Новолуние

Притворяться легко. Я почти что получаю от этого удовольствие. Учебники, уроки, домашнее задание по вечерам у огромного камина. Беззаботная болтовня и сплетни на ночь глядя, флирт мальчишек. Они добры ко мне, много добрее, чем их дети в далеком будущем. Может в это время, до восхождения Темного Лорда, все было иначе… А может быть, я сама изменилась. Притворяться сложно. Казалось бы — тоска по учебе, по спокойной обыденной жизни в школьных стенах, так страстно желаемой там, где не осталось ничего кроме тлеющих руин, должны были сделать свое дело. Этого не происходит. В минуты, когда я остаюсь наедине с собой, мне чудится, будто меня поделили надвое. Черное — белое. Хорошее — плохое. Две грани одного целого, и боже, дай мне сил не сойти с ума. Он ненавидит меня. Я чувствую его ненависть кожей каждый миг, даже когда его нет рядом. Он изо всех сил старается не показывать ее, в точности исполняя предписания Слизнорта. Рассказывает о школе, о занятиях, о сокурсниках. Спрашивает о мелочах. Я отвечаю ему. Улыбаюсь в положенном месте. Со стороны мы выглядим почти друзьями, но каждый из нас знает, что это не так. Он ненавидит меня. Я ненавижу его не меньше.

3 октября 1942 года.

— Какие же у тебя волосы! Вальбурга Блэк зацокала языком, касаясь светлых локонов. Часы только пробили девять. В гостиной было полным полно народу: старшеклассники вовсю делали домашние задание: конспекты, свитки, колбочки с реагентами. Мелюзга разбрелась по спальням, устав от игр, сопровождаемых раздражающе громкими воплями. Девчонки громко сплетничали у камина, то и дело посматривая на кого-то из присутствующих. Кто-то играл в шахматы. Кто-то… Луна Абери сидела на диване в центре комнаты, подтянув к себе ноги, и читала огромную книгу, обтянутую коричневой кожей. — От кого унаследовала? — От отца. — Луна оторвалась от чтения и мягко улыбнулась. — Он говорил, что пока кровь чиста, цвет будет передаваться потомкам из поколения в поколение. — О, дивно! — Блэк захлопала в ладоши. — Сразу видно, что ты высокого происхождения. Разве может быть такой цвет у грязнокровок? — Понятия не имею. — Луна равнодушно пожала плечами. — Почему бы и нет? Вальбурга удивленно открыла рот. — Брось! Какие могут быть сомнения. Я уверена, что… Том отвернулся. Немыслимо! Даже Блэк лебезила перед ней. Любому другому, кто посмел бы сказать Вальбурге что-то, идущее в разрез с ее мнением о грязнокровках, слизеринка, не задумываясь, вцепилась бы в горло. У старшей Блэк был скверный характер. До последнего времени. Появление Луны Абери смогло изменить даже это. Мерлин, да как это вообще возможно! Прошел всего месяц, а ее популярность уже достигла небывалых высот. Эйвери, Нотт, Гойл, даже Вальбурга. Они буквально смотрели ей в рот, хотя Том мог поклясться, Абери не делала ровным счетом ничего, чтобы завоевать расположение. Возможно, в этом и было дело. Равнодушие с налетом тайны действовало на слизеринцев, словно валерьянка на котов. Она была молчалива, говорила только тогда, когда ее спрашивали напрямую. На занятиях не пыталась выделиться. Так же, как если бы дело касалось однокурсников, Абери отвечала лишь на конкретно заданный вопрос, но всегда неизменно правильно. Как ей это удавалось, оставалось загадкой: она несильно уделяла время учебе. Чаще всего она читала что-то из художественной литературы, прогуливалась по оранжереям или у озера или… Иногда она рисовала. Пейзажи, предметы интерьера, людей. Гринграсс буквально растаяла после того, как Абери попросила ее позировать себе. Вернее, когда увидела результат. Портрет был прост: Луна использовала только карандаш, но сходство с оригиналом было поразительным. Чудилось: изображение Дэрии вот-вот начнет двигаться, не хуже, чем на школьных картинах. А еще… Реддлу не хотелось признавать, что он почти в точности знает, как именно девчонка проводит досуг. Он не хотел следить за ней. Нет. Не верно. Он запрещал себе следить за ней, как отказывается от шоколада толстушка, сев на диету, как алкоголик отводит взгляд от вожделенной бутылки, как… Дьявол! Проще выколоть себе глаза, чтобы не видеть. Абери всегда была поблизости, маячила бельмом на глазу. Комнаты, коридоры, классы. Хогсмид. Неизменно рядом. Стоит лишь протянуть руку. В минуты спокойствия и уединения Реддл понимал, что это неправда. Совпадение, не более того. Один курс, один факультет, одни обязанности. Просьба Слизнорта приглядывать за «новенькой ученицей». Нередко оказывалось, что он по собственной воле ищет встреч с Луной, желая знать, что она делает в тот момент, когда его нет поблизости. Будто она могла заниматься чем-то важным. Чем-то кроме чтения или прогулок на свежем воздухе. Будто он во что бы то ни стало хотел найти в Абери скрытый дефект: червоточину, расковыряв которую, он сможет избавиться от назойливой девчонки навсегда. Закрывая глаза перед сном, он спрашивал себя — почему? Почему это его так волнует? Чем объяснить термин «назойливая», прочно закрепившийся в голове Тома почти с самого первого знакомства с Луной? Тихая. Молчаливая. Серая мышь Абери. Она всегда позади Тома. Никто. Наподобие тени. Тени за спиной. Словосочетание обжигало язык омерзительной двусмысленностью, грозившей перерасти в паранойю. Бред. Идиотия. Том поморщился, прогоняя непрошеные мысли. Попытался заново сосредоточиться на конспекте. Аккуратные черные буквы множились на листе пергамента, словно напечатанные на типографском станке. Подготовка к урокам всегда помогала Реддлу привести себя в порядок: собрать воедино мысли, разложить по полочкам и… И зачем он решил готовиться к завтрашнему семинару по чарам в общей гостиной, а не у себя?! Реддл дернул рукой, оставляя на пергаменте жирную кляксу. Черт! Луна Абери отвлекала его одним своим видом. А еще она слишком много знала. С самого начала. Казалось, его однокурсники считали своим долгом просветить девчонку, заразить его же собственными идеалами, подкрепленными догмами Слизерина. Несколько лет он упорно добивался уважения среди слизеринцев и, безусловно, добился его, только… Уже не раз и не два он давал понять Эйвери и остальным, чтобы те держали языки за зубами, когда дело касалось Абери. Но, не смотря на видимое соблюдение его приказов, Том нутром чувствовал: запрет нарушается. Она знала о нем, о Пожирателях. И Мерлин знает, о чем еще. Том аккуратно сложил исписанные листы и захлопнул учебник: стоит доделать задание перед сном и в одиночестве. Так будет лучше. А сейчас… Реддл встал, оправил свитер и не спеша двинулся в сторону диванов. Раздражение подстегивало, разжигало в нем азарт. — Том? — Вальбурга подвинулась, освобождая ему место, но он предпочел сесть напротив. — Не возражаешь? Будто Блэк могла отказать. — Конечно, нет. Я, честно сказать, уже заскучала. Луна сегодня совсем не разговорчива. «Можно подумать, бывает иначе», — подумал Реддл, закидывая ногу на ногу. — Неужели? Я слышал, вы говорили о чистоте крови. Луна подняла голову и с любопытством посмотрела на него: — Хороший слух. — Интересная тема. — Парировал он, чуть наклонив голову. — Значит, ты считаешь, что в Хогвартсе могут учиться не только чистокровные? — Я этого не говорила. — Абери рассеяно перелистнула страницу, не отрывая от него взгляд. — Я сказала только, что безупречная родословная не гарантирует каких-то невероятных способностей или внешности. Впрочем, не