Рейс в "Обитель Покинутых"

      Когда на неё обрушился невесомый водопад, Марго-Рите показалось, что ещё немного — и за спиной вырастут невыносимо прекрасные крылья, и она устремится вверх, к манящему свету. Стало легко и беззаботно. Не оставив и следа, растворились все, казавшиеся только что мучительно важными, вопросы и страхи.       «Вот бы это никогда не заканчивалось», — пришла в голову шальная мысль, переполнившая на мгновение всё её сознание яростной надеждой.       Но в следующее мгновение всё резко изменилось. Куб в руке стал неимоверно тяжёлым, и пальцы бессильно разжались. Сильный удар по лбу сбил с ног. Куб лопнул, словно мыльный пузырь, и из него в разные стороны нескончаемым потоком хлынул свет. Марго-Рита продолжала падать, отстранённо удивляясь, почему нет болезненной встречи с полом. Свет, поглотивший, казалось, весь мир, охватывал со всех сторон, как пушистый, чуть щекочущий кожу мех.       Марго-Рита с усилием приподняла налившиеся свинцом веки, но ничего не изменилось — мир вокруг ослепительно сиял. Она попыталась повернуть голову, но осознала вдруг, что не чувствует своего тела и то, что она открыла глаза, ей просто почудилось. Захотелось кричать, плакать, выть, вцепиться ногтями в кожу — всё что угодно, лишь бы почувствовать себя живой, почувствовать, что ещё можно что-то сделать. И она пыталась, раз за разом…       Но тщетно.       Когда Марго-Рита уже почти смирилась с собственной беспомощностью, возникло ощущение чужого присутствия. Оно навалилось внезапно, сковывая мысли, замораживая их в сотни крохотных ледяных бусинок. В голову будто проникли чужие пальцы.       Марго-Рита попыталась закричать, но не смогла, попыталась воспротивиться, но холод лишь сильнее сковал сознание. Всё, что ей оставалось, это терпеть, чувствуя, как неизвестный копается в голове, перебирая самое сокровенное, забираясь всё глубже и глубже. Он копался в ней, как в шкатулке с драгоценностями, бусину за бусиной изучая застывшие воспоминания, и искал что-то известное лишь ему.       Сколько времени прошло, Марго-Рита не знала, но отчётливо ощутила, когда неизвестный что-то нашёл. Бусина сверкала и переливалась, отчётливо отдаваясь в её голове отголосками давно забытых чувств. Марго-Рита напряглась, не зная, что будет дальше, а когда поняла, помешать уже не смогла. Воспоминание налетело внезапно и окунуло её в детство, в тот самый день, когда волшебство проявило себя в первый раз.

***

      Марго-Рите было шесть, и она ненавидела собирать мох. Приходилось часами стоять на промозглом холоде верхних пещер и кусок за куском отделять от снега клочки белёсого мха, стараясь не повредить снежный покров. Нет, она, конечно, понимала, что это важно, что из мха производят пищевой концентрат, но монотонная работа утомляла, и Марго-Рита мечтала как можно скорее вырасти и присоединиться к охотникам. Ведь охота была гораздо интереснее скучного и однообразного собирательства.       Чуть поодаль, периодически появляясь в круглом пятне голубоватого света фонаря, работала мама. Рядом с ней лежала сумка с их обедом. Марго-Рита, взглянув на неё, сглотнула слюну — есть хотелось безумно.       — Мам, может, поедим? — Марго-Рита с облегчением поставила на пол контейнер с собранным мхом, ощущая, как ноют занемевшие от холода ноги, подбежала и обняла её со спины.       — Ты сама знаешь, что ещё слишком рано. — Мама, повернувшись, одной рукой потрепала Марго-Риту по голове. — До конца декады всего два дня, а мы должны успеть собрать урожай и здесь, и в следующей пещере. Иначе, сама понимаешь…       Марго-Рита кивнула. Она прекрасно знала, что за каждой семьёй закреплены свои пещеры, которые её члены возделывают и каждую декаду собирают урожай для отправки в Таварен, поэтому пришлось со вздохом сожаления разомкнуть тёплые материнские объятия и вернуться к опостылевшему мху.       Руки выполняли привычную работу почти наощупь, свет фонаря едва рассеивал кромешную темноту вокруг. Мох постепенно наполнял контейнер. Добравшись до противоположной от входа стены, Марго-Рита ухватилась за пушистый, густой пучок мха, гигантом выделяющийся на фоне остальных, и потянула. Он не поддался. Поставив контейнер, Марго-Рита вцепилась в пучок обеими руками и потянула сильнее. Сначала ей показалось, что это бесполезно и мох сидит слишком плотно, но спустя мгновение она почувствовала едва заметное движение. Марго-Рита дёрнула ещё раз и, не рассчитав силы, упала, крепко сжимая в кулаке законную добычу. Получилось! Перевернувшись на живот, она окликнула маму, собираясь похвастаться добычей, когда стена вдруг начала трескаться и с шорохом оседать. Ещё секунда, и Марго-Рита по пояс оказалась погребена под снегом.       — Мама! Помоги мне!       Подхватив фонарь, женщина бросилась к Марго-Рите, но, заметив что-то у неё за спиной, застыла как вкопанная.       — Мама?       — Не шевелись, Рита, — она говорила тихо и медленно, а фонарь в её руке дрожал всё сильнее. — Замри и, главное, молчи.       Марго-Рита задрожала, почувствовав в ногах осторожное движение и тяжесть. Волосы на затылке шевельнул чей-то выдох. Запахло падалью.       — Отойди от неё, тварь!       В спину будто ударила ледяная глыба, Марго-Рита задохнулась. В глазах потемнело. Раздался хруст, удар и вопль. Сердце забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, а из желудка удушливой волной поднялась тошнота. В ушах эхом отдавался испуганный крик мамы. Мысль о том, что с ней что-то случилось, металась в голове, как пойманная в силки птичка.       Не обращая внимания на боль в спине, Марго-Рита дёрнулась, силясь подняться, и, хотя перед глазами плавали разноцветные круги, зашарила взглядом по пещере. Фонарь лежал в стороне, перевёрнутый, потрескавшийся, но всё ещё сияющий. Тусклого света хватило, чтобы увидеть картину, от которой Марго-Рита застыла ледяной статуей. Мама лежала на снегу, а над ней, щёлкая челюстями в опасной близости от беззащитной шеи, навис криот.       — Беги, Рита, — сквозь стиснутые зубы проговорила мама, упираясь локтем в горло криота. — Приведи помощь! Ну же!       Дёрнувшись, криот резко взмахнул лапой с острыми когтями, дотянулся до мамы и прочертил по её лицу четыре глубоких царапины, чудом не задев глаза. Марго-Рита вскрикнула. По щеке скатилось что-то тёплое. Не осознавая, что делает, Марго-Рита стёрла это что-то с лица, и её затошнило. На ладони алой полосой остался кровавый след. Дыхание перехватило, желудок сжался в тугой комок и заболел. А Марго-Рита просто стояла и не могла ничего предпринять. Что она, маленькая девочка, могла противопоставить голодному криоту?       Но мама была ранена. Её во что бы то ни стало нужно было защитить. От этой мысли тошнота резко сменилась быстро нарастающим теплом в районе солнечного сплетения. Теплом, которое смогло вывести Марго-Риту из ступора. Не соображая, что делает, она бросилась на криота, вцепилась в его покрытые коротким жёстким мехом плечи и изо всех сил потянула на себя. Но криот этого даже не заметил, а сдвинуть его было не легче, чем огромную ледяную глыбу.       — Уходи, Марго-Рита, спасайся! Я справлюсь. — Было заметно, что мама теряла силы — её голос становился всё тише. — Беги, беги. Беги!       — Нет, мамочка, я тебя не брошу. — Голос сорвался на рыдания. — Не трогай её, убирайся. Убирайся! — взвизгнула Марго-Рита. Копившееся внутри тепло рывком через руки вырвалось наружу пронзительно синими искрами.       Нечеловеческий вопль пронёсся по пещере. В ушах зазвенело. Криот дёрнулся в сторону, пытаясь освободиться от вцепившихся в его шерсть рук, от которых во все стороны брызгали обжигающе горячие искры. Марго-Рита, даже если бы хотела, не смогла бы отпустить его — онемевшие пальцы свела судорога.       — Не смей трогать маму! Уйди! Исчезни! — кричала она, срывая голос. И искры исполнили её яростное желание. Вспыхнул ослепительно яркий свет, и Марго-Рита упала лицом в снег. Быстро приподнявшись, она огляделась — криот исчез, оставив после себя лишь мерзкий запах жжёной шерсти. Руки дрожали, Марго-Рита снова легла, ощущая, как тает снег под пылающей щекой, а по коже бегут щекочущие капельки. Она смогла спасти маму. — Мамочка, как ты?       — Всё хорошо, доченька. — Мама, поморщившись, привстала на локти. Капли крови струились по её лицу, пачкая ворот меховой куртки. — Но вот что нам теперь делать, я даже не представляю.

