Сердце Дракона

      Повозка въехала в ворота Ладного; возничий потянул за вожжи, останавливая лошадь. Варна, не сдержав восхищения, воскликнула: перед ней была огромная каменная стена с острыми пиками наверху, из-за которых лениво выглядывали патрули с луками наперевес, она уходила настолько далеко, насколько хватало глаз. Оказалось, что перед въездом всегда необходимо отчитываться перед стражниками о цели визита. Агрипа протянула им выцветшую и потрепанную бумажку, где указывалось, что она хозяйка пекарского дома. На Варну кивнула, мол, племянница. Удовлетворившись документом, стража позволила путникам проехать дальше.       В городе оказалось на порядок тише, чем в деревне: никто не кричал, не устраивал разборок, не зазывал к себе посмотреть на товар. Все люди куда-то спешили, не обращая внимания на окружающих. Дома здесь тоже разительно отличались от знакомых землянок: они стояли вплотную друг к другу, образуя улочки и улицы, а за ними были скрыты от любопытных глаз дворы, примыкавшие к ним. Специфический запах скотины не сбивал с ног, его вообще не было, но зато чувствовался слабый душок естественных отходов. Выгребные ямы хоть и чистили, но в городе было слишком много людей, чтобы успевать поддерживать чистоту — это не столица.       Лошадь зацокала по каменной мостовой, провозя пассажиров через широкую площадь с фонтаном-статуей барда-флейтиста прямиком в узкие улочки. Путь торговца лежал на городской базар. Вдалеке, где город поднимался в гору, над крышами виднелась белокаменная башенка с золотой шапкой, ослепительно сияющей на солнце. Остроконечные шпили городского Совета и Посадского Двора гордо возвышались на юго-востоке города, рядом с каналом Сушилки. Это были чуть ли не единственные здания, выложенные камнем в Ладном. Позволить себе это могли либо у власти стоящие, либо очень состоятельные горожане.       На пестрящей разноцветными палатками площади, Варну окутал дурманящий аромат всевозможных специй и пряностей и нескончаемый гвалт собравшихся людей. Что здесь только не продавали: и свежее мясо, диковинные овощи и фрукты, ввозимые сюда с других деревень, дорогие ткани, обувь и украшения. Столько всего Варна никогда не видела сразу, у матери были лишь обручальное кольцо и скромный кулон на цепочке. Здесь же — глаза разбегались от увиденного.       Извозчик высадил их прямо в гуще разношерстной толпы, и сам двинулся дальше, каким-то ему одному известным способом проходя сквозь плотный людской поток. Едва очутившись в нем, Варна чуть не потерялась, взглядом цепляясь за Агрипу. —Держись рядом. Ни с кем не заговаривай, а то, не дай бог, утащат. И запоминай дорогу, вдруг получится наладить торговлю, — дала наказы Агрипа и уверенным шагом пошла, раздвигая толпу своими формами. — Заходи! Мимо не проходи! Только посмотри! Каков товар, красавица. Примерь, как сидит! — раздавалось со всех сторон. Шум здесь стоял сильнее, чем в разгар дня в деревне. С непривычки у Варны закружилась голова, но она старалась не отставать от булочницы, держа перед собой в поле зрения широкую спину в цветастом платке.       Агрипа зачем-то свернула к лавке с мясом. За прилавком стоял странный плотный мужичок низкого роста и с черной бородой, доходящей ему до колен. Варна не слышала, о чем разговаривает торговка с этим мужичком: остальной шум все еще сбивал ее с толку. И вот продавец отмерил своими крупными руками шмат мяса и уверенно рассек его пополам. Завернул он все это в бумагу и отдал торговке.       «Странно, — подумала Варна, — зачем Агрипе покупать мясо здесь и потом везти его в деревню, если можно купить свежее у себя. Да и мы торопимся к заказчику». Она тронула торговку за плечо, привлекая внимание. Агрипа развернулась, но на ее месте оказалась совершенно другая женщина. — П-простите! — от неожиданности Варна стушевалась и быстро ретировалась в толпу.       