Опередить судьбу

- Возможно, вам следовало заставить его самого вернуть графиню, - в который раз высказал свои сомнения Портос. - Исключено, друг мой, - Атос терпеливо повторял свой ответ. – Как бы мы могли быть уверены, что этот человек вернул бы графиню сюда, а не отправил бы нас… и слава Богу, если к ней, а не в какое-то иное время! - Тогда почему вы сами собираетесь туда отправиться? – нервно заметил Арамис, до сих пор хранивший молчание. Пленника уже передали королевским гвардейцам, прибывшим вместе с д’Орбье – было решено, что надежнее его запереть в тюрьме. Сделать это было не трудно – бывший король преступного мира был раздавлен тем, насколько легко и просто был пойман, потому даже не сопротивлялся. Перед тем, как уйти, он все же заглянул в комнату графини – видимо, желал до конца ощутить свое поражение. И ощутил, увидев вместо Луизы Сюзан – понял, что и тут его разыграли! Да притом так просто! Он не проверил даже это, в своем желании разгадать хитрые ходы противника он сам себе придумал возвращение графини, не удосужившись проверить, что именно за даму встречал Атос. И ведь он подозревал, что не Луизу… но сам убедил себя в ином, сам поверил, что только ради жены граф будет так любезен! Собственная глупость настолько подкосила его, что он безропотно позволил забрать все у него имеющееся и связать себе руки за спиной. Вот только если раньше мушкетеры, как и д’Орбье, полагали, что подобный пленник может быть ценен для короля, то, глядя на ссутуленного Профессора, что-то тихо бормочущего себе под нос, с трясущейся головой и полубезумным взглядом, они в этом усомнились. Однако это решение уже было за Людовиком, а четверо друзей просто порадовались, что им не придется иметь дело с этим юродивым. Гораздо проще было договориться с его телохранителем. Тот очень вовремя понял, что его хозяин на этот раз проиграл – и столь же быстро уступил. Это раньше ему казалось, что Профессор - его защита и помощь во всем, что вместе с ним он поднимется… Но наблюдая за решениями и действиями хозяина, тот, кто был его руками и главным исполнителем всех самых отвратительных планов, наконец осознал, что от него тоже избавятся, в нем видят такой же скот, как и в других. Потому он и пошел на это соглашение: он объяснит, как пользоваться прибором для перемещения, и после беспрепятственно уйдет. Свою часть уговора он выполнил, а потому был отпущен мушкетерами. Позволим себе отступление для читателя и сообщим, что друзья свою часть уговора также выполнили честно, совершенно не догадываясь, что в обратный путь недавнего телохранителя незаметно провожал один из соглядатаев Рошфора. А после… этот человек исчез. Мы не можем поручиться за причины этого исчезновения, как и за то, кому это было более выгодно: кардиналу, не желающему заполучить нового претендента на роль преступного короля Парижа, или одному из тех, кто сам желал занять это место. Мы же вернемся к мушкетерам, которые как раз спорили о том, как следует поступить Атосу. - А как еще мне ее вернуть? – отвечал он на все доводы друзей о том, что отправляться в другое время и мир может быть опасно. - Где вы намерены ее искать? – по-прежнему нервно спросил Арамис. – Вы даже не знаете ее имя там! - Знаю, - улыбнулся граф. – Помните, в тот первый день, когда она очутилась тут? При ней был документ, в котором значилось ее полное имя. А, насколько я понял объяснения этого человека, я должен очутиться в тот день и время, а также в том городе, который введу в это… устройство. - И что же это за день? – вмешался гасконец. - Полагаю, я просто прибавлю день к тем… настройкам, которые тут были уже выставлены для этого