29 ноября 1942 года.
Близость — слово с множеством значений. Том Реддл, лучший ученик Хогвартса, знал каждое из них. Близость, означающая расположение: волшебная палочка на тумбочке у кровати. На расстоянии вытянутой руки. Близость, как период времени: Рождество. Лужи на улицах по утрам покрыты коркой льда, скоро пойдет снег. Близость — сходство. Змея — символ Слизерина. Расчетливое, холодное, хитрое создание. Как и основатель факультета. Близость — симпатия? Близость — любовь? Том приподнял голову с подушки и посмотрел на спящую Кассию Кэрроу. Нет, он не знал значение слова «близость» в этом случае. Кассия Кэрроу спала крепко — наверное, ее не смогла бы разбудить даже стая разъяренных мантикор. Светлые волосы на подушке, рука под щекой, бесстыдно оголившаяся грудь. Иногда она что-то бормотала — бессвязно, настойчиво, практически не разжимая губ. Во сне она была почти милой: иную ипостась девушки, с которой Реддл познакомился несколько часов назад, он вспоминал с ужасом. Впору было порадоваться, что на его дверь наложено заглушающее заклинание. Кассия Кэрроу спала крепко. Том Реддл так и не смог сомкнуть глаз. Это с самого начала было идиотской идеей. Решение, казавшееся взвешенным и осмысленным, на поверку обернулось скорее недостатками, чем достоинствами. Уже в который раз за сегодняшнюю ночь Том подумал, что опровержение слухов о его «теплых» чувствах к Луне Абери не стоило того, чтобы лезть в эту кабалу. Не успев начать, Реддл уже искал повод, чтобы разорвать эту случайную ошибочную связь. Отношения — в принципе ненужная вещь. С какой стороны ни смотри. От Кэрроу не было никакой пользы. Целыми днями она таскалась за ним по школе, корчила недовольную мину, когда он занимался, смотрела ему в рот на завтраках, обедах и ужинах, не говоря уже о попытках девчонки помочь ему с обязанностями старосты. Дикая, совершенно омерзительная ревность граничила в ней с таким же омерзительным обожанием. Хорошо, что ей хотя бы хватало мозгов не закатывать ему истерики. Пожалуй, в этом случае он не раздумывая ни мгновения, задушил бы ее в первом попавшемся углу. И гори оно огнем. Дневное поведение Кэрроу, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило ночью. Нет, Том был не против секса. Строго говоря, он был к нему равнодушен, воспринимая сам процесс скорее как данность, чем как действие, приносящее удовольствие. Физиологическое удовлетворение Том считал делом низким, недостойным разумного человека. Прикосновения к кому-либо казались бессмысленными. Ласковые слова, которые Кэрроу просто обожала, вызывали назойливое желание вымыть ей рот с мылом. А еще… Он ничего не чувствовал. Любой тактильный контакт воспринимался Реддлом примерно так же, как попытка обняться со шкафом. Равнодушие, брезгливость, злость. И ничего похожего на то, что обычно описывается в дешевых бульварных романах. С одной стороны Тому льстило такое положение вещей. Оно делало его особенным, стоящим на ступень выше обычных людей, руководствующихся инстинктами. Реддл был Лордом — истинным лидером, далеким от бренных людских хлопот и эмоций. С другой же стороны эта «отрешенность» была чертовски досадной. Неужели он не способен почувствовать такую примитивную вещь, как страсть? Он — лучший из лучших?! Конечно, если бы Кэрроу была первой, Том мог бы предположить, что с другими все иначе. Что существует нечто большее, нежели примитивное удовлетворение потребностей. Но она не была первой. Приютские дети быстро взрослеют. Реддл скривился и встал с постели, не желая больше находиться в ней ни мгновения. Подхватил со стула одежду и направился в ванную. Привычный