Тайна Дракона

      Элис проснулась, услышав весёлое щебетание птицы. «Неужели Кэтти снова открыла окно?! Я ведь просила…» — сонно подумала девушка и перевернулась на другой бок, натянув тонкое дырявое одеяло на голову. Будто вспомнив что-то очень важное, она резко села и открыла глаза.       — Это был не сон!.. — в ужасе прошептала она. Из её карих глаз градом полились слёзы, а Элис невидящим взглядом окинула комнату, в которой находилась. — Не сон…       Она вспомнила многое: башню, дракона, принцесс, фургон, Питера, похищение… Элис и дальше бы предавалась плачу, если бы в голову ей не пришла простая, но от того гениальная мысль — бежать. Нужно бежать. Как можно быстрее, очертя голову, опрокидывая мебель, не оглядываясь…       Элис скинула одеяло и вскочила со своего соломенного ложа. Она опрометью бросилась к двери; да, она знала, где выход, она помнила тот коридор. Быстрее! Вон из башни! К речке — она течёт наружу! Стоп!!! — девушка остановилась у большой двери. — А как же дракон? — она нерешительно приоткрыла дверь и выглянула из-за неё туда, на большую гору золота и самоцветов, где вчера вечером спал дракон. Пусто? Неужели он куда-то улетел? Свобода, о, как ты близка!       Элис с силой толкнула дверь и снова бросилась бежать. Мимо фургона, мимо золота, мимо речки, мимо всего, дальше и дальше от вчерашнего дня, такого страшного дня! Новое утро, новый день — в нём не будет ни драконов, ни принцесс; она снова будет просто Элис, Элис Смит, девушкой, торгующей на рынке цветами. О, как ярок солнечный свет! Пахнет ветром… Таким свежим, таким быстрым, таким свободным ветром!       — Ты это куда?! — раздалось позади. Эхо вторило этому крику: «…куда?.. куда?..»       «Поймали!» — Элис, тяжело сглотнув, обернулась. Это была одна из незнакомых принцесс — кожа её была белее алебастра, волосы медового цвета красивыми локонами спадали на плечи и абсолютно прямую спину, красное с золотыми узорами платье великолепно подчёркивало её карие глаза. В ней видно было породу. Едва взглянув на эту молодую особу, понимаешь — вот настоящая принцесса!       — Куда спешишь, Замарашка? Отвечай! — принцесса, видимо, была не в духе. Она сердито сложила руки на груди и гневно взглянула на Элис. — Ну, я жду! Мисс Смит, выпрямившись, пылко выкрикнула:       — Домой, Ваше Величество, я здесь не останусь!       Возмущённая до глубины души принцесса не могла вымолвить ни слова — никто и никогда не смел не только повысить на неё голос, но и возразить ей, а эта маленькая нахалка ещё и грубит.        Пока прекрасная принцесса хватала ртом воздух и придумывала ответ, Элис снова бросилась наутёк. Она сдержит своё обещание.       — Да как ты смеешь?! Я — Кассандра Блайтен, принцесса Зелёного Дола, будущая королева Приморья! — воскликнула мисс Блайтен. — Если ты не остановишься…       — То что случится? — неожиданно Элис очень сильно осмелела. Она повернулась к Кассандре лицом и спросила: — Вы заплачете, Ваше Высочество?       -… то ты, твоя семья, друзья, словом, все, кто дорог тебе, будут казнены! — Мисс Блайтен улыбнулась кривой самодовольной улыбкой и закончила. — Уж я об этом позабочусь.       Это был удар под дых. Это были слова тирана, злодея, настоящего монстра, но никак не красавицы-принцессы. Это было просто несправедливо! На мгновение, всего лишь на одно мгновение, Элис представила, будто всех их — маму с папой, братьев, сестёр, Энни остальных — ведут на плаху, её сердце ухнуло куда-то вниз, а из глаз снова потекли слёзы. Так не честно! Это подло! "Она ведь даже имени моего не знает! Не знает, где мой дом, кто мои родители и друзья! Пустые слова... Притворюсь, что поверила ей. Сбегу в другой раз!" - подумала она, опустив голову.       — Вот так-то, Замарашка! — принцесса, довольная результатом, улыбнулась и направилась к башне. Пройдя пол пути, она обернулась через плечо и бросила:       — И приготовь завтрак. Наше Высочество проголодались.

