***
Спустя минут сорок в комнате появилась Брусникина с горячими пирожками в контейнере. Она уложила их в черную сумку и застегнула ее. Теперь всё. Со сборами покончено. Нужно только самим собраться и можно отправляться в путь-дорогу. Взяв серую футболку и джинсовые шорты, в которых она ехала в первую дорогу, Лена удалилась в ванной. Тёма был уже готов ехать хоть сейчас. Голова медленно проходила, температура тоже падала. Может, все так просто и пройдет? Раз — и нет? Хотелось надеяться. Лена вышла из ванной, одетая в легкую серую футболку и шорты из темной джинсы, волосы она собрала в высокий конский хвост, чтобы не лезли в глаза и не мешались. Удобные коричневые сандалии на плоской подошве мягко ступали на пол комнаты. Она подошла к окну. Тучи застилали весь небосклон. Пробивавшиеся еще сорок минут назад солнечные лучи теперь не могли даже проскользнуть сквозь серую завесу. Лена вздохнула. Все. Домой... Пара пирожков была уничтожена за завтраком. Больше готовить что-либо не хотелось — настроение не то. Стол стоял прямо у окна, бросив прощальный взгляд, ребята увидели медленно оживающие улицы пригорода Евпатории. Загорающийся изредка в окнах свет, лай собак, шум проезжающих машин, крики людей — теперь все это радовало слух и взгляд. Тоскливо было на душе. С неохотой доев пирожки, которые не лезли в горло, ребята убрали за собой: вымыли стаканы, вытерли крошки со стола — больше ничего не указывало на то, что они жили здесь десять с половиной дней. Вскоре ребята были готовы выходить. Лена взяла в руки свой лакированный поблескивавший новенький чемодан и десятилитровую бутыль воды, Артем — свой старенький и черную спортивную сумку. Не было Толика, который бы нес ее, как тогда, на вокзал. Да, было время... Тогда они светились от счастья, жили предвкушением чудесного отпуска. Отпуск закончился, а итог каков? Застряли в горке в аквапарке — это раз; искупались ночью в море, что стало причиной простуды — это два; Лене доложили, что Артема сбила машина в ее день рождения — это три; потерялись в горах — это четыре; видели, как девушку убило молнией — это пять; вспомнили былое время — это шесть (должно же быть что-то хорошее); Артем подрался со Стасом — это семь; Ну и восемь — они уезжают отсюда, и неизвестно, вернутся ли когда-нибудь. Аккуратно спустившись по лестнице, они увидели уже проснувшихся Антонину и Николая. Невольная улыбка скользнула на их лицах, — и на лицах Филимоновых, и на лицах отпускников, — сколько всего было здесь. Стоит только вспомнить, и душа радуется. И вот теперь все закончилось... Следом за ними катились по плитке чемоданы на колесиках, отстукивая по стыкам плит. Николай встал и вышел из беседки. Тоня поплелась за ним, медленно передвигая облаченными в домашние тапочки ногами. Выглядели Филимоновы невыспавшимися. Такой Антонину Лена видела во время отъезда Тани и Андрея. Она подошла к ребятам; одну руку положила на плечо Лены, вторую — на плечо Артема; и обняла их. — Вы еще приезжайте на следующий год! Рады будем! С Хрулевым договоримся! — она обратилась к Артему, — Тёма, ты уж прости меня, дуру старую! Чего только на тебя не подумала! Ты Ленку береги, знаю я вашу работу. Она обняла ребят и отдала их Николаю на растерзание. Тот также обнял уже бывших постояльцев, забрал у Артема спортивную сумку, у Лены — воду и уложил ее в багажник. Ребята поплелись к "Тойоте". Да... Тогда они тряслись здесь от парома, а теперь — к нему. Было все также пасмурно и прохладно. Ветерок колыхал деревья, обдувал открытые руки и ноги ребят. Нажали на замок, дернули дверь, сели в машину, пристегнулись, еще раз попрощались с Антониной, выехали за ворота. Машина медленно катилась по уже знакомым улицам, проезжала путь, который проезжали ребята на автобусе во время поездки в город, затем свернула в совершенно другом направлении. Все как в тот раз. Только наоборот. Ребята прильнули к окнам; вдалеке виднелось море, такое теплое, зовущее к себе. Виднелась исколовшая ноги щебенка, терзающая их мысли уже перед выходом к моря или с моря. Теперь она не была такой отвратительной, презираемой. "Тойота" изредка подпрыгивала на кочках, и слышались яркие комментарии Коли. Почему-то они заставили вспомнить о выдающем нагоняи Хру-Хру. Да, допроса с пристрастием им не избежать, и речь не о Жанне. Интересно ведь Ник-Нику узнать, как живет его давний товарищ, как там, в другой стране ему солнце голову печет, в то время как он, Хрулев, все еще на боевом посту. Точно этот же интерес удовлетворил Филимонов от рассказов Колосова и Брусникиной. Уже ходили автобусы, спешили куда-то автомобилисты, открывались первые магазинчики, оживало движение. На светофорах стали скапливаться машины. Иногда образовывались малюсенькие в сравнении с московскими пробки, из которых Филимонов почти сразу выбирался — времени они не теряли. Они подъехали к порту Кавказ. Вышли из машины, вынули вещи из багажника и направились вперед. Коля сопровождал ребят, как говорится, до последнего. Еще раз проверив билеты, которые Лена достала из своей сумочки, они прошли внутрь. Пришло время прощаться. Мужчины пожали друг другу руки, Коля обнял Лену и поцеловал ее в щеку. Перекинулись парочкой теплых слов, пообещали вернуться, попрощались. Ребята медленно пошли вперед, Николай развернулся и поплелся к своей "Тойоте".***
