A Matter of Trust

Снейп стоял у двери темницы и смотрел на нее. Элиза спала, устало растянувшись на полу. Выглядела она очень плохо: весь лоб был измазан запекшейся кровью, лицо бело, как полотно, а сама девушка, казалось, иссохла и стала совсем беспомощной. Харрисон лежала здесь уже второй день. Словно почувствовав пристальный взгляд зельевара, она продрала глаза и, сев спиной к стене, метнула на него озлобленный взгляд. — Пришли поиздеваться? — сонно прохрипела Элиза. — Скорее наоборот, — Северус был все так же спокоен и холоден. — Пришел предложить помощь. Харрисон прыснула. — Хорошая шутка, профессор, только вот настроение у меня не то. Снейп стиснул зубы, подошел к ней, и его бровь нервно дернулась. — О да, я такой шутник сегодня, — передразнил он, не отрывая от нее глаз. — Я серьезно. Девушка скептически на него посмотрела и села поудобнее. Все тело жутко ломило, в голове вообще творился какой-то кавардак, и слушать бредни этого сумасшедшего не было ни малейшего желания. Она вздохнула. — И с чего это вы вдруг из убийцы превратились в героя-спасителя? — Я не могу всего рассказать сейчас. Да и вообще, не докучайте вопросами, хорошо? Вы согласны, или я могу спокойно удалиться и выпить чашечку чая? Харрисон задумалась, но потом кивнула: — Согласна. — Отлично. Снейп встал перед ней на колени и стал рассказывать план отхода. Некоторые моменты девушке казались совсем безумными, и она сомневалась, выйдет ли из этого что-нибудь. Но тут далеко за дверью послышались шаги. Кто-то шел в их направлении. Снейп тут же замешкался. -Нужно уходить, иначе обоих прикончат, и мокрого места не останется. Но вот с «Бомбардо» заминка… Этот замок «Алохоморой» не открыть. Он почесал нос. Разбивать кандалы взрывным заклинанием было сродни самоубийству. Но тут Элиза достала шпильку из растрепавшегося пучка и, немного погнув ее, стала ковырять ею в замочной скважине кандалов. Щелчок — и нога девушки освободилась. — А раньше вы до этого не додумались? -прошипел Северус, рывком поднимая Харрисон с пола и прижимая к стене. Шаги все приближались. Зельевар взмахнул волшебной палочкой, и пара растворилась в воздухе. Дверь открылась. На пороге стоял Малфой, в недоумении осматривая опустевшую темницу. Элиза, вжавшаяся всем телом в холодную стену, глядела на багровеющего от ярости мужчину из-за плеча Снейпа. — Что за черт? — зарычал Люциус. — Шутить со мной вздумала, грязнокровка хренова?! Харрисон залилась краской и уткнулась в пол. Зельевар это заметил. — Фините Инкантатум! — все так же зло прошипел Малфой. Невидимость исчезла, и удивленный Люциус, рассвирепевший еще больше, успели лишь выкрикнуть готовящемуся трансгрессировать Северусу: — Сектумсемпра! Зельевар прижал девушку к стене еще сильнее, после чего зажмурился, и комната испарилась в магическом вихре. Пара всплыла посреди Запретного леса. Элиза покачнулась, потирая резко заболевшую голову. Снейп огляделся, немного покачиваясь из стороны в сторону. — И что мы тут забыли? — голос Харрисон прозвучал сипло. — Траектория немного сорвалась. Ладно, я знаю здесь одно место. Мужчина прихрамывая пошел вглубь леса. — А до Хогвартса дойти нельзя? — возмутилась девушка. — До него километра три минимум. И вообще, вы не могли бы сделать мне одолжение? Заткнитесь. Профессор супилась и, что-то пробормотав себе под нос, зашагала за Снейпом. Они шли через чащу около двух часов и сильно вымотались. У Харрисон ныли ноги, голова раскалывалась. Она все время смотрела в пол, размышляя о своем. Северус вообще еле на ногах стоял, изредка хрипло кашляя. Наконец они вышли на лесную опушку с вековым раскидистым дубом. Все листья уже облетели, и дерево выглядело довольно мрачно. Снейп достал палочку и стал стучать ею по стволу в разных местах, шепча что-то себе под нос. Через несколько мгновений на стволе появилась старая полусгнившая винтовая лестница, а на толстых ветвях красовалась деревянная хижина. Элиза поднималась по лестнице, с интересом осматривая