Стоит ли злить Ведьму?

Утром следующего дня у всех было страшное похмелье. Максимилиан ползал на четвереньках в поисках воды или остатков выпивки, при этом бормоча под нос проклятия. Кот бессовестно дрых в обнимку с пивной кружкой возле потухшего камина, при этом умудрившись закинуть ноги на ближайший стол, ¬– видимо так ему было удобнее. Следопыта нигде не было видно, и Ведьма с трудом вспомнила, что он ушел наверх, сказав, что на спор пить не будет. Мудрый, однако, старикан! Сама же Оливия бродила по залу без особой цели. Всклокоченные волосы и туман в голове её не особо волновали женщину, потому как хорошее настроение для неё было важнее, давно она так хорошо не проводила время... Ближе к обеду, когда Макс более-менее пришел в себя, а Ведьма угнездилась за одним из столов, дверь трактира отворилась, и в помещение шагнул расфуфыренный, словно павлин, человек. Его яркий кричащий наряд, напамаженые волосы и противные, тонкие усики, словно у таракана, выдавали в нем придворного. Обведя взглядом помещение, скорчив недовольную физиономию, этот клоун вынул расшитый платок и, приложив его к носу, сделал еще пару шагов внутрь таверны, после чего, убрав платок и высоко задрав подборок, довольно противным, гнусавым голосом продекламировал: «Могу ли я видеть некоего ДеГрей!?» Причем это одновременно были и приказ, и просьба. На этот гнусавый голос отреагировал только Кот, открыв один глаз. Смерив размалеванного попугая взглядом, он махнул рукой куда-то в сторону, после чего вернулся к своим занятиям, то есть – ко сну. Максимилиан, уже успевший поправить здоровье, вообще не соизволил обратить внимание на посетителя. Ведьме было откровенно лень. Расфуфыренный придворный щеголь, после таких «активных» действий публики побагровел, что было заметно даже в плохо освещенном помещении, и удвоил усилия, повысив голос, который словно винт вкручивался в похмельный мозг окружающих. Чем и добился удовлетворительной для него реакции - испортил настроение Ведьмы. Оливия, подняв голову со стола, со всего маху запустила в придворного стоявшей рядом кружкой, прокомментировав действия следующей репликой: «Да заткнись ты, чучело горластое!!!» Придворный довольно ловко увернулся, – видимо не в первой и уже ¬собрался повторить свой вопрос-приказ, но не успел. Ведьма поднялась во весь рост, после чего представилась: «Оливия Де Грейв, чего тебе?» Размалеванный снова задрал подбородок, принимая крайне важный вид для произнесения очередной речи, своим гнусавым, ввинчивающимся в мозг голосом, и выговорил: – У меня к вам два дела "уважаема", – произнося последнее он кривился, словно проглотил что-то очень горькое, но продолжил. – Первое, это приказ от его превосходительства Барона Дидлтона. Второе, это вызов на поединок от первого рыцаря Барона Дидлтона, – Ведьма даже глазом не моргнула ни на первое, ни на второе; Глашатай не унимался, – За нанесенное оскорбление, Барон решил вызвать вас... – договорить он не успел. Ведьма зевнула и хлопнулась обратно на свое место, откуда и заявила: - Ну раз оскорбили вашего барона, пусть сам бы и приходил. Что толку бодаться с каким-то занюханным рыцарем, ради чести какого непонятного барона. Приказ можешь оставить у хозяина, если найдешь его... Ведьме было просто неохото разбираться, что там за барон такой, откуда он узнал, что она остановилась именно здесь, и что там был за приказ. У неё своих дел хватало. Но у расфуфыренного придворного были свои взгляды на такое поведение. На этот раз, побледнев от гнева, он разразился тирадой о чести, достоинстве и еще какой-то ерунде, которая была относительно важна для рыцарей, и вообще не имела отношения ни к Ведьме, ни к наемникам. Потому как они не подпадали под кодекс чести, достоинства, да и не были дворянами или рыцарями. Вещал он на протяжении нескольких минут, чем окончательно истощил терпение Оливии, заставил проснуться Кота, и даже Макс выполз откуда-то из угла, где, судя по всему, дремал. Ведьма не стала особо церемониться, поднявшись со своего места и схватив это разноцветное пугало за шиворот, потащила его к