***

      Жизнь в драконьей пещере была для Элис адом кромешным. По крайней мере, первые три дня. Элис приходилось готовить, стирать, убирать, таскать ящики, помогать принцессам одеваться, расчёсывать их волосы гребнем сотни раз и при этом не спутать ни одного локона, иначе можно было получить смачную оплеуху.       Бедная девушка работала не покладая рук, ей не то что присесть, перекусить было некогда. Она не привыкла работать одна, в их семье было принято делить труд: мама и Элис готовили, отец и Питер целые дни проводили на рынке или в саду, а по осени и вовсе работали с утра до ночи, Хью управлялся с лошадьми, Кэтти и Роззи занимались домашними делами. Элис чувствовала себя как никогда одинокой.       Хуже всего приходилось, когда кто-либо из принцесс начинал скучать. Несложно догадаться, что главными заводилами всего веселья были Иветта и Кассандра. Уж эти наслаждались всласть, заставляя Элис делать всякие бессмысленные глупости. Например, они затеяли спор, сможет ли их служанка Замарашка ходить с ведром с водой на голове. Как оказалось, не сможет. Её жутко раздражали выходки принцесс, она была иногда готова сказать, как надоело ей всё это безобразие, но потом она натыкалась на недобрый взгляд Кассандры, и мятежный дух угасал.       В конце первого дня, когда по углам пещеры наперебой стрекотали сверчки, вернулся дракон. «Какой жадный дракон! — подумала Элис с осуждением. — Четырёх принцесс ему мало — шесть подавай!»       Две сестры, Хелеонора и Эванжелиста, были полными противоположностями друг другу: большая и шумная Хелеонора сразу внесла большую суматоху в без того неспокойное существование Элис — она, прознав про покорную служанку, приказала готовить ванну.        Принцесса Эванжелиста говорила очень тихо, в её голосе слышалась властность и большая гордость, но лицо принцессы изучало такой добрый, волшебный, мягкий свет, что никто не оставался равнодушным.       Уставшая после приготовления комнат Их Высочеств ко сну и принятия Хелеонорой ванн с пенами (в ванной комнате нашлось не только мыло, но и соли, масла и различные эфиры), Элис вернулась на свою кухню. Да, Элис жила на кухне. Не только потому, что принцессы бы съели её с потрохами, поселись она в самую крошечную из комнат башни, и не потому, что ей хотелось как можно меньше пересекаться с Иветтой и Кассандрой, которые никогда не заходили на кухню, но потому, в этой пока ещё грязной комнатке чувствовался какой-то домашний уют, и птичье гнездо, которое свил грач на балке над окном и в котором он с супругой вывел птенцов, напоминало о доме.       Но ох уж всё остальное время, когда Элис не спала на полу кухни возле очага!       — Подай!       — Помой!       — Принеси!       — Приготовь!       — Одень!       — Причеши!       — Что так долго?!       — Сколько можно тебя ждать?!       — Ты всё неправильно делаешь!       — Замарашка!       — Замарашка!!!       — ЗАМАРАШКА!!!       И так целых два дня. А под вечер явится отсутствовавший целый день дракон с полной телегой еды, питья, одежд, зеркал, мебели, украшений и прочих побрякушек, заказанных принцессами, и велит Элис разгружать. Мало того, что не похвалит, так всегда упрекнёт, что шумела много и работала слишком долго. И ещё посмотрит так на неё, словно на букашку какую зловредную, со злобой, с презрением, как будто Элис не живое существо с душой, принципами, мировоззрением, в конце-то концов, а предмет мебели, табурет с отломанной ножкой!       Правда, и дракону доставалось прилично. Принцессы гоняли его за всякой ерундой буквально ежечасно, а жители окрестных городов, не желавшие расставаться с честно и нечестно нажитым имуществом, защищали его кто чем мог: в ход шли копья, пики, горящие стрелы, особо одарённые бросали мечи, менее одарённые — камни, вилы, садовые ножницы и так далее. Бывало, вернувшись в пещеру, дракон ложился на свою золотую постель и часами вынимал из себя эти «подарки».       Элис прилегла на своё соломенное ложе и устроилась поудобнее. Дырявое покрывало, что она обнаружила утром первого дня, хоть сколько-нибудь согревало её ночью, и потому девушка закуталась в него. Правда, покрывало было коротким, и хотя Элис не была особо высокой, ей приходилось выбирать, что будет мёрзнуть этой ночью: ноги или плечи? «Плечи», — решила Элис, укутывая поплотнее ноги. Взять никому не нужное одеяло из больших комнат она не решалась. Принцесса Жозефина, одна из первых украденных принцесс, иногда заглядывала на кухню с инспекцией.       