Наперегонки с солнцем

«мы вырастаем из школьных галстуков и из самих себя» © Defin

Это тяжело — осознавать, что вырастаешь из своих любимых книг. Даже не в том плане, что меняешься, нет, всё так же с восхищением вникаешь в то, что происходит на страницах. Но осознавать, что тебе уже двадцать, и каждый год будет больше, а твоей любимой героине — всегда девятнадцать… Обидно, что ли. Не потому, что ты старше. Потому, что когда-то тебе было пятнадцать и ты мечтала, что, когда будешь на её месте, у тебя будут такие же приключения. А теперь тебе двадцать и — никаких студенческих исхищрений, великолепных приключений, пыльного летнего тракта… У тебя скучная серая жизнь, и чем старше ты становишься с каждым годом, тем меньше вероятность, что ты будешь такой же, как она. Любимые вещи вообще очень часто с возрастом становятся несбыточными мечтами. Просто потому что-то, что тебе грезилось в детстве, было детским воображением, растворившимся в тумане взрослых будней. Оно проходит мимо тебя, и вот уже только чья-то исчезающая спина отражается в зеркале за тобой. А ты не сможешь её догнать, потому что идёшь вперёд и не можешь остановиться. Леночка сидела на чистой больничной кровати и грустила. Книжки неровной стопкой сгрудились на тумбочке, где-то в середине верхней торчала закладка. Читать не хотелось, ровно как и спать. Было обидно, тоскливо и вообще как-то… непонятно. Апатия заполонила палату, накрыв девушку удушливым туманом грусти, лишая мыслей и сна. Да она и сама старалась не думать о происходящем. Врачи приходили и уходили. Положили её в неврологию, но так и не смогли определить до конца, что же случилось. К концу недели в её палату начали таскаться как на экскурсию — профессора, доценты, студенты старших курсов… Медсёстры давали какие-то непонятные таблетки, в которых Леночка подозревала простые витамины, капельницу убрали почти сразу же, как поставили. От капельницы ей стало хуже. Грустнее всего было то, что на учёбу она так и не уехала. Первая неделя четвёртого курса проплывала где-то далеко, в системы ставились минусы и крестики, а к интернету доступа не было. После первой диагностики врачи строго-настрого запретили пропускать в её палату какие-либо электрические устройства и вообще сказали больше отдыхать. Но как отдыхать, если от отсутствия интернета ситуация только усложняется? Леночка подозревала, что если пропустит ещё дней десять, из универа её выкинут без всяких вопросов. От залипания в туманную гладь за окном отвлёк звук открывающейся двери. Вошедший мужчина доцентом определённо не был. Как не был он и профессором и студентом — чувствовался возраст, та странная черта, когда врач уже достаточно опытен и хорош в своём деле, но всё ещё в определённых границах. После короткого приветствия Леночка каким-то особым чувством заподозрила, что к неврологии визитёр отношения не имеет. Так и оказалось. — Лена, — врач, представившийся Игорем Николаевичем, говорил тихо, но уверенно, — у меня для тебя есть пара новостей. Для начала, тебе нужно заполнить в документах строку опекуна, ты оставила её пустой. Этому есть причина? Леночка задумалась, грустно склонив голову набок. — А можно оставить её пустой? Игорь Николаевич удивлённо поднял брови. — Родители, старшие братья или сёстры? Кто-то же привёз тебя в больницу? О том, что в больницу её привела мама, но документы заполнять Леночка ей не доверила, пришлось промолчать. Врать она не умела, так что пришлось промолчать. — Нужен кто-то, кто сможет отвечать за тебя, если ты будешь… ммм, не в состоянии, — объяснил врач. — Ну вот если ты опять сознание потеряешь, кому мы должны об этом сообщить? — Вы и так сообщите ей об этом, — пробормотала себе под нос Леночка. И чуть громче уточнила: — Но я ведь в больнице, если со мной случиться банальный обморок, разбудить меня вам не составит труда. Игорь Николаевич не нашёлся, что ответить. Вздохнул грустно и присел на кровать, легко подвинув Леночкины ноги. Девушка тут же заподозрила что-то неладное. С таким выражением лица о решённой проблеме не сообщают. Почему-то казалось, что в происходящем главную героину любимой книги она тоже переросла. Хотя та точно так же попадала в неприятности, выбраться из которых можно разве что чудом.