мира… времени… - А город вы, конечно, тоже знаете? – горячился д’Артаньян. - Во всяком случае тот, в котором она получала документ. Она не очень много рассказывала о своей жизни там, но, как я понял, жила она там же. - Она могла уже переехать! - Это было бы очень несвоевременно, - усмехнулся Атос. - Несвоевременным будет ваш отъезд, - Арамис понизил голос. – Дорогой друг, вы же знаете, завтра королевская охота, вы приглашены. Вы же понимаете, как отнесется к этому Людовик!.. - Полагаю, мое желание вернуть жену и сына – достойное объяснение некоторому пренебрежению этикетом. - У вас на все есть ответ! – фыркнул д’Артаньян. - Отложите хотя бы до завтрашнего вечера! – предложил Портос. – Какая разница – сегодня или завтра? Завтра же мы все вместе… - Не все, - хмуро перебил его гасконец. - Что такое? – трое друзей повернулись к нему. - Я получил приглашение, - почти шепотом сообщил тот. – С… печатью кардинала. Его преосвященство приглашает меня к себе на аудиенцию завтра вечером. Как вы понимаете, такими приглашениями не раскидываются. *** - А! – трое друзей переглянулись. Такими приглашениями действительно не раскидывались, но что могла означать подобная милость… или немилость? - Черт возьми! - добавил Атос. – Эта аудиенция будет опаснее любого свидания, дорогой друг! - Я бы не пошел, - поддержал Арамис. – Учтивый кавалер не может не пойти на свидание, назначенное ему дамой, но благоразумный дворянин может найти себе оправдание, не явившись к его высокопреосвященству, особенно если у него есть причины полагать, что его приглашают вовсе не из любезности. - Я согласен с Арамисом, - сказал Портос. - Господа, - покачал головой д'Артаньян, - я склонен думать, что все не так и ужасно. Дело в том, что я уже… имел честь бывать у его высокопреосвященства. Полагаю, это может быть как-то связано… - А! – вновь переглянулись друзья. - Что ж, если у вас дела с господином кардиналом, - иронично заметил Арамис. – То, конечно же, идите! - Дела! – покраснел д’Артаньян. – Господа, боюсь, вы не так меня поняли! Я не поступал на службу к кардиналу. - Право, д’Артаньян, вам не стоит оправдываться, - прервал его Атос. – Вы можете поступать по своему усмотрению. - Но… - У всех нас есть личные дела, не так ли? - Однако я не хотел бы, чтобы вы полагали, будто мои дела – это шпионство и доносительство! – горячо возразил гасконец. – Нет, господа! Его преосвященство полагал, что ко мне попало… одно письмо… Д’Артаньян замешкался, говорить правду означало признать, что он забрал письмо, которое вез Атос. Но лгать, едва лишь пообещав открыться, было не благородно. Потому подбирать слова приходилось тяжело. - Дорогой друг, - избавил его от этого вновь Атос, - скажите нам, эта история так ли любопытна, чтобы мы потратили на нее время? Простите, видимо, привычка Луиз торопиться подействовала и на меня – мне не хотелось бы тратить время на пустые разговоры, когда я мог бы уже отправиться на ее поиски. - Я лишь хотел уверить вас, что не поступал на службу к кардиналу! – тряхнул головой юноша. – Однако при этом я уверен в том, что не вправе игнорировать приглашение этого человека. - Если вы не намерены ему служить, ваша аудиенция может обернуться плохо, - вновь повторил свою мысль граф. - Будь что будет, но я пойду. - Если ваше решение твердо – идите. - А Бастилия? – спросил Арамис. - Подумаешь! Вы вытащите меня оттуда, - фыркнул д’Артаньян, впервые за день беззаботно улыбаясь. - Разумеется! – немедленно отозвались Арамис и Портос с той великолепной уверенностью и тем тоном, какие были свойственны друзьям. – Однако не кажется ли вам, что было бы гораздо лучше попросту не лезть