И все-таки она потерялась. Или это был шанс сбежать? Конечно, стоило бы сначала хоть немного привыкнуть к городу, понять, как живут люди, лихорадочно думала Варна. Но, видимо, судьба распорядилась иначе, открыв в ней новую способность — потеряться в толпе. Зато теперь можно было беспрепятственно отыскать стражников. Или даже управляющего. К воротам возвращаться смысла не было — уже тогда Варна заметила, что мужчины, проверявшие документы у путников, точно ей бы не помогли. Она огляделась, в поисках заветного шпиля городской ратуши. Вот туда-то ей и надо. Когда-то отец рассказывал ей, как устроены города, и к кому нужно идти с любой проблемой.       Варна постаралась протиснуться сквозь снующий поток, но это оказалось не так просто, как следуя за спиной Агрипы-незнакомки. Люди оказались совершенно разными, какими она себе и представить не могла. Вот низкорослый пухлый человечек с деловым видом ловко огибал препятствующих его пути людей, что оставалось только позавидовать. Вот мимо прошел мужчина, выше Варны головы на две, хотя и она не была маленькой. Великан был одет в длинные одежды, наподобие подпоясанных халатов, его шею украшали многочисленные бусы из дерева, камня и.. кости? Мимо проплыла, обдав свежестью, невероятной красоты девушка. Варна невольно развернулась за ней и прошла несколько шагов. Что-то было в ней неестественно притягательное. Варна тряхнула головой, снимая наваждение, и двинулась дальше к выходу. На пути ей встретилась маленькая некрасивая женщина: над верхней губой у нее пробивались усики, а сама она была грубо сложена, будто кто наспех обтесал камень. А один шустрый паренек так быстро проскочил мимо Варны, что она даже не успела его рассмотреть. — Мамочка, купи мне петушка на палочке! — воскликнул ребенок совсем рядом с ней, и тут же толпа поглотила его. — ...и сказала: не могу же я появиться у твоей матери в обносках! — делилась с подругой своими переживаниями какая-то молодая полненькая девушка. — Да ты что! Так и сказала! А он, что? — Сказал, что я только на той неделе купила новый платок. Но к нему же, и платье нужно, верно? — возмущалась девушка. Они совсем отдалились, и голоса смешались в общий гомон.       Женщины здесь в большинстве своем носили сарафаны с пестрой вышивкой, руки их были украшены браслетами не только из стекла, но и дерева, злата и серебра, шеи их обвивали всевозможные бусы и амулеты, и все это великолепие, постоянно перезваниваясь, сливалось в единый звук. На многих мужчинах Варна заметила подвески и драгоценные колечки — люди верили в обереги и носили тот, в чьей защите или поддержке они более всего нуждались. Да и сохранились старые привычки, мол, перезвон отгоняет нечисть и злых духов. Отвлекшись на массивную круглую бляху на толстой цепочке, Варна стукнулась носом о чье-то плечо. Подняв глаза, она увидела перед собой высокую женщину, чьи длинные волосы были заплетены в невероятно толстую косу. Варна сжалась, боясь ее реакции, и пискнула какие-то извинения. Горожанка, держа под руку большую корзинку, прикрытую платком, лишь добро улыбнулась Варне, а в ее зеленых глазах будто полыхнуло солнышко. — Посторонись! Дорогу! Аккуратнее! — в толпу въехала повозка с очередным извозчиком. Он выкрикивал предупреждения, чтобы никого не задавить. Потоку пришлось значительно потесниться, и Варну, не успевшую удивиться, утащило в сторону от незнакомки. — Да как же выбраться-то отсюда! — в сердцах крикнула девочка. Несколько человек рядом с недоумением оглянулись. Девочка приподняла плечи, прижав руки к груди, и неловко улыбнулась. Незнакомцы быстро утратили к ней интерес, отвернувшись и продолжив обсуждать свои дела. Варна облегченно выдохнула.       Внезапно она услышала детский плач. Никто вокруг не отреагировал, и ребенок продолжал плакать, причем так громко, будто находился в паре шагов от нее. Пока девочка возобновила попытки пробраться через базар, плач не унимался.       «Почему так долго никто не успокоит его? — подумала Варна, удивившись, что в таком шуме она умудряется различать именно этот крик. — А может, его потеряли?». Девочка разрывалась между желанием выбраться поскорее и желанием помочь плачущему ребенку. Малыш же не был виноват, что его потеряли. Чувство, что она должна о нем позаботиться, все крепло, и, в конце концов, решив, что времени у нее еще много, Варна двинулась на звук плача. Откуда-то она знала точно, в какой стороне он раздается. Немного освоившись, и перестав постоянно извиняться за то, что случайно толкала прохожих, она постаралась влиться в очередной людской поток, который вынес ее между двумя лавками в один из проулков. Гам остался позади, а плач теперь слышался отчетливее. — Где же ты, малыш? — в пустоту проговорила Варна, скорее подбадривая себя. — Я скоро найду тебя, не бойся.       Однако ребенка нигде поблизости не было. Ведомая одному лесу понятным чувством, Варна шла на звук. Он вел ее через улочки, которые спускались все ниже уровня площади. Домики становились все хуже, старые плетни скрипели от одного только взгляда, а с крыши сыпалась шелуха. Девочка поняла, что забрела в бедный район. И если раньше ей попадались на пути люди — на это улице никого не было. Только одинокая облезлая кошка, опрокинув металлическое ведро, мяукнула и скрылась за углом. Когда именно вокруг опустело, девочка не заметила, да и сейчас не придала этому значения.       На старой деревянной веранде одного из домиков стояла люлька. Плач точно доносился оттуда, и Варна поспешила. — Привет, малыш! — ласково улыбнулась она запеленатому ребенку. Простынка, в которую он был завернут, уже давно истерлась, и его люлька не вызывала доверия.       Варна взяла ребенка на руки, благо она раньше помогала матери с Глебом и научилась ухаживать за детьми.       Она прижала дитя к себе, забормотав что-то успокаивающее. На простынку капнуло несколько крупных слезинок. Видимо, от воспоминаний о брате, слезы сами навернулись на глаза. Малыш же, напротив, всхлипнув еще пару раз, успокоился. Постаравшись взять себя в руки, ведь сейчас она должна была найти его родителей, Варна обратила внимание, что он слишком горячий для здорового ребенка. Жар от него странным образом грел руки и грудь девочки, к которой она его прижимала. Тепло медленно, но верно, пробиралось по напряженным мышцам девочки. — Может ты заболел? Как же найти твоих родителей? — задала она вопросы скорее сама себе.       Варна посмотрела на притихшего малыша. Его глаза вдруг приковали все внимание к себе: темно-золотистые, цвета охры, а вокруг зрачка темные всполохи, как искорки. Ребенок внимательно изучал ее лицо, будто стараясь прочитать ее мысли. Она чувствовала, как все тяжелые мысли постепенно отходят, раскручивая болезненный узелок в сердце и давая ей дышать свободнее. Только теперь она поняла, как сильно была напряжена сегодня, ощущая странную легкость в плечах — будто кто снял тяжелый груз. Время словно остановилось вокруг них двоих. Варна уже не контролировала свои мысли, голова была пуста, а все ее внимание приковано к глазам ребенка.       Момент был разрушен резким стуком. В стену дома вонзилась огромная стрела со стальным наконечником, от удара которого в стороны разлетелись щепки, образовав дыру с большой палец в доме. Варна замерла на месте, боясь пошевелиться. Сердце как бешеное колотилось, заглушая ее собственный внутренний голос: «Кто это? Снова те люди? Как они ее нашли? Что теперь делать? Как спасти ребенка?». Тут же позади нее раздался приказ: — Если ты пошевелишься без моей команды, то следующая стрела пробьет тебе череп, поняла? Кивни, если поняла, — стальные нотки в мужском голосе не давали сомнений в том, что его обладатель выполнит угрозу. Варну бросало то в жар, то в холод. По спине пробежали неприятные колючие мурашки. Усилием воли она заставила себя кивнуть и прислушаться к словам незнакомца через гул в ушах от бешеного биения собственного сердца. — Медленно положи ребенка в кроватку и подними руки! — мужчина, державший лук, ни на секунду не отводил глаз, даже когда его перебил женский голос. — Лучше тебе послушать, девочка, — из-за дома показалась женщина в полной боеготовности: узкий клинок был направлен прямо на незнакомку.       