***
Пол рубки то и дело норовил выскользнуть из-под ног галлифрейца, огни освещения превратились в сплошные линии, мельтешащие перед глазами — неуправляемая ТАРДИС металась внутри временной воронки, выписывая совершенно головокружительные кульбиты. Не в силах прекратить эту вынужденную карусель, Доктор пытался удержаться на поручне и ждал, пока этот прыжок наконец-то закончится. Он мог бы дёрнуть рычаг ручного тормоза, но для этого нужно было как-то добраться до консоли, а в нынешних условиях это было невозможно. Даже верная звуковая отвёртка покинула его в какой-то момент, выскользнув из пальцев. Вскоре Доктор ощутил, что обороты ТАРДИС стали медленнее и плавнее. Машина времени сбавляла скорость, что свидетельствовало о скором приземлении. Это не могло не радовать старого Повелителя Времени, который длительное время провёл в весьма неудобном положении. Рискнув, он предпринял отчаянную попытку дотянуться до звуковой отвёртки в увеличившимся интервале между качками, но гравитация сыграла с ним злую шутку — Доктор едва лоб не расшиб о монитор геолокации. Тряска улеглась, и освещение в рубке начало возвращаться к привычной яркости, стеклянные цилиндры над консолью прекратили движение и остановились. ТАРДИС приземлилась. Достав-таки свою отвёртку, Доктор поднялся на ноги и, отряхнув с колен частички пыли, направился к выходу. Чувствовал мужчина себя так, словно прокатился на рааксийском слоне. Он взялся за ручки дверей и немного помедлил перед тем, как распахнуть их. Оба сердца слегка ускорили ритм. Но призрачная надежда улетучилась, стоило распахнуть дверцы ТАРДИС — небосвод плохо просматривался через переплетения веток, затянутых различными лианами и эпифитами, воздух отяжелел от влаги и болотного газа. Словом, кругом всё булькало, зеленело и всячески указывало на неземную атмосферу. — Итак, снова не Лондон, — Повелитель Времени вдохнул влажный воздух и осмотрелся, словно надеялся увидеть хоть какой-то намёк на знакомые улицы. Пожалуй, сейчас он обрадовался бы даже новости, что весь Лондон превратился в тропические болота. Клубок из сучьев и лиан, потревоженный голосом пришельца, пошевелился и открыл один желтоватый глаз. Окинув взглядом странный, инородный для его среды предмет, клубок вздохнул, вытянул из-под себя кожистую лапу и придвинулся на добрых полметра. Не получив в ответ никакой реакции, существо повторило свои действия. Доктору показалось, что под слоем грязи и корней мелькнул ряд острых зубов. — И даже не Земля. Он закрыл створки, за которыми послышалось разочарованное хлюпанье. Это уже 26-й раз, когда снаружи оказывается не Лондон. Различные цивилизации, руины замков, пустыни, болота, и все неземные оказывались по ту сторону дверей всякий раз, когда Доктор пытался посадить ТАРДИС во времени Донны Ноубл. Словно определённый кусочек времени и пространства был экранирован, и машина времени отскакивала от него, как попрыгунчик, уносясь в абсолютно непредсказуемом направлении. Сказать, что галлифрейца это раздражало, значит, ничего не сказать. — Неужели так трудно приземлиться в одном конкретном месте? Я что, многого прошу? Земля, Лондон, Донна Ноубл. Всего-то, — он обращался к сводчатому потолку рубки. Сложно было определить, как нужно разговаривать с капризной машиной времени, но Доктор всегда адресовал свои реплики потолку. Просто иногда ему казалось, что ТАРДИС наблюдает за ним сверху, будто там у неё есть глаза и уши. Мужчина устало взъерошил волосы, затем сбил щелчком с плеча крапчатое насекомое, очевидно, проникшее извне. Он сделал это почти машинально, так как мысли его на самом деле занимало решение сложившейся ситуации. Сложные формулы и вычисления возникали перед внутренним взором Повелителя Времени, а затем рушились, как воздушные замки. Впрочем, это ни к чему не привело, и в итоге он решил нащупать экранированную зону вслепую. Закрытая область покрывала немного — всего 2-3 дня из времени Земли, однако бог весть сколько попыток придётся совершить, прежде чем ему удастся найти края экрана и приземлиться точно перед его появлением. Это должно было сработать. Доктор взбежал по трапу к консоли и ввел последние испытанные координаты, но уже с небольшим изменением во времени. — Попытаемся ещё раз, — с этими словами он опустил рычаг запуска двигателя.***