утренний ритуал действовал успокаивающе: горячие струи воды приятно бодрили, отвлекали от девушки, которая спала в комнате. День обещал быть тяжелым: собрание старост, обсуждение предстоящих праздников и рождественского бала, занятия. И это не считая собственных планов. В определенном смысле Том был рад тому, что не смог уснуть. Поднявшись в такую рань, он успевал сделать огромное количество дел. Реддл насухо вытерся полотенцем, оделся и, быстро расчесав волосы, вышел из ванной. Хватит прохлаждаться. — Какая интересная у тебя вещица. Кэрроу стояла у письменного стола и что-то с любопытством разглядывала. Том прищурился. Что у нее в руках? — Дневник? — Она озадаченно подняла бровь. — Зачем он тебе? Кровь бросилась Реддлу в лицо. Глупая тварь. Как она посмела? — Положи на место. — Спокойнее, Мерлин. Нужно держать себя в руках. — Тут же пусто! — Кэрроу даже не подумала посмотреть в сторону Тома. — Ни строчки. И… оу…что здесь? Воксхолл-Роуд 86? Это где, в Лондоне? Магловский дневник?! — Девушка брезгливо бросила книжечку на стол. — Какая гадость! Спокойствие лопнуло мыльным пузырем. Реддл рванулся вперед, хватая Кэрроу за шею. Девушка дернулась, захрипела, замахала руками, пытаясь освободиться. Тщетно. Том был гораздо сильнее ее, и, что самое главное, он не собирался ее отпускать. Он искал повод? Он нашел его. Прекрасно! Злость испарилась, так и не разгоревшись до конца. Осталось лишь ощущение абсолютной власти. Словно он на мгновение стал карающей дланью, тем, кто имеет право наказывать за… Неповиновение? Любопытство? Наглость? Какая разница, в чем она была виновата. - Том! Железная хватка, горячая кожа, ощущение хрупких позвонков под пальцами. Тотальное превосходство, пьянящее не хуже вина. Сломать ей шею? Глупо. Прогнать к чертовой матери и запретить приближаться к себе? Заманчиво, но не интересно. Она пожалеет, что посмела лезть в его дела. Она обязана знать свое место. — Том! — Имя прозвучало жалко, почти неслышно. В светлых глазах плескался ни с чем несравнимый ужас. — Кажется, ты забыла, с кем говоришь. — Реддл холодно улыбнулся, сильнее сжимая пальцы. Слезы. Рваный пульс под кожей. — Кажется, ты забыла, где находишься. — Продолжил Том, наслаждаясь ее мучениями. — Думаешь, раздвинуть передо мной ноги, означает стать большим, чем ты являешься на самом деле? Думаешь, преследуя меня по пятам, ты имеешь право прикасаться к моим вещам? Критиковать мои действия? Диктовать условия? — Реддл отшвырнул девушку от себя, с отстраненным интересом наблюдая, как она дергается на каменных плитах. — Пора кое-что прояснить, не находишь? Кэрроу истерично зарыдала, закрываясь руками. — Том, пожалуйста…не сердись… я не хотела! Палочка скользнула в руку сама собой. — Закрой рот, иначе пожалеешь. Девушка всхлипнула, судорожно зажимая рот ладонью. — Умница. — Реддл нарочито медленно сел на стул, закидывая ногу на ногу. — Итак, начнем. Ты — Пожирательница Смерти, Кэрроу. Ты стала ей еще год назад. Ты — боец, часть моей армии. Ты признаешь это? Отвечай. У нее дрожали губы. Пухлые, розовые, в книгах такие называют «чувственными». — Да, Лорд. Реддлу было плевать на ее внешность. Имели значения лишь ответы. — Ты подчиняешься мне? Каждому моему приказу? — Да, Лорд. Том усмехнулся. Так-то лучше. — Ты умрешь за меня? — Да, Лорд. — Уверенно. Без промедления. Именно так, как ему хотелось. — Запомни: ты должна быть мне полезной. Иначе ты мне не нужна. — Реддл склонил голову на бок. — Да, Лорд… Служанка, чистокровная сука у его ног. — Видишь, как все просто? — Том встал со стула, наклонился и приподнял подбородок девушки. Затем едва