в эту Бастилию? Но гасконец вновь лишь упрямо вздернул голову. - Что ж, тем больше поводов у меня отправляться за Луиз сейчас, - задумчиво проговорил Атос. – Возможно, завтра я уже буду здесь и смогу оказать помощь вам, д’Артаньян. А вам, господа, полагаю, не стоит оставлять его одного до того времени, кто знает, захочет ли кардинал ждать… - Пожалуй, это разумно, - поддержал Арамис. - Что ж, давайте сделаем так, - продолжил Атос. – Не разлучайтесь даже во время королевской охоты. К счастью, нас уже привыкли видеть вместе, потому это не вызовет вопросов. После же, когда д’Артаньян пойдет во дворец кардинала, каждый из нас – а я надеюсь к тому времени вернуться… Если же нет, то, я уверен, в полку не откажут вам в замене! Итак, каждый из нас с тремя мушкетерами позади, займет пост у одного из выходов. Если мы увидим, что оттуда выезжает какая-нибудь закрытая карета хоть сколько-нибудь подозрительного вида, мы нападем на нее. - Вы полагаете, гвардейцы останутся в стороне? – гасконец нервно дергал ус. – Атос, вы устроите целый бой! - Право, это пустяки! Давно уж мы не сталкивались с гвардейцами кардинала, и, должно быть, господин де Тревиль считает нас покойниками! - Покойники не являются на службу, - заметил д’Артаньян. – И не получают лейтенантские патенты. - Право, Атос, вы созданы быть полководцем, - прервал его Арамис. – Что вы скажете, господа, об этом плане? - Дорогой друг, вы преувеличиваете, - покачал головой тот. – Ведь именно вам я обязан плану по поимке Профессора. - Если так… - помедлил Арамис. – Тогда я попрошу у вас позволения внести в ваш план некоторые изменения. - А именно? - О, я полностью принимаю ваш план относительно завтрашнего дежурства возле дворца кардинала. Я также готов завтра… Да черт! Я готов уже сегодня сопровождать д’Артаньяна сначала до его дома, затем на охоту. Однако, дорогой граф, вас одного мы тоже не вправе отпускать. - Арамис… - Нет! – горячо воскликнул тот. – Я прошу вас! И уверен, Портос меня поддержит – отправляйтесь за графиней с ним! - Превосходный план! – немедленно и поддержал гигант. - Но… Все возражения Атоса более слушать не стали, друзья были единодушны – вдвоем будет безопаснее! А потому решение разделиться полностью поддержали, отвергая любые доводы графа. Было, правда, несколько удивительно, с какой горячностью Арамис предлагал именно ему охранять д’Артаньяна, а Портоса отправить с другом, а не наоборот. Но Атос лишь улыбнулся подобным мыслям. *** Раз уж д’Артаньян проговорился об аудиенции у кардинала, позволим себе вольность, любезный читатель, и заглянем к его преосвященству. А вернее, в Лувр, в королевскую спальню, где сейчас как раз присутствовал Ришелье. - Не слишком ли высока ставка? – Луи по своей привычке мерил огромными шагами комнату. - Вы правы, государь, ставка высока, - кардинал продолжал оставаться на месте, заняв его так, чтобы видеть перемещения короля постоянно, почти не поворачиваясь следом за ним. Хотя нервное напряжение было столь велико, что больше всего Ришелье хотелось сейчас метаться по комнате, как и Людовик. - Я уверен, что д’Орбье подошел бы лучше! – продолжал тот. – Он дипломат. И он предан Франции… - Это так, сир, - кардинал воспользовался короткой паузой, чтобы поскорее сообщить о том, что необходимо. – Однако к перемещениям графа, я полагаю, наши враги проявляют особый интерес. - Он наверняка сможет ускользнуть от их глаз! – отмахнулся Луи. – Кажется, в этом тоже профессионален. - Все так, все так… И все же не стоит недооценивать врага, государь! Стоит ему оказаться чуть быстрее – и все проиграно! - Вы сомневаетесь в графе? - Нет, напротив, в иной ситуации я