Добрый и щедрый человек

26 апреля 1813. Драко и Гермиона наедине вечером Драко опешил, когда следующим вечером увидел сидящую за столом жену. Они не ужинали вместе с той ночи, когда несколько месяцев назад Гермиона покинула его. А когда всё же вернулась, возможность для этого так и не представилась из-за почти сразу произошедшего несчастного случая и её последующего восстановления. После того, как вчера от него вышла та женщина, Драко сам демонстративно избегал встреч с женой. Поскольку ещё не был готов открыться ей. А потому, увидев её, спросил: — Ты достаточно хорошо себя чувствуешь для того, чтобы принимать ужин, сидя за столом? Если нет, я велю отнести его в твою комнату, — он хотел, чтобы Гермиона покинула столовую, но не столько ради её блага, сколько ради собственного удобства. — Мой муж хочет, чтобы я ушла? — спросила она, поднесла бокал ко рту, но, ни капли не отпив, опустила его на стол. Так и не получив ответа, Гермиона снова подняла бокал и коснулась его губами. Драко смотрел на них с вожделением, по-прежнему желая жену больше, чем только можно было представить. Он занял место на другом конце длинного стола, но Гермиона попросила: — Драко, пусть слуги переставят твои приборы поближе к моим, пожалуйста. — Там, что, света больше? — шутливо поинтересовался он. — Нет, там сижу я, — многозначительно намекнула она. Кивком головы Драко подозвал слуг. Один взял его бокал, салфетку и серебряные приборы, второй — тарелку. Он сел рядом с женой и жестом велел подавать блюда, а сам начал рассеянно крутить на безымянном пальце левой руки печатку с изумрудом. Гермиона тут же заметила это и вскинула на него взгляд. Муж смотрел прямо на неё. — Я давно не видела этого кольца, — осторожно начала она. — Оно вернулось ко мне недавно, — спокойно проронил Драко, потому что, сказать по правде, того и добивался, чтобы жена заметила это украшение. — Хочешь что-нибудь объяснить? — спросила она. Драко устало склонил голову. Лакей справа от него как раз подавал суп. Драко велел ему поставить супницу на стол, а затем отправил всех слуг прочь из комнаты. После чего снял с пальца кольцо, положил его перед Гермионой и признался: — Женщина, у которой оно находилось, шантажировала меня. Теперь я шантажирую её. Хочешь знать почему? 4 августа. Брачная ночь Утро четвертого августа выдалось замечательно ярким и солнечным. Занимался один из тех исключительных дней, нечасто случавшихся в Англии, которых все так ждут, которыми так наслаждаются и которые так любят лелеять в памяти. Именно в такое прекрасное солнечное утро Гермиона и Драко завтракали в столовой, окна которой выходили на южную сторону их владений. Задумчиво рассматривая сад, Гермиона спросила: — Чем займёмся сегодня, Драко? — У меня есть кое-какие дела, жена, — не придав особого значения её вопросу, сказал он. — Чем тогда заняться мне? — поинтересовалась она. — Чтением? — ответил он вопросом на вопрос. — Оно мне наскучило, — капризно заявила Гермиона. — Возможно, мне стоит чему-нибудь поучиться. Например, заняться географией — она всегда меня так интересовала… Может быть, наймём какого-нибудь симпатичного частного преподавателя, чтобы он приходил сюда и учил меня? — она сверлила его дерзким взглядом, который открыто провозглашал: «Я бросаю тебе вызов! Ты принимаешь его?» Драко медленно свернул газету, отложил её и посмотрел на Гермиону не менее пронзительно. — Уверен, что у меня наверняка найдётся какая-нибудь подходящая книга по этому предмету, которой ты сможешь воспользоваться. Или я сам научу всему, что тебе хочется знать. Чем бы это ни было. — Но кто вначале научит тебя? — снова задала вопрос Гермиона. — Я прекрасно помню, что в школе училась лучше: мои оценки точно были выше твоих, муженёк. Он ухмыльнулся, снова взял газету и категорично заявил: — Никаких симпатичных преподавателей, жёнушка. Гермиона некоторое время молчала, но затем снова поинтересовалась: — Запястье зажило, Драко? — Целитель сказал, скоро оно не будет доставлять никаких проблем, — ответил он и, чтобы продемонстрировать свои слова, поднял руку в воздух и покрутил кистью. — Моей лодыжке тоже лучше. — Замечательно, жена. В конце концов, прошло уже пять дней. — Возможно, мы могли бы брать уроки верховой езды? Я бы очень хотела научиться держаться на лошади, — предложила Гермиона. — Возможно… дня через два, — рассеянно протянул он, снова уткнувшись в чёртову газету. Не стерпев такого безразличия, Гермиона