I love my bitch

песня OST Protect me from what I want (весь Инет перерыла в поисках названия, но он, как и я, хз)

      Марк проснулся от жуткой головной боли. Воспоминания сразу же нахлынули рекой, мешаясь со стыдливостью, но, как ни странно, разочарования парень не испытывал — только лёгкий страх и в большей степени привычное уже волнение, которое всегда возникало рядом с Василисой.       Марк всегда просыпался рано. Не то чтобы восемь часов утра было его заветной нормой, но долго отсыпаться — не в его привычке, в отличие от Василисы, которая на уроки приходила от силы часов в одиннадцать и то жаловалась, что ей приходится рано вставать.       Час-полтора Ляхтич промаялся за книгой, и ключевым словом будет "промаялся", потому что то и дело кидал взгляд на часы, ожидая неизвестно чего. Марк не любил ожидание, потому что оно всегда преследует и не даёт сосредоточиться. Мягкий свет ворсистым ковром тянулся теплом по всей комнате, вздымая иногда редкие пылинки. Те, кто думают, что свет нематериален — глупцы; в нашем мире материально всё: даже чувства, далёкие звёзды, грань звука, и в каждой границе взглядов мы узнаём пределы вселенной, являясь равными наполненными сосудами в едином пространстве, поделённом на множество частиц. Нет целого и раздробленного, потому что раздробленность — это тоже целостность, а целое — всегда невидимое раздробленное. Жаль, что Марк в это не верил.       Сегодня выдалась тёплая погода, а на часах было всего около девяти утра, так что Марк решил, что сейчас сможет сходить в библиотеку без риска застать по возвращении Василису у своей двери — та была той ещё соней, особенно в выходные. По привычке парень взял блокнот, а также ту книгу, которую собирался возвращать, но, уже касаясь ручки, он неожиданно остановился. Потом повернулся к сумке для учебников, задумчиво нахмурился, хотя ему не хотелось портить настроение в такой солнечный день, а потом с заговорщической усмешкой подошёл к тому самому учебнику, что закладывал когда-то листом.       Марк нежно переложил листок из книги в блокнот, потом порылся на книжных полках, извлекая оттуда новую закладку, и аккуратно заложил книгу, убирая её обратно в портфель. Парень заново собрал свои вещи, а после уже вышел, довольный собой, придерживая заимствованную из библиотеки книгу и блокнот с вложенной тайной. Провожая взглядом тёплое солнце, остающееся в комнате, Марк закрыл дверь, и собирался повернуться в сторону пути к библиотеке, но тут же подпрыгнул от неожиданности и звонкого голоса:       — Привет! — "неожиданность" стояла и улыбалась как всегда: с толикой насмешливости, спрятав руки в карманы рваных джинсов, смотревшихся почему-то органично, по-домашнему и солнечно-уютно. А возможно, так смотрелась их хозяйка.       — П-привет, — неуверенно поднял уголки губ Марк и тут же их опустил, прижавшись к двери, что только что запер, выставив перед собой книгу и блокнот, но, правда, тут же одумался, просто прижав их к груди.       — А я к тебе собиралась, а ты уже тут, — снова звонко сообщила Василиса, не в пример притихшему Марку. Парень заозирался по сторонам, понимая, что от Огневой вряд ли можно деликатно отвязаться, да и он дал обещание... но его соседям все обещания были побоку, особенно бренчавшему вчера до полуночи Фэшу, который явно не оценит весёлый голосок своей пассии, поэтому Ляхтичу оставалось только тяжело вздохнуть, вперив взгляд в пол, а потом предложить:       — Ну, пойдём? — Марк поднял глаза на всё так же неагрессивно усмехающуюся Василису, и та, превратив оскал в улыбку, ему кивнула.       — Куда направляемся? — Девушка нечаянно коснулась плеча Марка, когда они пошли в сторону библиотеки, поэтому парень слегка отстранился, стараясь не смотреть на неё, чтобы не вспоминать вчерашнюю, по его мнению, глупость.       — В библиотеку, — пожал плечами Марк, с неловкой улыбкой показывая книгу со спрятанным за ней блокнотом. Василиса понятливо вскинула брови, снова улыбнувшись: похоже, у неё сегодня тоже было хорошее настроение, которое не хотелось упускать обоим, причём по различным причинам. — Просто я собирался...       — Ну понятно, понятно, — покивала Огнева. — И это всё на сегодня? — Как было видно, идею с библиотекой она приняла, но всё же не оценила, ожидая всё же чего-то поинтереснее. Это слегка задело догадавшегося обо всём Марка, но тот не подал виду, тем более что его ела неловкость из-за этого пари, но, подумав хорошенько, пока Василиса ожидала ответа, парень всё-таки решил отстоять свои вкусы, пожалуй, впервые в жизни, хотя, скорее, так на него влияла девушка.       — Между прочим, в библиотеке может быть и интересно, — обиженно покосился на Василису Марк, продолжая: — Там не только можно взять книги, но и... хорошо провести время, например.       — И как же? — со скепсисом спросила девушка, которую забавляло такое отношение к не слишком популярному месту замка, хотя одновременно и как-то радовало, потому что как только задели одну из близких тем Марка, он будто преобразился и зажатость почти не чувствовалась. Видимо, парень подумал так же, потому что будто одёрнул себя, прокашлялся и повернулся к Василисе, слегка нахмурившись.       — Слушай, я лишь пытаюсь выполнить условия этого глупого спора, тем более, можно совместить неотвратимое в лице тебя с полезным в лице возвращённой книги. — Марк явно волновался, и хотя слов не подбирал, запинался, желая сказать большее.       — У книги нет лица, — с умным видом возразила Василиса, и Марк понял, что она лишь смеётся. Ляхтич досадно растерялся. Хотелось, как в детстве, затопать ногами, показать язык и кому-нибудь пожаловаться, но жаловаться на эту бестию было некому, потому что единственный спасательный круг от нервного срыва — Маришка — уехал в Светлочас. Парень поглубже вдохнул, пытаясь успокоиться, понимая, что ничерта у него не получается, и наконец не выдержал:       — Чёрт тебя дери, Василиса Огнева! С тобой всё в Тартар летит постоянно, ну почему?! Ты не поддаёшься никакому анализу, ведёшь себя всегда непредсказуемо, и я не знаю, как себя с тобой вести! С любым человеком можно договориться, абсолютно с любым, но не-ет! Ты не человек, я понятия не имею, что ты выкинешь на следующий раз, и на этот раз что выкинешь, не знаю!       — Да ничего я не выкидывала, — надуто протянула Василиса, на всякий случай выворачивая карманы и для себя проверяя, что она там может выкинуть, но Марк только проигнорировал её.       — Я целыми днями пытался избавиться от этого чувства, перерыл сотни книг, пока мы каждую неделю, каждый день, помимо двух выходных, виделись с тобой, и не знаю, как от этого избавиться! — Марк выдохнул, будто и правда выпустил пар, но впервые почему-то не жалел об этом.       — И-и... Что это за чувство? — осторожно сложила ладони вместе Василиса, неопределённо смотря на Марка, хотя ему казалось, что как на умалишённого. Парень вдохнул, сжав губы, и совершенно безнадёжно ответил:       — Ты меня бесишь.       Василиса сначала нахмурилась. Потом вскинула бровь, затем вторую, с удивлением посмотрела на Марка, а после... расхохоталась.       — Вот уж не знаю, считать это комплиментом или нет, — утёрла выступившие слёзы девушка, продолжая смеяться. Теперь пришла очередь Ляхтича удивлённо смотреть на Огневу. Ему и так нелегко далось это признание, а она почему-то просто смеётся. — Ай, прости-прости, — примирительно подняла руку согнувшаяся от смеха Василиса, но Марк неожиданно её пожал и попробовал выпрямить замолкшую девушку.       Парень беспомощно смотрел на неё, и, похоже, Василиса поняла, что Марк-то всё воспринимает слишком серьёзно и все его слова были не просто искренними, а что-то действительно значили.       — Ну прости, — виновато сжала губы Василиса. — Просто я такая: то плохая, то хорошая, но на самом деле единое целое. Не разделяй меня на части — тогда поймёшь.       — Но сейчас-то не понимаю, — нахмурился растерянный Марк.       — Кхм, ну ладно, раз уж мы в ответе за того, кого, так сказать, "приручили", а точнее поспорили, то дам тебе совет: если не будешь знать, как себя со мной вести, то просто будь собой. — Парень вскинул брови. — Ну, вроде не ищи слов, не бойся выглядеть глупо, ведь это типа ты, такой, какой есть. — Василиса пожала плечами: видимо, в моменты лёгкого волнения в её речь всё же пробивались годы, проведённые с не слишком хорошей компанией Фэша, и хотя Огнева их и любила, всё равно пыталась не поддаваться сильному влиянию с их стороны. — Ты извини, мне это всё не очень понятно: я-то всегда говорю всё, что думаю, — хохотнула Василиса.       — И это приводит к проблемам, — добавил Марк. — Так, значит, могу я сейчас себя вести как захочу, надеясь, что ты потом не будешь пересказывать это всё своим друзьям?       — Можешь, — кивнула Василиса. — Это же сугубо наше пари, поэтому раскрываем свои тайны только друг другу.       — Я не знаю, когда ты врёшь, а когда говоришь правду, — всё ещё с некоторой обидой от прошедших дней буркнул Марк, но Василиса только с усмешкой дёрнула его за рукав и поймала его взгляд, снова загипнотизировав Марка.       — Почаще смотри мне в глаза. Фэш говорит, они всегда меня выдают, — Василиса фыркнула, обнажив в улыбке зубы, а потом опять дёрнула парня за рукав, ведя ко входу в святая святых. — Ну давай, удиви меня за эту неделю. Первый день пошёл! ***       — Давай, потянись ещё немножечко...       — Я тянусь! — рявкнули шёпотом сверху, потому что в этой треклятой библиотеке якобы нельзя шуметь. — И не лапай меня за задницу!       — Я поддерживаю, — возмутился Марк и тут же смущённо отпустил руки, добавив тихо: — Нельзя так выражаться.       — А-а-а! Марк, держи меня! — в ужасе крикнула шатающаяся на старой библиотечной лесенке Василиса, и парень неуверенно положил ладони ей на спину. Огнева, пыхтя, дотянулась до заветного пустующего места среди зелёных томиков и поставила наконец туда такого же цвета книгу.       С громким "Уф-ф!" Василиса выпрямилась, а потом повернулась к стоящему внизу Марку, сразу же под её грозным взглядом убравшему руки, и прыгнула, с минимальным шумом и максимальной точностью приземлившись на пол, не задев близко стоящего Ляхтича. Лесенка со стоном пошатнулась, но выстояла, а Марк смущённо поблагодарил девушку.       — Лучше бы голову забыл свою, а не очки, — проворчала Василиса. — Нужно ему, видите ли, всё по алфавиту...       — Но книги должны возвращаться точно на свои места, — беспомощно развёл руками Марк, и мириады невидимых пылинок разлетелись в стороны от его ладоней, будто после Большого взрыва: сначала недвижимые, а потом только хаотично летающие, постепенно упорядочивающиеся.       — Перфекционист чёртов, — всё ещё злилась Василиса, которой такие приключения были в новинку. Девушка сложила на груди руки и напоказ отвернулась. Ляхтич тяжело вздохнул, но потом явно что-то задумал и, прошептав про себя "Была не была", льстиво добавил:       — Это был самый изящный прыжок, который я видел. — Василиса посмотрела на его хитрую моську, в недоумении склонив голову, но уж одну из черт девушки Марк успел основательно изучить и понять, поэтому только терпеливо выжидал, не меняя выражения лица.       — Ты серьёзно? — спросила Василиса, и, судя по её тону, ничего хорошего не предвиделось, но, снова посмотрев на Марка, она лишь вздохнула, а потом улыбнулась, будто пытаясь это скрыть. — Забираться всегда труднее, чем спрыгивать, — со знанием дела сказала Огнева, теперь уже самодовольно пожимая плечами. — Эх, видел бы ты прыжки Захарры на заброшенном доме в Астрограде... Хотя хорошо, что не видел.       — Меня бы это так сильно потрясло?       — Нет, балда, тебе просто не понравился бы мой прыжок, — хмыкнула Василиса, но всё равно в её словах слышалась не только шутка... конечно же, ещё и самодовольство. — Ты же сидишь тут целыми днями, книжный червь.       — О, а вот теперь попрошу без оскорблений, — примирительно поднял ладони Марк, а после потянул Василису в глубь стеллажей. — Пойдём, а то опоздаем.       — И книги развалятся от дряхлости? — фыркнула Огнева, но руку не вырвала, хотя парень старался держать очень деликатно, едва касаясь.       — Не совсем, — не обратил внимания на насмешку Марк и, пройдя ещё несколько рядов с фолиантами, остановился. Василиса тоже. Парень заговорщически подвинул недоумевающую Огневу, а потом развернул, чтобы она смотрела не на Марка и темнеющий за ним проход, а на проём между двумя стеллажами.       Василиса восхищённо застыла, смотря на открывшийся вид, а точнее, на игру света на этом вроде бы простом библиотечном "холсте". Между двух рядов стеллажей, тянущихся почти до стены, проблесками играло солнце, одурительно тёплыми волнами накрывая этот проём. За правый ряд свет не заходил, пытаясь усердно, но безуспешно, накатывая будто бушующий океан на прибрежные скалы. Свет падал из стоящего немного левее окна, и, если бы был человеком, летел бы с улыбкой, спиной вниз, раскинув руки, а у самых верхних книг растворялся бы бурлящей волной, закатывающейся только в этот проём и никуда больше.       Девушка не верила своим глазам, стоя и поражённо смотря на это чудо. Потом рывком бросилась за правый стеллаж: действительно, там царствовала слегка прохладная пыльная тьма, и лишь тонкие редкие лучики иногда просачивались сквозь щели стоящих на вышеупомянутом стеллаже книг.       — Дальше начинаются намного более старые и ценные книги, которым вообще нельзя на свет. Поэтому на этом ряду, — Марк указал на правый, — поставили эфер, не дающий свету проникать дальше. Конечно, абсолютная тьма тоже вредна для книг, да иначе мы бы их и не видели, но, по-моему, это воистину прекрасно. — Василиса обескураженно кивнула. — Именно поэтому я часто предпочитаю общество книг обществу людей.       — По-моему, ты меня убедил.       — Пойдём, тут ещё много чего интересного... Кстати, именно тут я нашёл тот лист, который всё ещё у меня. И я даже помню, в какой книге он лежал.       — Я тоже.       — Не расскажешь мне о нём?       — Нет. ***       Дверь в аудиторию открылась, являя солнечные лучи в мир серости и скрипящего о доску мела, а после снова захлопнулась, успев только уловить звонкое:       — Простите, опоздала! — без тени раскаяния.       Марк в первый раз за много дней открыто взглянул на ураганчиком пронёсшуюся к своему месту Василису. Ну как открыто: только едва повернул голову в её сторону и приветливо кивнул, но и этого было достаточно, чтобы получить ослепительную улыбку в ответ.       Миракл смотрел на их перемигивания во время урока так же безучастно, как и на взаимное игнорирование до этого: главное, что Марк учился и внимал, а Василиса читала нужные книги. Правда, следил он за этим только краем глаза, закончив теоретическое объяснение и предоставив Ляхтича самому себе, то есть практическому заданию. Поэтому как Василиса, высунув, как злоумышленник, кончик языка, пишет записку, скрывая ту вертикально поставленной книгой, а потом как Марк её ловит и удивлённо кивает, Миракл не заметил, да и какое ему-то дело до шалостей, не преступающих границу закона?       На записке была всего лишь строчка: "Давай сегодня в библиотеку?" ***       — Ну и куда ты меня ведёшь?       — Ходить по запрещённым уголкам библиотеки господина Огнева невероятно интересно, конечно, но второй раз нарушать правила я не стану. Тем более не вся моя жизнь посвящена книгам...       — Ну да, только половина, — важно покивала Василиса.       — Мы ходим туда уже два дня, и второй из них был не самым безопасным, судя по угрожающему рычанию древнейших фолиантов.       — Ну и бу-бу-бу, — покачала головой девушка, скрещивая руки на груди. — И чему же посвящена твоя вторая половина жизни?       — Знаниям. — Дверь в старый класс скрипнула, являя Василисе сухую меловую доску и вчерашние записи, не стёртые ленивой рукой Миракла.       — Знания? — переспросила Огнева, разочарованно разглядывая знакомый до боли потолок: сколько раз она глядела в него, умирая со скуки? Почти ностальгия.       — Именно. И загадки. — Марк взглянул через плечо на слегка обескураженную в негативном смысле Василису и улыбнулся. — Я решил, что тебе это будет интересно. Не волнуйся, ничего опасного не будет.       — Сожалею, — ответила девушка, идя за Марком и вертя головой по сторонам: похоже, дальше первых парт она никогда не заходила, а ведь к концу довольно просторного класса кипы бумаг, свитков и пыли, лежащей на них, увеличивались. — Мы зашли так далеко, чтобы сделать домашку или почитать учебники? — Огнева скептически посмотрела на заваленные парты, а где-то и стулья, и даже пол.       — Ни то ни другое, — ответил Марк, как первопроходец держа наготове стрелу. Или что-то ища. — Давно, когда ещё только приехал сюда, — начал наконец-то пояснять что-то парень, и Василиса к нему прислушалась, — я обошёл после уроков весь класс. Сначала просто чтобы посмотреть на него, а потом я кое-что заметил: несмотря на то, что чем дальше, тем пыли больше, в одном из мест её не было. Правда, не было только на полу и в районе двух парт, но я всё равно на всякий случай проверил тогда положение времени и хоть как-то пространства.       Василиса хмыкнула, вспоминая возраст Марка и сопоставляя его с длительностью проживания в замке, а оно было точно долгим. Парень только обиженно обернулся, оправдываясь:       — Ну, как мог, — а после продолжил: — Естественно, у меня мало что получилось, но потом я случайно наткнулся на трёхмерный план замка.       — Случайно? — с подозрением спросила Василиса, отмечая, что в тихом омуте действительно черти водятся, ибо такой план находился только в кабинете Огнева-старшего, да и то не на самом видном месте за ненадобностью. Это получается, что Ляхтичу нужно было втереться в доверие, попасть в кабинет, убрать оттуда отца, найти чертежи до его прихода... хотя Василиса просто что-нибудь бы натворила: например, остановила бы быстро время, и, пока Миракл не засёк, порылась бы в записях Нортона. Но Марк наверняка бы так не сделал… И всё-таки не безнадёжен парень!       — Абсолютно, — беззастенчиво солгал Ляхтич, и Василиса стала его прямо-таки уважать. Кто же знал, что Марк в действительности не врёт, а самодовольные нотки проскальзывали лишь оттого, что он тогда просто порылся в закоулках библиотеки, которые считались исключительно принадлежащими Огневу-старшему, правда, только по негласному мнению. И это было величайшим криминальным приключением в жизни парня, можно сказать.       — Оказалось, что ширина пола, по которому мы идём, — Василиса остановилась, с любопытством посмотрев себе под ноги, но после побежала быстрей догонять уходящего Марка, ведь тут, оказывается, и заплутать можно среди огромных гор скрученных бумаг, — слишком велика для планировки замка. Фактически, проём между верхним рядом плит и нижним образует отдельный небольшой этаж. Ну, небольшой относительно этажей Черновода, однако высота около двух метров там имеется, и мне оставалось лишь проверить, не залито ли это пространство бетоном.       — И как, проверил? — заинтересовалась Василиса, которая всё ещё уважала парня за "ограбление" Нортона-старшего.       — Сейчас увидишь. Тем более, что для "проверки" нужно было найти вход, который каждый день покоится в этом хламе у нас под носом.       Василиса остановилась рядом с Марком, с любопытством покосившись на удивительно чистый квадрат среди пыльных плит и бумаг. Ляхтич достал стрелу, повернулся к Огневой, у которой уж точно должны были загореться глаза (и он не ошибся), а после взмахнул рукой. Две прилежащие парты, стоящие по бокам слишком чистого островка пола, с помощью часодейства освободились от гор свитков, аккуратно поднявшихся и лёгших рядом на пол.       — Чертежи эферов! — поражённо воскликнула Василиса, смотря на начерченные прямо на партах рисунки.       — Да, ключ к открытию. Правда, это двойной ключ, а так как я один, мне пришлось сначала очень усердно поучиться оставлять почти активированные эферы в подвешенном состоянии, чтобы активировать их одновременно. А это затрачивает очень много сил, поэтому я бывал тут от силы пару раз, рассматривая всё поверхностно. Но там очень интересно.       — Много времени угробил на учёбу? — сочувственно спросила Огнева.       — Честно? Кучу. Но, по-моему, главное — упорство и мотивация, а она была, потому что времени на разгадку этой тайны я потратил ещё больше. Только т-с-с, никто не должен сомневаться, что я гениален от рождения, а не из-за старого тайника. — Марк шутливо приложил палец к губам; что странно, разговаривал он с Василисой теперь без нервозности и с явным удовольствием. Девушка хихикнула, кивнув, а потом подпрыгнула от нетерпения:       — Ух, не терпится. Мой правый, — кивнула на эфер Василиса. Марк только пожал плечами, став по левую сторону, и они начали. Периодически со стрелы Огневой соскакивали цифры, растворяющиеся через несколько секунд после того, как отрывались от неё. Василиса успокаивала, что это нормально, так как дар пока немного хаотичен и неуправляем. Марку последнее слово не нравилось, но девушка горделиво отвечала, что иногда с флёром справляется, и тогда парню уже не нравилось слово "иногда".       Наконец они закончили. Под ногами Марка что-то заскрежетало, Василиса тихо вскрикнула, и пол под ними провалился. Точнее, так им показалось: четыре плиты, выстроенные в ряд, всего лишь образовали первую ступень, на которой они стояли. А вниз тянулась небольшая лестница, также по четыре блока, по которой Василиса и пошла первой. Марк очнулся, вспомнив, что так и должно быть, и последовал за девушкой, на всё так же неубранной стреле которой теперь горел огонёк.       На скрытом этаже действительно было не так уж и просторно, но и не тесно — только пыльно и слегка темно. Марк и на своей стреле зажёг светящийся шарик, и картина немного прояснилась. Было так, как парень и оставил, но для Василисы всё было в новинку, поэтому она, как матёрый следопыт или, скорее, кладоискатель, ушла далеко вперёд.       В тёмном помещении пахло сухими травами, толикой затхлости и тёмной пылью — её запах тяжелее и тягучее, чем у светлой. Тёмная пыль прячется обычно в помещениях, где редко бывает свет, и чем гуще тьма, тем больше пыль её впитывает, не прогревается, поэтому от неё веет холодом. Тут были гораздо более древние и потрёпанные полки, сколоченные наподобие неуклюжих стеллажей с книгами, с чуть меньшими свитками, чем в классе, и множеством разной макулатуры, не исключено, что и запрещённой. Но Марку всё это было не нужно. Изредка попадались травы, висящие на потолке сухими бесформенными веничками. На многих заваленных хламом и мусором непонятных тумбочках, столах, настилах попадались необычные предметы вроде тайных артефактов и непонятно откуда взявшихся волшебных стрел, заржавевших и забытых.       