Удачно закончив путешествие на пароме, ребята добрались до вокзала в Краснодаре. Времени до отправления было еще пятнадцать минут — всё успели. Сев на скамейку около первой платформы, куда прибывал их поезд, они достали билеты. На этот раз им достался десятый вагон, седьмое купе, двадцать пятое и двадцать шестое места — верхнее и нижнее. Прибыл поезд Анапа-Москва, останавливавшийся в Краснодаре, станция длилась пятнадцать минут. Из вагона повалили уже утомившиеся загорелые люди. Откуда еще едут из Анапы, как не с отдыха? Анапа, Сочи, Геленджик, Крым — у всех одна дорога, дорога к морю. Люди повалили из здания вокзала и окружали проводников поезда. Тёма с Леной поднялись и, взяв вещи, направились к своему вагону. Возле него столпилось много народу. Родители подсаживали детей, дети перетаскивали легкие сумки в купе, женщинам помогали мужчины, подавая им тяжелые чемоданы и сумки. На перроне было не протолкнуться, все смешались воедино: и пассажиры поезда, и прибывшие, и отправляющиеся с этой станции. Колосов и Брусникина подошли к проводнице. Это была шатенка лет тридцати с бегающими по билетам и паспортам темно-карими глазами. Лена подала ей сразу два билета и два паспорта. Шатенка зацепилась взглядом за разные фамилии пассажиров и за отсутствие колец на их пальцах, скривила рот в улыбке и пожелала им "счастливого пути". После поправила бейджик со своим именем, который гласил "Лика". Артем и Лена нашли свое купе, отодвинули дверь, прошли внутрь. Быстро разобрались с чемоданами, лишнее было убрано наверх или под сиденье, а нужное — разложено по своим местам. Мелочь лежала в сеточке над кроватью, — Ленина — над ее; Артема — над его, — вода стояла под окном, возле места Лены. Еда в черной сумке пылилась под местом Брусникиной, ожидая своего часа. Чемоданы заброшены на третью полку. Пирожки в кульке лежат на столике рядом со стаканами и литровой бутылкой сока. Больше брать они не решились, жара, холодильника нет, испортится еще. Поезд тронулся. Все расселись по своим местам. Легкое укачивание, потряхивание, повороты — все это вновь вспомнили возвращающиеся домой москвичи. В купе было даже скучнее, чем в плацкарте, с другой стороны, вроде как одни, никто не видит. Вот за эту деталь и уцепился Артем. Сидя с Леной на ее месте, Тёма медленно положил руку на ее плечо. Брусникина обернулась, Тёме по лицу прилетело ее "хвостом". — Что, Тём? Артем улыбнулся. Рука продвинулась дальше. Лена почувствовала его прикосновения уже на другом своем плече. Он, приобняв ее, притянул к себе. — Колосов, отстань! Мы в поезде, не дома... — она поняла, что сказала, и вспомнила ситуацию в горах. Дима; горы; дерево; поцелуй; отстали; обещание, данное впопыхах, о котором Тёма напоминал ей каждый день после джиппинга. Сейчас происходило что-то подобное. — Елена Владимировна, ловлю вас на слове! — но, тем не менее, его пыл не остыл, рука все также медленно спускалась с ее плеча. А вот слова Брусникиной запомнил и по приезду в столицу обязательно ей напомнит. Часто Тёме хотелось иметь при себе диктофон, чтобы потом Лена не могла отвертеться от данных обещаний. — Колосов, руки! — спокойно, но с напором произнесла Елена и похлопала своей ладонью по его, покоящейся на ее плече. Артем вздохнул, убрал руку, неслышно прошептал "не очень-то и надеялся" и взял пирожок. Пока соседей на горизонте не наблюдалось, но все впереди. Хоть бы их и до Москвы не было! Вот было бы здорово проехать всю дорогу в гордом одиночестве. Никто бы не расстроился, что под ухом не ревет ребенок, изнемогает от жары и расспрашивает ребят обо всем его мамаша, просит выпить или покурить ее муж. Комбинации соседей могут быть самые разные, и это пугало ребят. С каким только контингентом не встречались они по долгу службы. И если только им попадется что-то подобное в поезде...! От утренних туч не осталось и следа. Небо было ясным, безоблачным, палящие солнечные лучи беспощадно нагревали вагон, легкие дуновения ветра подгоняли поезд Анапа-Москва. Как пройдет поездка — Бог весть. Не стоит зарекаться, что все будет отлично. В первую дорогу они уже так думали. "Что может случиться в поезде?" — думалось им. И что? Чуть не переросший в драку скандал с дружками Ники, болезнь попутчицы, несчастье у других попутчиков, месть Вероники — закрыла дверь перед носом Артема, и все тут. Оставалось только гадать, как пройдет эта поездка, поездка домой. А пока станция не предвиделось, можно было спокойно расположиться и поговорить о чем-то своем, не думая о попутчиках, у которых свои проблемы и разговоры. Вспомнить было что. Не верится, что они уже едут обратно. Просто не верится. Но все именно так, и ничего тут не попишешь. Время неумолимо бежит вперед, бежит вперед и жизнь. Что принесет завтрашний день? Даже следующий час, минута? Одному Богу известно. Уже давно не осталось вдали вида Краснодара. Он сменился полями и изредка попадавшимися деревеньками. Редкие маленькие станции, на которых останавливались, можно сказать, из уважения к тому, что сия станция еще существует, но за эти одну-две-три минуты заскочить в поезд надо было очень быстро, не раскачиваясь. Не то что Артему и Лене в Москве или Краснодаре — зашел и еще погулять по вокзалу напоследок можешь, затем зайти и спокойно сесть у окна. "Остается только гадать," — еще раз пронеслось в головах ребят одновременно. Они повернулись друг к другу, словно прочитав мысли друг друга, и вздохнули.