вырвала её у него из рук и швырнула на пол. — А может быть, стоит преподать тебе несколько дуэльных уроков? — Я раздражаю тебя до такой степени, любовь моя, что захотелось меня проклясть? — в высшей степени удивлённо поинтересовался Драко. Гермиона вздохнула. Подпёрла подбородок рукой, посмотрела в окно. Вздохнула ещё раз. И наконец произнесла: — Брак оказался не… — и запнулась. — Не… что, жена? — спросил он. — Не тем, чего я ожидала, — неловко закончила она. Драко улыбнулся. Вернул на тарелку булочку, которую как раз мазал маслом, поднялся с места и сел рядом с ней, а когда она с забавным непониманием посмотрела на него, проронил: — Здесь света больше... А теперь расскажи-ка, почему он не оправдал твоих ожиданий. — Не дразни меня, — попросила Гермиона и шёпотом добавила: — Мы так и не скрепили должным образом наш брак, а женаты уже неделю. — Ах да… понимаю, — усмехнулся он. Это было правдой. С момента брачной церемонии прошла уже неделя, но они так и не стали по-настоящему мужем и женой. Драко старался не заострять на этом внимание, но Гермиону подобное положение дел, видимо, приводило во всё большее волнение. Одной рукой обхватив её ладошку под столом, другой он потянулся за булочкой с маслом, откусив от которой кусочек, предложил: — Мы могли бы ещё раз устроить пикник сегодня, после того, как я закончу дела. В южной части поместья много деревьев, в тени которых можно спрятаться в случае, если мы захотим заняться любовью на природе. Она кинула на него полный абсолютного пренебрежения взгляд и забрала ладонь. — Никаких занятий любовью на улице! — отодвинула от себя тарелку, с которой так ничего и не съела, и заявила: — Лично я отправляюсь в розовый сад! — Возьми с собой одного из авроров, — посоветовал Драко: Поттер настаивал на том, чтобы его служаки находились повсюду на территории его поместья. — Со мной пойдёт одна из горничных, — возразила Гермиона, демонстративно не глядя на него, и шёпотом, но так, чтобы он хорошо расслышал, добавила: — Если бы ты не был столь занят делами, то мог бы сам сопроводить меня. Драко вскочил со стула, схватил её за руку и резко развернул к себе лицом. — Мне было бы спокойнее, если бы ты взяла с собой аврора, Гермиона. — А мне стало бы спокойней, если бы вы взяли да и прыгнули прямо сейчас в озеро, лорд Малфой, — огрызнулась она и одарила его слащавой улыбочкой. Он чуть не засмеялся, услышав в голосе жены горечь, затем лукаво улыбнулся и, наклонившись к ней, медленно и нежно обвёл указательным пальцем контур её лица. — Так тебя разочаровало отсутствие в нашем браке плотской любви? Она оттолкнула его и возмутилась: — Ты ведёшь себя как неотёсанный, грубый мужлан! — Как я понимаю, это значит «да», — довольно протянул он. Гермиона, впрочем, считала точно так же. А потому в гордом молчании, без шляпки, перчаток, ротонды (1), даже не накинув спенсер (2), молча вышла на улицу через двери, которые вели в небольшой, вымощенный камнем дворик. Драко раздражённо крикнул ей вслед: — По крайней мере, прояви хотя бы немного благоразумия и ради приличия возьми с собой всё-таки чёртов эскорт, даже если не собираешься прикрыть от чужих глаз руки и волосы! Она обернулась и смерила его хмурым взглядом, а затем осторожно спустилась по дорожке. Видимо, лодыжка всё ещё продолжала беспокоить её, хотя прошла уже неделя. Это неделя была невыносимой и для Драко. Он хотел жену. Она была ему необходима больше чем воздух. И тем не менее, он понимал, что должен оставаться терпеливым. Вначале из-за необходимости исцелиться. У неё были сломаны лодыжка и ребро, у него — запястье и ключица. Сейчас-то они оба были практически здоровы, но тем не менее это сыграло свою роль в том, что им всё ещё только предстояло разделить брачное ложе. Другая же причиной крылась в том, что он до сих пор боялся за Гермиону. Даже несмотря на то, что в доме и поместье всюду находились соглядатаи, как частные (нанятые им и Поттером), так и из числа авроров. Из-за этого покушений на её жизнь больше не случалось, но и свободы передвижения и времени побыть в одиночестве не предоставлялось тоже. Трудно было видеть жену за обеденным столом или вечером в гостиной и не иметь возможности остаться с ней наедине. Драко постоянно отвлекался, невольно прикипая взглядом то к изгибу её шеи, то к плавно покачивавшимся бёдрам, то к впадинке между ключицами. Ему требовалась вся его решимость, чтобы не овладеть ею грубо и несдержанно