Варна и не думала сопротивляться, послушно положив малыша на место, она осторожно развернулась лицом к напавшим и облегченно выдохнула: это были не те всадники, которых она боялась увидеть.       Тем временем из-за ближайших домов показались еще двое вооруженных мужчин, готовых напасть в любую минуту, будто она была врагом самого государя и угрожала его жизни. Варна была окружена, и, похоже, ее считали опасной. Ребенок, будучи секунду назад спокойным, вмиг разревелся громче прежнего. — Рад! Снова он плачет! — поморщилась красивая девушка с клинком. Ее длинные каштановые волосы были заплетены в немыслимую прическу, украшенную несколькими разноцветными тонкими перьями. А одета она была в мужские шаровары с поясом для ножей, да блузу, на которой вместо платка был кожаный жилет с костяными вставками. Когда-то отец Варны рассказывал дочери, что ныне женщины стали одеваться в одежду мужчин, якобы для удобства, но в обычном обществе таких женщин считали наемницами или разбойницами. Судя по похожей защитной одежде ее соратников, они все могли быть наемниками, по всей видимости, охранявшие ребенка. Варна судорожно пыталась подобрать слова, чтобы объяснить, что не хотела ничего плохого, но от страха боялась что-либо сказать. — С ним разберемся, Надея. Ты, — жестко обратился все тот же мужчина к Варне, — держи руки перед собой и подойди ко мне.       Она сделала, как ей было велено, и тут уши резанул нечеловеческий визг. Люди инстинктивно прижали руки к ушам и согнулись. Только Радей скривил лицо, но не дрогнул телом, продолжая наблюдать за девчонкой. Но та тоже не в силах была противостоять ужасному крику и остановилась, схватившись за уши. Голова и так шла кругом, а тут еще это.       Радей нахмурился: только этого еще не хватало. Наверняка такой визг услышит кто-то из случайных прохожих, не говоря уже о них. Но Надея оказалась быстрее: — Рад, пусть она вернется, — мечница ткнула клинком в сторону согнувшейся пополам девочки. — Давай, живее! — прикрикнула она, смахнув непроизвольные от боли слезы.       Варна сначала не поняла, что обращаются к ней, но низкий голос Рада повторил приказ, прозвучав так отчетливо, будто его обладатель стоял рядом. Едва переставляя ноги от страха, она вернулась к люльке. Малыш перестал заливаться, и раскрасневшееся личико постепенно стало возвращать себе былой цвет, но он продолжал еще всхлипывать. Такие резкие перемены настроения не были чем-то обыденным, поэтому оставлять их без внимания было бы ошибкой. — Ты видишь, Рад? — отчего-то прошептала Надея. — И что мне теперь делать? Вдруг она из них? — Рад снова вскинул огромный лук и натянул тетиву. Болотного цвета глаза на доли секунды полыхнули зеленым, а короткий хвостик пшеничных волос сердито подскочил. — Отведем ее к нам. Вместе с ним. А там решат, что делать. Ты — человек? — обратилась девушка к Варне. Ее такой вопрос удивил, но она все равно поспешно кивнула. — Учти, если ты врешь... — Надея указала на стрелу, пробившую стену. Варна снова кивнула. — Ян, возьми ребенка, — скомандовал Радей, так и не ослабив хватку на луке, светловолосому парню, стоявшему поодаль. — А ты, девочка, иди рядом, но не смей прикасаться к нему и вообще вести себя подозрительно, поняла?       