Килгрейв нервно клацал клавишами, прилагая при немалой скорости набора к каждой набранной букве столько усилий, что клавиатура совсем еще нового ноутбука, лишь час назад познакомившаяся с пальцами своего владельца, начинала терять сопротивление, отвечая на очередное надавливание вместо упругого щелчка, показывавшего удачно набранный символ, залипаниями, влекущими за собой удваивания или пропуски. Мужчина, впрочем, при всей агрессивности своего поведения так увлекся работой, что не замечал этого и лишь изредка раздраженно шипел на очередное предложение по корректировке параметров запроса, поступавшее от адаптированного и не к таким пародиям на ключевые слова поисковика. Килгрейв понимал, что его бесконечные попытки, едва не сломавшие клавиатуру, напрасны и в чём-то дублируют старания его команды безопасности, но не мог заставить себя сидеть на месте и просто ждать. Стоило признать, что с секьюрити в Лондоне ему повезло намного больше, чем в Америке. Когда он, мало на что рассчитывая, спросил у начальника охраны о хакерах, с которыми он мог сталкиваться на недавней военной службе, тот, не долго думая, привел собственного подчиненного, ответственного за камеры наблюдения, расставленные по периметру особняка. Высокий плечистый парень, больше похожий на оживший платяной шкаф, меньше всего напоминал компьютерного гения, но стоило ему услышать о задании, как от прежней ложной неторопливости и вышколенной годами выдержки не осталось и следа. Охотничий азарт, с которым он ринулся к компьютеру, полубезумный блеск в глазах и быстрая, но по-особому деликатная пляска пальцев, схожая с игрой виртуозного пианиста, выдавали в нем почти завязавшего наркомана, на последней стадии ремиссии получившего дозу, о которой он давно забыл мечтать. Килгрейву не было дела до того, кем раньше был этот парень, чье имя он так и не потрудился запомнить, и почему должности в сетевой безопасности какой-нибудь крупной корпорации он предпочел частную охранную службу, никак не развивавшую воистину уникальные способности, но в том, что его поручение будет выполнено, сомневаться не приходилось. Никакие деньги или угрозы не сработали бы лучше, чем внезапно всплывшая увлеченность. Обход файрволов и взлом паролей для новоявленного компьютерного гения, скрывавшегося под личиной рядового специалиста в области систем видеонаблюдения, определенно были той же зависимостью, что и покер для азартного игрока или алкоголь для той, что была наркотиком самого Килгрейва. Ситуация для поиска была в любом случае максимально благоприятной. Ничто не продвигает дело быстрее одержимости. Попытки найти информацию о синей будке изначально привели потенциального хакера на сайт, принадлежавший некоему Клайву, собиравшему информацию о Докторе, но радость от находки оказалась преждевременной. Будка, с первого взгляда показавшаяся аналогичной, была чуть менее синей, а парень с выдающимся носом и действительно инопланетными (здесь Килгрейв был склонен согласиться с владельцем сайта) ушами не имел ничего общего со стариком-иллюзионистом. Как бы то ни было, информацией о местонахождении Доктора или ТАРДИС, как причудливо называли будку авторы некоторых постов, Клайв не обладал, а история с ожившими манекенами, очевидцем которой якобы он был одиннадцать лет назад, походила