Уснула она быстро: сказывались утомление и недоедание. Ей снилось, что она снова в Риверсайде, на рынке, торгует яблоками, а принцессы в шутовских костюмах веселят публику.       Её дивный в смысле мести сон был прерван скрипом двери. Элис резко села. Вглядываться было бессмысленно — огонь в очаге потух и кухня погрузилась во мрак ночи. Девушка на ощупь нашла огниво и подложила новое полено, и дитя искр заплясало на бревне.       Элис обернулась. В дверном проёме, наполовину скрытая дверью стояла Кэтрин Кентервильская.       — Можно мне войти? — тихо спросила принцесса.       Элис быстро вскочила и, поклонившись, уверила принцессу, что она может безо всякого разрешения заходить на кухню когда ей вздумается.       Будучи радушной хозяйкой в своём маленьком уголке, Элис предложила гостье присесть на единственный в комнате табурет и, если будет угодно, выпить чаю. Леди Кэтрин села, но от чая отказалась, сказав, что она ненадолго.        — Я не буду тебя задерживать, — повторила она, — ты ведь так устаёшь, тебе нужен крепкий сон.       Элис, мягко говоря, очень сильно удивилась такому поведению принцессы. Она не знала, что делать в ситуации, когда принцесса спрашивает у служанки, можно ли ей войти, и говорит, что нужно больше отдыхать. Нет, сэр! Решительно не знала!       Неловкое молчание, установившееся на несколько минут, было нарушено очередным скрипом.       — Кэтти, дорогая, вот ты где! — Принцесса Эванжелиста вошла на кухню и прикрыла за собой дверь. — А я думаю, — продолжила она, — куда же ты идёшь среди ночи! Итак, о чём шепчемся?       Эванжелиста присела на край грубо сколоченного стола и скрестила руки на груди. Она переводила свой взгляд с Элис, почтительно склонившейся, на Кэтрин и обратно. —       Можешь встать прямо, — сказала она мягко, и Элис выпрямилась. — Ну, отвечать будем?       — Ну… мы… Эва, понимаешь… — начала Кэтрин, — мы… то есть… ничего. Мы просто…       Эванжелиста снова пристально посмотрела на леди Кентервильскую, наградила тем же взглядом и Элис. Потом снова взглянула на Кэтрин и произнесла:       — Я, кажется, понимаю, в чём дело… Но не дай Небо мне ошибиться!       Она глубоко вздохнула и продолжила:       — Ты, Кэтрин, признаёшься, что сама убираешь в своей комнате, а наша бедная служанка не знает, что ей делать. Я угадала, верно?       — Всё верно, — Кэтрин вздохнула и отвернулась. — Теперь ты расскажешь всем, да? И вы будете кататься на мне, как сейчас катаетесь на ней? — Она кивнула в сторону Элис, молчаливо глядящей на незваных гостей. — Сделаете меня своей рабой, да?        — Тише, дорогая, — Эванжелиста сочувственно приобняла заплакавшую принцессу, — не плачь, я никому ничего не расскажу. Слово принцессы! Кэтрин достала из рукава платья накрахмаленный платочек и утёрла слёзы, продолжая тихо всхлипывать.       — На самом деле, я здесь за тем же, — продолжила Эванжелиста.       Удивление отразилось на лице Кэтрин, но это было ничто по сравнению с удивлением Элис. Если вы можете представить себе овал, измерениями девять на двенадцать, то вы представили себе глаза Элис в тот момент. Ну, а вы бы не удивились, если бы к вам в каморку пришли две особы голубых кровей и заявили, что убираются в своих комнатах самостоятельно, чтобы облегчить вам работу?       — Дорогая, — обратилась Эванжелиста к Элис, — Звать тебя Замарашкой, как это делают остальные, мы не можем, а имени твоего мы не знаем. Назовись, пожалуйста.       — Я Элис. Элис Смит, из Кентервильского королевства. — Элис слегка поклонилась.       — Приятно познакомиться, — сказали принцессы: сначала Кэтрин, потом — Эванжелиста. — Нас ты знаешь.       Элис кивнула и во второй раз предложила выпить чаю. Леди Эванжелиста, как и леди Кэтрин, ответила, что зашла ненадолго.       