Мыльные пузыри

      Джудо, засиживаясь допоздна на работе, частенько не успевал поговорить со своей дочкой о том о сём. Он понимал, что компания растёт, и чем перспективнее она становилась, тем усерднее надо работать и, главное, больше тратить на неё времени, иначе все плоды, успевшие вырасти за десять лет, попросту будут бесполезными. В этом мире нужно жертвовать чем-то, чтобы добиться желаемого. И приходится урезать время, которое он мог бы провести вместе с Люси. Ох, как бы он был счастлив съездить куда-нибудь за город с ней и хоть на несколько дней забыть о своей драгоценной работе.       Девочка, однако, не жаловалась на недостаток внимания со стороны отца и выглядела вполне радостной. Она только-только закончила третий класс и уже собиралась идти в четвёртый. Джудо гордился, ведь его дорогую Люси нахваливали учителя, считавшие её чуть ли не самой лучшей в классе. Ну а как не любить эту маленькую девчонку: домашнее задание всегда выполнено на высший балл, на уроках работает активно, принимает участие во всех школьных конкурсах, в классе дружит со всеми и, может, даже является авторитетом среди сверстников. «Не ребёнок, а маленькое золотце», — так отзывались о ней остальные взрослые. Как жаль, что Джудо не мог сам в этом убедиться и приходилось лишь верить словам окружающих.       Люси было уже десять лет, и, по её словам, она была более чем самостоятельной и в чужой помощи не нуждалась. Однако отец очень настоял на том, чтобы за ней всё-таки присматривали. В конце концов, готовить себе она ещё не умела, зарабатывать деньги тоже, а давать ей их нельзя — скупит целый магазин, потому посылать одну туда опасно, плюс не умеет стирать собственные вещи, да и в принципе убирать огромную квартиру, в которой она проживала. И как бы девочка не пыталась уговорить папочку не нанимать няню, он сделал так, как посчитал нужным.       — Завтра в десять утра придёт твоя няня, — поправляя золотистого оттенка запонки, сказал Джудо и оценивающе посмотрел на своё отражение в зеркале. Разумеется, он краем глаза заметил, что девочка, закрыв уши руками, бегала вокруг их нового кожаного дивана, почти задевая его тонкими ножками. — Теперь я точно уверен, что ты нуждаешься в постороннем человеке, который будет приглядывать за тобой.       Да, Хартфилий ожидал, что Люси тут же перестанет бегать и наконец-то успокоится, но знай он хоть чуть получше своё чадо, говорить бы этого не стал. Девочка сначала присела на диван, игриво свесив ноги с него, словно и вправду слушая отца, но затем внезапно закричала первую пришедшую в голову песню.       — Люси! Успокойся! Ты же соседей разбудишь! — с каждым словом повышая свой голос, говорил Джудо. Рысцой подобравшись к дочке, он закрыл ей рот ладонью. — Что на тебя нашло?! И ты смеешь мне говорить, что уже выросла?       — Смею, — упрямо произнесла Люси, убирая со рта руку отца. — Какой смысл быть взрослой, если ты не изменишь своего решения, и всё равно моя нянька придёт через час? Пожалуй, буду капризным назойливым маленьким ребёнком, — сказав это, девочка встала с дивана и направилась в свою комнату. Через несколько секунд Джудо услышал громкий хлопок двери.       Хартфилий шумно выдохнул, взял со стола портфель, заметив на нём несколько потёртостей, и с тихим скрипом открыл входную дверь.       — Пока, Люси, — а в ответ тишина.       В это время Люси сидела на полу и грустным взглядом глядела на противоположную стену. Она скучала по старой квартире, где отец разрешал и раскрашивать стены, и вешать на них свои рисунки, и сдирать оставшиеся обои. В этой же он запрещает, как думала девочка, даже смотреть на них. «Ты можешь их испачкать даже взглядом», — говорил он, правда, в шутку, но разве Люси понимала сарказм? Безусловно, ей нравилось, что теперь она с гордостью может говорить о своей комнате и хвастаться ею другим людям, ведь в прошлой не было ничего такого, о чём можно было бы рассказать. Но та была родной и близкой сердцу: в ней остались самые первые детские воспоминания, в первую очередь, конечно, о маме, по которой Люси тоже скучала.       