на похмельный бред, пусть и имела некоторое сходство с недавней ситуацией в «Фуллрент Корп». Откровенно нелепые статьи и бездоказательные теории сбивали с толку, сводя на нет вспышку энтузиазма, щедро прикормленную смутно знакомыми фотографиями и промелькнувшим псевдонимом, о котором не так давно упоминала Донна. Отчаявшись найти в бессвязных потоках флуда что-нибудь полезное и приказав продолжать поиски синей будки, Килгрейв оставил свой наблюдательный пост, полностью положившись на своего куда более терпеливого подчиненного, и отправился наверх проверять собственную теорию. Джессика не была человеком, прячущим о себе сведения за семью печатями, но задачу это не упрощало. Современная мода с ежедневным фотографированием себя обошла ее стороной, а короткие агрессивные твиты говорили о Джонс едва ли больше, чем ничего. Отсутствие привязки сообщений к месту отправки удручало его больше. Пить и ненавидеть окружающих она могла бы в любой точке мира, что никак не приближало мужчину к цели поисков. Общий стиль постов девушки в соцсетях также оставался примерно на одном уровне. Ничто не выдавало признаков того, что Джессика встревожена его воскрешением, но не стоило забывать, что она всегда была слишком благоразумной, чтобы давать своему врагу такие подсказки. С активностью Патрисии Килгрейву повезло намного больше. Мисс Уолкер, будучи публичным человеком, активно вела свой аккаунт в Instagram, где он, торжествуя, нашел искомое. Фото, опубликованное 3 часа назад, доказывало, что обе сестры находятся в Нью-Йорке, но это не снимало с Джонс всех подозрений. Джессика вполне могла бы нанять кого-то для слежки, пусть это и не было на нее похоже. С другой стороны, знал ли он ее когда-нибудь на самом деле? После памятной ночи на пристани не стоило быть в чем-то до конца уверенным. Единственное, что не укладывалось в эту теорию, — это то, что кроме слежки ему ничего не досаждало. Не было ни покушений, ни попытки выйти на контакт, и это пугало еще больше. Супергероиня, боявшаяся замарать руки убийством, давно перестала быть таковой, но почему-то тянула с действиями. Решила отплатить врагу той же монетой за его собственные преследования, в надежде, что он будет бояться собственной тени? Напрасные мечты, смерть достаточно часто бродила за Килгрейвом по пятам, чтобы привыкнуть к этому ощущению. Да и с трудом к этой версии вязался факт, что новоявленная городская мстительница окажется достаточно хладнокровной, чтобы подставить невинного наблюдателя под возможный удар, не подстраховав его, а, напротив, оставаясь в другом городе и лишая себя удовольствия сделать все самой. За призрачную надежду, что Джонс, понаблюдав какое-то время и не заметив за ним убийств, отступится от своей цели, цепляться не хотелось. Последняя виденная от нее любезность закончилась хрустом позвонков, и воспоминания об этом были слишком свежими, чтобы снова так рискнуть. Даже сейчас, спустя достаточно продолжительное время, всего лишь одна мимолетная мысль о последней ночи в Нью-Йорке заставила пальцы судорожно взметнуться вверх, укрывая шею и разрушая короткими, но все еще цепкими ногтями ажурные петли воротника теплого домашнего свитера. Мужчина нервно усмехнулся. Что же, план Джессики относительно паники и паранойи, пожалуй, стоило считать успешным. Время, проведенное вместе, как оказалось, позволило ей достаточно его изучить, но, к сожалению, не принесло с собой ни доверия, ни понимания. Какая досада. Упрямая Джесси, нелепо цепляющаяся за свои абстрактные принципы, так и не потрудилась понять, что убийства никогда не были для него чем-то по-настоящему приятным. Пустым и незначительным — возможно, но разве стал бы ярый сторонник целенаправленного насилия тратить способности вместо захвата власти и массовых убийств на бесконечные