Инферно

      Констанс посмотрела на бледную молодую девушку, которую баюкал на своей груди Верховный волшебник, едва заметив, что воздух позади них перестал мерцать и переливаться, и проход окончательно закрылся. Глаза Делии были закрыты, а ее лицо более умиротворенным, чем Констанс видела за все два дня их знакомства. Даже когда девушка спала, на лбу у нее пролегала маленькая морщинка беспокойства. Ее руки были безвольно опущены, а волосы спутались, и беспорядочно лежали на плечах.       Ничего не говоря, Экберт медленно опустил Делию на землю, и опустил голову, полностью погружаясь в свое горе. Он присел рядом с дочерью на корточки и осторожно коснулся пальцами ее щеки. Алджернон подошел и положил руку на плечо друга. Остальные же просто молча выстроились в круг вокруг них.       — Что же я скажу ее матери? — прошептал Экберт. — Как я скажу ей?       Констанс не могла ответить. Это было за пределами того, что ей приходилось испытывать за всю свою жизнь. И хотя ей тоже многое пришлось пережить в жизни, потеря ребенка явно не входила в это число. Это было почти также, как если бы она потеряла ученицу. Более того, она потеряла друга. Да, за эти два коротких дня они успели по-настоящему сдружиться. Констанс не могла ничего сказать, а потому вместе с остальной группой молча смотрела на Делию. А потом что-то заставило ее опуститься на землю, рядом с девушкой. В слабом лунном свете на пальцах Делии мерцали крохотные магические искры. На краткий миг Констанс снова почувствовала подключение к магии Связи, прежде чем это окончательно исчезло, будто кто-то задул свечу. Это было очень странное чувство. Не то, что бы магия умерла как таковая, но она просто… исчезла. Эти ощущения подарили Констанс надежду, и она нерешительно взяла Делию за руку, чувствуя слабый пульс под своими пальцами.       — Делия? — прошептала она. — Делия, ты меня слышишь?       Экберт гневно посмотрела на нее, обвиняя ее в том, что она дает ложную надежду, но Констанс проигнорировала его, сосредоточившись на лице девушки, мысленно умоляя ее вернуться к ним, открыть свои серо-голубые глаза.       — Пожалуйста, Делия, — продолжала она. — Ты тоже упала в обморок, а теперь очнись. Ты — Связь. Ты сильнее этого. Ты должна очнуться.       Почти нехотя Экберт взял руку дочери, тоже шепча нерешительные поощрения. Констанс почувствовала какое-то движение рядом с собой и подняв голову, увидела кровную родственницу Делии — Этель. Девочка тоже опустилась на землю и обняла Делию. Констанс сразу же почувствовала перемены. Она больше не чувствовала магию Делии, но вместо этого появилось что-то другое. Пальцы девушки едва заметно сжались. Констанс посмотрела на Экберта и Этель, и лучик надежды, промелькнувший на их лицах, дал ей понять, что они тоже ощущают это.       Внезапно Делия открыла глаза и закашлялась, вызвав у собравшихся вокруг людей вздох облегчения.       — Я больше не позволю никому в остроконечной шляпе даже приблизиться к моему магазину, — всхлипнула она.       — Ох, Делия!       Констанс услышала звонкое восклицание Давины, и спустя несколько мгновений учительница пения протолкнулась вперед и бросилась приятельнице на шею. По ее лицу катились слезы радости. Экберт помог дочери принять сидячее положение.       — Давина, со мной все нормально, — сказала Делия, и ее голос дал понять, что она тоже плачет. — Я чувствую, что… — она не закончила фразу, так как эмоции переполняли ее.       Давина наконец-то выпустила девушку из крепких объятий и разрыдалась на плече Алджернона, используя концы его зеленого шарфа в качестве носового платка. Делия же уткнулась в пурпурную мантию Экберта, давая выход эмоциям, скопившимся у нее за два последних дня.       — Девочки, — сказала Амелия, оглядываясь на учениц. — Я думаю, мы должны дать мисс Шпиндер время, чтобы побыть одной. Я предлагаю всем вернуться в замок.       Девочки молча согласились, но идя обратно в школу, с восторгом оглядывались на Делию и Верховного волшебника. Замыкали шествие Амелия, Констанс и Алджернон, который вел все еще плачущую Давину.       — Удивительно, — пробормотала Амелия, когда они шли в учительскую. — Я никогда не видела ничего подобного. — Она повернулась к Констанс. — И я думаю, вы были одной из причин чудесного воскрешения Делии. — Директриса покачала головой. — Так много всего случилось, что это не укладывается в голове. — Остановившись возле учительской Амелия открыла дверь. — За эти два дня я столько раз думала, что потеряю вас, Констанс, и я чувствую, что мысль об этом до сих пор бросает меня в дрожь.       Констанс благодарно улыбнулась. Честно говоря, когда она увидела, как Амелия упала в обморок после смерти Агаты, она тоже почувствовала, что сердце ее упало, а во рту появился привкус страха. И если бы она не восстанавливалась после собственной минутной слабости, то бежала бы к директрисе быстрее, чем можно было бы сказать «Инферно».       — Я думаю, что после той ледяной пустыни нам всем не помешает кружка горячего шоколада, — проворчала миссис Тапиока и отправилась на кухню. Мистер Блоссом отправился следом за ней и улыбка облегчения на его лице говорила о том, что он волновался за Марию больше, чем за кого-либо другого.       — Я согласна с миссис Тапиокой, — сказала Амелия. — Возможно, мы должны подать его в зал.       Кухарка коротко кивнула и поспешила в подземелья, оставив Амелию и Констанс одних.       — Должны ли мы? — спросила директриса, кивая в сторону большого зала, и Констанс кивнула в знак согласия. Это были чрезвычайно странные два дня, и она полагала, что еще несколько часов не принесут никому вреда, хотя и сделала себе мысленную пометку, напомнить директрисе и девочкам, что все вернулось на круги своя, а значит и школа должна вернуться к своему обычному режиму. Она подняла руку к волосам, намереваясь снова собрать их в свой обычный, тугой узел, но Амелия поймала ее за руку и покачала головой.       — Я думаю, можно сделать это и позже, — сказала она с улыбкой. — Еще несколько минут легкомыслия не повредят вашей репутации, Констанс.       Констанс хотела запротестовать, но веселый огонек в глазах директрисы сказал ей, что это будет совершенно бесполезно, и она нехотя согласилась. Идя по коридорам, она думала о том, что ей предстоит обсудить с директрисой.       Когда они вошли в большой зал, девочки небольшой группой сидели за столом. Имоджен, Давина и Алджернон тоже были тут и пытались создать некое подобие порядка. Убедившись, что все на месте и никто не впал в истерику, Констанс отвела Амелию в сторону.       — В чем дело? — обеспокоенно спросила директриса свою заместительницу.       — Магия Делии, — объяснила она. — Там, в лесу, прежде чем она очнулась, я почувствовала, что ее магия оставила меня. — Она немного помолчала, думая, как правильно сформулировать следующее предложение. — Сила Делии ушла. У нее больше нет наследственной магии. В сущности, она больше не Связь.       — Что? — ахнула Амелия. — Как?       — Я до конца не уверена, — сказала Констанс, — но моя теория заключается в том, что девушка потратила ее, чтобы перенести всех нас и замок в мир живых. — Она вздохнула. — Это была она, директриса. Ей нужен был только Экберт и моя помощь, чтобы сдвинуться с мертвой точки, так сказать. Я, честно говоря, никогда раньше не видела ведьму, источающую столько сырой магии, даже в самом разгаре магических боев.       — Неудивительно, что она упала в обморок, — вздохнула Амелия. — Но не означает ли это, что ее снова будет преследовать эффект Фостера? Ребенок двух магов, но без магии?       Констанс покачала головой, хотя у нее не было стопроцентной уверенности.       — Это довольно естественный процесс. Такое случалось раньше, но обычно у очень старых ведьм и волшебников, которые продлевали свою жизнь неестественным способом и не имели на это достаточно магии.       — Но что это значит для Делии? — спросила Амелия.       — Это означает, — тихо сказала Констанс, — что она обычная девушка, без магического потенциала вообще. И я уверена, что она будет чрезвычайно рада это услышать.       