ощутимо коснулся губами ее щеки. — И последнее. — Добавил он, понизив голос. — Никогда, ни при каких обстоятельствах не смей трогать мои вещи. В противном случае я с удовольствием продемонстрирую тебе, как я сержусь на самом деле. *** Класс Прорицания испокон веков находился в Северной башне. Крутая бесконечно длинная лестница способствовала тому, чтобы ученики, добравшиеся до кабинета, по дороге растеряли желание даже разговаривать, не говоря уже о том, чтобы заниматься какой-то бурной деятельностью. Обычные забавы студентов вроде волшебных розыгрышей или экспериментов с заклинаниями оставались снаружи, за плотно закрытыми дверьми класса. Единственное, на что хватало сил — это повалиться на атласные подушки, разбросанные вокруг низких круглых столов и до конца занятия мужественно бороться со сном. Закрытые плотными красными занавесками окна, сумрак и удушающий запах благовоний не сильно способствовали этому занятию. Том сонно тряхнул головой, рассматривая чаинки в чашке. Профессор Прорицания Урания Свотт дремала за кафедрой, запахнувшись в яркую желтую мантию. Для нее это было естественным поведением, что однако не мешало профессорше после занятий с пристрастием допрашивать учеников о результатах, которых те достигли за отведенное время. Поразительным было то, что Урания с точностью знала, что в реальности делал тот или иной студент. Всегда. Без исключений. С поразительной точностью. Поговаривали, что она и не спала вовсе, а беспрестанно заглядывала в будущее. «Враки!» — считал Реддл. — «Досужая трепотня». За столом их было четверо: он, Луна и близнецы. Том вот уже час буравил взглядом дно фарфоровой кружки. Предсказание никак не хотело складываться, что бы он ни делал. Все больше и больше он мечтал швырнуть посудину об стену, забыв о задании, как о страшном сне. Увы, мечтам не суждено было сбыться. Лучший ученик Хогвартса не имел права на подобные мечты. — Ты что-нибудь видишь? — Яксли оторвался от созерцания собственной кружки и с любопытством посмотрел на Луну. — А ты? Абери полулежала на столе, скучающе разглядывая собственную ладонь. — Нихрена. — Парень раздраженно стукнул кулаком по бедру. — Вроде бы сначала вышло: «колонна» и «глаз». Означает, вроде как «интеллект» и «победа». Потом Присси меня толкнула, чаинки перепутались и все. Больше ничего не вижу. Мерлин, последнее, чего Реддлу не доставало — назойливая болтовня над ухом. — Там был «гвоздь», а не «колонна». — Присцилла Яксли убежденно тряхнула темными кудряшками. — Значит: «интеллект» и «беда». А зачем тебе это «горе от ума»? Лучше оставайся идиотом. — Дура. — Фыркнул Яксли, подхватил чашку и гордо «переполз» за соседний стол, не забыв прихватить с собой парочку подушек. Том удовлетворенно кивнул. Может, хоть сейчас они замолчат? — А ты, Луна? Уже приступила к хиромантии? — Присцилла проигнорировала оскорбление брата. — А что в заварке увидела? Черт подери. — Морщерогий кизляк делает запасы на зиму. — Луна пожала плечами. — Кизляк? — Яксли нахмурилась. — Кто это? — Зверь. — Нет такого зверя. — Реддл раздраженно взлохматил волосы. — Заткнитесь уже, вы мешаете заниматься. — Есть. — Абери посмотрела на него с видом оскорбленного достоинства. — Разумеется, есть! — И как они выглядят? Луна усмехнулась. — Маленькие фиолетовые мохнатые ушки, как у бегемота и винтовой рог. Хорошо самоисцеляются. А если нужно его позвать, то надо напевать какую-нибудь мелодию, только не очень быструю, лучше всего — вальс… Присцилла смерила Абери удивленным взглядом и молча переползла за стол к брату. Не выдержала? Что ж, не удивительно. — Ты — тронутая. — Беззлобно