прятки, пусть и в комфорте? Игрушки, целые или сломанные, были слишком скучными и мало волновали Килгрейва, пока не нарушали уютный кокон личного пространства. Не придавать особой ценности существованию послушных кукол и получать наслаждение от намеренно причиненной боли — две разные вещи, и вторая никогда не была его точной характеристикой. Не провоцируй его Джессика — не было бы и самоубийств в баре, но она, заигравшись в супергероиню, несущую правосудие, не пожелала выслушать его версию и частично признать свою вину, а теперь, после пистолета у виска Пэтси и провокации на пристани, рассчитывать на ее милосердие и непредвзятость было бы непозволительно глупо. Не могла та, что отвергла великодушное и почти бескорыстное предложение сотрудничества, отступить от своего возмездия всего лишь из-за отсутствия массовых суицидов в криминальной хронике. Говоря о новостях, у самой Джонс, судя по информации электронных версий газет, намечались серьезные неприятности в связи с ужесточением политики нью-йоркских властей относительно городских мстителей. Килгрейв, поначалу ехидно улыбавшийся очередной истории о необычайно сильной брюнетке, все больше начинал ощущать тугой узел непрошеной тревоги, затягивающийся где-то на уровне груди по мере того, как ему попадались статьи о судебном разбирательстве над Карателем или награде, обещанной за поимку или любую информацию о личности Сорвиголовы. Стоило так упрекать его за неприменение способностей на пользу города, если Нью-Йорк сам так рьяно выступал против людей в масках? Оставалось неизвестным, насколько далеко Килгрейв отклонился бы от первоначальной цели поисков, но его подчиненные оказались гораздо продуктивнее. — Простите, сэр, — тишину прорезал взволнованный голос начальника охраны, — но на это определенно стоит взглянуть. Синяя будка как-то связана со специализированным военным подразделением, Дарнелл сейчас пытается обойти последний файрвол. И, извините за предположение, но у вас нет брата, когда-либо работавшего на ЮНИТ?***
Снаружи начиналась какая-то зимняя сказка: пухлые грозди снежинок, бахрома из хрустально чистых сосулек на каждой крыше, а ещё от самого порога булыжники мостовой мокро и призывно блестели свежим, недавно схватившимся льдом. Доктор сомневался, стоило ли ему выходить именно здесь, всё же, с него хватит уже головокружительных полётов, когда верх сменяет низ и земная твердь оказывается в опасной близости от лица. Попробовав ступить на мостовую, он услышал приятный хруст ломающегося льда. Тонкая корочка уступала по мощности тяжёлым протекторам его ботинок и лишь жалобно хрустела под ногами. Доктор предался ребячеству, с упоением топчась на одном месте, пританцовывая и слушая, как крошится лёд. Однако он тут же поплатился за свою беззаботность, поскользнувшись именно на том месте, которое ему казалось самым надёжным. Повиснув на дверном косяке ТАРДИС, галлифреец нащупал ногами устойчивое место и решился снова встать. Игры играми, но это было лишь мимолётным отвлечением от забот первостепенной важности. ТАРДИС всегда умно выбирала узкие безлюдные проулки, в который никто лишний раз не заглянет и не удивится появляющейся из воздуха синей будке. Именно из таких мест было удобно неожиданно появляться, а затем так же резво прятаться в случае опасности. Этот просвет между зданиями, заканчивающийся тупиком, был таким же, как и все прочие, виденные Повелителем Времени до этого: потёкшие кирпичные стены без окон да небольшие кучки мусора по углам. Невзрачное, невостребованное идеальное место. Как говорится, хочешь спрятать — прячь на виду. Предпраздничный Лондон сверкал не только снежным покровом. Лондонцы уделяли приготовлениям к празднику особое внимание, которые выражалось в обилии и разнообразии гирлянд, подсветок, тематических фигур