Ты веришь мне?

      Больницу Соня покидала с улыбкой на губах, осознавая, что Егор хочет её видеть, а значит девушка сможет хоть чем-нибудь помочь парню и его семье.       Как только захлопнулась дверь больничной палаты, девушка смогла облегченно выдохнуть. Перед глазами всё ещё стоял образ Егора с бледной кожей, подчеркнутой белыми простынями.       — Ну как? — Мама Егора подошла к Лановой.       — Сказал, чтобы я завтра пришла. — Улыбка тронула девичьи губы.       Соня и представить не могла, что испытала его мама. Облегчение, счастье, что её сын всё-таки не утратил способность чувствовать и радоваться. Он практически не улыбался с того момента, как отошёл от наркоза, а его голос был сухим и монотонным.       — Егор, хочешь йогурт, может, фрукты?       — Да, давай.       Всегда один и тот же ответ. От одного воспоминания материнское сердце разрывалось от боли и бессилия.       — Что-нибудь нужно? — Женщина сначала не расслышала её вопроса, и Соне пришлось повторить.       — Нет, все есть. — Если и есть в чём-то нужда, то Щукина не попросит, только человека, которого она видит впервые в жизни. Это несчастье её семьи, но никак не знакомых Егора.       — Хорошо. — Брюнетка вложила в хрупкую ладошку мамы Егора бумажку с номером телефона. — Если что, звоните.        Ответом ей послужил лёгкий кивок.       — Правда, я очень хочу помочь, — настойчивее повторила Соня, осознавая, что женщина может застесняться и не позвонить.       Сонин визит оставил в душе Егора приятный осадок. Рядом с ней он впервые отошёл от мысли, что навсегда будет прикован к кровати. Парню хотелось улыбаться и жить ради тех светлых ощущений, которые ему довелось испытать.       Дверь в палату вновь распахнулась — это была его мама.       — Как поговорили? — поинтересовалась она, замечая положительные изменения в лице сына. Никто и представить не мог, насколько сильно ликовала материнская душа.       — Хорошо.       — А как её зовут? — как бы невзначай поинтересовалась мать, украдкой наблюдая его за реакцией.       — Соня.       Вновь короткий ответ. Но блеск в голубых глазах придал сил и подарил новую надежду.       Серебристая машина плавно скользила по улицам Подольска. Брюнетке совершенно не хотелось ехать домой. Зелёные деревья мелькали за окном, открывая знакомые тротуары, остановки, дома. Краем глаза она приметила и Ледовый дворец и сразу же перестала обращать внимание даже на те места, с которыми были связаны исключительно хорошие и приятные воспоминания. Она даже пропустила молодого парня, активно размахивавшего руками, когда Соня проезжала мимо. Только голубоватые джинсы и знакомая футболка заставили её резко вдавить педаль тормоза в пол.       — Так и до аварии не далеко. — Тёмная макушка просунулась в окно машины. — Привет!       — Здравствуй! — Ланова попыталась скрыть опечаленный взгляд, что не утаилось от её собеседника, которым оказался Андрей Кисляк.       — Всё в порядке? — спросил, скорее отметил, он, по-прежнему облокачиваясь на дверь серебристой красавицы.       — Да. Тебя подвезти? — попыталась отвлечь его от нежелательного разговора художница.       — Вообще-то я хотел пройтись пешком, а тут тебя заметил. — Парень решил сесть в машину, чтобы не привлекать лишнего внимания, да и разговаривать так всё же удобнее.       Она бросила на него заинтересованный взгляд.       — Куда ехала? — полюбопытствовал он и пристегнулся.       А вот такого вопроса София точно не ожидала.       — В магазин, — ловко управляя машиной, отозвалась девушка.       — В магазин, — повторил Кислый, догадываясь, что она что-то не договаривает. Все крупные супермаркеты уже остались позади, да и зачем ехать на машине, если её квартира находится рядом с одним из торговых центров.       — В магазин, — улыбнулась художница.       Оставшееся время они ехали в молчании. Каждый думал о чём-то своем. Если девушка беспокоилась о состоянии Щукина, то Андрей пытался разгадать её мысли. С каждым разом она становилась всё загадочней и загадочней. Но он-то не слепой, видел, чувствовал, что что-то произошло! Кисляк не любил лезть в чужие проблемы. Если не делятся, значит и не нужно.       Но эта стена, которая начинала медленно возвышаться между ними, пугала его. Ведь он успел привязаться к ней. Нет, не было чувств, каких он испытывал к Яне, скорее братский долг. Андрею казалось, что должен защищать девушку, и от одной мысли, что кто-то мог причинить ей боль, сердце сжималось.