сам настаивал бы на его кандидатуре. Однако… это тот случай, когда я скажу: государь, давайте не будем жертвовать этим человеком! Да, именно жертвовать! Людовик хмурился, но не возражал. - Ваше величество, - кардинал перешел почти на шепот, - ведь вы не хуже меня понимаете, что затеянное нами… сродни авантюре! Что сделают эти люди с вашим посланником? Одному Господу ведомо! - Но вы предлагаете довериться тому, кому мы не можем доверять! – король наконец застыл на месте, выжидательно глядя на собеседника. – Тому, кто участвовал в интригах против меня! Ради моей жены! - О, государь, вы же знаете, что не ради нее, - Ришелье позволил себе легкую усмешку. – При всем моем уважении к ее величеству, вовсе не все кавалеры готовы служить ей ради нее самой. - И вы полагаете, это повод доверять? Какими ныне мотивами может руководствоваться этот человек? - Теми, полагаю, какие ему внушат его друзья. А кроме того, теперь он обязан именно нам, а не ее величеству. - И все же… - Все будет ясно завтра, государь, - кивнул кардинал. – Мы сможем убедиться в его надежности. - Или ненадежности! Отчего вам вздумалось беречь д’Орбье? Думается, до сих пор вы не очень ему благоволили. - Если ваше величество пожелает даровать ему новый титул, я буду возражать, - Ришелье позволил себе неприязненно скривиться. – Однако мне известна преданность этого человека вам, сир. И ценность графа мне столь же хорошо известна. Смею сказать, если бы он служил мне, я не пожелал бы отправлять его с подобной миссией. А потому я и говорю: сир, давайте его побережем. Пусть отправляется тот, о потере которого мы не будем жалеть. А если он вернется с удачей, то получит все то, чего желал. - А если предаст? - Об этом мы сможем судить уже завтра, его намерения и настроения тогда будут нам понятны. Людовик устало опустился в кресло и наконец кивнул: - Хорошо, Ришелье, я принимаю ваш план. *** Арамис сопровождал гасконца лишь часть пути, далее д’Артаньян, ссылаясь на желание сохранить место жительства дамы в тайне, расстался с другом. Конечно, мушкетер мог бы возразить, что после получения Констанцией свободы от мужа, которая была уже так близка, ей вряд ли что-то угрожает – до сих пор ни король, ни кардинал не проявляли интереса к этой женщине. Однако и д’Артаньян мог резонно возразить, что внезапный интерес к нему может быть связан с таким же внезапным интересом к бывшей мадам Бонасье. Либо же этот интерес проявится не ранее завтрашнего вечера. Последнее было главным – друзья слишком волновались, но все же понимали, что их предостережения скорее излишни, не за чем было Ришелье приглашать гасконца к себе, если все, чего он желает, это арестовать д’Артаньяна, притом немедленно. Потому остаток пути юноша проделал в одиночестве, тем не менее не утратив бдительности и внимательно следя за редкими прохожими. - Итак? – встретила его вопросом Констанция. - Мы его подловили, - тут же поделился д’Артаньян, который уже успел посвятить возлюбленную в историю с похитителем графини. - Столь просто? - Именно! Арамис был прав! Этот безумный поверил в то, что лишь ради одной женщины Атос будет стоять на крыльце заднего входа. И сам отправился все проверять, лично! Так что Сюзанн пришлось побыть графиней дважды. - О, это приятная роль! - Приятнее, чем быть мадам д’Артаньян? – лукаво прищурился юноша. – Неужели мой друг вам… - Прошу вас, только не ревнуйте! Констанция нежно тронула поцелуем щеку молодого человека. И поспешно отстранилась, играя. - Поверьте, мной желанно именно ваше имя! - Оно скоро будет таким! – горячо уверил тот. - А пока… что завтра? - Я иду к кардиналу! - Это безумие, д’Артаньян! - Вы