прямо там: на ковре во время вечерних посиделок в гостиной или на столе во время обеда. Как и прошлой ночью, когда она наконец вернулась в свою отремонтированную после пожара спальню. Драко знал: жена наверняка ожидала, что он обязательно навестит её прошлым вечером, но он до поздней ночи занимался неотложными делами в Лондоне, а когда вернулся домой, Гермиона уже спала. Их брак явно оказался не таким, каким они оба представляли его себе. — К черту всё! — выдохнул Драко. У него не осталось времени схватить шляпу и перчатки, однако он был твёрдо намерен последовать за женой: подобные условности не имели значения, ведь сейчас они находились в собственном поместье. Его не волновало, опоздает он на назначенную встречу или нет. Драко просто двинулся вслед за ней. И довольно легко поймал торопыгу, а оказавшись наконец рядом, нехотя признался: — Я на самом деле не могу сегодня пойти с тобой на прогулку, любовь моя. У меня назначена очередная встреча с поверенным по поводу продажи одного из домов в Лондоне. — Кто тебе сказал, что я хотела, чтобы ты сопровождал меня на прогулке? — раздражённо спросила Гермиона. — Кто тебе сказал, что я вообще этого ждала от тебя? Я, наоборот, поняла, что брак открылся для меня с новой стороны. Оказывается, на самом деле это одинокое унылое прозябание в глуши, которым я теперь имею честь наслаждаться. — Это несправедливо, — заявил Драко с несколько обиженной гримасой. — Мы никогда не бываем одни, за нами вечно кто-нибудь наблюдает! — едва слышно прошипела Гермиона, совсем чуть-чуть повернувшись в его сторону. — Сейчас рядом точно никого нет, — возразил он, чуть перебрав с шутливым тоном, — к тому же за тобой охотится какой-то ненормальный. — Или ненормальная, — поправила она, упрямо добавив: — а может быть, они охотятся за тобой. Мне кажется, что, скорей всего, цель — это ты. У тебя много врагов, и большинство из них, несомненно, хотели бы убить тебя. Я, например, с удовольствием сделала бы это прямо здесь и сейчас. Драко потянул её за руку, побуждая остановиться, и спросил: — Чем я заслужил столь гневную отповедь? — Ты обращаешься со мной как с наивной школьницей или слабоумной истеричной девицей. Ты что-то скрываешь и не доверяешь мне! Если тебе известно, кто именно хочет навредить, следует рассказать об этом мне. Я не какая-то жеманная дурочка. И могу помочь. Я более чем способна на это. Её пылкая речь тронула Драко. Он знал, что Гермиона права. Однако не мог рассказать ей ничего конкретного. Всё, что у него было на данный момент, — это подозрения, которыми он не мог ни с кем поделиться, не раскрыв при этом о себе того, что пока предпочитал держать в тайне. А потому лишь тяжело сглотнул и спросил: — Не окажешь мне честь, разрешив прогуляться с тобой, Гермиона? Думаю, это можно засчитать романтическим ухаживанием: прогулку по лесу вдвоём. — Я уже прогуливаюсь. И вполне довольна одиночеством, лорд Малфой. И мне не нужны ваши советы, ваше общество или ваши ухаживания. Так что не старайтесь быть очаровательным и милым, я всё равно ничего не забуду из сказанного здесь, — с нарочитой холодностью произнесла жена, хотя Драко показалось, что в этот момент она стала ещё более хорошенькой чем обычно. К тому же он заметил, что Гермиона чуть улыбнулась. Почти незаметно. Он протянул руку, а жена, будто только что и не заявляла о том, что не нуждается в его обществе, легко опёрлась на неё. Словно случайные попутчики, они довольно долго гуляли в дружелюбном молчании. Наконец Драко произнёс: — Знаешь, дорогая жена, вопреки твоему мнению, я считаю тебя грамотной и компетентной. Я не так закоснел, как большинство магглов и магов. И не понаслышке знаю, что женщины во многом могут превзойти мужчин. Ты собственным примером неоднократно доказывала это в школе и во время войны. Когда я узнаю больше, когда лучше разберусь в том, что происходит вокруг нас, клянусь честью, сразу же поделюсь с тобой, согласна? Они остановились. Драко улыбнулся, ожидая ответ. Он знал, что Гермиона — страстная женщина, щедрая натура, и понимал, что её невинность в плотских отношениях остро нуждалась в пробуждении. И от того, как она всего лишь смотрела на него сейчас, не мог сдержать улыбки в предвкушении сегодняшней ночи. «Неважно, град ли сегодня пойдёт, затопит ли нас половодье, но нынче вечером я разделю брачное ложе с женой». Качнув головой, Драко прогнал эту мысль прочь и переспросил: — Хорошо? — Спасибо, дорогой