Несколько часов спустя. Подземелье Снейпа.
Отправив учеников на все четыре стороны, преподаватель зельеварения, к своему немалому удивлению заметил, влетающую в открытую дверь, небольшую сову. Птица плавно опустилась на рабочий стол учителя и протянута ему лапку, с привязанной к ней запиской. Не тратя времени даром, профессор Снейп отвязал небольшой, скрученный в трубочку листок бумаги и пробежался глазами по содержимому записки. «Северус, зайдите ко мне. Срочно. Дамблдор.» Отложив все свои дела, профессор спешно направился в директорскую башню. Максимально быстро преодолев расстояние от своего мрачного подземелья до каменной горгульи, торчавшей в стене коридора, Снейп остановился, чтобы отдышаться и назвать пароль. Мрачная горгулья днем и ночью бессменно охраняла проход к винтовой лестнице, ведущей в кабинет директора и, без верно названного пароля, мимо нее пройти было невозможно. — Апельсиновое драже! — Отчеканил Северус, но чудовище даже не пошевелилось. Профессор в замешательстве застыл на мгновение. Он совершенно отчётливо помнил, что буквально вчера пользовался именно этим паролем. «Весело же будет, если у меня не получится пройти. Черт, почему Дамблдор не предупредил в записке? » — мысленно сердился декан Слизерина. Внезапно каменная стражница отодвинулась и освободила проход, но не успел Снейп даже занести ногу для шага, как из открывшегося проема выскочила небольшая полосатая кошка, а так необходимый Снейпу проход, молниеносно закрылся. Вокруг глаз кошки темнели пятна, так странно похожие на квадратной формы очки. Лапки необычной кошки мягко ступали по холодному каменному полу. Подбежав к мужчине и пристально посмотрев ему в глаза, она в мгновение ока превратилась в немолодую женщину с собранными в строгий пучок темными, с проседью волосами. Одета она была в длинную темно-лиловую мантию и очки той же формы, что и отметины вокруг кошачьих глаз. В руках она держала свою остроконечную шляпу. — Профессор Макгонагалл? — наигранно удивился Снейп. — Вы не подскажете мне? Он кинул вопросительный взгляд на горгулью, а затем, на сурового вида женщину, стоявшую напротив, которая, не смотря на свой строгий вид, улыбнулась ему. — Пароль — «чебурек», Северус, — ответила она. И вот Минерва Макгонагалл, преподаватель Трансфигурации и декан факультета Гриффиндор собралась было покинуть профессора Снейпа, но тот задержал её, поинтересовавшись причиной внезапной смены пароля. — Это была моя идея. Не более, чем пять минут назад, — Макгонагалл подняла левую руку и взглянула на наручные часы, — я предложила Дамблдору, в целях улучшения защиты конфиденциальной информации нашего заведения, установить что-то, отличающееся от его любимых сладостей. Ну, Вы же осведомлены не хуже меня, Северус: в этом году Хогвартсу выпала великая честь — принимать у себя, недавно возобновленный, к радости всего магического мира, Турнир Трех Волшебников. И, дабы как-то дополнительно обезопасить нас от разного рода подозрительных личностей, мы с директором решили несколько изменить принцип придумывания паролей. Сегодня решили, что тут будет что-то мучное… В итоге мы остановили выбор на слове «чебурек». Мужчина придал своему лицу серьёзное выражение, мысленно призвав всё своё самообладание, чтоб сдержаться от назойливого смеха, рвавшегося наружу. Надо же — «чебурек», интересно почему не сэндвич? Проводив задумчивым взглядом, быстро удаляющуюся Минерву, он наконец-то назвал правильный пароль. Горгулья, ещё недавно будто заснувшая навечно, тотчас ожила и резво отскочила в сторону. Стена позади нее раздвинулась, открыв преподавательскому взору каменную лестницу, непрерывно бегущую наверх, подобно спиральному эскалатору. Снейп встал на движущиеся ступени, стена за ним приглушенно затворилась, и винтовая лестница понесла его наверх. И вот перед ним блестящая дубовая дверь с металлическим молотком в виде грифона. Профессор трижды стукнул по дереву — дверь сама по себе открылась, и мужчина вошел в кабинет. «Гоменум ревелио! Ревелио! » — мысленно изрек Северус Снейп, зайдя в директорскую, и вынимая из кармана волшебную палочку. Он желал убедиться лично, что у них с директором «тет-а-тет», и нежелательных свидетелей не предвидится. В комнате царил легкий ненавязчивый гул, который издавали непонятные серебряные приборы. Одни жужжали и гудели, другие выпускали горячий пар из различных отверстий, но портреты прежних директоров и директрис, привыкшие к тихому позвякиванию приборов, беззаботно дремали