говорите, как мои друзья! - Разве они советуют вам плохое? - Констанц, но именно этот человек обещал сделать вас свободной! Возможно, это наш шанс… мой шанс! - А если это ловушка? - Какая ловушка? - Д’Артаньян, вы же знаете, - Констанция порывисто обняла юношу и зашептала на ухо: - Завтрашняя охота! - Не вижу причин чего-то опасаться! – дерзко усмехнулся тот. – Именно после охоты я и направлюсь к Ришелье… конечно, если это будет еще возможно. - Безумец! – выдохнула молодая женщина. - Разве не за это вы любите меня? *** Итак, Атос, такой осторожный, когда дело касалось других, но такой беспечный по отношению к себе, откладывать не собирался. А потому, едва друзья согласовали план, взялся за странный прибор. Как мы знаем, он посчитал достаточным перевести дату на день, следующий за последним, выбранным Профессором. В качестве места он мог ввести лишь город – и уповать на то, что не свалится на голову какому-нибудь прохожему, что, памятуя перемещение Лизы сюда, было вполне возможно. Удача сопутствовала им с Портосом – они очутились в пустом парке. Вероятно, что-то подобное было в настройках этого устройства, наверняка, Профессор тоже не желал быть лишний раз замеченным в своих перемещениях. Время было то же, что и в их мире – незадолго перед рассветом. Однако непривычно шумно для этого времени. В первый момент друзья даже вздрогнули от какого-то странного гула где-то неподалеку. Вторым был запах… - Луиз была права, тут тяжело дышать, - закашлялся Атос. - А что с воздухом? – по-детски наивно спросил Портос. - Точно не знаю, но она говорила, что у них он грязнее нашего. От всевозможных механизмов и мануфактур. - К этому непросто привыкнуть… Гигант сделал несколько вдохов и выдохов, тоже закашлялся. - Посидим пока, - предложил Атос, кивнув на ближайшую лавочку. – Вы правы, к этому надо попытаться привыкнуть. Портос молча последовал этому совету. Некоторое время оба мушкетера просто сидели, прислушиваясь к своим ощущениям и присматриваясь к тому, что их окружало, примечая каждое отличие. Деревья, конечно, были такими же. Только вот скорее осенними – но Лиза упоминала про разницу во временах года тоже. А вот за деревьями… То, что это лишь здания, мушкетеры определили довольно просто. Правда, уродливые и слишком высокие, но, безусловно, построенные людьми – только зачем строить подобное? Высокое, с небольшими окнами, без каких-то внешних украшений, кроме уже побледневшей краски по серому фону… И еще были все те же странные звуки – то появлявшийся, то пропадавший гул, совсем не похожий на что-то, известное мушкетерам. - Что вы думаете делать дальше? – наконец спросил Портос. – Как мы будем искать графиню? - Увы, не знаю. Все, что мне приходит в голову, это дождаться пробуждения горожан и начать опрашивать. - А тот документ? Ну, который, вы говорили, был при Луизе, когда она появилась у нас. Он с вами? - Да, но там нет ее адреса. - И что это за место, которое его выдало, тоже вы не знаете? - Портос, вы гений! – удивленно пробормотал граф. – Нам достаточно найти этот университет! И, я уверен, его отыскать гораздо проще, любой прохожий подскажет! А уж там наверняка знают, где проживает обладательница документа. - Тогда так и поступим, - улыбнулся гигант похвале друга. И довольно поправил шляпу – да, его порой озаряют дельные мысли! *** После расставания с д’Артаньяном, Арамис поспешил к себе домой, где его тоже ожидала дама, старательно изображавшая загадочность во всем: прибытие якобы инкогнито, нахождение в городе лишь в маске и прочая «шелуха», как порой мысленно называл это молодой человек, почти не питая иллюзий в отношении этих заговорщических