муж, я рада, что ты перестал недооценивать меня. Возможно, мне даже удастся научить тебя парочке новых приёмов. Я весьма хороша в дуэлях, как тебе известно. Возможно, после возвращения в Грейс Холл мы могли бы устроить небольшой поединок, — Гермиона шла на несколько шагов впереди, когда вдруг почувствовала, как руку обожгло заклинанием. Резко обернувшись, она заметила, что Драко засовывает палочку обратно за голенище сапога. — И меня не стоит недооценивать, жена, — улыбнулся он и подначил: — А зачем нам ждать возвращения в Грейс Холл? Хочешь, чтобы там тебе помогли авроры? Так? — А ну-ка вытаскивай палочку, муженёк, — потребовала Гермиона. Он улыбнулся. — Подожди-ка, женушка, ты ведь пришла сюда без ридикюля и ротонды. Где же тогда твоя палочка? Я отказываюсь от дуэли с безоружной женщиной. — Даже не сомневаюсь. Но с вооружённой ведьмой сразишься, — парировала Гермиона, вытащив палочку из глубокого потайного кармана юбки так быстро, что он даже не успел заметить этого движения. Наклонившись, Драко в ответ достал свою из-за голенища высокого чёрного гессенского сапога. — Собираешься преподать мне урок, Гермиона? — Я могу, тебе это прекрасно известно, — многообещающе кинула она. Они начали медленно и осторожно кружить по небольшой полянке, оба с поднятыми наготове, направленными друг на друга палочками. На его лице с иронично приподнятой бровью играла улыбка. Её суженные глаза выражали решимость. Драко ждал, наслаждаясь предвкушением. — Так с чего же мы начнём наш урок, жёнушка? — С того, с чего начинаются все стоящие уроки: с основ, — ответила Гермиона. — Во-первых, не стоит недооценивать противника, что, как мне кажется, всегда было самой большой твоей проблемой. — Не может быть, — он приподнял бровь и ухмыльнулся. — Я знаю, что было бы полным идиотизмом недооценивать тебя, дорогая. Итак… продолжим. Что у нас дальше по плану? Они продолжали кружить, изучая друг друга. — Мы научимся обороне и секретным способам нападения. Изучим стратегию принятия правильного положения, отработаем заклинания и, самое главное, узнаем, что надо делать в случае потери палочки, — перечислила Гермиона и, как будто желая продемонстрировать слова действиями, лёгким движением запястья и невербальным заклинанием притянула его палочку в свою ладонь так быстро, что Драко не успел ни слова сказать, ни как-то отреагировать. Он на самом деле гордился ею. — И что же делать тому человеку, который её потерял, жена? — Пожалуй, только умолять, конечно же, — сказала Гермиона, нацелив на него свою палочку. Драко мгновенно выхватил её, но тут же швырнул на землю, а сам бросился к жене. Его руки легли ей на спину, губы прижались к её губам в крепком поцелуе, который длился всего лишь мгновение, после чего он самодовольно заявил: — Я никогда не умоляю. — Какая жалость, — съязвила Гермиона, с трудом переводя дыхание. — Неужели? — не поверил он, одну руку кладя на её затылок, а другой обхватывая шею. — Должен сказать, что твои мастерство и ловкость просто поразительны, Гермиона. — Уверена, что и твои тоже. — Да. Я буду давать тебе уроки, как и ты мне, но мои будут посвящены любовному искусству, а не дуэльному, — он провёл губами по её щеке. — Как думаешь, они тебе понравятся? — Если только мне не придётся умолять, — игриво ответила она. — Гарантирую, что ты будешь умолять меня, Гермиона. Как считаешь, у тебя было достаточно практики? — прошептал он, касаясь губами её губ, но не целуя. — Думаю, я быстро учусь, — насмешливо поддела она его. Драко рассмеялся, а затем удивил её, выпустив из объятий. Наклонился, поднял свою палочку и передал жене принадлежащую ей. Гермиона несколько смущённо смотрела на неё, когда он сказал: — Палочку выше, Гермиона. Ты готова защищаться? — Драко? — пробормотала она в замешательстве. — Мы снова собираемся драться на дуэли или… всё же займёмся любовью? Вообще-то Драко намеревался продолжить тот «маленький дуэльный танец», который они начали ранее, но прозвучавший вопрос сбил его с толку. — О, чёрт, — пробормотал он, бросился к жене, обнял её за талию и переместил обоих прямо к себе в спальню. Гермиона ошарашенно огляделась вокруг, и он спросил: — Скажи-ка, а что бы ты предприняла, если бы противник аппарировал с тобой в незнакомое место и стал угрожать чем-нибудь плохим? Гермиона чуть покраснела, что не оставило его равнодушным. Драко очень нравилось то, что жена бросает ему вызов, что он не только может словесно