***

      Марго-Риту вернула к свету волна тепла, прошедшая насквозь, отогревая и даря успокоение. Неизвестный аккуратно вытащил из её головы это воспоминание и, как ей показалось, куда-то отложил. Впереди (сбоку? сзади?) появился чёрный квадрат, его края слегка дрожали в ярком свете. Дёрнувшись, Марго-Рита попыталась освободиться, но холод внутри держал крепко, не хуже самых прочных пут. А неизвестный продолжил перебирать воспоминания, с ювелирной точностью вытащив из её головы нужное.

***

      Вернувшись с поверхности, где она провожала отца на охоту, Марго-Рита на цыпочках кралась мимо комнаты мачехи, раздумывая, чем заняться. Хотелось есть, но обед она уже пропустила, а до ужина было ещё несколько бесконечных часов. Конечно, можно было зайти за Вассом и отправиться бродить по дальним коридорам, но морозиться на голодный желудок не хотелось.       Марго-Рита почти уже добралась до комнаты, которую ей приходилось делить с восьмилетней дочкой мачехи — Сни-Жанной, когда оттуда вдруг раздался грохот и звон стекла.       — Что произошло? — Она вбежала в комнату, окинула её взглядом и быстро прикрыла дверь. — Жанна, ты же обещала его не трогать!       — Я просто… — начала она и шмыгнула носом, — он такой красивый, я хотела с ним немножко поиграть. А он взял и выскользнул. Мама меня убьёт. — Она закрыла лицо руками и захныкала.       Марго-Рита присела на корточки, рассматривая рассыпавшийся на несколько десятков кусочков стеклянный шар — реликвию древних, долгое время передававшуюся в семье отца из поколения в поколение. Он слабо светился и использовался в качестве ночника — Сни-Жанна боялась темноты. Марго-Рита бережно вытащила из осколков статуэтку, которая раньше находилась внутри шара: мама и дочка, закутанные в зимнюю одежду и яркие шарфы, вместе лепили снеговика с ведром на голове и ярким оранжевым носом. На глаза навернулись слёзы — по маме она очень скучала. Да и стеклянный шар был ей дорог: отец подарил его маме в день, когда родилась Марго-Рита. Горло сдавило, в глазах помутнело. Слёзы жгли не хуже отблесков солнца на нетронутом снегу. Но рядом всё громче хныкала Сни-Жанна, и пришлось взять себя в руки.       — Не плачь!       — Твой папа меня убьё-о-от. Я не хотела, я не нарочно.       — Да, он может. — Марго-Рита вспомнила усталое, измученное лицо отца, который после смерти матери, казалось, разучился улыбаться. — Нужно его починить.       — Как? — спросила Сни-Жанна, размазывая слёзы по красным щекам. — Это невозможно, он же совсем разбился!       Марго-Рита бросила быстрый взгляд на дверь, придвинулась к Сни-Жанне вплотную и заговорщическим шёпотом спросила:       — Умеешь хранить секреты?       — Конечно! Я буду молчать, как глыба льда.       — Запомни, если расскажешь кому-нибудь — мне не поздоровится. Обещаешь молчать?       — Обещаю. — Она протянула руку и сжала пальцы Марго-Риты. — Я никому-никому не расскажу.       Марго-Рита кивнула. Хоть мама и запрещала, она, как только выдавалась возможность, пользовалась волшебством, тренируясь и экспериментируя. И теперь настало время попробовать его в настоящем деле. Она закрыла глаза, сосредотачиваясь, и сразу же почувствовала ставшее уже привычным тепло в районе солнечного сплетения и приятную щекотку в ладонях. Сни-Жанна тихо охнула, но промолчала.       Возникшие из ниоткуда искры подлетели к осколкам шара и, облепив их, подняли в воздух. Марго-Рита сделала круг руками, словно касаясь невидимого шара. Искры отозвались хаосом движений, они парили в воздухе, словно танцуя, а Марго-Рита, как дирижёр, управляла их движениями, изредка прикасаясь синеющими пальцами к гладкой ледяной поверхности стекла. Наконец искры кусок за куском собрали из осколков шар и облепили его, превратив в синий сгусток. Сни-Жанна, неотрывно следившая за каждым движением, захлопала в ладоши.       — Получилось! Ты настоящая волше… — Она осеклась, увидев что-то за спиной Марго-Риты.       Та резко обернулась и, вздрогнув, отпустила волшебство. Искры с треском растворились в воздухе, а кусочки шара рухнули на пол, распадаясь на мелкие осколки. Вошедшая в комнату мачеха обожгла Марго-Риту испуганным взглядом.       — Жанна, ко мне! — строго прикрикнула она, протягивая к ней дрожащую руку, и прошипела, буравя взглядом Марго-Риту: — Не смей больше приближаться к моей дочери. Вдруг это, — в её голосе прозвучало явное отвращение, — заразно.