дряхлое строение. Впрочем, внутри оно было не менее развалившимся. У стены, под окном, стоял старый потрепанный диван, рядом с ним — книжный шкаф, полностью заваленный книгами и газетами. На полу были разбросаны какие-то бумажки, возле шкафа была огромная куча запылившихся магловских вещей. Идеальный порядок был только на письменном столе. Там стояло несколько колбочек с разноцветными жидкостями, мешочек с сушеными крысиными глазами и латунные весы. Снейп тяжело плюхнулся на стул и стал трясущимися руками расставлять зелья. В этот момент Элиза впервые за эти часы подняла на него глаза и обомлела. Вся спина профессора была изрезана, черная мантия пропиталась кровью, и под её лохмотьями можно было разглядеть глубокие порезы. Девушка начала вспоминать, что произошло в темнице. Судя по тому, что зельевар был еще жив и в сознании, Малфой явно плохо владел заклинанием «Сектумсемпры». Рядом с Северусом, на столе, лежала его палочка. Мужчина судорожно что-то искал и не обращал на Харрисон никакого внимания. Она подошла к нему и тихо взяла его палочку. Это было крепкое черное древко с резной ручкой. Элиза коснулась одного из порезов на спине Снейпа и сказала: — Вулнера Санентур. Рана стала затягивать, и через мгновение на её месте остался лишь маленький порез, покрытый коростой. Северус замер, словно прислушиваясь к каждому её движению и слову. Его спина напрягалась от каждого прикосновения. Рана за раной, и вскоре профессор был вновь практически здоров. Элиза аккуратно положила палочку и отошла. Зельевар не шелохнулся. Он сидел, опустив голову, его длинные черные волосы свешивались на глаза. Он тихо спросил: — Откуда вам все это известно? Девушка немного удивилась: — Что все? — Заклинания. — Прочитала в учебнике по зельеварению, который Гарри забыл на столе. Книга некого Принца-полукровки, — Харрисон села на диван, который мирно скрипнул, и посмотрела в окно. На улице снова шел мокрый ноябрьский снег, покрывая пожухлую листву белым одеялом. Снейп прошипел себе под нос: — Поттер. Такой же беспардонный, как и его отец. — С чего это? — Он украл мою книгу, паршивец. Элиза все еще не до конца понимала, что профессор пытался этим сказать. — Вашу? Он психанул и, несмотря на недавние ранения, резко встал и зарычал практически Элизе в лицо: — Это я Принц-полукровка! И эта книга лежала в шкафу у меня в кабинете. Он фыркнул и, сев, снова принялся перебирать склянки. А Харрисон почему-то вновь погрузилась в тоску. Она отвернулась к окну. Было видно, что мороз крепчал, ветер сильнее завывал, превращаясь в белоснежную стену метели. Оставшиеся редкие листья на деревьях съеживались и улетали, подхваченные этим вихрем. Так же холодно стало и внутри. Элиза сильнее вжалась в спинку дивана. Тяжелая усталость разливалась по телу, и веки потихоньку закрывались. — Спасибо, — послышался голос профессора, который наконец перестал звенеть баночками. Снейп держал в руке небольшой мешочек бадьяна и, поглядывая на девушку через плечо, искал котел. — Не за что, — вздохнула Харрисон. Голова сильно потяжелела, и, несмотря на жуткий холод, царивший в этой халупе, сон нахлынул волной. Девушка поежилась и вскоре уснула. Спала она плохо. Ей снился Дамблдор, летящий вниз. Все вокруг было белое, словно свет был настолько яркий, что было не различить окрестностей. Глаза профессора были широко распахнуты и пусты. Как в тот день, в Хэллоуин. Но тут блеснула яркая вспышка, и безжизненное тело директора сменилось Харрисон. Она летела вниз, пытаясь уцепиться руками за белоснежную пустоту. В ушах отдавались какие-то нечеткие слова. Случилось нечто странное. Сон замерцал и потух, оставив после себя черноту и головную боль. Девушка подорвалась. Затылок болел, как при встрече с Темным Лордом. Она огляделась. В доме было темно и тихо, откуда-то справа доносился похрапывая, изредка нарушаемые глухим мычанием. Она приподнялась и нащупала с краю, под рукой, свою палочку. Видимо, Снейп вернул. — Люмос. Голубой