Амелия кивнула и замолчав, две ведьмы услышали в коридоре приближающиеся шаги. В большой зал вошли Экберт и Делия, и девочки издали общий ликующий вопль. Делия вмиг покраснела и улыбнулась.       Констанс посмотрела на девушку, с которой успела невероятно сблизиться. Делия ворвалась в их жизнь как вихрь, и несомненно, выполнила свое предназначение, как один из самых мощных магов в мире, несмотря на все препятствия, которые ей пришлось преодолеть. Она заслужила искреннюю благодарность за то, что спасла их всех. Констанс было грустно от того, что Делии придется оставить мир магии, но она понимала, что для самой девушки так будет лучше. Это был не мир Делии, и Делия хорошо понимала это. Констанс знала, что Делия была бы гораздо счастливее и ощущала бы себя гораздо комфортнее, если бы просто смогла вернуться в свой книжный магазин и забыть обо всем, будто этого никогда и не было, хотя едва ли все это можно забыть. Для Делии было бы гораздо лучше оставить магический мир позади.       В зал вошла миссис Тапиока, которую сопровождал мистер Блоссом, неся в руках дымящийся котел с горячим шоколадом. Девочки переключились на кружки с горячим напитком и Делия была избавлена от смущающего ее внимания. Девушка подошла к Амелии и Констанс, в то время, как ее отец встал в очередь за горячим шоколадом.       — Могу я поговорить с вами? — спросила Делия, глядя на Констанс покрасневшими от слез, но в конечном счете счастливыми глазами. Констанс кивнула и они отошли в сторону.       — Экберт собирается отправить меня домой «магическим путем», — сказала Делия. — Но я не думаю, что выдержу еще один полет на метле. — Девушка замолчала, не зная, что сказать. — Я просто хотела сказать спасибо. За все. За то, что приняли на себя мою магию, за то, что были частью Силы трех… Спасибо. Вы так много сделали для меня, хотя мы знакомы всего два дня…       — Делия, вы были готовы умереть, чтобы спасти школу и людей, с которыми только познакомились, — запротестовала Констанс.       Делия пожала плечами.       — Не в этом дело. Дело в том, что я не могу справиться с этой жизнью. Я хочу вернуть мою прежнюю жизнь, простую, понятную, спокойную. Мой маленький мир в моем книжном магазине с мамой и Ники. Я хочу читать странные и удивительные книги, которые попадают мне в руки и приглашать на чай Экберта и Давину. — Она замолчала. — Я даже согласна, чтобы меня снова преследовал эффект Фостера. Я не жалею о том, что произошло, — быстро добавила Делия. — И никогда не буду. Я просто не думаю, что смогу справиться с какими-то новыми сверхъестественными происшествиями. — Она замолчала и опустила голову, как будто ей было стыдно.       — Что случилось? — мягко спросила Констанс.       — Вы же не думаете, что я сдаюсь? Всего в нескольких шагах от финишной прямой? Я имею в виду, что никогда не смогу колдовать. Моя сила полезна только тогда, когда кто-то другой использует ее, но все же… Я чувствую себя настоящей трусихой из-за того, что хочу отказаться от этого и уйти.       — Делия, я не думаю, что ты трусиха, — сказала Констанс, удивленная тем, что девушка, которая смогла найти в себе силы пройти через все эти испытания, может думать подобным образом. — Ты не просила об этом, и имеешь полное право хотеть вернуть свою прежнюю жизнь. — Она сделала паузу, во время которой приняла решение рассказать Делии о том, что ее сила исчезла. Констанс видела, как морщинка на лбу девушки разглаживается и лицо принимает умиротворенное выражение. Известие об утраченной силе будто бы сняло тяжкий груз с ее плеч.       — Спасибо! — сказала она, когда Констанс замолчала. — Я не забуду этого. Это был… незабываемый опыт. — Девушка прыснула со смеху от этого преуменьшения.       Они некоторое время постояли в тишине, наблюдая, как девочки и волшебники наслаждаются горячим напитком.       — Нет, — повторила Делия тихо, скорее для себя самой, чем для Констанс. — Нет, я этого не забуду. Не забуду никого из вас.       Констанс едва заметно кивнула. Она была уверена, что никто в школе Кэкл не забудет этих драматических событий, и что никто из них никогда не забудет Делию Шпиндер.