***

      И вновь бесконечный свет.       «Интересно, чем неизвестного заинтересовал этот эпизод?»       Мысли лились отстранённо, Марго-Рита почувствовала лишь пустоту, когда воспоминание превратилось в ещё один квадрат, возникший рядом с первым. А в руках неизвестного возникло следующее — пропитанное непониманием, страхом и предательством. Она не хотела переживать его заново, но её никто не спрашивал. Марго-Рита попыталась воспротивиться, но ощутила лишь новую волну холода. Кажется, она уже начала привыкать…

***

      — Я здесь не задержусь! — с вызовом бросила Марго-Рита и спрятала руки за спину, крепко сжимая пальцы на ручке рюкзака с пожитками.       Отец пообещал, что это лишь на время, пока мачеха не успокоится. Пообещал, что скоро сам прилетит и заберёт её домой. Нужно лишь немного потерпеть. Конечно, Марго-Рита ему поверила. И ничто не могло убедить её в обратном.       Марго-Рита отпрянула от протянутой руки незнакомой женщины, которая, улыбаясь, внимательно на неё смотрела.       — Не сомневаюсь в этом, но, пока ты здесь живёшь, изволь следовать правилам Обители. И самое главное из них: беспрекословно слушаться Мадам, то есть меня. Поняла? — спросила Мадам.       Марго-Рита сжала зубы — внутри всё воспротивилось. От первых же слов Мадам, наградившей её холодным оценивающим взглядом, по спине забегали мурашки, а сердце сбилось с ритма.       — Молчишь? Ладно, со временем мы найдём общий язык. Пошли, я представлю тебя другим ученикам.       Иного выбора у неё не было. Контрабандисты, весь полёт продержавшие её взаперти, помогать явно не собирались. Да и идти Марго-Рите было некуда. Единственный оставшийся в живых родной человек её предал, выбрав другую женщину и чужую дочь. Глаза защипало, но слёз больше не осталось.       Мадам неспешно плыла по запутанным коридорам Обители, даже не оборачиваясь, словно была уверена, что новая воспитанница точно последует за ней. Марго-Рита шла, не видя ничего вокруг, лишь чувствуя кончиками пальцев удивительно тёплые выпуклости резных перил обвивающейся вокруг шахты лифта винтовой лестницы, по которой они спускались на второй этаж.       Остановившись, наконец, около двери посреди уходящего в темноту коридора, Мадам обернулась:       — Спальня. Слышишь? — Из-за двери доносились крики и свист. — Какие умницы, даже в своё свободное время они занимаются. Надеюсь, ты будешь старательной ученицей. — Марго-Рита поёжилась, исподлобья взглянув в светлые серо-голубые глаза. — Я вижу в тебе большой потенциал.       Дверь открылась, и Марго-Рита не поверила своим глазам. В центре большой полутёмной комнаты, заставленной кроватями, в кругу из десятка подростков метался, с трудом избегая снопов ярких искр разных оттенков синего, невысокий темноволосый мальчик. Правую сторону его лица от виска к уголку губ перечёркивала широкая ярко-алая полоса едва затянувшейся раны. Сердце Марго-Риты наполнилось жалостью: кто мог сотворить подобное с ребёнком?       Мальчик пытался защищаться, выставляя перед собой искрящиеся ладони, но самые шустрые искры или же подлый залп со спины достигали цели, заставляя его вскрикивать. Ученики смеялись, радуясь, когда особо удачный сноп искр попадал не только в жертву в центре, но и задевал кого-то из круга.       — Прервитесь, пожалуйста, — Мадам чуть повысила голос, привлекая к себе внимание. Мальчик обернулся и пропустил сразу несколько искристых зарядов, которые, соприкоснувшись с кожей, ярко вспыхнули. Он истошно закричал и рухнул на пол. Марго-Рита в ужасе посмотрела на Мадам — та довольно улыбалась, наблюдая, как воспитанники выстраиваются в шеренгу по росту.       — Сегодня в Обитель Покинутых пришла новая ученица, — Мадам сжала пальцы на её плече, причиняя боль. — Поприветствуйте Марго-Риту.       — Добро пожаловать! — нестройный гул голосов эхом прошёлся по комнате, но она его почти не услышала.       Марго-Рита не могла оторвать взгляда от неподвижно лежащего лицом вниз мальчика. На полу скопилась лужица крови — при падении он разбил нос. Почему никто ему не помогает? Мадам начала о чём-то говорить, по-прежнему сжимая её плечо, и даже не собиралась что-то предпринимать. А воспитанники и вовсе, кажется, о нём забыли.       Так ведь нельзя!       Марго-Рита резким движением плеча вырвалась из хватки Мадам, бросилась к пострадавшему и наклонилась над ним, проверяя наличие дыхания. В комнате повисла звенящая тишина, но Марго-Рита её не заметила. Мальчик был жив! Она дотронулась ладонью до его лба и поразилась, каким холодным он был. По его коже то и дело пробегали синие искры. Тепло её рук, видимо, привело мальчика в чувство, он чуть повернул голову, пытаясь рассмотреть Марго-Риту, и что-то тихо прошептал. Не расслышав, она наклонилась ближе.       — Берегись, — повторил он. — Уходи!       — Что? Я… я не понимаю. — За её спиной громко хлопнула дверь. По комнате, взъерошив волосы, пронёсся поток ледяного воздуха. — Давай помогу встать, пол холодный. — Марго-Рита попыталась его перевернуть, когда увидела его вскинутые в защитном жесте руки и услышала громкий голос:       — Смотрите, Мих, кажется, нашёл себе защитницу! Давайте проверим, чего она стоит? Тело пронзила резкая, ледяными нитями расходящаяся по всему телу боль. Марго-Риту швырнуло вперёд, она попыталась удержаться, оперевшись руками об пол, но ладони заскользили в крови Миха, и она упала прямо на него. Последним, что она услышала перед тем, как потерять сознание, был его тихий шёпот:       — Прости...

***

      Боль и страх испарились без следа, как и само воспоминание, превратившееся благодаря неизвестному в третий квадрат, возникший во втором ряду, прямо под первым. Марго-Риту отстранённо подумала о том, что всё не так просто, как кажется. Неизвестный выбирает воспоминания, связанные с волшебством. Но зачем?