огонек вспыхнул, и Элиза, прикрывая его рукой, встала. Рядом со столом, на старом потрепанном кресле растянулся Снейп, скрестив руки на груди. Профессор подошла к столу и посмотрела на бардак, оставленный зельеваром. В котелке оставалось немного дурно пахнущей жижи, а рядом стоял тот самый мешочек с бадьяном. Харрисон поморщилась и с сочувствием посмотрела на Северуса. Лечение экстрактом бадьяна — вещь не из приятных. Еще во время учебы в Хогвартсе её практически всю промазывали этой ужасной настойкой, после того как девушка свалилась с метлы на трибуны во время матча по квиддичу. Ноги, руки, лицо — все было разодрано о поломавшиеся доски и торчащие гвозди. После «чудодейственного лечения» тело адски болело всю ночь, словно бадьян прожигал кожу до самых костей. Элиза тихо вздохнула. Изо рта вылетело маленькое белое облачко пара и растворилось в воздухе: в хижине было не теплее, чем на улице. В темноте она с трудом нашла в куче хлама два старых пледа, оба были в заплатках и поедены молью. Закутавшись в один из них, Харрисон подошла к зельевару, который все еще, съежившись, сопел, и накинула на него плед. Голова Снейпа упала на другое плечо. Девушка усмехнулась и направилась к окну. — Нокс. Свет погас, и за окном открылась неописуемая картина. Весь лес был покрыт снегом, который валил крупными хлопьями. Ветер уже стих, и на улице воцарилась тишина. Ели зеленели своей хвоей из-под белого покрывала, которое поблёскивало в свете луны, пробивавшейся сквозь тучи. Элиза взглянула на часы: они показывали первое декабря. Она села на диван и, немного понаблюдав за снегопадом, вновь уснула.

***

Профессор Макгонагалл сидела в кабинете и смотрела на Ричарда, который старательно вычищал свои перья и периодически ухал. Щека Минервы дергалась, перед ней, на столе, лежало письмо Харрисон, и профессор нервно постукивала по нему пальцами. В дверь постучали, и на пороге появилась профессор Трелони. Она быстрыми шагами зашла в кабинет, села напротив Макгонагалл и посмотрела на нее своими огромными глазищами, которые в этот раз были больше обычного. — Ну что? Что увидел ваш Третий глаз? — немного насмешливо спросила профессор. — Кое-что важное, между прочим, — обиделась Трелони. — Завеса тайны приоткрылась, и я увидела будущее! Минерва вопросительно подняла бровь, которая тут же задергалась в нервном тике, а Трелони продолжала своим завывающим потусторонним голосом: — Сейчас Темный лорд охотится на предателя, который сбежал вместе с пленником Лорда, а в теплую весеннюю ночь Волан-де-Морт собственноручно уничтожит два пристанища своей души, ослабев и став совсем уязвимым для своих врагов. Она прокашлялась, словно только что исполнила нечто длинное, и молча воззрилась на Макгонагалл. Лицо той стало еще суровее. — Что еще за предатель? — Не знаю, профессор, — пожала плечами Сивилла. Минерва задумалась, молча глядя на коллегу поверх очков. — И что за «пристанища души», вы тоже не знаете? Это Поттер? Трелони замотала головой, судорожно отмахиваясь руками: — Что вы, Минерва, звезды сообщили мне лишь часть будущего! В этом и есть суть предсказаний, — она помолчала, после чего добавила: — Ну, я пойду. Доброй ночи. Профессор встала и быстро засеменила к выходу. Вскоре дверь захлопнулась, и в кабинете снова все стихло. Тишину нарушало только частое уханье филина. Макгонагалл встала, Ричард сел к ней на руку, оглядывая комнату большими желтыми глазами, и они подошли к окну. Оно покрылось тоненькой коркой льда, и сквозь нее почти ничего не было видно. Профессор открыла створку. В кабинет сразу потянуло декабрьским морозом, и птица у нее на руке сильнее нахохлилась и недовольно ухнула. — Не ворчи, Ричард, — сказала Минерва, погладив его по голове. — Ты должен найти свою хозяйку, понял? Ты ведь не просто почтовая сова, ты её друг, верно? А друзья должны помогать друг другу. Ну, лети. Она тряхнула рукой, и филин вылетел в окно и, размахивая большими крыльями, исчез за стеной метели.