Варна уже чувствовала себя болванчиком, кивавшим на все, что ему скажут. И ей очень не нравилась перспектива идти куда-то в окружении наемников. Она и так потеряла много времени, за которое разбойники могли уже далеко уехать, а теперь и ей снова грозила опасность. Но туго натянутая тетива не давала здравому смыслу воспротивиться, оставив лишь возможность беспрекословно подчиниться страху пронзенной стрелой. Ян убрал в ножны короткий меч с широким лезвием и подбежал к растерянной Варне. Взяв довольно притихшего малыша, он втайне от Рада ободряюще ей улыбнулся. Но улыбка не дошла до нее, на трясущихся ногах, споткнувшись о первый же камень на дороге, девочка сосредоточилась на том, что могло бы удержать ее в реальности, и впилась глазами в окруживших ее людей.       Как она отметила ранее, Радей не был похож на обычного горожанина, насколько она могла судить обычность горожан потому, что увидела на базаре. Высокий, статный молодой мужчина, в общем-то, при более близком рассмотрении не казался уж таким юным: то ли глаза его выдавали, то ли еще что, но в русых прядях не было ни единой седой волосинки, поэтому определить примерный возраст Радея было делом гиблым. Его одежда немного отличалась от одеяния его товарищей. Несмотря на стоящую жару, поверх хлопчатой рубахи был надет кожаный жилет, а на плечах пристегнут плотно прилегающий к телу плащ. Если бы Радей опустил руки, то полностью оказался бы в этом жарком коконе, но руки в длинных кожаных перчатках крепко сжимали лук, колчан со стрелами от которого крепился на спине ремнями, крестом опоясывающими грудь. Сапоги отличались массивной «вездеходной» подошвой.       Проще были одеты его товарищи: Ян и еще один мужчина, лет тридцати пяти, с вихрастой мальчишеской прической и совсем не детским широким волевым лицом. В руках он сжимал не менее внушительный меч, а ростом, если и уступал Радею, то уж точно не в ширине плеч. На мужчинах были те же рубашки, штаны из грубой ткани, и кожаные жилеты, не стеснявшие движения. Обувь у всех была похожа, видимо, рассчитанная на долгое путешествие. А на руках короткие, до кисти рук, из тонкой кожи перчатки. Помимо ножен, у каждого были поясные сумки. Но самое главное, мелькнуло далекой мыслью в голове Варны, у них не было никаких опознавательных знаков. Узнать, что это за люди, можно было только пройдя с ними, попытавшись при этом выжить.       Небольшая группа людей быстро спускалась по улочке, которую обычный человек миновал бы и не заметил. В центре нее шел парень с ребенком на руках, рядом — напуганная девочка, за которой неотступной тенью следовал высокий мужчина. Остальные путники внимательно смотрели по сторонам.       Наконец они завернули в последний раз в один из закоулков, оказавшись в тупике. В стене между домами была дверь. Надея отбила характерный стук, и проход оказался открыт.       Варна очутилась в небольшом палаточном городке, расположенном на опушке. За ней на много верст расстилался Борный лес, скрывая среди своих деревьев редкие поселения. По левую сторону полумесяцем от нее расположились три невысокие палатки. Перед ними был разведен костер, над которым возвышалась рогатина с перекладиной для котелка, в котором булькало что-то вкусно пахнущее. Одна женщина с короткими серо-русыми волосами помешивала содержимое. У Варны свело желудок, ведь она так и не поела почти за сутки. Однако страх был сильнее, и она покорно шла к четвертой палатке, стоявшей прямо за костром. По правую сторону заржали кони, привязанные к стойлам. На вошедших обратили внимание. — Что случилось? Кто это? — перед ними вырос парень с явно выраженными мускулами на поджарых плечах. Одет он был так же, как и Радей, но хоть в его руках не было оружия, Варна все равно почувствовала опасность, исходящую от него. И уж если бы он ее обнаружил, была уверена Варна, то точно не вел бы разговоры, как Радей. — Отойди Яр! Мы идем к Миру. Он разберется, — одернул его Рад. — Вы даже глаза ей не завязали, идиоты! — тут же вспылил парень, увидев Варну. И тут же, смягчился, почувствовав от нее страх и непонимание. — Ее нельзя будет просто так отпустить. — А никто и не говорил, что ее отпустят, — холодно ответил Радей. — Мир скажет, что делать.       