и колядок. Всё это помогало делать из обычного дня некую необыкновенную дату, хотя, на взгляд Доктора, не могло быть ничего обычнее поворота планеты вокруг своей оси, который она делала каждый год. Может, регенерацию назад он бы и радовался всему этому, как ребёнок, поддался бы общему настроению, однако нынче галлифреец был недоволен абсолютно всем: торжественные огни казались блёклыми, а звуки рождественских песен резали слух. Обхватив себя за плечи, Доктор активно потёр их, включая внутренний подогрев одежды. Необходимость защищаться от воздействия низких температур лишними слоями одежды его тяготила, и в таких случаях он позволял себе небольшую инопланетную хитрость, заключавшуюся в продвинутых технологиях будущего. Когда первые волны тепла распространились по телу, прогоняя холод, Доктор затворил за собой двери ТАРДИС и покинул свой уютный закуток. Его взгляд тут же наткнулся на влюблённую парочку, скользящую по озёрцам льда на тротуаре. Взявшись за руки, они разбегались, а затем ехали по льду, неловко растопырив ноги, руки и вцепившись друг в друга. Горел румянец, глаза сверкали особым азартным блеском, так похожим на болезненный. Любовь — это эпидемия, подумал Доктор, провожая молодых людей взглядом. Они были так счастливы, так влюблены, что создали вокруг себя собственный мирок, в котором не было места ничему, кроме них. Пожалуй, они не заметили бы даже космический корабль, вздумай ему пролететь у них над головами. Люди так зациклены на своих мирках и привычном укладе жизни, что не видят притаившуюся у них под носом опасность. Его ТАРДИС стояла в этом тупике уже два дня — это было минимальное время, которое ему удалось выгадать до появления экранированной области. Стоило ему приземлиться, как он почувствовал нечто, словно тончайший, неуловимый аромат в воздухе. «Как ты узнал время, по запаху? — спросила Донна, вглядываясь в особняк вдали. — Или вон та старинная машина тебе подсказала?» Время для Доктора было такой же осязаемой материей, которую можно было потрогать, пощупать, распробовать на кончике языка. Можно было играть с ним, совершая прыжки во временную воронку. И да, его можно было узнать по запаху. В день его прибытия воздух был полон незримых частиц. Вот-вот должно было произойти событие такого масштаба, что стало бы фиксированной точкой во времени. Доктор даже не сомневался, что в эпицентре этого события он найдёт свою ворчливую подругу. Но что стало причиной появления фиксированной точки? Не связано ли это с теми временами, когда память Донны была запечатана? И не станет ли это для неё угрозой? В первый день пребывания в Лондоне галлифреец пообещал себе не вмешиваться до тех пор, пока ситуация не станет критической, и поэтому сутки мерил шагами рубку управления, снедаемый любопытством и тревогой. От мыслей буквально чесался мозг. Доктор в тот момент отчаянно жалел, что он не может подобно киберчеловеку вскрыть себе череп, изъять мозг и почесать его, избавиться от лишних мыслей и переживаний. Ах, как было бы удобно! К концу дня таймлорд сдался. Нормальное течение времени убивало его нервную систему не хуже яда. Прихватив отвёртку и психобумагу, он устремился во внешний мир на поиски хоть какого-нибудь мало-мальски интересного занятия. Конечно же, под интересным занятием подразумевалось приключение. За всю свою долгую и насыщенную жизнь Доктор так и не смог понять, это он притягивает неприятности, или же наоборот, неприятности притягивают его? Никогда не развивая этого вопроса, галлифреец полагался на разум ТАРДИС, и пусть она не всегда привозила его туда, куда было нужно ему — зато она доставляла его туда, где был нужен он. И в самом деле, стоило пройтись по Риджент-стрит, как ему посчастливилось подслушать разговор двоих служащих, расслабляющихся после трудового дня.***