пикироваться с ней, но и почти на равных сразиться магически. Он любил её ум, тело и дух. Всю её. И хотел сейчас больше, чем когда-либо. Собравшись, Гермиона ответила: — Прежде чем решить, что делать дальше, я бы подождала и посмотрела, что именно он уготовил для меня. Тогда Драко заявил: — Ну что ж, пришло время твоего первого урока, — и швырнул палочку на пол. Свою Гермиона по-прежнему держала в безвольно повисшей вдоль тела руке. Ладонь Драко медленно скользнула вниз по обнажённой коже предплечья и, высвободив из пальцев жены палочку, он бросил её на пол рядом со своей. — Чему меня научит этот урок? — дрогнувшим голосом спросила Гермиона. — Возбуждению, страсти, желанию и любви, — прошептал Драко, и всё, о чём она оказалось в состоянии думать в этот момент, было: «О, господи!..» Гермиона начала задыхаться и непроизвольно приоткрыла рот, когда муж встал у неё за спиной, расстегнул две маленькие застёжки на её платье и поцеловал в беззащитно открытую шею. Поднял руки и начал вынимать гребни и шпильки, в мгновение ока распустив причёску. Затем резко развернул, так что волосы взметнулись и разлились своенравной волной по её плечам. Толкнул Гермиону к стене и упёрся руками рядом с её головой. Прижался к ней всем телом, коленом вклинившись между обвитыми платьем бёдрами. Драко намеренно вжался пахом между её ног, а затем прошёлся руками снизу вверх по бокам к подмышкам, слегка приподнял Гермиону, так, что она невероятно откровенным, постыдным образом оседлала его бедро и, тихо застонав от сжавшего сердце желания, ладонями обхватила лицо мужа. Она выглядела потрясённой, и Драко был уверен, что это потрясение вызвано спонтанностью охватившей её необузданной страсти. Скорей всего, впервые наслаждаясь волнительным трепетом, Гермиона не ожидала того, что собственное тело так быстро предаст её, а потому жалобно позвала его: — Драко. Он снова поцеловал жену. С таким восторгом, с такой жаждой, что её тело словно запылало в огне. Учителем здесь был он. Она же выполняла роль прилежной студентки и намеревалась старательно научиться абсолютно всему. Драко разорвал поцелуй, чтобы взглянуть на жену: её лицо разрумянилось, глаза лихорадочно блестели, губы припухли, грудь вздымалась в такт сбитому дыханию. Она всё ещё сидела на его бедре, но он поставил её на ноги и позволил опереться на стену. С нарочитой медлительностью Драко разделся, оставшись лишь в бриджах и полностью расстёгнутой рубашке. Гермиона так и стояла у стены, не двигаясь, и не сводила с него глаз. Он спросил:  — У моей ученицы есть вопросы к учителю? — Будет больно? Драко словно ножом полоснули, потому что он понял: забавы и игры закончились. Ему не терпелось взять её жёстко и быстро, однако он знал, что не сможет намеренно причинить жене хоть толику боли, а потому сдержится и сделает всё нежно и медленно. Аккуратно подцепив её подбородок пальцем, он сказал: — Говорят, что в первый раз любой женщине больно. Я никогда не был с девственницей, поэтому не знаю. Но одно могу обещать точно: я никому и ничему не позволю причинить тебе боль, Гермиона. Потому что люблю тебя. — Любишь? — переспросила она и тут же оттолкнула его. Он нахмурился, не понимая, чем вызвано недовольство, и последовал за женой, когда та направилась к двери, возле которой остановилась и заявила: — Не стоит произносить красивые слова лишь для того, чтобы успокоить меня. Я только хотела узнать, будет ли больно. Не надо утешать ложью, чтобы прикрыть то, что мне это может быть неприятно, — заметно подавленная, но невероятно красивая Гермиона пронзила его негодующим взглядом. Он дёрнул её за руку и прижал к груди. Глаза жены расширились одновременно от страха и возбуждения. — Раз ты не веришь, что я люблю тебя, урок наш закончится сейчас же. — Драко? — испуг в её вопросе мешался со страхом, но даже это не сбила его настроя, потому что он настойчиво повторил: — Ты веришь мне? Гермиона кивнула. — На самом деле? Правда? Драко был встревожен и раздражён. В большей степени на себя, чем на неё: они были женаты уже неделю, но сам он ни разу не сказал жене этих слов. Хотя должен был. С другой стороны, она ведь тоже не призналась ему. Зато открылась разбойнику. — А ты любишь меня, жена? — спросил он испытующе, и получил ответ: — Очень, Драко. Его взгляд невольно опустился к её губам, а затем ещё ниже. Благодаря расстёгнутым сзади застёжкам её платье почти сползло с плеч. Драко потянул его ещё ниже, так что