выходу. Кот, шатаясь, двинулся в том же направлении, дабы придать праведного ускорения наглому "попугаю" методом пинка под пятую точку. Но стоило Ведьме шагнуть за порог трактира, дело приняло уже не шуточный оборот. Прямо перед заведением, в котором остановились путники, стоял здоровенный детина, закованный в железо с головы до ног. Ростом больше двух метров и шириной в плечах почти в полтора, он был не просто большим, он был ОГРОМНЫМ! Тем более что в ручищах этот монстр держал топор, больше похожий на наковальню. Ведьма от изумления широко открыла глаза, – давно она не встречала таких гигантов. Трепыхавшийся придворный что-то пропищал, злорадно и в то же время подленько рассмеялся. Оливия даже не обратила на это внимания. Она, просто повернулась и повесила за шиворот это "пугало", на ближайший сучек, что в изобилии были на ближайших деревьях. Вываливший наружу Кот, тоже был поражен размерами рыцаря. Он вообще никогда таких гигантов не видел. После появления ведьмы, гигант что-то пробубнил, шлем заглушил слова, но было понятно, что он хочет драться насмерть. Всяческое похмелье выветрилось из головы Ведьмы при виде этого существа. Она сильно сомневалось, что оно вообще было человеком. Опыт подсказывал, что здесь здорово поработали "специалисты", а значит нужно обязательно навестить этого Барона Дидлударенного. Гигант поднял свое оружие и сделал шаг в сторону своего противника. Ведьма не стала ждать удара и легко, словно ветер, прошмыгнула под занесенным для удара оружием. После чего словно акробат стала забираться на "рыцаря", не смотря на то, что он активно махал ручищами в попытке поймать своего более проворного соперника. Оказавшись на плече гиганта, Ведьма обеими руками обхватила шлем, а вот произошедшее далее выветрило похмелье у всех, кто наблюдал за схваткой, и погрузило в оцепенение и шок. По запястьям Ведьмы побежали оранжево-красные огоньки, шлем гиганта начал стремительно нагреваться. Вместе с тем "рыцарь" бросил свое оружие и начала вопить. С каждой секундой его крик становился все громче и страшнее, вместе с тем, шлем на его голове раскалился докрасна. Присутствующие почувствовали запах горелого мяса. Но ведьма не унималась. Еще через секунду шлем на голове гиганта стал раскаленным добела, а еще через столько же превратился в расплавленную массу металла, что, булькнув, провалилась внутрь брони гигантского рыцаря, вместе с испепеленной головой. Весь бой занял от силы минуту, но точно не более двух. Ведьма, легко оттолкнувшись и сделав красивое сальто, приземлилась аккуратно перед глашатаем, лицо которого было землисто-серого цвета. При приближении ведьмы от него стало странно пахнуть. Оливию это не сильно удивило, она смотрела своими пронзительными серыми глазами в упор на посланца барона, который ерзал на суку, не способный укрыться от этого взгляда. - Где, говоришь, находится этот твой Барон, а? – в голосе ведьмы сплелись одновременно нотки приказа, обольщения и издевательства. Размалеванный глашатай, без особых успехов пыхтя, пытался отвести взгляд, но когда тонкий пальчик ведьмы уперся ему в нос, он, казалось, забыл, как дышать. Повторить свой вопрос ведьма не успела, обезглавленное тело, которое все еще продолжало стоять, наконец, начало заваливаться назад и с грохотом рухнуло на землю. На этот шум из трактира и появился Максимилиан. Оливия, кивнув в сторону мертвеца, произнесла: «Он весь твой, можешь делать что хочешь, как обычно». Макс растянулся в счастливой улыбке, показывая свои острые кривые зубы, и, не дожидаясь повторного приглашения, метнулся к мертвецу. Кот с нарастающим удивлением наблюдал, как этот сгорбленный, тщедушный урод, довольно бодро тащит, казалось бы, неподъемного рыцаря в подвал трактира. Ведьма же продолжала выпытывать нужную ей информацию. Еще через минуту придворный готов был признаться во всех смертных грехах, даже совершенным в раннем детстве и не им, только бы его оставили в покое. В результате, Оливия узнала, что Барон живет не так далеко от Пограничного селения, так что не пришлось даже сильно отклоняться от маршрута.