Килгрейв еще раз протер покрасневшие, уставшие от долгого виртуального поиска глаза и, моргнув, снова сосредоточил свое внимание на мониторе. Как ни странно, ни его охрана, ни информационные технологии, ни собственное зрение ему не лгали: мужчина в бежевом плаще, стоявший рядом с эффектной темнокожей девушкой, был до безумия похож на него. Нет, до полной идентичности объекту его наблюдений было далеко, да и фотография в профиль, сделанная вдобавок в движении, мало способствовала детальному анализу, но количество совпадений, чье наличие не могла скрыть отвратительная композиция снимка, сбивало с толку. Килгрейв никогда не позволил бы себе надеть кеды под костюм, пусть даже это и был бы один из скучнейших образчиков офисной моды — классическая коричневая двойка в полоску, как на сотруднике ЮНИТА, а уж о растрепанных волосах в публичном месте не могло быть и речи, но рост, комплекция, черты лица и особенности жестикуляции выдавали в Докторе если не его довольно удачную копию, то, определенно, нечто по-родственному близкое. Не будь Томпсоны педантичной семьей ученых, сосредоточенных исключительно на работе, что давало Килгрейву стопроцентную уверенность в отсутствии неизвестных ему братьев, как и тот факт, что сам он 9 лет назад, судя по дате добавления фото, предпочитал держаться от Лондона подальше, увиденное здорово бы его напугало, но, осознание того, что вместо пряток от всевозможных экспериментальных компаний он мог бы попросту представиться членом одной из них, заставило мужчину истерически рассмеяться. ЮНИТ не казался организацией, с которой стоило шутить, но шанс начать по-настоящему новую жизнь, не рискуя попасть под пристальное внимание полиции и спецслужб благодаря новой личности под грифом секретности, определенно интриговала. Килгрейв погиб в Нью-Йорке, Кевин Томпсон — в Лондоне, а нейтрально-безличное «Доктор» звучало так, что вполне могло бы стать началом новой истории. Мужчина на фото казался чуть более светловолосым, судя по едва заметной рыжине, сверкавшей в каштановых прядях под рассеянным солнечным светом, но это вполне могло быть бликом от неудачной съёмки и, опять же, никак не характеризовало имидж его странного двойника в современности. Кто знает, как он стал выглядеть спустя 9 лет? Рука сама потянулась к колесику мыши, гонимая едва вспыхнувшей, но грозившей стать навязчивой мыслью, готовясь совершить самое важное, быть может, за последние годы открытие. Синяя будка, иллюзионист, ожившие манекены, Донна отступили назад, мгновенно потеряв приоритет. Щелчок, новый кадр, разочарованный вздох… Одетый в лохмотья нескладный парень с выдающимся подбородком не имел с ним ничего общего, а красная бабочка в сочетании с совершенно не подходящей к таким экспериментам поношенной голубой рубашкой вызывала резь в и без того уставших глазах. Кажется, ЮНИТ создал и решил использовать воистину инновационную психологическую атаку для защиты от взлома. Бабочка — тот вид галстука, который сам по себе не сулит ничего хорошего, а в сочетании с оттенками холодной цветовой гаммы она и вовсе становилась оружием массового поражения. Подпись к фотографии, как ни странно, снова ссылалась на Доктора, пусть логика в этом и отсутствовала напрочь, а брюнетку рядом с ним заменила рыжеволосая пара. Зевнув, Килгрейв прокрутил колёсико мыши вниз, с сожалением отметив, что кадр с новоявленным Доктором не был ошибочным. Поначалу удивленный, по мере появления более свежих фотографий, он все больше приходил к мысли, что Доктор — это не имя, а нечто вроде переходящего титула. С некоторой досадой отказываясь от своей идеи, мужчина чисто механически просматривал остатки скачанного с сайта материала, больше успокаивая своего внутреннего перфекциониста досмотренной до конца пачкой изображений, чем