всякий полукровка или рожденный в немагической семье обладает незаурядным талантом. Бывает по-разному. А если так, то почему бы в Хогвартсе не учиться всем, у кого есть на то склонность? Вот значит как. — Но чистая кровь сильнее магловской! — Вальбурга возмущенно тряхнула каштановыми волосами. — Надолго ли? — Луна опустила глаза, вновь вглядываясь в книгу. — История говорит о том, что почти все династии изжили себя, заключая браки между родственниками. Рода вымирали один за другим, дети в подобных браках рождались слабыми и больными. В мире осталось едва ли больше сотни чистокровных семей. И, так или иначе, мы друг другу родственники. Пока все хорошо. Наши семьи заключают союзы, умножают силы и магические способности. Но что будет, если чистота крови начнет приносить вред, а не благо? — Ты…говоришь кощунственные вещи! — Вальбурга всплеснула руками. — Нет. Я даже не претендую на то, чтобы вы мне поверили. Я провела параллель. Об этом можно подумать на досуге. Что мы и делаем сейчас. И если вы можете что-то противопоставить мне, я буду только рада. — Ну уж нет! От этих разговоров голова заболела. — Блэк порывисто поднялась и зашагала в сторону спален. — Всем спокойной ночи. Не сиди допоздна, Луна. Том проводил девушку взглядом. Тот факт, что слизеринка не стала устраивать скандал, неприятно удивил его. — Похоже, ты лишила бедную Блэк возможности хорошо выспаться. — Ей не помешает пораскинуть мозгами. Реддл хмыкнул, покачал головой. — У тебя яда больше, чем у змеи. Луна сморщила нос. — У тебя дрянные манеры. Конечно, — она задумчиво провела рукой по пожелтевшим страницам, — если только ты не пытался сделать мне неуклюжий комплимент. — Прости? — Том удивленно приподнял брови. Что она несет? — Змея. — Луна махнула рукой в сторону герба висевшего над камином. — Наш символ. В этом контексте твои слова означают комплимент. — Хм…ну разумеется, - Реддл приторно улыбнулся. — Ты меня раскусила. — Тогда у тебя дрянное представление о том, как угождать девушкам. Абери удовлетворенно кивнула самой себе и вновь погрузилась в чтение. Том прикрыл глаза и медленно досчитал до пяти. Тварь! Скользкая тварь. Повзрослев, такие как она, душат детей в колыбели. — И чем же угождают девушкам? Луна нахмурилась, игнорируя вопрос. Явно давая понять, что Том ее отвлекает. Ну, уж нет. Он постарается испортить ей вечер так же, как она ему. — Я задал вопрос. — Ты чистокровный? Том вздрогнул. Треклятая Абери вновь сменила тему. Слова прозвучали отстраненно, буднично, в них не было ни малейшего любопытства. Или было? Зачем ей нужно об этом знать? — Я первый спросил. — Он постарался придать голосу мягкость, уводя Абери от щекотливой темы. — Не хочешь отвечать? — Луна громко закрыла книгу и медленно положила ее на столик. Не отводя взгляда. — Не хочу. — Почему? Искорки на ее радужках вспыхнули ярче, противоестественно меняя цвет глаз с серого на голубой. Воображение? А ну его к черту! — Потому, что это тебя не касается. — Есть что скрывать? — Не считаю нужным делиться подробностями своей личной жизни с человеком, который для меня ничего не значит. Кажется, он вложил в ответ все презрение на какое только был способен. Ну же, Абери?! Вспыли, наори на меня. Пусть твое самообладание даст трещину. Трещину, которой мне будет достаточно, чтобы расколоть тебя на куски. — Мерлин, неужели никто, кроме меня не замечает, какой ты хам?! — Тихо проговорила Луна и сокрушенно покачала головой. Будто его слова расстроили ее. Будто ей действительно было не все равно. — И упрямец. И себялюбивый осел. Явное оскорбление прозвучало почти ласково: так мать журит ребенка за мелкий проступок. Абери не собиралась кричать