полукружья грудей показались над корсажем, словно налитые половинки луны. Наклонившись, он провёл языком влажную линию, обводя границы одной, а затем и второй, и Гермиона непроизвольно вцепилась в его плечи, чтобы устоять на ослабевших вдруг ногах. Драко мягко развернул её и расстегнул недлинный ряд мелких пуговичек, удерживавших на положенном приличиями месте платье, которое тут же растеклось пышным облаком у ног. Гермиона осталась в кружевной камисоли (3) поверх прозрачной сорочки, под которой (он отчётливо это видел) не было больше ничего. Жена всё ещё стояла к нему спиной, когда Драко опустился на колени, аккуратно снял с неё туфельки и поставил их под высокую кровать. Он успел даже скатать один чулок, когда Гермиона всё же решилась повернуться и взглянуть на него. — Первый урок: не торопи события, дорогая. Посмотрев в её карие, выразительные глаза, Драко положил чулок на пол, и его руки вновь прокрались под тонкую сорочку, потянувшись за вторым. Это казалось почти непристойным зрелищем: то, как под полупрозрачной тканью его ладони скользили по шелковистой коже её бедра… щиколотки… когда он скатывал чулок. — Драко? — робко прозвучало третий раз. — Тебе просто нравится произносить моё имя или ты на самом деле хочешь о чём-то спросить? Гермиона малодушно помотала головой из стороны в сторону, и Драко попросил: — Тогда помолчи. Повернул спиной к себе, положил руки на её бёдра и поцеловал в то место, где над гладкими полукружьями ягодиц вырисовывались симпатичные ямочки. Затем неторопливо поднялся с колен. Пока жена, смущённо потупившись, отводила взгляд, снова потянулся к ней и начал расшнуровывать камисоль. Дойдя до середины, Драко не выдержал и просто стянул её с плеч Гермионы, оставив лежать у ног, а потом помог жене выйти из облака юбок и развернул лицом к себе. Теперь он мог видеть под невесомой сорочкой очертания смуглых, тёмно-розовых сосков, венчавших упругую налитую грудь. Драко сбросил с себя рубашку, оставив валяться на полу, рядом с одеждой Гермионы. Пробежался ладонями по её плечам, неторопливо спустился к локтям и вернулся обратно. Затем медленно обвёл прелестные холмики грудей, и его жена томно прикрыла веки. — Урок второй: смотри и учись. Открой глаза, Гермиона, — велел Драко. Она так и сделала. Тогда Драко вновь потянулся к её груди и нежно, самыми кончиками пальцев очертил укрытые прозрачной тканью соски. Те сразу напряглись и затвердели, а Драко заметил, как жена ещё плотней свела ноги вместе. Крупно вздрогнув, Гермиона затрепетала и попыталась прикрыться. Он отвёл её руки и опустил их вниз, вернув на прежнее место. Затем снова обхватил желанные холмики ладонями, наслаждаясь их приятной полнотой, потирая большими пальцами тугие вершинки. Скользнул руками по её плечам, сбросил на пол и без того почти ничего не скрывавшее одеяние и сделал шаг назад, хрипло прошептав:  — Ты такая красивая, — затем вновь начал поглаживать её соски, пока они не сморщились и не стали такими чувствительными, что Гермиона тихонько всхлипнула, и снова опустился на колени. — Урок третий: касаться — прекрасно, но пробовать ещё лучше. Слишком жёстко обозначившая себя эрекция уже болезненно натягивала бриджи, но Драко не хотелось торопиться. Обласкав губами правый сосок, а затем и левый, он чуть подтолкнул Гермиону, вынудив сесть на край кровати. Ей пришлось немного раздвинуть ноги, чтобы освободить ему место, но, похоже, её это уже не столь сильно пугало. Драко вновь принялся ласкать бутоны сосков: один ртом, второй пальцами, и внезапно утратившая силы жена чуть не повалилась на кровать, что обязательно случилось бы, если бы Драко не поддерживал её спину ладонью, а сама Гермиона не вцепилась в его плечи, как утопающий за соломинку. — Урок четвёртый, — сказал он, глядя на неё снизу вверх. — Ты должна говорить о своих желаниях открыто. Скажи мне, чего ты хочешь сейчас, Гермиона. — Я хочу тебя, — прошептала она. Именно это Драко и мечтал услышать. Податливое грациозное тело жены предлагало себя ему, его рту, рукам, чувствам, и он намеревался взять каждый дюйм и владеть им, как собственным. Его уста двинулись ниже, и он медленно опустил её на кровать, целуя под грудью, живот, бёдра… Гермиона прерывисто вздохнула и спросила: — Чем закончится наш урок? — Он не закончится никогда, — пообещал Драко, положил ладони на её бёдра и, сдвинув их ближе к краю кровати, поднял её ногу и закинул себе на плечо. Какое-то мгновение