Василиса смотрела на это всё с восторгом, прыгая от стола к столу, от шкафов к поставленным друг на друга полкам. Марк только следил за ней, стараясь не терять из виду. Почему-то, когда он оглянулся, света от спущенной лестницы уже не было видно, хотя спрятанный этаж простирался только под аудиторией, сравнительно небольшой в отличие от, к примеру, Главного зала или библиотеки, но и не маленькой. В комнате ниже различие высот с двумя другими комнатами не чувствовалось, наверное, потому, что там было несколько гостевых комнат, идущих друг за другом подряд, и если никто не вымерял, сравнивая потолки от скуки, то разница не была сильно видна.       Но дело в том, что прошли ребята слишком много для их старенького, устроенного уютным хаосом класса. Марк уже начал нервничать, но не мог сказать наверняка, что что-то тут не так, потому что за те несколько раз, когда ходил сюда один, он не заходил так далеко, поэтому подтверждением его опасениям были только старые чертежи замка и мнение, что Огневы не слишком любили расширять пространство с помощью часодейства, потому что были исключительными реалистами, ненавидящими иллюзию. Но, тем не менее, Марк начал оглядываться по сторонам, и, к его неудовольствию, что-то действительно поменялось.       — Василиса, — тихо позвал Ляхтич, и девушка радостно обернулась. Хотя, скорее, не радостно, а довольно азартно, с горящими жаждой приключения глазами.       — Что? — возбуждённо и недовольно спросила она, намекая, что её оторвали от важного изучения всех самых пыльных углов этого места.       — Тебе не кажется, что мы давно уже должны были наткнуться на стену? — осторожно спросил Марк. Василиса задумчиво посмотрела на него, точнее, куда-то за его плечо, явно что-то высматривая и отвлечённо отвечая:       — М-м-м, не думаю. Не знаю. Смотри, там что-то светится! Ух ты! — девушка подпрыгнула, бросаясь за спину Марку. Тот тоже обернулся, но увидел лишь темноту, рассеиваемую слабыми лучами стрелы, слишком тусклыми для применяемого эфера.       Марку это не нравилось. Он нахмурился, вдыхая поглубже, пытаясь одновременно увеличить яркость эфера и отыскать глазами куда-то ускакавшую бестию. Ни то, ни другое не получалось.       — Василиса? — неуверенно позвал парень, дёргая щекой и прищуриваясь.       За стеллажом раздался глухой стук, Марк рванул туда, свернул и увидел абсолютно чистый кусок пространства, точнее, только пола. Вокруг всё так же стояли тумбочки и стеллажи с книгами, а на свободном от мусора, хоть и пыльном полу сидела Василиса, двумя руками держа светящееся изнутри зеркало. Синеватые переливы, будто от воды, падали тенями на лицо поражённо застывшей девушки. Марк тоже застыл, не зная, что делать. На чистом отрезке холодного пола, в котором даже прорези плит не просвечивались, кругом были высечены странные письмена, прямо в камне. Василиса сидела точно в центре, не откликаясь.       Марк вытер выступившие от страха бисеринки пота на лбу и, вдохнув поглубже, сделал шаг внутрь круга из высеченных слов. Стрела затрещала и погасла, сама по себе обвиваясь вокруг руки, а потом Марк переступил второй ногой, успев увидеть заветную стену, означающую конец безумию, и провалился в темноту.       Точнее, не в темноту. Марк потрясённо выдохнул после того, как его отпустила неведомая сила, на секунду сдавившая грудь, а потом вдохнул уже чистый, не затхлый, а прохладный студёный воздух, наполненный свежестью и слегка потрёпанным запахом старых книг. Запах страниц! Парень наконец-то открыл глаза, что успел зажмурить, и поражённо огляделся, сразу же замечая Василису, стоящую неподалёку и так же потрясённо оглядывающуюся.       Они были в библиотеке. И ладно бы просто в ней, но нет. Сейчас была ночь! Глубокая, звёздная, с огромной пузатой луной ночь! И это... это не поддавалось объяснению, потому что был по крайней мере ранний вечер, но не ночь! И библиотека была чересчур чистой; в ней не летали по привычке мириады пылинок, растворяясь между пальцами, книги не стояли в форменном беспорядке, освобождаемые от пыли только Марком, а были расставлены в лучшем виде, везде ровно и, главное, с починенными и не выцветшими переплётами, навевающими ощущение не тёплой старости, а холодной идеальности. Ни одна книга не была поставлена косо; старая библиотечная подставка, позволяющая с трудом дотягиваться до верхних полок, превратилась в высокую осиновую лестницу, легко и часто передвигающуюся, блестящую благородством.       