***

      Марго-Рита стояла у закрытой двери класса индивидуальных тренировок и вжималась лбом в прохладную стену. Её лихорадило. Температура поднялась внезапно, горло отзывалось режущей болью при каждом глотке, а в нос, казалось, набился снег. Но это было неважно, ведь вот-вот должна была прийти Мадам.       Ученики называли этот класс пыточной. Мадам приглашала туда провинившихся, поодиночке или парами, и заставляла сражаться, не думая об опасности возможной травмы. Если кто-то отказывался, следовало жесточайшее наказание. Сегодня она хотела, чтобы Мих и Марго-Рита сражались друг с другом.       Они были виноваты сами. Не стоило сближаться, не нужно было дружить. Но тот огонь дружбы, который зародился в их первую встречу, день ото дня лишь разгорался. И всё, что бы ни предпринимала Мадам, не могло его потушить. Конечно, за него приходилось платить, пришлось научиться скрываться и лгать, но рано или поздно они должны были ошибиться.       И ошиблись.       Этим утром Мих незаметно отдал ей свой завтрак. Марго-Рита попыталась отказаться, но он был настойчив, и она сдалась. Это не укрылось от внимательного взора Мадам.       — Через тридцать минут в классе. — Одна фраза, сказанная чуть раздражённым тоном, заставила вздрогнуть.       Дверь распахнулась неожиданно. Мадам уже была внутри. Марго-Рита, покачиваясь, застыла в дверях. Заходить не хотелось. За спиной раздались шаги. Мих показательно грубо задел Марго-Риту плечом, проходя мимо, и незаметно сжал её пальцы, даря крохотный момент робкой поддержки. От руки по всему телу прошла волна тепла.       Вместе они справятся!       Марго-Рита встала напротив Миха в просторной круглой комнате без окон, где из мебели был лишь массивный белоснежный трон, на котором восседала Мадам. От слабости дрожали ноги и подгибались колени. Было холодно, безумно холодно. Температура в помещении явно стремилась к нулю, но, казалось, ни Мих, ни Мадам этого не замечали. Почему она заболела именно сейчас? Скоро игры, и тренировки с каждым днём становились всё жёстче и опаснее. Смертей Мадам не допускала, но лазарет был для пострадавших той ещё пыткой.        — Начнём! — Голос Мадам вырвал Марго-Риту из мечущихся в бреду мыслей. — Мих, нападай всеми известными способами. Марго-Рита, защищайся.       Марго-Рита сквозь муть перед глазами отметила, как Мих сжал кулаки и нахмурился. Как и Мадам, он прекрасно знал, что защитное волшебство даётся ей с большим трудом, даже спустя столько лет. Нужно было собраться, очиститься, забыть на время о слабости и показать хоть что-то. Оставалось надеяться, что Мадам не допустит слишком серьёзных травм, но тут же вспомнилось, что этот урок — наказание. По спине, покрытой холодным потом, прошла волна дрожи.       Нужно показать хоть что-то. Эта мысль заставила встряхнуть волосами, разгоняя туман в голове, и потянуться к волшебству, дремлющему внутри под рёбрами. Обычно податливое, искрящееся волшебство прыгало в руки, словно радуясь возможности выплеснуться наружу. Но не сегодня. Марго-Рита посмотрела на Миха. Он застыл со сжатыми кулаками, не сводя с неё полного сочувствия взгляда.       Попытки преодолеть слабость и обуздать волшебство проваливались одна за другой. Оно ускользало сквозь пальцы, как тающий от тепла рук снег. Сил едва хватало, чтобы просто ровно стоять, удерживаясь на подкашивающихся ногах.       — Я… я не могу. — Силы кончились внезапно, Марго-Рита рухнула на колени и погрузила пальцы в толстый слой снега, покрывающего пол класса. — Волшебство не слушается. Слишком холодно…       — Вставай, Марго-Рита, — в голосе Мадам сквозило раздражение. — Хочешь так просто сдаться? А как же победа в играх, как же новая любящая семья? Слабаки никому не нужны.       Семья… Она ненавидела это слово, ненавидела и любила одновременно. Вытянув левую руку из-под снега, она прижала ладонь к обжигающе горячему лбу. В мыслях прояснилось. Слабость отошла на задний план.       — У меня есть семья! — прохрипела она и добавила едва слышно: — Была… Другой мне не надо.       Мадам рассмеялась. Смех эхом прокатился по классу, отражаясь от ледяных стен и потолка, множась и множась, и Марго-Рите показалось, что сама Обитель смеётся над ней.        — Какая наивность! Ты до сих пор ждёшь, что папочка прилетит и заберёт тебя? Да он уже и думать о тебе забыл!       Её слова попали в цель, озвучили то, в чём Марго-Рита боялась себе признаться три долгих года. Да, при прощании отец говорил что-то о временных мерах, о том, что это ненадолго, а потом он убедит мачеху и они снова станут семьёй.       Но время шло.       А она до сих пор здесь, в месте, которое ненавидела всей душой. Чьи-то холодные пальцы обожгли горячую кожу подбородка и потянули голову наверх. Перед глазами появилось красивое лицо Мадам.       — Он отослал тебя в Обитель, потому что ты ему не нужна. Ты никому не нужна. Поэтому надейся только на себя. Волшебство делает тебя сильнее, гораздо сильнее всех: тех, кто обидел, тех, кто вычеркнул тебя из своих жизней. Только оно твой самый лучший друг, оно поможет отомстить, поможет завоевать их уважение или вселить в них страх, — алые губы искривила усмешка. — Выбери сама то, что тебе больше по душе. Кого ты ненавидишь сильнее всего?       Марго-Рита всмотрелась в холодные серо-голубые глаза и послушно задумалась. Она пыталась возненавидеть отца, но не смогла. Она любила его, любила всем сердцем и до сих пор верила, что он вот-вот приедет и заберёт её домой, подальше от Обители и игр. Марго-Рита и сама могла бы вернуться, если бы на её пути не стояла Мадам. Она пыталась пробраться на корабль контрабандистов, раз в год доставляющий припасы, но Мадам ловила её и жестоко наказывала. Если бы не она, Марго-Рита и Мих уже давно бы были счастливы в какой-нибудь общине. Если бы не она…       Огненная волна обжигающей ненависти смыла слабость. Волшебство вдруг легко откликнулось, заплясало покалывающими искрами на кончиках пальцев. Перед глазами прояснилось.       — Вас.       Марго-Рита резким движением высвободила подбородок из ледяного захвата, не задумываясь превратила всё доступное ей волшебство в шар и швырнула его в лицо Мадам. Та, не ожидая этого, отпрянула, упала спиной в снег, что её и спасло — шар пролетел в нескольких сантиметрах от её носа, врезался в стену и с грохотом взорвался. Всех троих осыпало градом ледяных осколков, класс заволок ледяной туман. В белёсой дымке что-то сверкнуло: раз, другой, третий. Как будто там, в тумане, кто-то сражался. Раздался вскрик, и всё стихло.       — Мих! Где ты? С тобой всё… — От пола по коже поползли липкие нити чужой волшбы, сковывая мышцы и смыкая губы. Марго-Рита попыталась подняться, но не смогла пошевелить и пальцем.       