Гермиона выглядела по-настоящему встревоженной, даже испуганной, но Драко опустил крепкую ладонь на её живот, второй по-прежнему придерживая под спину, поцеловал в бедро и скользнул губами ниже, успокаивающе бормоча: — Всё хорошо, любовь моя… Можешь стонать, любимая… «Я, что, стонала?» — подумала Гермиона и тут же словно со стороны услышала себя и даже обнаружила, что раз за разом, всё громче повторяет имя мужа, и вскрикнула, когда его рот коснулся развилки между её ног и принялся целовать и посасывать интимное местечко в самом центре. Смутно Гермиона понимала, что должна протестовать или хотя бы попросить его остановиться. Она не была уверена, что ей нравится происходящее, лишь точно знала, что не испытывает отвращения или неудовольствия. Но вскоре руки мужа уже сжимали талию и бёдра, а сам он, крепко обхватив её ягодицы, опустился на корточки. Прильнул ртом к её лону и плавно скользнул внутрь языком, затем к движениям рта присоединился один его палец, а следом второй. — Нет, нет, прекрати… — начала Гермиона. Если бы Драко понял, что она требует этого всерьёз, он бы так и сделал… Хотя… Нет. Он всё равно не перестал бы ласкать её. Потому что уже не мог поступить иначе. Гермиона задыхалась и была уверена, что внутри неё нарастает что-то запретное и пугающее. Проигнорировав её просьбу, Драко остался на прежнем месте, продолжая медленно мучить её, посылая волны жара по всему телу. Особое внимание он уделил комочку нервов в самом центре её естества, облизывая его, целуя, посасывая и ритмично нажимая. Тело Гермионы превратилось в один оголённый нерв. Она, кажется, даже разучилась дышать. И не была уверена, что сможет долго терпеть эту сладкую пытку. Она металась по кровати, чувствуя переполнявшие её безрассудную лёгкость и острое возбуждение, волнами пронзавшие тело с головы до пят. На самом пике, не сдержавшись, она издала громкий долгий стон, и тогда Драко наконец остановился и, кожа к коже скользя своим телом по её, накрыл собой. Она вцепилась в его плечи, сотрясаемая отголосками судорог, вздрагивая словно в ознобе. Ни на миг не отрываясь от Гермионы, он переместил их обоих в центр кровати, крепко обнял её и прошептал: — Ты почти готова принять меня, жена. — Мы… не закончили? — сквозь сбитое дыхание рвано выдохнул она. Драко тихонько усмехнулся её прекрасной невинности. — Урок номер пять: продолжать ласки до тех пор, пока не будут удовлетворены обе стороны. Она спросила: — А я буду учиться делать тебе то же самое? — Что-то подобное, возможно, но не сегодня. Сейчас все уроки страсти и желания направлены на тебя, а не на меня, — объяснил Драко и скользнул пальцами с её живота к интимной сердцевине, невероятно влажной и манящей, отчего жена стыдливо свела ноги. — Урок шестой: нет ничего стыдного в том, чтобы заниматься любовью, Гермиона, — склонив голову, он снова поцеловал её, после чего спросил: — Закончишь раздевать меня? — и лёг на спину. Повернувшись на бок, она опёрлась на локоть и протянула руку к клапану на его бриджах. Дрожащими пальцами расстёгивая его, Гермиона видела, как сильно натянула ткань напряжённая плоть, как она буквально выпрыгнула наружу, когда Драко помог ей стянуть бриджи с бёдер и скинул их на пол. Гермиона никогда раньше не видела голого мужчину, но осторожно прикоснулась к его мужскому достоинству, и оно лихо взвилось вперёд и вверх. Осторожно и легко Гермиона начала поглаживать его, и Драко, едва сдерживаясь, простонал: — Можешь сжать его крепче, — обернул свою ладонь вокруг её и показал тот ритм, который предпочитал сам. По-видимому, заинтересовавшись происходящим (чего, сказать по правде, и следовало ожидать), Гермиона оказалась благодарной ученицей. Бёдра Драко непроизвольно взвились над кроватью, когда жена опустила голову и поцеловала самый кончик восставшей плоти. Он дёрнулся, еле сдерживая себя, и спросил: — Что ты делаешь? — Разве что-то не так? — Нет, но я не продержусь долго, если ты повторишь, — прозвучало искреннее признание. Продолжая ласкать рукой, Гермиона кивнула и тут же прижалась губами к груди Драко, поочерёдно целуя его соски. В изнеможении он прикрыл глаза. Гермиона прекратила поцелуи и, подняв голову, уставилась Драко в лицо. Он тут же открыл глаза и посмотрел на неё. — Кажется, первый урок назывался «смотри и учись», — саркастически поддела его Гермиона. — Я уже знаю, чего ожидать, поэтому могу и не смотреть, — парировал муж. Тогда она начала страстно целовать