В обмен на имя.

       «Никогда не подчиняйся чужой воле, иди своей дорогой. Ты — личность, а не бездушная кукла», — так каждый день начинался урок у нас в школе. Нам говорили это постоянно, день изо дня вдалбливали нам в головы, чтобы мы поступали всегда по своему желанию. Никогда не подчинялись и не раскрывали имён. Я помню множество случаев, когда учителя показывали, что происходит с тем, чей разум затуманен, а сущность сломлена. Это было ужасно, я ненавидела всех, кто творил подобное. Помню, каждый раз, когда тренировалась, представляла, что убиваю такое вот бездушное существо. Становилось легче.        Сейчас, лёжа в неизвестном месте и будто скованная по рукам и ногам, я пыталась пошевелиться. Противостоять чьей-то неизведанной воле — не получалось. Я не контролировала своё тело, у него теперь был другой хозяин.        Хорошо хоть мой слух ещё подчинялся мне, уже за несколько метров я услышала приближение неизвестного. Кто-то аккуратно шёл, переступая с ноги на ногу, и что-то вёз перед собой. Под маленькими колёсиками, чуть слышно, шуршал пол, а шаги становились ещё более неуверенными. Кто это был, я узнала через минуту.        Сначала, по звукам, вкатился столик, а после вошёл и сам гость. В первые мгновения я переживала, что моё имя узнает кто-то ещё, но в скором времени я узнала об одной истине — прислуга слепа.        — Хозяин приказал накормить вас, — это было похоже, как будто обращались в пустоту. Звук, как я узнала по голосу, принадлежащий девушке, был направлен не в мою сторону. Возникало ощущение, что говорили где-то сбоку. Хотелось взглянуть на гостью моей тюрьмы, но я была прикована к постели.        — Ну попробуй, мне даже интересно, как ты это будешь делать, — сказала я в подушку, но меня, как назло, услышали. Оказалось, что мой мучитель намного изобретательней, чем я думала. Кто же меня будет кормить, как полноценного человека? Практика показала — никто. Знаете, как кормят лежащих в коме или же перенесших операцию? Через капельницу. Вот так и меня собирались потчевать.        То, что я первоначально приняла за столик, им совершенно не являлось. Наверно, после такого я ещё больше возненавидела людей.        — Слушай, а твой хозяин меня навестить не собирается? — пока выдалась такая возможность, я обязана была это узнать.        — Я лишь прислуга, о желаниях своего нанимателя не ведаю, — что-то странное показалось мне в её голосе, но я быстро отмела эту мысль, тут были проблемы и посерьёзней…

***

       Время текло ужасно медленно, каждая минута, после ухода единственного моего посетителя, казалась адом. Я лежала на животе, без возможности пошевелить хоть одной конечностью. Тело будто одеревенело. На секунду мне даже показалось, что я словно подопытный кролик, и меня никогда больше не выпустят. Правда, эта мысль скоро исчезла…        Нас всегда учили противостоять воздействию, но как, если кажется, что это твоё собственное желание? Помню, тогда я почувствовала, что свободна. Тело больше не связывала невидимая нить, оно вновь подчинялось мне.        Не знаю, кто бы поступил иначе, но я до сих пор сожалею, что пошла на поводу у своих эмоций. Это же такая слабость. Встав, я сразу хотела бежать из этой тюрьмы, но от длительного лежания в одной позе тело занемело, пришлось остаться ещё ненадолго. Поверх штанов одежды на мне не было, но на стуле, аккуратно сложенную, я нашла замену пропаже. Оказалось, меня приходили не только покормить.        Вся задержка заняла не больше двух минут, но даже этого оказалось катастрофически много. Нельзя было терять ни секунды, а я сплоховала. Почему сразу не побежала, чувствовала же опасность? До сих пор не знаю.        Дверь к свободе оказалась не заперта. Тогда я и подумать не могла, что всё это спланировано, но свернув в первую попавшуюся комнату, поняла, как же ошиблась. Я оказалась в ловушке…        — Куда-то собралась? — он сидел ко мне спиной, не давая даже увидеть лица. В его руке была какая-то маленькая книжонка, обёрнутая в белую обложку, а его голос, если не ошибаюсь, звучал ровно, без единой эмоции, словно он не был живым. Именно тогда стало по-настоящему страшно, я поняла, в чьи руки попало моё имя…        — На твоём лице столько эмоций. Наверно, неприятно быть чьей-то игрушкой, — он продолжал, даже не поворачиваясь в мою сторону, и это было ещё более странно.        — Правда, а я думал, ты знаешь о своём имени намного больше, а оказалось… — он захлопнул книгу и наконец развернулся. Первая пришедшая мысль в мою голову была: он не мог меня ранить. Это казалось абсурдным. На вид он скорее походил на парня, который даже в мяч никогда не играл, что уж говорить об огнестрельном оружии. Меня это настолько потрясло, что я не выдержала.        — А ты не похож на бандита, — в этот момент я заслужила насмешку. Этот урод смеялся над бессмертной, совсем жизнь не дорога. Сейчас я чувствовала свободу и могла в любой момент переломить его жалкую шею. Моё тело в тысячу раз превосходило его по физическим качествам. Тогда что же…        — Даже не думай, одно моё слово и ты сама знаешь, что будет, — он вновь вернулся на прежнее место, и в его руке оказалась книга. Внешне он был спокоен, словно удав, но я знала: за этой маской безмятежности таится та ещё желчь.        — Знаешь, у тебя интересные мысли, но не думаю, что они уместны, — после этих слов я посмотрела на него внимательней, подумала, что он тоже особенный, а после вспомнила: знающий имя имеет с тобой мысленный контакт, так связываются души…        — Прикажете накрывать на стол? — снова этот голос, девушка зашла тихо, а может, я просто отвлеклась, но именно в тот момент я и узнала про её слепоту, и ещё она была нема. Вот почему мне показался странным её голос, это всё из-за прибора, вживлённого в шею. У нас в клане много говорили о нём, но подтверждения, что такой уже существует, не было. Данное изобретение считывало мысли и, перерабатывая, воспроизводило то, что человек хотел сказать. У нас считали данное изобретение мифом, как же странно увидеть его собственными глазами.        — Нет, ещё рано, мы не договорили. Ступай, — на его слова она промолчала, глядя сквозь него, и через секунду удалилась. Теперь у меня возник другой вопрос, как она, не видя вены, вставляла иглу, неужели тоже технологии? Да, отстала я от жизни.        — Тебя интересуют такие мелочи, что даже интересно, как ты жила прежде, но сейчас не об этом. Мне нужно от тебя то, что ты практикуешь у себя в клане — убийство. Мне… — Нет, я не дала ему договорить.        — Что, самому ручки марать неохота? — на что я услышала лишь короткое…        — Ты права…