В том пустом пространстве между входом и начинающимися стеллажами, занимаемом, насколько помнил Марк, только парой старых читальных столов, стояли богато отделанные кресла с висящими над ними вычурными настенными канделябрами со сменёнными на новые свечами. Это не могла быть затемнённая эфером сторона библиотеки, потому что Марк с Василисой сейчас стояли за двумя первыми стеллажами, на одном из больших проходов, а не на единственном, как должно было бы быть. И стеллажи теперь стояли поодиночке, а не двумя тянущимися от запылённого прохода рядами, с кое-где криво поставленными полками и разнящимися промежутками между ними.       — Надеюсь, мы не попали в идеальное будущее, потому что я люблю своё неидеальное настоящее, — шокированно и едва-едва жалобно протянула Василиса, пытаясь свести всё к шутке. Но Марку было не до веселья. Дверь, ведущая в библиотеку, открылась, и ребята, не сговариваясь, прыгнули за один из стеллажей. Точнее, испугавшегося, что их засекут непонятно в каком времени, Марка дёрнула за рукав среагировавшая Василиса, и теперь они оба сидели пригнувшись, пытаясь что-нибудь разглядеть между щелей, что удивительно, без пыли.       На полу мелькнула тусклая полоса света от свечей в коридоре и так же быстро исчезла, как и появилась. Совсем рядом раздались голоса:       — Ну и какого чёрта, тупая фейра? — сказал, по мнению прячущихся ребят, парень. Василиса возмущённо вскинулась на "фейру", начиная с тихого "Ах ты...", но Марк умоляюще приложил палец к губам, и девушка обиженно замолкла.       — Пожалуйста, выслушай! — взмолился на том конце девичий голос. — Один эфер, Марк, пожалуйста: я чувствую, что он мне очень нужен.       Марк за стеллажом распахнул глаза, переглядываясь с такой же шокированной Василисой, и оба ещё яростней стали всматриваться в едва различимые фигуры. Увы, они смотрели с неудобного ракурса, и через книги разглядеть говорящих не удавалось. Василиса тихо шикнула отвлёкшемуся парню и на корточках поползла через большой проход. Теперь Марк с ужасом смотрел уже на неё, но Огнева только помахала рукой, подзывая его, и он с мученическим вздохом полез, кляня свою нерассудительность и одновременно здравый смысл.       — Вот именно, что нужен тебе. Какого чёрта ты меня позвала-то, а не своего придурка Драгоция? — теперь видимый другой Марк навис над другой Василисой, а настоящие для себя ребята смотрели на копии с ужасом, не узнавая себя в мило растрёпанных рыжих волосах и наивном взгляде, готической мужской рубашке и кожаных обтягивающих брюках.       На "придурке Драгоции" Марк, сидящий за стеллажом, хмыкнул, и Василиса убийственно на него посмотрела, так что парень быстро сник.       — Потому что ты тоже мне нужен! — в отчаянии крикнула другая Василиса, а настоящая красочно прикрыла рукой глаза, прошептав, будто за ту себя была в ответе:       — Ну кто ж парню-то в этом признаётся...       Теперь шикнул Марк. Огнева примирительно подняла руки, и оба продолжили смотреть.       — Ты мне по гроб жизни должна будешь, — теперь скорее пытался отговорить стоящий на дорожке лунного света Марк, пока другой за стеллажами пытался узнать в нём себя.       — Если надо будет — буду, — упрямо стояла на своём Василиса, и в конце концов Ляхтич сдался.       — Я вгоню тебя в гроб, фейра, и спляшу на твоей могиле, — угрожающе прошипел он, доставая стрелу.       — Всего лишь за эфер? — жалобно спросила Василиса, тоже не мешкая и вызывая флёр.       — Заткнись. И не свети мне в глаза своими долбанными циферками, — прошипел Марк, тут же начиная игнорировать девушку, сосредотачиваясь на эфере.       А за стеллажами Василиса и Марк не могли обрести дар речи, наблюдая, как другие они вызывают те же эферы, которыми ребята открывали потайную дверь; только у той Василисы не было стрелы, зато она прекрасно управлялась с флёром.       Сначала Марк почувствовал лёгкое головокружение, потом и девушка рядом с ним схватилась за одну из полок, а после им обоим сдавило грудь, и в лицо брызнул яркий, пропитанный спокойствием и теплотой солнечный свет. Парень распахнул глаза. Они сидели в том же ряду по левую сторону от главного прохода, за вторым стеллажом от входа в библиотеку, но теперь это был родной стеллаж, пыльный, косо поставленный, принадлежащий только Марку в этом Эфларусом забытом помещении, но ведь родной!       