его лицо, грудь, живот. Её руки нежно ласкали его везде, и Драко чувствовал себя так, словно умер и попал в рай. «Она моя. Она жива и любит меня. И я не потеряю её, несмотря ни на что», — эта мысль прорвалась сквозь марево любовных утех и на мгновение отрезвила его. Драко положил руки ей на плечи и слегка оттолкнул от себя. — Гермиона, ты действительно любишь меня? — ему необходимо было удостовериться в этом. — Урок седьмой: всегда доверять тому, что жена говорит в постели, — поучительно заметала она, лукаво улыбаясь. Драко ответил тем же, перевернул её и навалился сверху. Всерьёз увлёкшись поцелуями, он скользнул рукой к её сердцевине, чтобы снова проникнуть пальцем внутрь. Гермиона всё ещё была очень чувствительна благодаря отголоскам предыдущего оргазма, так что ему не потребовалось много времени, чтобы начать всё сначала и повести её к новой порции удовольствия. Он приподнялся над женой, раздвинул её ноги и медленно начал водить по раскрывшемуся холмику мужским достоинством, чтобы в достаточной степени увлажнить и подготовить. Опустившись на неё частью своего веса, Драко сказал: — Прости, если это причинит тебе боль. — Ты никогда не сможешь причинить мне боль, — заверила его Гермиона. — Намеренно — нет. — Всегда помни, что это верно во всех смыслах, — попросил он. Пристально глядя на неё сверху вниз, он прижался к её входу. Драко так долго любил её. И так долго желал. Он считал, что никогда не получит эту женщину, потому что не заслуживает такого счастья. Теперь же ему казалось, что он завладел ею обманным, недостойным путём, но уже не в силах был что-то изменить. Драко скользнул в неё очень бережно. Чуть поморщившись, Гермиона распахнула глаза, а потом зажмурилась и прикусила губу, чтобы приглушить вскрик, но больше не издала ни звука. Покрывая поцелуями её лицо, он подался вперёд до конца и довольно долгое время не двигался, позволяя жене привыкнуть к себе, для чего потребовалась вся его сила воли. Наконец, он спросил: — Ты в порядке? Гермиона кивнула. И, по-видимому, начала успокаиваться: Драко почувствовал, как мышцы, до этого крепко сомкнутые вокруг него, расслабляются, а спустя несколько мгновений её бёдра слабо качнулись ему навстречу. Он начал двигаться в осторожном, нарочито неторопливом ритме, который должен был бережно привести её к вершине страсти. Драко медленно и неотступно овладевал женой с жаром и одновременно с нежностью, хотя никогда не думал, что подобное возможно. Ногтями впиваясь в крепкие плечи, Гермиона инстинктивно обвила его талию ногами, чтобы стать ещё ближе. Он приподнялся на руках и стал толкаться в неё всё сильнее и глубже, отчего она начала вскрикивать и двигалась с ним в унисон, пока обоих не охватил последний порыв страсти. Даже когда она уже лежала выдохшаяся и обессиленная, Драко всё ещё продолжал проникновения и лишь спустя несколько секунд осторожное опустился на неё. Гермиона обняла его, и он снова покрыл нежными поцелуями любимое лицо, а потом лёг на бок и прижал к себе, для верности обвив ногой её бедро. И говорил слова любви, пока окончательно не успокоил её, пока тело Гермионы не расслабилось, а сотрясавшая его дрожь не затихла. — Открыла ли ты что-то новое для себя в наших уроках, любовь моя? — спросил он. Не дождавшись ответа, открыл глаза, увидел, что жена безмятежно спит в его объятьях, и улыбнулся. Даже если Гермиона ничего пока не поняла, ему кое-что стало абсолютно ясно. И сейчас он не смог бы описать свои чувства, даже если бы кто-то подарил ему для этого миллион лет жизни. Драко осознавал только одно: нахлынувшее желание заботиться, опекать, защищать её выходит за рамки обычной любви. Теперь Гермиона на самом деле стала принадлежать ему: разумом, душой, телом. И никто и никогда не сможет забрать её у него. Никто. Даже пусть не мечтает об этом. _____________________________________________________________________ 1. Ротонда — (от лат. rotundus) — женская верхняя утепленная одежда в виде длинной накидки без рукавов и без застежки, с прорезями для рук. Летние Р. имели небольшой стоячий воротник, а зимние отделывались мехом. Были распространены в XIX — начале XX вв. 2. Спенсер — (англ. spencer) — короткий дамский жакет с длинными рукавами, популярный в эпоху ампирной моды, с 1790-х до 1820-х годов. 3. Камисоль — (фр. Camisole — «камзол») — предмет женского нижнего белья, представляющий собой короткий топ на бретельках свободного покроя или в обтяжку.