в своих рамах на стене. Зависшие в воздухе, три дюжины свечей освещали директорский кабинет, источая аромат плавленного воска. Задумчиво склонив голову на бок, и наблюдая за вошедшим посетителем, на своем шестке за дверью сидела чудесная красно-золотая птица. Сказочным созданием был легендарный феникс Фоукс. — Вы хотели меня видеть? — громко поинтересовался мужчина. Одной рукой он убирал обратно в карман свою волшебную палочку, а другой в это время откинул назад, упавшую на глаза прядь немытых волос. Дамболдор стоял у окна, спиной к Северусу, и тот, разумеется, не мог видеть его лица. Можно было разобрать, что длиннобородый волшебник слегка отрешенно созерцает красоты местного ландшафта и одновременно поглаживает белую бороду. На краю стола лежал один из экземпляров журнала «Ведьмин досуг» уже ранее частично просмотренный Снейпом, благодаря знакомой нам тройке гриффиндорцев-четверокурсников. — Да, Северус. Присаживайтесь. — Не спеша поворачиваясь к нему, и указывая на стул, ответил директор, — Кстати, как мне недавно стало известно Вы уже успели ознакомиться с содержанием данного журнала? — Не тот ли это злополучный журнал, где была недавно напечатана статья о разбитом сердце некого ученика Хогвардса? — притворно-участливо спросил зельевар. Он усмехнулся и уже спокойным тоном продолжил, — Там статья о любовном треугольнике «Поттер — Грейнджер — Крам», но почему Вас это интересует, Дамблдор? С какой целью Вы вызвали меня к себе? — Видите ли, Северус, если вы прочли, то должны понять мою обеспокоенность возможными осложнениями в отношениях Школ Магии. Нам едва удалось замять тот факт, что в Кубке Трёх Волшебников от Хогвардса участвуют два Чемпиона, вместо, заявленного ранее, одного. Возможно, это не наша вина, а происки врагов Гарри. В этом случае бедному мальчику не позавидуешь… Но давайте же перейдем ближе к делу, друг мой. Итак, болгарин Виктор Крам — ученик школы Дурмстранг, где, как нам известно, достаточно лояльно относятся к Темным Искусствам. Я Вам даже больше скажу: их там изучают, изучают более глубоко, нежели в любой другой волшебной школе. У нас к примеру, как Вы понимаете, только Защита. Крам старше и опытнее Поттера, а значит во время последнего испытания может постараться устранить соперника, выдав смерть мальчика за несчастный случай. Вам, Северус, такой исход предстоящих событий не кажется возможным? Портреты бывших директоров и директрис на стенах кабинета, ранее безмятежно дремавшие в своих рамах, начали перешептываться. Дамблдор приложил указательный палец к сомкнутым губам, как бы прося у всех тишины, и продолжил: — Вот потому-то я и отправил Вам сову с запиской, друг мой, — Вы должны помочь мне. Я прошу Вас заткнуть грязный рот этой глупой журналистке Свитер, пока она не натворила очередной беды. Я уверен, что никто лучше Вас не сможет провернуть это дело. Вам всё ясно, Северус? — Кристально, профессор. Всю грязную работу опять доверили Снейпу… — иронично заметил он. — Хм, но почему Вы уверены, что именно у меня должно получиться? И, кажется, профессор, не Свитер, а Вриттер… — По ряду причин… Но об этом позже, как-нибудь, в следующий раз. — Хорошо. Как Вам будет угодно, Дамблдор. Я приступлю в ближайшее время. — И с этими словами он развернулся и стремительно покинул директорскую. От Дамблдора профессор быстро направился к своему кабинету, где, уже через пару минут, должен был провести урок у третьекурсников. Мысли, одна изощреннее другой, словно рой взбудораженных пчел, проносились у него в голове, заставляя его перебирать, отсортировывать и, наконец, выбрать наиболее приемлемый план для осуществления настолько деликатной просьбы Дамблдора. Для себя мужчина уже решил, что заманить журналистку будет довольно-таки просто, и легендой может послужить его желание дать, облачающее Гарри Поттера, интервью. Окончив, последнее на сегодня, занятие зельеварения, Снейп решил принять душ, чтобы смыть с себя усталость, накопленную за день. Размышляя о том, что наивернейшим решением, скорее всего, будет послать журналистке записку совой с указанием места и времени встречи. Снейп решил, перед посещением Ванной комнаты, заглянуть в Школьную Совятню. Зайдя в свою личную спальню и сложив в небольшой мешочек все необходимые банные принадлежности, Снейп направился в сторону Совятника. Выйдя из замка и спустившись по парадной лестнице, он вспомнил, как вчера в этом самом месте, сначала услышал, а потом чуть не столкнулся нос к носу с двумя болванами — Поттером и младшим Уизли, а также вечно вертящейся возле них, выскочкой — мисс Грейнджер. Сняв, к своему удовлетворению, еще тридцать очков с Гриффиндора и, напоследок улыбнувшись своей самой гадкой улыбкой всей троице, он, с гораздо лучшим настроением, зашагал туда, куда направлялся. «Странно, — размышлял сейчас Снейп, — почему, вполне способная и неглупая, Грейнджер дружит с этими тупицами? Возможно, действительно жаждет славы помогая Тому-Который-Выжил или влюблена в него. Либо же девочка настолько хитра и расчетлива, что надеется в Хогвартсе найти себе будущего мужа-волшебника. Не зря же она закрутила роман с выдающейся знаменитостью Виктором Крамом. В родной Болгарии его прозвали „гениальным ловцом сборной по квиддичу, надеждой страны“ Наверное, мелкого Уизли тоже не стоит сбрасывать со счетов. Он, конечно глуп, как горный тролль, и по тупости с ним успешно может соперничать разве что Невил Долгопупс, но семья Уизли — все чистокровные волшебники. Выходит, Грейнджер не так проста, какой пытается казаться». Вчера вечером Снейп отправил ответ на письмо своих любимых и дорогих женщин: матери Эйлин Снейп и бабушки Шарлотты Принц, которые, как большинство бабулек, на старости лет, всерьёз обеспокоились отсутствием внуков-правнуков. В первый год преподавания Снейпа, родители в очередной раз поскандалили, отец Северуса — магл Тобиас Снейп избил Эйлин до полусмерти, после чего она, едва успев оправиться, перебралась к своей матери, чистокровной волшебнице Шарлотте Принц, живущей, в отличии от Снейпов, не на индустриальном севере страны, а на юге Великобритании. Шарлотта, никогда не одобрявшая брака дочери «с каким-то дураком-маглом», с радостью приняла назад, под материнское крыло, некогда опальную дочь. В свою очередь, извинившаяся Эйлин прекрасно понимала — ее престарелая мать нуждается в дополнительном уходе. Тобиас без контроля жены в конце концов окончательно спился и через два года умер, а его вдова наотрез отказалась возвращаться в то место, с которым были связаны самые худшие воспоминания ее жизни. Дом, находящийся в Паучьем тупике — невзрачной улочке североанглийского городка Коукворта, постепенно ветшал, а без хозяев грозился через некоторое время совершенно прийти в упадок. Снейп во вчерашнем письме пообещал навестить ближайших родственниц на грядущих Пасхальных каникулах, отужинать с ними и непременно познакомиться с очередной «прелестнейшей особой» — внучкой одной из подруг бабушки. В этом году у обеих старушек намечался юбилей. Восемьдесят лет — Шарлотте и пятьдесят — Эйлин, соответственно. В конечном итоге, отправив письмо Рите Скитер, зельевар прогулочным шагом возвращался в замок, чтобы наконец-то освежиться, и смыть вместе с грязью и пылью, накопившиеся за день — усталость и плохое настроение.***
А в это время по коридору одного из верхних этажей Хогвардса бродила, обыкновенная на первый взгляд, полосатая кошка. Но, стоит кому повнимательнее приглядеться к ней, — становится ясно, что это не просто кошка. Глаза её были наполнены небывалой, для обычной заурядной кисы, осмысленностью. Её пристальный взгляд как бы говорил: «Я знаю о вас гораздо больше, чем вы думаете!» Так странно похожая на профессора Макгонагалл кошка, что-то старательно искала, скрупулезно всматриваясь, изучая и обнюхивая окружающие её предметы. Бесшумно, едва касаясь пола, она снова потянула носом воздух и, наконец, учуяла знакомый ей запах другой кошки. Сначала из-за угла показались лапки Миссис Норрис, а секунду спустя — сама любимица и единственная питомица завхоза Аргуса Филча. Кошки сблизились. Пепельно-серая подошла к полосатой, и они, взаимно осмотрев и обнюхав друг друга, замяукали что-то на своем, кошачьем языке. После приветствия и разговора, с молчаливого согласия Миссис Норрис, полосатая последовала за ней. Теперь уже первая кошка не принюхивалась к окружающему помещению, а неотступно, бок о бок следовала за второй. Постепенно, спускаясь ниже и ниже, они оказались под замком. Где-то тут должен находиться кабинет, вечно бодрствующего блюстителя порядка, грозы непослушных студентов, завхоза Филча. Перед дверью кошки остановились, прислушались, а затем полосатая вдруг исчезла, и на её месте появилась женщина бальзаковского возраста в темно-лиловой мантии и остроконечной шляпе. Дернув ручку тяжёлой дубовой двери, профессор Макгонагалл, явственно осознала, что та закрыта. Но когда это закрытая дверь была проблемой для искусной волшебницы и первоклассной