прошептал Том. — Ты не могла видеть ничего подобного, потому что этого попросту не существует! — Я хотя бы что-то могу увидеть. — В отличие от кого? — От тебя. — Абери состроила гримасу. — Смотря на дно чашки, ты можешь отличить Эрл Грей от Индийского, но не способен предугадать даже то, что сегодня ночью будет снежная буря. Реддл открыл было рот, чтобы ответить на возмутительное заявление, но неожиданно для себя рассмеялся. Ну, надо же. Впервые Луна сказала что-то к месту. С самого утра настроение Тома прыгало от отметки «плохо» до «просто отвратительно». А тут этот… морщерогий… Упомянутый кизляк живо нарисовался перед глазами и был почему-то похож на маленькую рогатую псинку. Абери с удивлением подняла глаза. — Я тебя рассмешила? — Немного. Я до сих пор не привык к тому, что ты выдумываешь животных. Кизляк, нарглы, кто там еще? — Взрывопотамы. — Услужливо подсказала Луна. — И вовсе я не выдумываю. Реддл скептически выгнул бровь. — Да ну? — Ну, да. — Девушка качнула головой. — Вот скажи. Ты видел когда-нибудь взрывопотама? — Конечно, нет. — Тогда откуда ты знаешь, что они выдуманные? Том закатил глаза. — Не аргумент. — Тогда опровергни. — Не хочу. — Или не можешь? Реддл устало посмотрел на Луну. — Прекрати, а? И без тебя тошно. Абери оторвалась от изучения ладони и с любопытством прищурилась. — Кассия донимает, да? А вот это — грубо. Сама же говорила: невежливо спрашивать о несчастных случаях, о мертвых родственниках, болезнях и о личной жизни. Впрочем, он первый начал. — С чего ты взяла? — Она сидит в самом дальнем углу кабинета. Вон как смотрит на тебя! Том поднял голову и тут же встретился глазами с Кэрроу. Девушка испуганно моргнула и тут же отвернулась. И так все занятие? Надо же. Он и не заметил. — Это ничего не значит. — И то, что она плакала перед завтраком? — Тем более. Луна покачала головой и выразительным жестом коснулась собственной шеи. Черт возьми! Неужели у Кэрроу остались следы? — Думаешь, это имеет отношение ко мне? — Сухо спросил Том. — Думаю, что должна быть веская причина. — Абери пожала плечами. — Впрочем, не скажу, что мне ее жаль. А еще — это не мое дело. Но я действительно рада, что смогла поднять тебе настроение. Реддл недоверчиво покосился на Луну. — Ты сегодня подозрительно сговорчивая. — Это все прорицание. — Девушка усмехнулась. — Умиротворяющая наука. Кофейная гуща, чай и линии на руках рассказывают интересные вещи. — Абери буквально сунула свою руку под нос Тому. — Что ты видишь, мистер «всезнайка»? Реддл внимательно взглянул на ладонь. С хиромантией дела у него обстояли куда лучше, нежели чем с предсказаниями по заварке. — Линия жизни четко видна вокруг холма Венеры. — Задумчиво произнес он. — В середине разрыв. В том месте, где она соединяется с линией Ума. Это означает… — Возможную смерть, болезнь или что-то похожее. — Перебила его Луна. — Да, я знаю. Что еще? — Одно замужество, один ребенок. При условии, если ты сможешь выжить. — Реддл хмыкнул. Неплохо. Почему ты уже битый час пялишься в ладонь, будто увидела там что-то невероятное? — Потому, что так и есть. — Абери задумчиво прикусила губу. — Я уже видела это однажды. Угрозу, мужа, ребенка. Один к одному. Странно, да? Том нахмурился. — Почему? Твоя ладонь не меняется раз в месяц. Даже не раз в год. Линии иногда вообще не изменяются, с самого детства. Не вижу ничего странного в том, что твои остались прежними. — Мои линии менялись. — Что? Не может быть. — Мои менялись. — С нажимом повторила Луна. — Линии стали другими, потому что… — Девушка тряхнула головой. — Забудь. Не имеет значения. Реддл с досадой отвернулся: можно