на него. Она не собиралась играть по его правилам. Она играла по своим. — Неужели никто не замечает, что ты хитрая лицемерка? — Произнес Реддл, понизив голос. — Лицемерка? — Абери хлопнула ресницами. — Это каким образом я заставила тебя прийти к подобному выводу? — Ты хочешь всем нравиться. — Даже не пытаюсь. — Но нравишься. — Это не моя вина. И не мое достижение. — Невозможно. Для всех. Быть. Хорошей. — С нажимом выговорил Том. — Однако ты отчаянно стараешься таковой быть. Однокурсники, профессора, оценки. Ты ведешь себя слишком правильно. — Ооо! — Протянула девушка. — А как же ты сам, мистер идеальный студент? — Я не стараюсь быть идеальным! — Ну, конечно. Ты просто такой от рождения. — Кивнула Абери и неожиданно прибавила. — Потому, что ты чистокровный? Реддл застыл. — Что ты сказала? — Что слышал. Абери, как ни в чем не бывало, соскользнула с дивана и в два шага оказалась около него. Действие заняло мгновение, он и моргнуть не успел. Мир резко сузился, отсекая все происходящее вокруг. Осталась лишь самая малость: он, она и невыносимо маленькое расстояние между ними. Один удар сердца, всего один, и последнего не осталось. Потому что Луна Абери села рядом. — Что ты делаешь? Вопрос прозвучал глухо. — Налаживаю контакт. — Девушка протянула руку и осторожно коснулась пальцами его запястья. — Папа говорил, что таким образом проще понять друг друга. Дыхание перехватило. Ситуация напоминала фарс, сцену из дрянного спектакля. Поведением Луны было попросту невозможно управлять, как нельзя управлять погодой за окном. Последнее, чего он ждал сейчас, так это ее возмутительного прикосновения. С омерзительной ясностью Реддл вдруг осознал: так происходит впервые. Когда кто-то запросто дотрагивается до него. Без разрешения. — Таким образом, ты вторгаешься в мое личное пространство. — Почти неслышно. — Убери руку. Холодные пальцы еще раз пробежали по коже. Навязчиво, нагло. Со стороны это, наверное, смотрелось очень странно: он и Луна сидят плечом к плечу, не глядя друг на друга. Плечом к плечу. Слишком близко. — Убери руку, полоумная. — С нажимом повторил Том. - Или, клянусь, я сломаю ее. Девушка рассмеялась так, словно услышала давнюю, забытую шутку. Дикий смех. Совершенно неуместный. — Не сломаешь. — Уверенно проговорила она, отстраняясь. — Такие, как ты не ломают руки прилюдно. — Почему? — Репутация. — Емко ответила Абери. — Превыше всего. Том взглянул на девушку. Она сидела, опустив голову, светлые локоны почти полностью скрывали ее лицо. Черное платье, бледные щеки. Прямые плечи. Как тогда — в поезде. В день, когда все пошло наперекосяк. — Мой отец был маглом. Он не знал, зачем сказал это. Слова сорвались с языка против его желания, словно только и ждали момента, когда он отвлечется и не сможет удержать их. Сейчас начнутся расспросы. Абери хмыкнула. Подняла голову. — Это лишь подтверждает мою теорию. — Теорию? Ну почему она всегда отвечает не пойми что?! Почему он никак не может понять, как с ней разговаривать? — Смешение крови позволяет появиться на свет по-настоящему сильным волшебникам. — Уточнила Абери. — А раз так…в Хогвартсе могут обучаться все, у кого есть талант. Согласен? НЕТ! — Исключение. — Ты? Ха. Велика птица. Дрянь. — А ты мастерски играешь словами. — Ох… — Абери улыбнулась. — Вот это был умелый комплимент. КОМПЛИМЕНТ?! Мерлин, он не понимает ее! Не понимает, чего она добивается! — Том? — Что? — Раз уж ты так жаждал ответа на вопрос о том, как угождать девушкам. Настолько, что даже снизошел до комплимента. — Она скорчила рожицу, почти идеально скопировав его манеру говорить. — Скажем, ожерелье из пробок от сливочного пива будет весьма удачным подарком.