Туман рассеялся мгновенно, как будто чья-то гигантская рука резко отдёрнула занавеску. И если бы не волшебство, Марго-Рита бы закричала. Мих стоял на коленях и хватал ртом воздух, держась руками за горло. Над ним, сжав правую руку в кулак, нависла Мадам. На её щеке, ярко выделяясь на белоснежной коже, краснела сочащаяся кровью длинная царапина.       — Видишь теперь, как оно бывает. — Мадам посмотрела на Марго-Риту. — Чем так опасны дружба, любовь и прочие чувства. Они заставляют забыть о себе и рисковать жизнью ради другого. Сам бы он, без тебя, ни за что бы не стал нападать, но ты, ты была в опасности, и он рискнул. Рискнул, прекрасно осознавая, что не справится. И теперь я могу его убить. — Она, усмехнувшись, сжала кулак — хрипы усилились. — Но не буду, жаль терять столь сильный экземпляр.       «Я не хотела», — попыталась было сказать Марго-Рита. Она бы сказала Мадам всё что угодно, лишь бы Мих снова мог дышать. Но изо рта не вырвалось ни звука.       — Вы оба будете наказаны. Или, — Мадам криво усмехнулась, — опять попробуете на меня напасть?       Она взмахнула рукой, и волшебство отступило. Марго-Рита почувствовала, что снова может двигаться, поднялась на ноги и уставилась на свои синие, в чёрных прожилках вен руки, стараясь не смотреть в сторону Миха. Ей хотелось уничтожить Мадам, чтобы она больше никогда не смогла мучить ни её, ни Миха, ни кого-то другого, но резерв был пуст. Поэтому пришлось загнать ненависть в самый дальний уголок души и с поднятой головой принять наказание.       Марго-Рита искоса глянула на Миха. Его явно одолевали те же чувства. Он быстро поднял на неё глаза, едва заметно улыбнулся одним уголком рта и уткнулся взглядом в носки ботинок. Эта короткая улыбка наполнила Марго-Риту холодной уверенностью, что всё когда-нибудь получится и они смогут сбежать из Обители.       — Мудрое решение. А теперь подходите друг к другу на расстояние пяти шагов. Стоп, так достаточно. Марго-Рита, раздевайся. Не смотри на меня так удивлённо, снимай куртку и рубашку. Как я и думала, своим бездумным и отвратительно простым шаром ты истратила весь резерв. Тебе же хуже. А теперь, дорогие мои, вернёмся к самому началу нашего с вами урока. Мих, ты будешь нападать, а твоя напарница — защищаться. Начинайте.       — Но она не сможет, — голос Миха чуть хрипел, а на шее быстро проступали пятна синяков.        — Нападай! Выстрелив в никуда всем своим волшебством, Марго-Рита просчиталась. Она не подумала, что, возможно, еще придётся защищаться. Это урок ей на будущее.       — Нет! — Мих отступил на несколько шагов и обхватил ладонями плечи.       — Третий раз повторять я не буду. Нападай!       Мих упрямо мотнул головой и вновь вперил взгляд в носки ботинок. Мадам изменилась в лице. Внутри всё похолодело. Ничего хорошего сейчас не случится.        — Что ж, хорошо, — голос Мадам был холоднее снега. — Если этого не сделаешь ты, то придётся мне. Так, наверное, даже будет и лучше. Ведь ты мог бы её пожалеть и ударить не в полную силу, но, — она притворно вздохнула, — ты отказался.       Марго-Рита с непонятным спокойствием ждала. Ей не хотелось, чтобы нападал именно Мих. Она знала, что он после сгрызёт себя, мучаясь от чувства вины, но он точно попытался бы нанести ей как можно меньше травм. Мадам же жалеть её не станет, зато на душе у Миха будет спокойно. В любом случае с этого момента им нужно быть ещё осторожнее. Марго-Рита нашла в себе силы посмотреть вставшей напротив неё Мадам прямо в глаза и улыбнуться. И только Мих, она была уверена, понял, что эта улыбка была адресована ему.       Мих попытался было возразить, исправиться и всё же выполнить указание Мадам, но та, не слушая его, махнула рукой, и его отшвырнуло к выходу, впечатав в дверной косяк — Мадам забыла открыть дверь. Мих остался в классе, и это знание прибавило сил.       — Готова? — Не дожидаясь ответа, Мадам отточенным движением взмахнула руками, с её пальцев посыпались серебристые искры, которые, танцуя и переливаясь, подняли в воздух ледяные осколки осыпавшейся стены. Они колючим облаком зависли перед ней, дрожа и поблёскивая.       Марго-Рита наблюдала за Мадам с обречённым спокойствием. Она уже смирилась, что следующие несколько дней, а то и недель, придётся провести в лазарете. Ей оставалось лишь судорожно перебирать варианты того, как уменьшить травмы. Мадам медлила. Она смотрела в глаза Марго-Риты поверх армии осколков и чего-то ждала. Может быть, испуга? Или мольбы передумать и изменить наказание? Но Марго-Рита не хотела доставлять ей удовольствие.       Страх почему-то не приходил, наоборот, разум затопила ледяная расчётливость. Нужно защитить лицо, горло и уменьшить площадь поражения. Жаль, её заставили снять куртку. Волшебства совсем не осталось? На мгновение затаив дыхание, она прислушалась к себе – пустота неприятно тянула, отдаваясь по всему телу волнами мелкой противной дрожи. Этого ещё не хватало.       Мадам сделала движение открытой ладонью вперёд от груди и отправила осколки в полёт. Пять шагов между ними не дали увернуться, но приобретённые потом и кровью рефлексы сработали — Марго-Рита одновременно вскинула вверх сомкнутые предплечья и опрокинулась на спину. Не помогло. Нога заскользила, и удар спиной о пол выбил из лёгких весь воздух, а осколки, не встретившись с препятствием, резко изменили траекторию и нашли цель.       Колючие вспышки боли лишили Марго-Риту последних сил. Из глаз брызнули слёзы, она уткнулась лицом в предплечья и зарыдала. Боль с каждой секундой нарастала, пронизывающий холод забирался всё глубже, замораживая не только кожу и кости, но и, казалось, мысли.       — Ты меня разочаровала, Марго-Рита. Я беру твои тренировки под личный контроль, — голос Мадам стал отдаляться. — Ты ещё здесь, Мих? Пошли, она сама доберётся до лазарета. — И наступила тишина.       Марго-Рите хотелось заснуть, погрузиться в спасительное беспамятство, но последние крупицы сознания цепко хватались за реальность. Разлепив глаза, она шевельнула руками и едва сдержала крик — острая боль прошлась волной по всему телу. Больше всего пострадали предплечья, в них застряло несколько десятков ледяных иголок. Марго-Риту замутило, накатилась слабость. Чтобы прийти в себя, ей пришлось выдернуть одну иглу. Боль немного отрезвила, рассеяв чёрную муть перед глазами. По пальцам потекла быстро остывающая тёплая жидкость, капли упали на снег, окрасив его красным. Цвет её заворожил. В сером мире Обители не было ярких красок, и эти алые пятна… Её кровь. Сколько ещё мучений придётся вытерпеть, прежде чем они сбегут? Думать о том, что не получится, она себе запретила. У неё есть Мих, вместе они смогут преодолеть всё что угодно, нужно лишь узнать больше, стать сильнее, и никто их не остановит.       Вглядываясь в окровавленный снег, Марго-Рита пообещала себе, что когда-нибудь обязательно отомстит.