подумать, ему интересно, что она имела в виду. Взгляд упал на позабытую кружку с чаинками. Черт подери, он еще ничего не сделал, а от урока осталось всего ничего! Том скрипнул зубами и потянулся за сумкой в поисках учебника. Может он ему поможет? Книга обнаружилась на самом дне — пришлось выложить почти все остальные учебники, чтобы найти ее. — Тебе помочь? — Найти кизляка? Спасибо, не нужно. — Съязвил Реддл и, не сдержавшись, добавил. — Забудь. Не имеет значения. Я прекрасно справлюсь сам и увижу в чертовой заварке что-то поправдоподобнее, чем «снежная буря». Реддл схватил чашку обеими руками, яростно всматриваясь в ее содержимое. — Какие мы, оказывается, обидчивые. Ее пальцы едва ощутимо накрыли его собственные. Абери придвинулась, наклонила голову, рассматривая чаинки. Том застыл, не смея пошевелиться. Вслушиваясь, вглядываясь. Ощущая. — Абери… — Слабый протест застрял в горле, не давая вдохнуть. — Что тут у нас? Ага. Вот «дверь», видишь, на бортике? Значит, представится благоприятная возможность для осуществления планов. А вот… «череп». В самом центре. Какая-то неприятность, опасность или обвинения. Тебе следует быть осторожным. А это… — «Луна». Почему-то стало очень холодно. Вспомнилось: камин, книга в руках. Кассандра Ваблатски «Как рассеять туман над будущим». Термины, термины, термины. Столбики значений в алфавитном порядке. Где же? «Лопата», «лошадь», «лук», «луна»… Вот оно! «Луна» — Возможная романтическая привязанность. — Что? — Руки дрогнули, на мгновение сжались сильнее положенного. — Это — «луна». Руки. Ее руки. Еще утром он размышлял о том, что ничего не ощущает, прикасаясь к другим людям. Еще утром он гордился этим качеством, а через мгновение досадовал, что не способен испытывать эмоции от любого тактильного контакта. Еще утром он был уверен в том, что так будет всегда, потому что так было всю его жизнь. — Это «монета». — Девушка резко отстранилась. — Финансовое благополучие. — У сироты? — Может, у тебя богатые родственники на Мадейре? — Абери пожала плечами. Серые глаза смотрели холодно, сухо. Словно не она только что смеялась, рассказывая о кизляках. — А даже, если и «луна», то ничего необычного в этом нет. Погляди, сейчас твоя Кассия во мне дырку взглядом сделает. Том даже не подумал посмотреть на Кэрроу. Сейчас она его не волновала. Мягкие подушечки пальцев скользят по коже. Он чувствует горячее дыхание у себя на щеке. Монета на бортике чашки подмигивает желтым глазом: оборотень посреди звездного неба. Реддл удивленно поднял глаза. Всего минуту назад он чувствовал Луну. По-настоящему… *** Не спится. Настойка из белладонны, которую Том берег для подобных случаев, не принесла ожидаемых результатов. Может, кончился срок годности? В комнате было душно и холодно одновременно. От свечи остался совсем маленький огарок, четверть часа — и она прогорит до конца. Столешница идеально чистая, справа, на самом краю, ровной стопкой лежат учебники, корешок к корешку. Слева — письменные принадлежности и чистые пергаментные свитки. Перед Томом раскрытый дневник: черная обложка, желтые листки офсетной бумаги. Перо опускается в чернильницу и уверено выводит:«Близость — слово с множеством значений. Том Реддл, лучший ученик Хогвартса, знал каждое из них».
Он удовлетворенно кивает и пишет дальше. Мысли, образы, воспоминания. Склоняет голову набок, любуясь написанным, и залпом выпивает стакан воды. Вода горчит на языке. Том вновь обмакивает перо в чернила и аккуратно добавляет к написанному:Луна Абери. Враг или союзник?
И чуть ниже последнее. Главное.Создание Крестража.
*** Снежная буря началась ровно в полночь.