Яр почувствовал мурашки под коротким ежиком темных волос, фыркнул и махнул рукой. — Соберите всех маленьких булочниц и отдайте их Миру, раз они так опасны. — Можешь идти с нами, если так переживаешь за девчонку, — невозмутимо сказал Радей и показал знаком, чтобы все двинулись дальше.       Парень снова фыркнул, но поплелся за товарищами, попутно всматриваясь в незнакомку, дабы понять, как она умудрилась вызывать подозрения у целой вооруженной до зубов группы.       Не успели они дойти до палатки, где находился некий Мир, как из нее вышел высокий, атлетично сложенный человек с обильными усами и бородой. Несмотря на возраст, плескавшийся в уголках его глаз, все же седина еще не тронула его темных волос. Мужчина громко откашлялся, прежде чем заговорить. — Что здесь происходит, Радей? — басом проговорил мужчина. Радей уже сложил лук, но остальным жестом показал не спускать глаз с девочки. Подойдя к водному, он оказался не намного выше того, но все равно выглядел не так грозно. Мир был гораздо шире в плечах и плотнее сложен, в отличие от своего более гибкого и молодого помощника. — Мир, мы нашли эту девчонку рядом с... ребенком. Она держала его на руках. Наверняка, чтобы убить! — Рад, нахмурившись, сложил руки на груди. — Как вы допустили, чтобы она вообще подошла к нему? — Мир осмотрел Варну, пытаясь понять, насколько она опасна. Девочка скорее напоминала сошедшую с книжных страниц навь: серо-бледная, тонкая, дрожащая, как осиновый лист — она вот-вот была готова покинуть свое бренное тело и вознестись к предкам. — Прости, Мир, мы... — Мужчина поморщился, прикрыв глаза. Ему трудно было признать собственную глупость. Погнавшись за разведчиком, он приказал остальным рассредоточиться по территории и забыл оставить кого-то с ребенком, который, к тому же, еще и заплакал. Такого с ним еще не было. Можно было бы списать эту невнимательность на недавний инцидент, но лучник не собирался оправдывать себя, оттолкнув эти мысли подальше. — Мир, она не опасна, — зашептал на ухо мужчине тут же подскочивший Яр. Он знал, что незнакомка им не угрожает, еще можно было ее спасти.       Мир остановил Радея жестом, чтобы тот замолчал. — Девочка, как тебя зовут? — обратился он к Варне.       К ним подошли еще трое. Оглядевшись, Варна поняла, что все они вооружены или выглядят так, будто готовы в секунду свернуть ей шею. От волнения она в кровь исцарапала себе ладони, впиваясь в них ногтями. А желудок сводило сильнее уже не только от голода, но и от страха. Голова кружилась, и она не в силах была связно ответить, даже если это была безобидная правда. Она знала, что ей не поверят. Похоже, они ее в чем-то подозревают. В чем-то очень плохом. И явно, это связано с малышом, которого они так усердно охраняют.       Что с ним не так? Он — сын Мира? Но она всего лишь хотела помочь, разве это преступление? Девочка вспомнила слова Рада «никто и не говорил, что ее отпустят» — что это значит? Сотни вопросов атаковали ее измученное сознание, не давая даже подумать о том, как можно было бы выбраться отсюда живой. Слишком много случилось всего за один прошедший день.       Варна зачем-то посмотрела на Яна, стоявшего рядом. Возможно, только от него исходило какое-то спокойствие и надежность. Парень улыбнулся ей одними глазами, подбадривая к ответу. — В.. Варна, — выдавила она, наконец. — И как ты нашла ребенка, Варна?       Но она уже не могла выдержать такого давления. Все разом навалилось: реальная опасность, воспоминания об убийцах, голод, непонимание, как жить и что дальше делать. Варна шумно вздохнула, будто делая последний глоток, и сознание покинуло ее.