***

      Впервые за неделю девушка взялась за простые карандаши и бумагу, чтобы создать наброски для будущих картин. Соня решила воспользоваться советом педагога и изобразить популярный на сегодняшний день вид спорта. Лановой захотелось передать тот драйв, с каким играют молодые парни, заряжая болельщиков. Она поставила перед собой цель: «Нарисовать такие картины, чтобы, подойдя к ним, можно было ощутить себя наблюдателем игры».       За основу художница взяла образ Щукина, которого уже рисовала, добавила каплю дерзости Андрея и мягкость Миши Пономарева, собрала всё воедино. В голове всплывал образ золотого могущего царя зверей, с которым она сравнивала хоккеистов. А ведь так и есть, он — царь зверей, а парни — льда.       Погружённая в работу, Соня не заметила, как солнце постепенно начало скрываться за горизонтом, окрашивая небо в тёплые жёлтые оттенки. Окна по-прежнему были открыты, что давало свободу легкому ветерку, небрежно играющему с невесомым тюлем. Девушка отложила карандаш средней мягкости в сторону и устало потерла глаза, размазывая грифель, оставшийся на тонких пальцах, по лицу.       Тело наливалось усталостью, поэтому девушка не раздумывала и сразу же рухнула на мягкую постель, едва не забыв погасить свет. Мама говорила, что на закате спать нельзя, но измотанный организм требовал отдыха. Рядом на подушке лежал её телефон, на экране которого мигало новое сообщение.       Писал Андрей, интересуясь состоянием девушки и приглашая Софию из страны чудес к себе домой на ужин, старательно приготовленный Яной. Не получив ответа, парень начал дозваниваться до подруги. Когда в динамике в третий раз заговорил автоответчик, сердце Кислого взволнованно ёкнуло. Сообщил жене, что Ланова не отвечает и рассказав свои опасения насчет её эмоционального состояния, и они, собравшись, поехали к художнице, что так мирно посапывала на белом покрывале, обнимая двумя руками ту самую подушку, на которой лежал телефон.       Раздавшийся звонок в дверь вызвал недовольное бормотание Сони. Но кто-то настойчиво продолжал тарабанить и терзать звонок. Ланова резко подскочила, от чего немного закружилась голова, и с недовольным заспанным выражением лица пошла открывать дверь, грозясь высказать неожиданным гостям всё, что о них в тот момент думала. Каково же было её удивления, когда перед её взором предстала запыхавшаяся молодая пара.       — Соня? — недоверчиво спросил Андрей, внимательно осматривая девушку.       Взлохмаченные волосы, на лице странные чёрные пятна.       — Что произошло? — резко спросил Кислый, без приглашения проходя в квартиру.       Соня замерла.       — А что должно было произойти? — искренне не понимая его и расправляя спутавшиеся локоны, поинтересовалась зеленоглазая.       — Мы думали, с тобой что-то случилось, — начала оправдываться Яна и запнулась. Соня рассмеялась, увидев своё отражение в зеркале. — Андрей такого себе напридумывал! — всё-таки закончила жена Кисляка.       Художница достала из шкафчика пачку влажных салфеток и начала оттирать с лица графитные полосы.       — А теперь, пожалуйста, пройдите на кухню и всё подробно мне расскажите.       Теперь наступала очередь Андрея объяснять свои действия.