***

      Свет стал для неё благом. Переживать заново эти воспоминания Марго-Рита хотела меньше всего. Она уже догадывалась, что будет дальше, и если бы её тело сейчас ощущалось, то оно бы покрылось противным липким потом. Она не хотела переживать заново самые страшные, самые постыдные моменты собственной жизни. Но неизвестному, похоже, было плевать на её чувства. К трём квадратикам присоединился четвёртый, завершив второй ряд, и Марго-Рита, оставив болезненные попытки сопротивления, окунулась в новое воспоминание.

***

      Покрытый снежной коркой пол холодил щёку. Марго-Рита попыталась подняться, но левая рука онемела до самого плеча и толком не слушалась, а правая пульсировала острой, пронзающей до позвоночника болью. Эта дуэль закончилась явно не в её пользу. На снег упала капля крови из саднящей нижней губы — символ её поражения. Она оставила попытки подняться и закрыла глаза, не боясь атаки в спину. Ан-Тон, скорее всего, уже понял, что победа в поединке досталась ему, и не станет тратить волшебство, которое ему точно пригодится в следующей дуэли. Над головой раздался ненавистный голос:       — Ан-Тон победил. Теперь твоим противником согласно жребию становится Мих. Марго-Рита, будь добра, поднимись и освободи площадку. Не заставляй всех нас ждать.       Марго-Рита содрогнулась от пронзившей всё тело вспышки ярости, но тем не менее снова попыталась подняться. С трудом оперлась на правую руку, встала на колени и, стиснув зубы, выпрямилась. Мадам с непроницаемым лицом наблюдала за ней, лишь пальцы с длинными ногтями выбивали по полированному деревянному подлокотнику кресла замысловатую дробь. Оглянувшись через плечо, Марго-Рита посмотрела на Ан-Тона. Тот, скрестив ноги, сидел на полу и пытался в кратчайшие сроки подготовиться к следующему сражению. Неудивительно: Мих был очень опасным противником.       Мих... Марго-Рита улыбнулась. Он смотрел прямо на неё, удерживая отстранённое выражение лица, и лишь взгляд, тёплый и заботливый, давал ей понять, как он за неё волнуется. Марго-Рита коротко посмотрела ему в глаза, постаравшись взглядом передать всё, что чувствует: просьбу быть осторожнее, пожелание удачи, надежду на его скорую победу. Потом быстро отвела взгляд и прихрамывая прошла мимо, чтобы он не заметил страх, ужас от мысли, что он бросит её здесь одну. Словно случайно качнувшись в сторону, Марго-Рита на мгновение сжала его ладонь и устало присела на край скамьи, подальше от других выбывших участников. Миху предстояло выдержать всего две схватки, и вот она — долгожданная награда: любящая семья и свобода.       Дуэль началась сразу, как только Мих вошёл в очерченный круг площадки. Марго-Рита невольно залюбовалась чёткими и быстрыми движениями друга, когда он, не давая Ан-Тону опомниться, провёл пробную медленную атаку. Шар размером с кулак из сверкающих искр разбился о вовремя поставленный щит. Мих усмехнулся — он, как и Марго-Рита, прекрасно знал, что Ан-Тон, хоть и любил экспериментировать с нападением, защитные техники осваивал с большим трудом, что часто делало его тем, на ком тренировались остальные воспитанники.       Марго-Рита не сомневалась в исходе дуэли. Если бы не пропущенный в прошлом поединке подлый удар исподтишка, оставивший висеть левую руку онемевшей плетью, она сама легко бы победила Ан-Тона. Победа Миха была лишь делом времени. Не прошло и пяти минут, как Мих провёл свой коронный приём: лобовую атаку с одновременным созданием за спиной противника на уровне коленей ледяного препятствия, и Ан-Тон, споткнувшись, попытался с помощью волшебства увернуться, но потерял равновесие и рухнул на пол. Сделав кувырок через голову, он быстро поднялся и развёл руки в стороны, готовя ответную атаку. Марго-Рита увидела пятна крови на ледяном полу, где минуту назад был его затылок.       Мих победил!       Но больше никто кровь не заметил. Ан-Тон пошёл в атаку, собрав последние силы — волшебное истощение уже охватило его шею чернеющими на фоне голубоватой кожи венами.       — Мадам! — вскрикнула Марго-Рита, привлекая к себе всеобщее внимание. — На полу кровь! Ан-Тон ранен.       Мадам щёлкнула пальцами, и противники заледенели на середине движения. Затем она медленно спустилась со своего возвышения и подошла сначала к Миху, а потом и к Ан-Тону.       — Марго-Рита права. — Второй щелчок заставил обоих парней оттаять и, потеряв равновесие, повалиться на пол. — Мих победил! — Мадам подарила ему холодную улыбку. — А ты, Ан-Тон, меня разочаровал. Ты же знаешь, как я не люблю, когда нарушают правила. Дуэль длится до первой капли крови, ни секундой дольше…       — Я... — Ан-Тон под взглядом Мадам ещё сильнее побледнел и словно уменьшился в размерах. — Я не заметил... Не почувствовал. Мадам, я...       — Хватит. Вечером тебя ждёт наказание. А сейчас — на скамью. Проведём последнюю дуэль, которая и определит победителя. Мих, ты готов?       — Да, Мадам, — он чуть склонил голову, пряча глаза.       Мадам отвернулась от него и проводила взглядом Ан-Тона, который послушно сел куда было приказано и спрятал лицо в ладонях. Марго-Рита, заметив это, нахмурилась. Он вёл себя странно. Возможно, он просто расстроился из-за своего провала, но слишком уж показательно это демонстрировал.       Когда Мадам заняла своё место, на площадку вышел новый противник Миха — Дим — и, не теряя времени, бросился в атаку. Марго-Рита улыбнулась — Мих был гораздо сильнее, и даже то, что он уже истратил часть резерва, не могло ему помешать. Дим старался как мог, но Мих успешно теснил его и даже красовался перед остальными, проводя зрелищные, но слабые комбинации.       Показушник.       Марго-Рита опустила голову в попытке скрыть непроизвольно растягивающиеся в улыбке губы и увидела кровь. Красные капли яркими пятнами выделялись на серой майке и такого же цвета штанах. Улыбка потревожила разбитые губы. Марго-Рита тыльной стороной правой руки дотронулась до ссадины и вздрогнула — больно. Неужели она пострадала сильнее, чем думала?       Вдруг её пронзила вспышка беспокойства. Забыв про травмы, она осмотрелась. Справа, тихие и расстроенные, сидели такие же, как и она, проигравшие. Они молчали, с плохо скрываемой завистью наблюдая за дуэлью — ведь кто-то из этих двоих победит и обретёт семью. В Обители Покинутых о ней мечтал каждый. На площадке же Мих успешно загонял противника в угол. От победы его отделяла лишь капля крови, которую он, судя по всему, хотел добыть красиво.       Давай, просто сделай это, Мих. Хватит играть с ним.       Марго-Риту охватила паническая дрожь, интуиция кричала об опасности, но причина не находилась. Всё было как всегда. Кроме...       Мечущийся по помещению взгляд наткнулся на Ан-Тона. Пользуясь тем, что окружающие были поглощены дуэлью, он творил какое-то волшебство, собирая голубые искры на полу перед собой. С каждой секундой их становилось всё больше, они сформировали полусферу и застыли, напомнив Марго-Рите купол Обители. Щека Антона посинела — он собирал для творимого волшебства последние силы. Бросил короткий взгляд на площадку, где Мих и Дим поменялись местами. Последний стоял к Ан-Тону лицом и весь дрожал, держа перед собой мерцающий щит, о который всё чаще и чаще ударялись ледяные стрелы. Мих, почувствовав близкую победу, пошёл в наступление.       Время замедлилось. Марго-Рита в ужасе смотрела, как Ан-Тон, пронзив спину Миха ненавидящим взглядом, надавил обеими ладонями на полусферу, впечатывая её в пол. Искры мигнули и исчезли. Нет, не исчезли, они стали прозрачными, лишь слегка мерцая серебром. Ан-Тон подтолкнул их вперёд, и, скрытые от чужих глаз, они серебристой молнией понеслись к Миху, за считанные мгновения создав на его пути ледяную преграду высотой по колено.       Мих споткнулся, кубарем полетел на пол и, судя по громкому воплю, что-то себе повредил. Препятствие растворилось без следа. Дим растерялся всего на секунду. Он метнулся к противнику и без капли сомнения воткнул в руку Миха острую сосульку, а затем резко выдернул. Снег окрасился красным. Дим, сжимая в руке окровавленный лёд, перешагнул через неподвижного Миха и повернулся к Мадам.       — Я победил!       — Поздравляю, мой мальчик. — По её непроницаемому лицу было неясно, видела ли она, что сотворил Ан-Тон, или же ей это было просто не важно.       Мих, постанывая, пытался подняться. Марго-Риту трясло. Первым её порывом было броситься к нему и помочь, но она осталась сидеть на месте. Вторым — убить Ан-Тона. Но и это ей сделать не позволили бы. Мадам не любила, когда воспитанники наносили друг другу серьёзные увечья. Третьим — прервать поздравительную речь и рассказать о вмешательстве.       Марго-Рита встала, открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Горло как будто онемело, ноги подкосились. Она рухнула на колени, закрыв лицо руками, и заплакала. В водовороте охвативших её эмоций явно ощущалось тошнотворное на вкус облегчение от того, что Мих не уйдёт, что останется в Обители вместе с ней, что всё будет как раньше.       И Марго-Рита ненавидела себя за это.

