасконцу припомнились все отрицания войны с Испанией, - однако нам нужна уверенность в том, что в конфликте с Англией мы не уступим и им. - Я плохо разбираюсь в кораблях, монсеньор, однако, мне кажется, что мы не сможем построить флот и найти для него адмиралов и капитанов столь быстро, - д’Артаньян невольно увлекся разговором. - Вы правы. Именно потому мне… всей Франции нужны вы и ваши таланты, сударь. Вам известно, что среди французов есть те, кто не уступает на море англичанам и испанцам? Вот только они не состоят на королевской службе. - Пираты? - Англичане предпочитают их называть корсарами и каперами, - тонко улыбнулся кардинал. – А порой даже посвящают в рыцари, вы знаете? - И вы хотите, чтобы я нашел вам таких людей? - О, они не особенно и прячутся! Ришелье приглашающим жестом подозвал молодого человека к столу, где была расстелена огромная карта Франции. - В ближайшее время мы выступим против испанцев, - тихо произнес кардинал, мягко скользя ладонью к южным границам. – Это будет неожиданностью для многих, большинство уже поверили в то, что мы будем придерживаться мира здесь, чтобы выступить против гугенотов и, возможно, англичан. Вы неплохо потрудились тогда. Д’Артаньян кивнул, припомнив письма, в похищении которых принял самое деятельное участие. - Нужное письмо было у другого человека, - пояснил вдруг кардинал, - граф после передал его для меня через Рошфора. Зато вы стали тем, чьими стараниями испанка получила желанные новости… Так вот, теперь вам следует послужить Франции, а не Испании, сударь. Потому вы выступите в поход со всеми. Но после покинете свою роту с иными поручениями. Вы направитесь сюда… Перстень кардинала коротко указал крохотную точку на побережье Атлантики, только огромное внимание д’Артаньяна позволило ее заметить, потому что уже через миг ладонь Ришелье скользила дальше, в то время как сам он тихо излагал свой план – одобренный королем, в этот раз гасконец уже был уверен. Поначалу юноша порывался спросить, отчего именно он выбран для этой миссии. Но вскоре понял и сам: его отправляли практически на верную смерть, удача в этом случае была маловероятна. Авантюра сродни истории с подвесками, если не опаснее! Корсары, которые до сих пор привыкли жить по своим правилам, станут ли они слушать посланца короля? Конечно, нет! Потому от него и не ждут, что он приедет как посыльный, его отправляют действовать тайно и ловко. Его отправляют с той миссией, с которой отправляли, пожалуй, раньше д’Орбье или Рошфора, но ими сейчас слишком дорожат и, вероятно, у них будут иные дела в предстоящей войне. Здесь же… Успех почти невозможен. Это понимают все, очень хотят верить в эту удачу, но не ждут ее. И потому направляют того, кому доверяют, но потеря коего будет не столь болезненна для Франции… - Я, разумеется, не могу отказаться от этого поручения? – дерзко усмехнулся д’Артаньян, выслушав Ришелье. - Ну что вы, сударь, можете! – ответил тот. – Как и от прощения за выстрел в принца, о котором король не знает… пока. А также вы вправе отказаться и от патента лейтенанта королевских мушкетеров. Гасконец подкрутил ус – что ж, цена названа. И, черт возьми, хорошая цена! Отчего бы и не попробовать. Уже на пороге, уходя, он был остановлен вопросом: - Д’Артаньян, и все же – отчего? Что за выходка, зачем вам понадобилось стрелять в него? – уже не называя имен и совсем тихо произнес Ришелье. Мгновение гасконец помедлил – будет ли это расценено как признание. Но, сообразив, что кардинала мучает простое любопытство, усмехнулся: - Я не терплю, когда в меня стреляют. Даже если стреляли по сути не в меня, ваше преосвященство. И, поклонившись, беспрепятственно покинул кабинет Ришелье, размышляя над тем, что же сказать друзьям о своем визите сюда. И предчувствуя уже долгожданную пирушку после всего пережитого.