Принцессы обещали Элис, что будут помогать ей по мере своих возможностей, но тайно, чтобы не узнали другие. Принцессы такой народ — чуть зазеваешься, дашь слабину, так тебя уже в прислугу и записали. Элис поблагодарила девушек за их щедрость и попыталась было отказаться: всё-таки неудобно это, чтобы принцессы выполняли её работу, но они настояли на своём, а спорить с принцессами себе дороже.       На прощание Кэтрин призналась, что это она принесла Элис одеяло в первую ночь и извинилась за то, что оно рваное: впотьмах было очень сложно что-либо разглядеть, а принести другое она уже не смогла.       Элис ещё раз поблагодарила принцесс и попрощалась с ними. Закрыв за ними дверь, она поняла, насколько сильно она устала сегодня, но разговор с Кэтрин и Эванжелистой согрел душу. Элис снова легла на свой тюфяк крепко проспала до самого утра. Сны в эту ночь ей снились самые приятные. ***       Этим утром Элис проснулась рано. Сквозь вход в пещеру с её сталактитами и сталагмитами виднелся кусочек только начавшего сереть неба. Все спали. Принцессы мирно сопели в своих мягких постельках, дракон весьма громогласно храпел на куче золота и драгоценностей, спали мышки в норках, грач с супругой сидели в гнёздышке, прижавшись друг к другу.       «Надо бы посмотреть, можно ли сбежать из этой пещеры, - подумала Элис. – Надо успеть, когда наконец появилась возможность.»       Тихонько скрипнула дверь кухни, как всегда бесшумно отворилась большая дубовая дверь башни, и Элис оказалась в пещере. Она сделала два шага по направлению к выходу и услышала скрежет и звон металла. Она замерла, прислушиваясь к утренней тишине.       «Пронесло», - подумала она.       Элис оглянулась в поисках источника звука и нечаянно шаркнула ногой. Звук повторился. Дракон, покряхтывая, перевернулся на другой бок.       Элис дождалась, пока дракон снова погрузится в дрёму, и сняла ботинки – на правом стёрлась подошва и отошёл железный носок. Он-то и издавал скрежет. Девушка решила, что дальше пойдёт босиком, но ботинки взяла с собой.       Гладкий каменный пол пещеры был настолько холодным, что сводил мышцы ног Элис судорогой, отчего продвижение к выходу то и дело прекращалось. Когда Элис наконец дошла до прохладной, но не ледяной, густой травы возле входа в пещеру, за горами показался край солнечного диска. Элис тихо вздохнула.       «Горы, горы и ещё раз горы… Похоже, мне придется трудно…»       Девушка обулась и направилась вниз по склону. Ещё со дня прибытия она помнила, хотя и смутно, что драконью гору опоясывает река. Элис решила пройтись вдоль её берега и посмотреть, можно ли перебраться.       Но Элис ожидало разочарование – не было ни брода, ни моста, ни поваленного дерева, словом, ничего, что помогло бы девушке сбежать от принцесс и ящера.       Бурная горная река текла откуда-то с севера, прихотливо виляя и обходя драконову гору через узкую каменистую щель между скалами. Там, где река заканчивала обход горы, возвращаясь на север, тоже была расщелина. Примечательно то, что на одном из обточенных течением валунов росло небольшое деревце, трепещущее от каждого дуновения холодного горного ветра. Ветви его касались стен расщелины, и казалось, что деревце, как и камни, служит надёжным сторожем горы дракона. «Ты здесь не пройдёшь!» - говорило оно, шелестя листьями на ветру.       Из пещеры тёк ручей. Он вливался в реку с самом мелком месте, наполняя её свежей ледяной водой. В том месте, куда вливался ручеёк, из воды выглядывала гряда больших скользких валунов.       «Будто мост, - подумалось Элис. – жаль, что я не допрыгну… В горную реку вообще лучше не падать, да и плаваю я, как топорик. Надо придумать другой способ!»       Глубоко задумавшись, Элис побрела обратно в пещеру. Оказалось, дракон уже не спал. Едва девушка миновала его золотишко, он открыл глаза и грозно произнёс: «Ну и кто тебе разрешал покидать пещеру, Замарашка?!»       Элис что-то бессвязно бормотала в ответ, пытаясь выгородить себя, но ящер не поверил ей и со злости чуть не сжёг. Потом дракон вспомнил, что если он лишит эту служанку жизни, то придётся искать новую, а дракон так не хотел вылетать куда-либо из пещеры, что решил помиловать крестьянку. - Займись канделябром, - приказал дракон, укладываясь на свою золотую постель, - свечи смени, - добавил он зевая и закрывая глаза.       Так начался новый день в пещере дракона.