Она радовалась повышению отца, но что-то счастье в её жизни так и не появлялось на горизонте.       Люси взяла с полки книгу и начала читать её. Когда-нибудь и она напишет книгу, которую точно так же возьмёт такая же девочка, Люси уверена в этом. Но пока можно лишь об этом мечтать.       Ровно через час в дверь постучали. Недовольно пробурчав себе под нос, Люси встала и направилась к входу. Повернув ключом в скважине и тем самым открыв дверь, она увидела странного парня, лицо и уши которого были украшены пирсингом. Девочке не нравился пирсинг, и папа прекрасно знал это, так почему он нанял, во-первых, парня, а во-вторых, парня с пирсингом?       — И это с тобой мне придётся сидеть до десяти часов вечера? — угрюмо спросила Люси, опираясь о дверной косяк. М-да, мысль не весёлая.       — О, Хартфилия-младшая, приятно с тобой вновь увидеться, — произнёс он с улыбкой и провёл в несколько неуверенном жесте по ярко-розовым волосам, чуть задирая их назад.       Нацу Драгнил не забыл о своей самой-самой странной подруге, да и как вообще её можно забыть, если она изредка, но снится в самых страшных кошмарах? Всё то же взрослое недовольство жизнью и детская наивность играли на её лице, а на волосах красовался синий бантик. Лишь выросла она порядком на один десяток сантиметров, но так и не догнала Нацу в росте — и не догонит.       Странно то, что она ничего не отвечала, будто находилась в каком-то трансе, и, чтобы вытащить её оттуда, Драгнил переступил порог дома и, положив руки на ее плечи, обнял Люси. Только после этого жеста она потрясла головой и с неподдельной улыбкой обняла его в ответ, утыкаясь носом в грудь.       — Какими судьбами, Саламандр? — чуть оттолкнув его назад, спросила Люси. — И неужели мой отец снова заставил тебя сидеть со мной?       — Сама же ответила на свой вопрос, — с толикой издёвки сказал Нацу, вспоминая каждый раз, как та маленькая, уже здравомыслящая девочка называла его Саламандром. Поначалу он бесился такому прозвищу, да и вообще никому не позволял называть себя так, но разве Люси это волновало? — Только меня он не заставлял, а попросил, ну, я и не был против, тем более хотел увидеть, как ты выросла за это время.       Изменилась она точно, и речь шла не только о росте. Сразу было видно, что от книг она не отходила ни на шаг — да и, как успел заметить Нацу, на каждой полке в гостиной стояли массивные стеллажи с книжками, — и на футболке, в которой сейчас стояла Люси, было написано «Книжный червь».       — А я ведь не хотела, чтобы он нанял кого-нибудь для меня, — хихикала Хартфилия, прикрыв рот ладошкой. — Но я очень рада видеть тебя. Кстати, откуда у тебя пирсинг?       — Ещё год назад сделал, — в голове всплыл момент, как он, Великий Драгнил, в самом начале боялся прокалывать уши, и он не смог сдержать ухмылки. — Просто захотел, родители дали денег, вот я и... — старые привычки оставались с человеком чуть ли не до конца; и не успел Нацу договорить предложение, как Люси его перебила, начав дёргать за серьгу в носу, пытаясь снять её. — Чё ты делаешь?!       — Убери их! Они ужасны! — воскликнула девочка и ещё сильнее потянула за серьгу так, что Драгнил еле-еле сдержал удивлённый вскрик. Кажется, он начал припоминать, почему ещё боялся ту маленькую Люси.       — А ну слезла с меня! — завопил он, оттолкнув от себя девочку. — Ты совсем из ума выжила? — направившись к зеркалу в коридоре, Нацу увидел, что кожа на носу покраснела и выглядела, мягко говоря, плохо. Он провел по ней пальцем, отмечая припухлость и боль от прикосновения.       — Я не собираюсь разговаривать с проколотым Саламандром, — капризно ответила Люси, сложив руки на груди, — пока ты их не снимешь, ты здесь находиться не будешь.       — С какого это перепугу? Мне деньги платят, чтобы я здесь находился!       — Интересно, кто это говорит? — и тут Нацу увидел, как серьёзное и упрямое выражение лица сменилось на детское и беззаботное. — Наверное, мне послышалось.       — Люси, прекрати себя вести как ребёнок, — тяжело вздохнув, сказал Нацу.       Нервные клетки восстанавливаются очень медленно, а его, видимо, никогда не восстановятся, если он будет общаться с этой Хартфилией. Он снова удивился, как за те пятнадцать минут, что они находились вместе, можно было успеть вывести его из себя? А Люси в свою очередь продолжала не обращать внимания на Нацу и уже надевала туфли, собираясь куда-то.       — Куда это ты? — тишина. — Люси? — она обошла его стороной и вышла на улицу, жмурясь от ярких солнечных лучей, попавших прямо в глаза. — О, да ладно, Люси! Хорошо-хорошо, сниму я этот грёбаный пирсинг, — зашипел Нацу и, повернувшись обратно к своему отражению, сначала аккуратно открутил колечко в носу, а затем и в ушах. — Довольна?       — Очень! — кричала она с улицы, забегая в дом. — Нацу, помнишь ли ты, что мне покупал?       — Гм, — почесав затылок, Драгнил задумался. Вообще за те три года он много чего и много кому покупал, но даже сейчас он не вспомнил бы, какие вещи приобрёл для себя на прошлой неделе, что уж говорить про вещи трёхлетней давности. — Можно подсказку?       — Шарики, — пожала плечами она.       — А, мыльные пузыри?       — Да. Купишь?       — Нет? — больше спрашивая, чем утверждая, ответил Нацу, выжидающе посмотрев на Люси. А ожидать было чего — он помнил способность девочки уговаривать его. Однако, кажется, что-то пошло не так, или она действительно поменялась?       — Я имела в виду за мои деньги. И держи, — Люси протянула несколько купюр на раскрытой ладошке. — За то, что когда-то покупал мне их. Я же знала, что ты не хотел покупать мне их, так что ты заслуживаешь своего вознаграждения, что всё-таки поборол себя.       «Ты же этого хотел, так ведь?» — шептал внутренний голос, когда её ладошка случайно коснулась его руки, передавая деньги. Да, когда-то он копил на скейт и просто в них нуждался, но, переосмыслив многое, в том числе и прошлые поступки, сейчас принимать деньги от маленького ребёнка было очень глупо. Посему Драгнил покачал головой и отдал их обратно Люси, улыбаясь.       — Мне ничего от тебя не надо. А купить тебе мыльные пузыри могу и я сам.       — Чтобы ты потом сожалел об этом? Нет, возьми обратно, — настаивала на своём девочка, чуть ли не впихивая эти несчастные ценные бумажки.       — О том, что я покупал тебе или куплю, я не сожалел и не собираюсь, потому что... — Нацу запнулся, не находя нужных слов, — да просто потому, что это ты.       — Спасибо, — сказав это, Люси подошла к парню, чем слегка удивила его, и провела рукой по его голове несколько раз, взъерошив волосы ещё больше. Они всё такие же: грубые, жёсткие, колючие и, конечно, розовые. — Тогда пойдём, Саламандр?       — Пойдём, — ответил Нацу и притворно-грустно вздохнул, всё ещё ощущая на своих волосах руку Люси.       ***       Яркие лучи солнца попадали прямо в глаза, отчего Нацу всякий раз жмурился, мысленно проклиная источник света и тепла. На улице было невыносимо жарко, не было ни намёка на ветерок, асфальт буквально плавился под ногами, а от мимо проходящих людей за метр несло потом. И зачем Драгнил вместо того, чтобы пролёживать свой зад на кровати, вышел на улицу? Правильно, чтобы купить грёбаные мыльные пузыри для гиперактивной девочки.       Или Люси вампир, не умеющий плавиться на солнце, или она выходила на улицу раз в сто лет и рада каждому такому шансу, иначе Драгнил просто не мог объяснить тот феномен, когда другие дети шли еле-еле шевеля ногами, а Хартфилия со своими длинными космами, свисающими с плеч, шагала чуть не вприпрыжку, распевая детские песенки. И умудрялась тащить за собой всего мокрого и выжатого как лимон Нацу.       