по-настоящему вникая в собранную информацию. Килгрейв так и прокрутил бы фотографии до конца, засыпая и уже почти не фокусируясь на них, но вновь возникшее сочетание синего и алого, но в куда больших количествах, привлекло его рассеянное внимание. Кликнув на последнем снимке, останавливая затянувшуюся промотку изображений, набравшую такую сумасшедшую скорость, что все оттенки и полутона сливались в причудливый пейзаж, буйством красок и абсурдностью напоминавший полотна Ван Гога, Килгрейв выпрямился и, прищурившись, попытался сосредоточиться на кадре, мысленно убеждая слипающиеся глаза в том, что это последняя их работа на сегодня. Пронзительный взгляд, дополненный густыми бровями, буквально разделявшими лицо пополам, прожигал и сквозь экран, словно и не было этой нелепой преграды из технологий, а иллюзионист в синем пальто снова стоял в шаге от своего неудачливого преследователя и откровенно издевался над ним. «Доктор» — гласила очередная подпись под снимком, что уже ни капли не удивляло и все больше укрепляло сложившуюся теорию. То, что секретом старика оказалась не помощь Джессики, определенно радовало, но связь его технологий с секретной военной организацией оптимизма не внушала. Вопрос слежки за Донной автоматически снимался, поскольку никаких связей с «Фуллрент Корп» не удалось обнаружить ни ему, ни подкованному в компьютерных технологиях Гарри, или как там его звали? Оставалось выяснить, по какой причине следят за ним самим. Всплыли способности? Или, быть может, тоже натолкнулись на сходство? Проснувшийся инстинкт самосохранения бил набатом, провоцируя на мгновенный побег, веля бросить приглянувшийся дом, родной город и женщину, прямо или косвенно виновную в его обнаружении, но вкладка с самой первой фотографией, призванная ударом кулака, в сердцах нанесенным Килгрейвом по ни в чем не повинной технике, вновь раскрылась на весь экран. Слишком много загадок, чтобы бежать. Слишком опасно, чтобы оставаться. Доктор, судя по всему, всегда держался особняком, консультируя ЮНИТ, но не подчиняясь приказам своего работодателя, и, все же, играть в его игры, не обладая достаточной информацией, Килгрейву претило. Задавать вопросы Доктору напрямую было бы безумием, но внештатный сотрудник секретной военной организации сам ослабил свою защиту, взяв себе в помощницы женщину. Брюнетка, стоявшая рядом с его двойником, наверняка уже мало напоминала вчерашнюю студентку, но в любом случае была куда более удобным объектом для получения информации. Нет лучшей защиты, чем замаскированное под непринужденную беседу нападение. Килгрейв выделил область вокруг помощницы Доктора, увеличивая изображение в попытках рассмотреть бейдж, и тут же покачнулся на стуле, едва сохранив равновесие. Стройные черные буквы на белом фоне уверенно складывались в простую и до боли знакомую фамилию. Джонс.***
Тончайшие нити подогрева в одежде хоть и согревали, но не давали ощущения уюта и защищённости, посему Доктор решил зайти в выбранное наугад кафе — погреться самому и послушать местные новости из уст простых горожан. В подобных местах любая весть разносилась со скоростью света, тайна прекращала быть таковой и становилась достоянием общественности, здесь назначались тайные встречи, строились планы и плелись заговоры. Несмотря на конец рабочего дня, заведение оказалось полупустым, и эти парни, громко возмущавшиеся своей жизнью и стучащие кружками о стол, невольно привлекли его внимание. Служащие выпили уже достаточно, чтобы радушно принять в свою компанию третьего, однако, увлечённые собственной горькой участью, скоро о нём позабыли. Выпивка зачастую делает из любого человека великолепного оратора, которому ничего не нужно кроме внимательного слушателя, коего парни обрели в лице пожилого галлифрейца. Доктор сидел между ними, и, словно