***

      Пятый квадрат встал на своё место в третьем ряду. Марго-Рита подумала, что чёрная фигура всё больше напоминает ей дверь. Только куда она может привести?       Неизвестный продолжал перебирать воспоминания. Его движения становились всё нетерпеливее, или ей показалось? Когда он наконец нащупал то самое воспоминание, Марго-Рита поняла, что вот-вот умрёт.       Почти десять лет ушло на то, чтобы успокоиться, чтобы перестать чувствовать себя виноватой.       Чтобы забыть.       Она не хотела видеть это снова.       Она не хотела это переживать.       Но ее, конечно же, никто не спрашивал.

***

      — Их волшебство мне нужно прямо сейчас. Всё.       — Но з-зачем? — в голосе Мадам слышалась явная паника. — А как же?..       — Кто ты такая, чтобы задавать вопросы? — Владелица второго, неизвестного голоса была в ярости. — Собери их всех на смотровой площадке. У тебя тридцать минут. Я лично их заберу. Будут сопротивляться — накинь ледяной ступор. — И, словно забыв, что ещё на связи, добавила вполголоса: — Их волшебства точно должно хватить.       Марго-Рита не узнала голос говорившей, но не терпящий возражения тон с командными нотками заставил поёжиться. Дверь резко распахнулась, Марго-Рита еле успела не только придержать створку, которая едва не ударила её по носу, но и мельком заглянуть внутрь. Комната была пуста, лишь на блестящей поверхности зеркала в металлической резной оправе гасли серебристые искры. Марго-Рита посмотрела вслед скрывшейся за поворотом Мадам. Она никогда не видела её такой взволнованной. Вряд ли случилось что-то хорошее.       Утром состоялся последний этап игр, из которого, в чём никто и не сомневался, Мих вышел победителем. Он собирал вещи, готовясь к встрече с новой семьёй. Марго-Рита уже успела с ним поругаться. Она боялась, что, уехав, он забудет о ней и что они больше никогда не увидятся. И, хотя Мих попытался убедить её в обратном, мысли о скором расставании продолжали гнездиться в голове, вызывая приступы неконтролируемого ужаса. Подслушанный разговор казался странным и даже пугающим, Миху было необходимо об этом узнать.       Марго-Рита подбежала к общей спальне. Удивительно, но в коридоре было пусто. Конечно, Обитель Покинутых никогда нельзя было назвать многолюдной, но в коридорах жилой части всегда шныряли ученики, постоянно устраивая то тут, то там дуэли. Мадам их поощряла, а ученики из кожи вон лезли, стараясь стать её любимчиками.       Тихо приоткрыв дверь, Марго-Рита заглянула внутрь. В дальнем конце комнаты, у экрана на стене, сидел Ан-Тон и играл в пройденную уже вдоль и поперёк видеоигру. Марго-Рита поморщилась — ей не нужны были свидетели. Ан-Тон, увидев Марго-Риту, демонстративно встал и вышел из комнаты. Потерявший управление цифровой кораблик сразу же подбили противники, превратив его в оранжевую вспышку. На чёрном экране появились два неизвестных Марго-Рите слова. В детстве она часто фантазировала, представляя, что они могли бы значить.       Мих, склонившись над своей койкой, собирал вещи. Оставив дверь раскрытой, чтобы заранее услышать приближение постороннего, Марго-Рита подошла и заглянула ему через плечо. На шерстяном одеяле лежала пара сменных маек и свитер — вся его одежда, помимо той, что была надета на нём.       — Я прожил в Обители шесть лет, а мне даже взять с собой нечего. Как пришёл сюда ни с чем, так и ухожу. Странное чувство, — проговорил он, не оборачиваясь. Мих никогда не ошибался. У него была удивительная способность чувствовать её приближение.       — Зато ничто не будет тебе о ней напоминать. — Марго-Рита села на кровать и заглянула в его тёмные глаза. — Начнёшь жизнь с чистого снега. Новую жизнь.       — Я не хочу забывать. Несмотря ни на что, я рад, что оказался здесь, ведь встретил тебя. — Он сел рядом, прямо на разложенные вещи, и притянул её к себе. Марго-Рита закрыла глаза, погружаясь в родное тепло, и сомкнула руки за его спиной.        — Давай убежим вместе, Мих, — прошептала она ему прямо в ухо. — В Обители творится что-то неладное. Я подслушала разговор Мадам с кем-то, не знаю с кем, но то, что она сказала… — Марго-Рита чуть отодвинулась, заглянула Миху в глаза и едва слышно прошептала. — Кажется, нас всё это время обманывали.        — О чём ты? — Мих отпрянул, но руки Марго-Риты за спиной не дали ему разомкнуть объятия. — Думаешь, нас подслушивают?       — Я не знаю. Осторожность не помешает. — Марго-Рита вкратце пересказала ему увиденное и услышанное. — Кому мы нужны и зачем, я не знаю. Но вряд ли дело в новых семьях. Мне показалось, они говорили о... бойне. Сам подумай, зачем нужны игры, если можно вот так, в один момент, отдать нас в новые семьи.       — Мы уже не один раз об этом говорили. Им нужны самые лучшие, самые подготовленные...        — Ты же помнишь, что я рассказывала тебе о Снежбурге. Там считают, что волшебство это болезнь, и относятся с большой опаской. Не думаю, что в остальных общинах по-другому. Так какая семья возьмёт к себе обученного волшебству подростка? Да, я знаю, что ты сейчас скажешь, Мих. Её проповеди я знаю наизусть. Но поверь мне, прошу тебя, поверь — что-то изменилось. И я чувствую, что ничем хорошим это для нас не обернётся. Нужно бежать, бежать как можно быстрее, пока не улетели контрабандисты.        — Тс-с, кто-то идёт. — Мих вскочил на ноги и стал перебирать вещи.       Хлопнула дверь, и в комнату вошёл Де-Нис.       — Отлично, что я вас нашёл, — сказал он, слегка заикаясь. — Мадам собирает всех на смотровой площадке. Вроде куда-то полетим, представляете?       «Я лично их заберу», «вроде куда-то полетим», — слова эхом отдавались у неё в голове. Что-то происходило, и, хотя Марго-Рита не могла понять всего, одно было кристально ясно — им нельзя оставаться в Обители. Утром прилетел корабль с очередной порцией провизии. После окончания игр ученики почти час носили коробки на склад. Времени осталось мало, они вот-вот улетят.       — Эй, Рита, о чём задумалась? Пошли!       — Мих, ты меня совсем не слушал, что ли? Нам надо бежать, проберёмся на корабль контрабандистов и улетим. Мадам в суматохе не заметит нашего отсутствия! После разговора она выглядела совсем растерянной. Вместе, Мих, слышишь, нам не придётся разлучаться, не придётся беспокоиться, что мы не сможем отыскать друг друга там, за пределами Обители. Давай хотя бы попробуем! — Марго-Рита потёрла левое предплечье сквозь рукав. — Думаю, у Мадам уже не будет возможности назначить нам наказание.       — Ладно… Даже если у нас получится пробраться на корабль, перед отлётом Мадам лично проверяет его волшебством. Мы не сможем от неё спрятаться, она гораздо сильнее!        — Ледяной барьер препятствует любому волшебству. А ты его делаешь мастерски, вспомни, на последней тренировке даже она не смогла его пробить.       — Допустим, а как же ты? Твой барьер может пробить даже Рина, а ей всего двенадцать.        — Есть ещё ледяной ступор. — Марго-Рита принялась расхаживать по спальне. — Помнишь, мы как-то его использовали на Рине? Она тогда несколько часов лежала, не подавая признаков жизни, как труп. Должно сработать. Правда, сама на себя его наложить я не смогу.       — Ладно… — Мих вздохнул, поймал Марго-Риту за руку, развернул к себе и твёрдо посмотрел в глаза. — Давай попробуем. Я не хочу с тобой расставаться даже на время. Но, если что, ты же помнишь наш договор?       — Да, — в ответ шепнула Марго-Рита прямо ему в губы, — до мельчайших подробностей.       Короткий поцелуй, и, взявшись за руки, они побежали наверх. Расположенный на третьем этаже ангар примыкал к складу, в который можно было попасть только из столовой.       Выбрав самый короткий путь, они в считанные минуты вышли в нужный коридор. Мих выглянул из-за угла и тихо выругался.        — Там йеттуны, — прошептал он Марго-Рите. — Один у двери в столовую, другой охраняет ангар.        — К волшебству они не восприимчивы. Лёд, что же делать? — она в смятении потёрла виски. — Может, попытаться их отвлечь?       — Не получится, они слушают только Мадам. Прячься!       Мих прижался к стене и приложил палец к губам. Марго-Рита последовала его примеру и обратилась в слух. Раздался знакомый скрежет лифта, шорох разъезжающихся дверей и дробный стук каблуков. Мадам прошла в нескольких метрах от притаившихся учеников, но ничего не заметила. Сейчас её, похоже, волновали совсем другие проблемы.       — Ты, — в ответ — короткий рык. — Иди наверх и охраняй. Понял? — утвердительный рык и громкий топот тяжёлой туши в сторону лифта. — А теперь нужно найти нашу сладкую парочку. Где их носит?       Мадам опять прошла мимо их коридора и спустилась на первый этаж. До Марго-Риты донёсся отголосок поискового волшебства.        — Удача на нашей стороне, — она подпрыгнула от нетерпения. — Пошли, у нас мало времени!       Улучив момент, когда второй йеттун отвлёкся на какой-то шум за дверями ангара, беглецы как можно тише прошмыгнули в столовую. Им повезло, Мадам в суматохе не успела проверить и запереть дверь в коридор, соединяющий склад и ангар. Железная решётка была приоткрыта, замок висел рядом на крючке. Марго-Риту охватила дрожь предвкушения — ещё немного, и свобода.       Громкий скрежет решётки заставил её вздрогнуть и схватиться за Миха. Тот улыбнулся и ободряюще сжал пальцы горячей ладонью. Марго-Рита почувствовала, что ужасно замёрзла. Казалось, что напоследок Обитель решила вытянуть из неё всё тепло, чтобы она навсегда осталась в ней, стала её частью.       Короткий коридор, и вот он — ангар. У дальней стены, полупогребённый под снегом, виднелся корпус старого корабля. Он не летал уже много лет, став для воспитанников страшной легендой. Рассказывали, что он был жилищем кровожадных белых призраков, которые по ночам летали по Обители и ловили неосторожных детей. Но сейчас Марго-Рита его даже не заметила. Всё её внимание занимал восхитительно яркий корабль в центре ангара. На его борту слегка облупившейся краской было выведено «Удача искателя».        — Красивый… — Мих улыбнулся и чуть сильнее сжал пальцы Марго-Риты. — Надеюсь, он принесёт нам удачу. Идём.       Прокравшись мимо разукрашенных бортов и исполинской турбины, они подошли к шлюзу. И вновь везение — он не был закрыт.       — Они как будто нас ждут, — Марго-Рита чувствовала — у них вот-вот всё получится. — Мадам творит волшебство где-то неподалёку. Нужно спешить.       Трюм был почти пуст, лишь в дальнем углу лежало несколько десятков пластиковых коробов. В таких контрабандисты привозили провиант. Не сговариваясь, беглецы бросились к ним — волшебство Мадам ощущалось всё ближе. Большая часть коробок была наполнена серыми крошащимися брикетами — видимо, это были запасы команды, но около переборки обнаружилось несколько пустых ящиков.       Мих открыл крышку одного из них и кивнул:       — Забирайся, — увидев, что Марго-Рита медлит, он добавил: — Я буду в соседнем. Но сначала волшебство. Готова?       Марго-Рита порывисто обняла Миха и крепко поцеловала.       — На удачу. Скоро увидимся. — Она села в ящик, положила подбородок на колени и обхватила их руками. — Будь осторожен.       Он кивнул и положил руку ей на голову. Марго-Рита почувствовала, как от его пальцев на её коже и волосах затанцевали щекочущие искры. Её вдруг охватил такой холод, какого она никогда в жизни не испытывала. Казалось, что когда последние крохи тепла покинут её тело, она, как в своих самых страшных снах, заснёт вечным сном, и не будет принца, который сможет её разбудить. Вдруг её сказка будет иметь несчастливый конец?       В глазах потемнело то ли от того, что волшебство подействовало, то ли Мих просто плотно закрыл ящик. Захотелось спать, и Марго-Рита почти провалилась в сон, когда вдруг по помещению эхом пронёсся визгливый голос Мадам:       — Мих, что ты здесь забыл?

***

      После кромешной темноты — вспышка света. Присутствие неизвестного растворилось в ней, как будто его никогда и не было. Последний квадрат занял своё место.       Дверь.       Чёрный прямоугольник, за которым клубилась непроницаемая тьма.       Мгновение неподвижности, и дверь начала неумолимо приближаться. Марго-Рита не боялась, наоборот, она ощущала странное воодушевление и интерес. Она всем своим существом потянулась к ней навстречу.