К счастью, мыльные пузыри «того самого» цвета они нашли довольно-таки быстро, и Люси вроде бы всё устраивало. Как и в прошлый раз, три года назад, Саламандр попросил присесть где-нибудь, дабы его совсем ватные ноги смогли хоть чуточку отдохнуть. Поход из окраины города в сам город — это не хухры-мухры! Особенно для парня, не любящего ходить слишком много и часто.       — А давай поговорим? — скромно предложила Люси, по волшебному глядя на маленькие и такие хрупкие мыльные шарики, касаясь их пальцем, отчего они тут же лопались. По словам девочки, как только лето закончилось, она перестала надувать шары и поставила баночку с раствором куда-то на подоконник. Из-за усталости после учёбы Хартфилия просто-напросто забыла про них, и, видимо, Джудо выбросил их при переезде в другое место, не спросив про них свою дочь.       — О чём хочешь? — тихо спросил Нацу, запрокидывая голову назад. Выбрали они удачное место: рядом с лавочкой находилось дерево, и его ветка торчала прямо над ними. По ветке ползали мелкие букашки, издающие противный, но тихий звук, а крошечная птичка пыталась их поймать своим клювом, да только была ещё слишком мала для этого. Однако голод заставлял действовать, и спустя сотню попыток она достигла своей цели.       — Слышал про родственные души? — получив кивок, Люси продолжила: — И знаешь, как они друг друга находят?       — Метки на коленях? — Драгнил специально задал вопрос. Безусловно, он знал про это и, конечно, читал разные истории этих самых родственных душ про то, как они нашли друг друга и как теперь счастливы вместе. И Нацу каждое утро проверял своё колено, веря, что и однажды на нём появятся инициалы и образы, схожие с его родственной душой.       — Именно! Так вот, смотри, — встав со скамьи, девочка задрала колготки вниз, и на коленке гордо красовались два кубика льда. Только почему-то кожа выглядела именно здесь смуглее и инициалов родственной души — а это точно метка — не было.       — Она какая-то... недополненная? — Нацу находился в некотором шоке, смотря на коленку Люси. Он ни разу не слышал, чтобы первых букв имени и фамилии родственной души не было под меткой. — А ты проверяла своё тело? Может, инициалы где-то на другом месте находятся.       — Конечно, проверяла, за кого ты меня принимаешь, Саламандр? — высокомерно проговорила Люси, надевая колготки обратно. — Что думаешь? Это плохо или хорошо?       — Не знаю, — задумчиво ответил Драгнил, всё ещё смотря на ее колено, — но не думаю, что это смертельно. Может, метка просто недоделана, и имя появится позже? А может, и нет. Кто знает, Лю... — м-да, конечно, девчонка потеряла всякий интерес к разговору сразу после того, как услышала «не знаю», и продолжила заниматься тем, чем занималась — надувать пузыри. — А если это смертельно, Хартфилия?       — Ну и ладно, — забравшись на скамейку подальше и свесив с неё ноги, улыбнулась Люси, зачарованно смотря на собственное произведение искусства, переливающееся всеми цветами радуги. Они напомнили девочке о матери, которую она бы с радостью вновь хотела бы увидеть, хотя бы на секундочку услышать её голос.       — Ну и ладно? А как же Джудо и твои друзья в школе?       — Ну и ладно, Саламандр, — хихикнула она, поворачиваясь к Нацу и выдувая на него армию пузырей, и ещё больше засмеялась. — Я сейчас рада, и какая разница, что может сделать эта метка?       — Действительно, — хмыкнул Драгнил и посмотрел на небо оранжево-красного цвета. — Я тоже рад, если честно, — выдохнул он тихо, будто стараясь, чтоб Люси не услышала, но, разумеется, она всё слышала. Нацу вздрогнул, когда голова девочки упала ему на плечо, и, наверное, три года назад он бы покраснел. Он прижался к ней ещё ближе.       А на следующее утро он нашёл на своём колене метку в виде шоколада и пшена, под которой маленькими буквами было приписано «Л.Х.»