дитя, поедающее тайком мороженое, пока взрослые заняты беседой, внимал каждому их слову. Вскоре он пожалел о своём решении: разговор изобиловал различными историями о лондонских тайнах, однако нить повествования часто обрывалась на полуслове из-за очередного глотка пива, после чего вернуться к прежней теме было проблематично, или же парни вдруг начинали рассказывать про огромного бобра в шубе Санты, ворующего на складах залежавшиеся до праздника ели. — Ну всё же, — прервал их Доктор, когда ему надоело слушать про бобров и сварливых секретарш. — Неужели у вас нет такой истории, в которую невозможно поверить, но тем не менее от неё холодок по коже? Парни потупили взор и сосредоточились на содержимом их кружек, словно именно там они могли найти ответ на этот вопрос. — Вообще-то, если хорошенько подумать, то есть в Лондоне компания, про которую совсем уж жуткие слухи ходят. Как её там? — парень уставился на своего сослуживца в попытках вспомнить название. — «Фуллрент Корп», — подсказал тот. — Говорят, у них народ пачками пропадает. Сперва домой отказываются приходить, всё на работу бегут, словно держит их там что-то, а потом их находят сплющенными, как стаканчики с йогуртом… А вам вообще на что такие жуткие истории? Вы что, журналист? Однако вопрос повис в воздухе без ответа, ибо загадочный старик с выразительными бровями вдруг бесследно исчез, словно его там и вовсе не было. Доктор же, освободившись от необходимости выслушивать сразу двоих мозгопудингов, приобрёл в газетном киоске справочник с реестром предприятий и вернулся в ТАРДИС. Вообще-то, он собирался лишь взглянуть на адрес вышеупомянутой строительной фирмы, но закутанная в шаль женщина за прилавком потребовала купить справочник, а уж потом смотреть всё, что душе угодно. Доктор пожал плечами и продемонстрировал ей психобумагу, на этот раз обернувшуюся удостоверением некоего Саламандра Фокса, ответственного за контроль реализации печатных СМИ. Женщина скривилась, но цену понизила вдвое. Оперевшись на консоль и потягивая горячий чай из большой кружки, таймлорд листал справочник в поисках адреса «Фуллрент Корп», однако почему-то не находил ни адреса, ни даже упоминания. Интернет же, наоборот, пестрел заголовками об успешном развитии внезапно появившейся на рынке строительных материалов фирмы. Эксперты в унисон пели дифирамбы их особому закрепляющему раствору, а потребители строчили восторженные отзывы, от которых становилось так же тошно, как и от рождественских колядок. Доктор запихнул куда подальше бесполезный справочник и отправился в ближайший магазин строительных материалов. Там он потребовал безапелляционным тоном продать ему тот самый закрепляющий раствор, распугав при этом половину посетителей своим грозным видом и шотландским акцентом. Раствора в магазине не оказалось, потому что он раскупался с молниеносной скоростью даже в предпраздничные дни, что дало повод Доктору с мрачным удовольствием написать первый негативный отзыв о фирме. Когда же ему удалось завладеть небольшим бумажным пакетом с логотипом фирмы, Повелитель Времени незамедлительно раскрыл его и высыпал себе на язык щепоть серебристого порошка прямо на глазах у ошеломлённого таким поведением продавца. — Нехватка, эээ… нехватка иргизида в организме, — пояснил Доктор, заклеивая пакет обратно и пряча его во внутренний карман пиджака. — Понимаю, сэр, — облегчённо ответил мужчина за прилавком. Выйдя из магазина, галлифреец немедленно выплюнул то, во что превратился порошок. Этого можно было бы избежать, будь у него К9, однако за неимением такового приходилось ограничиваться подручными методами анализа. Вещество, которое продавалось под видом строительного раствора, несомненно имело инопланетную природу. Иного повода и не нужно, чтобы наведаться в «Фуллрент Корп».