игр, сам уже редко прибегая к ним в своих действиях. - Вы здесь? – привычно удивился Арамис поздней… хотя уж скорее ранней, за окном того и гляди должно было рассвести, гостье. Впрочем, и удивление тоже было частью игры, мушкетер знал, что она придет, желая убедиться в его правильном настроении. - Разве вы не ждали меня, Рене? – улыбнулась герцогиня. - Увы, мадам, иначе я не покинул бы дом этим вечером, я преданно ожидал бы вас здесь всю ночь! - Но вышло так, что вас ждала я! - Если бы я знал! - Я готова вас простить, - тут же милостиво улыбнулась Шеврез. – Если вы, мой мальчик, расскажете мне, где были. - Неужели вы можете думать, что у другой женщины? – с ответной грустной улыбкой отозвался он. – Я был у друзей. - Вы искали графиню, конечно же? - Мы почти ее нашли. Остальное – в руках Атоса. Сегодня он отправился за ней, немедленно, как только смог. - Значит, он покинул Париж? – едва ли не вскричала Мари. – О, Рене! Это же великолепно! Он один? - С Портосом. - Матерь Божья, как удачно! – всплеснула руками герцогиня. – А вы переживали! Мой милый… - Мадам, я сделал все, чтобы было именно так. - Я понимаю, - Мари в воодушевлении схватила руки молодого человека, готовая покрывать их поцелуями. – Мой милый мальчик, мой Рене! Господь на нашей стороне, потому все и удалось! - Остается д’Артаньян. - Вы полагаете?.. Но ведь он на нашей стороне, он не будет нам мешать! Почему вы решили?.. - Он обмолвился, что завтра вечером приглашен к Ришелье на аудиенцию. Как вы полагаете, почему именно в это время? - Неужели вы думаете… он отправится получать… награду? – настроение герцогини изменилось немедленно. - Я лишь допускаю это, мадам. Но допускаю и то, что Ришелье собирается не награждать, а казнить. - Не проще ли сразу схватить всех? - Возможно, он желает дать нам иллюзию свободы. Завтра я с друзьями буду караулить входы во дворец, когда д’Артаньян войдет туда. - Так не стоит туда идти! - Гасконец полагает иначе. - Глупости! - Я не настроен отговаривать его их совершать. Однако, мадам, я говорил все это лишь для того, чтобы предупредить вас. - Предупредить меня?! - Возможно, гасконец безумен. Но и вы, мадам, бываете такой. Вам не следует появляться завтра на охоте! - Мой милый Рене, вы забыли? Я в опале и не могу появляться при дворе или на королевской охоте! - Я столь же хорошо помню вашу привычку являться инкогнито туда, где вас не ждут. Прошу вас, будьте благоразумны! - Разве не должна я быть рядом с вами? – немедленно нашла герцогиня иной довод. – Неужели вы думаете, что я боюсь? - Я уверен в вашей храбрости, как никто! - Но тогда… - Я заклинаю вас своим чувством, мадам! Бегите! – Арамис с силой сжал ее ладони. – Уезжайте из Парижа сегодня же. Пусть завтра свершится то, что свершится! Но вас не должно быть рядом! - Чтобы после вы бросили мне в упрек то, что я покинула вас? – Шеврез вырвалась от него, торопливо отошла к окну, отворачиваясь, пряча лицо. – О, я знаю, что думают обо мне! Что думаете вы: она использует своих любовников, а если они отправились на эшафот, то забывает их! - Если однажды нам суждено будет встретиться под покровом ночи, разве об этом будем мы говорить? – Рене обнял ее за плечи, прижимая к себе и даря тепло, делая вид, что не замечает ее слез и страданий. - Ах если! - Но если не суждено, - тихо закончил он, - то, право, мадам, не все ли равно, что о вас будет говорить и думать приговоренный к казни? - Рене! Она уткнулась ему в грудь, сотрясаясь от тихих, беззвучных рыданий, может быть, впервые за долгие годы искренних. Арамис горько улыбнулся – впервые оставаясь слишком равнодушным к ее слезам, слишком занятый своими мыслями.