ведьмы? — Алохомора! — Воскликнула женщина, направив волшебную палочку на замочную скважину двери. Пепельно серая кошка, всё это время сидевшая рядом с преподавательницей, задрала мордочку и вопросительно мяукнула. Глухо скрипя, дверь отворилась. Войдя во внутрь, Минерва огляделась вокруг. Кабинет завхоза представлял собой прямоугольной формы комнату. Довольно душное и мрачное помещение — отсутствие окон негативно сказывалось на общем впечатлении. Единственная керосиновая лампа, свисающая с низкого потолка, худо-бедно, но как-то освещала кабинет. Вдоль двух стен стояли шкафы с ящиками для документов, на каждом были наклеены, по алфавиту, фамилии провинившихся учеников, на одном из них красовалась фотография улыбающихся рыжеволосых близнецов, подписанная завхозом как — «злостные хулиганы — нарушители школьного порядка Фред и Джордж Уизли», внутри ящиков лежали записи о наложенных наказаниях… На дальней стене висели отполированные до блеска цепи и кандалы: видимо Филч не прекращал надеяться, что эти инструменты когда-нибудь пригодятся. Профессор вспомнила, что он, то и дело, сетовал на строгий запрет пыток для студентов и надеялся, что в один прекрасный день они снова будут разрешены. Завершали общую неприглядную картину старое, подпорченное молью кресло и, плотно примкнувшая к нему, видавшая виды тумбочка. На ней стояла металлическая клетка с железным навесным замком. В клетке жалобно мяуча сидело рыжее пушистое существо, похожее на очень большого кота с приплюснутой мордочкой. Минерва снова воспользовалась отпирающим заклинанием — для освобождения Живоглота из клетки. Тот был несказанно рад наконец-то распрощаться с местом своего двухдневного заточения. Взяв кота на руки, женщина собиралась было покинуть помещение, но неожиданно осуществлению её планов помешал, так некстати, вернувшийся завхоз… Последний не сразу заметил незванную гостью, вначале остановился возле приоткрытой двери, осмотрел ее, затем, появившись на пороге кабинета, он произнёс хриплым сердитым голосом: — Кто посмел зайти сюда? — заметив и узнав в пожилой женщине декана факультета Гриффиндор, старик уже спокойнее проворчал — Профессор Макгонагалл, что Вы здесь делаете? Вы уносите одного из нарушителей дисциплины! — Филч прошёл вглубь комнаты и оперся спиной об один из шкафов с документами. — Аргус, — женщина строго посмотрела на старика, — Это животное является частной собственностью одной из наших учениц, и Вы не имели права держать его у себя. — Но он нарушал… он мешал работать миссис Норрис… Я всего лишь слежу за порядком, — брюзжал гроза, особо шаловливых, студентов. Упомянутая миссис Норрис потёрлась о ноги Филча, мяукнула и посмотрела на него выразительным взглядом своих ярко-желтых глаз, как бы пытаясь донести до хозяина: «Я не виновата, меня заставили». — Аргус, в Хогвартсе все знают насколько трепетно Вы относитесь к своей любимице, и как высоко вы цените её заслуги, как преданно она Вам служит. Но тем не менее это не даёт Вам право лишать свободы других питомцев лишь за то, что они помешали ее работе. Детям учащимся в стенах этой школы разрешено брать с собой в замок животных, не представляющих опасности. — Он приходил к моей миссис Норрис, он вёл себя не подобающим образом. Я договорился на завтра с ветеринаром кастрировать кота, а Вы его забираете! — сокрушался завхоз. — Это не просто кот, он наполовину сникс, а потому считается волшебным животным. Только его хозяйка будет решать, что с ним делать, я, конечно, посоветую ей лучше приглядывать за котом, но, скорее всего, мне придётся доложить о случившимся директору. Филч побледнел, схватился за голову, осел на пол и начал хватать ртом воздух, а затем, не видя ничего вокруг, стал поглаживать, подошедшую к нему в этот момент, кошку. Внезапно дверка шкафа, которую перестал подпирать старик распахнулась и Макгонагалл бросила на нее взгляд. На оборотной стороне дверцы висела фотография Чака Норриса. Филч, видимо, был его тайным фанатом. «Так вот оно что! Вот почему он кошку миссис Норрис назвал!» — подумала женщина, глядя на, вырезанную из какого-то магловского журнала, фотографию. Не горя больше желанием находиться в этом мрачном месте и продолжать бессмысленный спор, Минерва Макгонагалл развернулась на каблуках и, наконец-то, вышла из логова Филча. Теперь она направлялась в одну из женских спален своего факультета, где уже готовились ко сну некоторые из учениц. Профессор же намеревалась в скором времени вернуть кота его законной владелице.