Василиса радостно подпрыгнула, правда, больно ударившись плечом о следующий ряд, который тянулся слишком близко. Ребята начали выбираться, выходя на пыльную, тёплую и забытую площадку с парой старых читальных столов, одновременно взглянули за окно, в котором мерцал только приближающийся закат, и теперь уже торжествующе вскрикнули.       — Ура! — пропела Василиса и со смехом прыгнула на шею Марку. Тот с улыбкой пригнулся от неожиданности, но Огнева уже ослабила хватку, просто держа парня за плечи.       — Поздравляю? — неуверенно улыбнулся Ляхтич, и Василиса снова засмеялась, легко и даже облегчённо.       — Кхм, да, — улыбнулась она, неловко убирая руки, а потом сама прервала смущающую паузу: — Ну что, нам нужно ещё проверить, точно попали ли мы в наш мир!       — Идём искать клонов?       — И опрашивать всех вокруг, помнят ли они недотрогу-Марка! — Смех звонкими переливами раскатился по наполовину солнечной библиотеке, а после глухо ударила дверь, оповещая о привычном опустении. ***       — Что читаем?       — Ох! — Марк воскликнул, чуть не свалившись с подоконника, пока Василиса, подкравшись сзади, с любопытством заглядывала ему за спину, и с опаской спрятал книгу за спину.       — Что-то не так? — вскинула бровь Огнева, наблюдая за привычно нервничающим парнем, стоящим теперь растерянно посреди коридора, метающим взгляд от окна к двери своей комнаты, около которой ребята и находились.       — Да нет, не то что бы... — протянул Марк, неуверенно сутулясь, пожимая плечами.       — Так в чём дело? Не камасутру же читаешь, — хихикнула Василиса, которой такая нервозность парня была уже в привычку. Это выглядело даже как-то... мило.       — Н-нет, не её. — Марк отвёл глаза в сторону и приказал им там постоять.       — А что тогда? — с подозрением спросила девушка, удивившись такому странному ответу.       — Не будешь смеяться? — вскинул взгляд Ляхтич, неуверенно вытаскивая книгу из-за спины.       — Если это не камасутра, то не буду, — заверила Василиса и протянула руку. Марк вложил туда книгу и снова опустил глаза. — Это же... остальского автора, да? — девушка с весёлым смешком улыбнулась, но тут же исправилась под обиженно-осуждающим взглядом парня. — Эй, я не из-за того, что она с Осталы. Это же не запрещено.       — Но все почему-то смеются над этим, — хмуро заметил Марк.       — Жители Эфлары считают остальцев ниже себя по классу, хотя это несусветная глупость. Разве можно с помощью часодейства, например, заставить м-м-м... — Василиса взглянула на оборот книги, — Жюля Верна полностью погрузить читателя в придуманный мир? Я его, кстати, когда-то читала, — весело хмыкнула Огнева, но посмотрев на слегка стушевавшегося парня, хотя и не смущающегося теперь, с улыбкой вздохнув, спросила: — Не любишь, когда над тобой смеются?       — Скорее, не знаю, как вести себя, ведь любое действие высмеют, — пожал плечами Марк, шутливо-жалобно взглянув исподлобья, хотя слова его были не совсем шуткой.       — Ну, наверное, с этим надо родиться... Но не волнуйся, я тебя, если что, в обиду не дам, моя принцесса. — Василиса засмеялась, и парень только покачал головой, пряча улыбку.       — Почему ты так добра ко мне? Я же видел, какая ты с другими. Это я, кстати, тоже систематизировать не могу, — спросил Марк, понизив голос из-за скрываемой обиды от такой неудачи. Василиса только фыркнула, закатив глаза.       — Да не надо ставить людей под шаблоны. Ты-то, например, тоже не всегда пай-мальчик, а иногда и спорить с тобой я не могу, потому что ты не оставляешь мне шансов в этой своей вежливой манере язвить... Но почему я не слишком издеваюсь над тобой?.. — Василиса вдохнула, будто желая сказать что-то важное для неё, но в последний момент передумала и ехидно, как и всегда у неё получалось, улыбнулась: — Может, это тоже вид издевательства?       Марк тоже улыбнулся в ответ, не понимая никаких нечаянных намёков, потому что привык смотреть не на грани людей, а на их основные черты; поэтому, видимо, он и не так хорошо разбирался в людях, как Василиса.       — Тогда ты выбрала ужасную жертву, — парень хмыкнул, приглашающе отворяя дверь своей комнаты: там они ещё не были, да и это было даже значимее библиотеки. Василиса это прекрасно понимала, тоже оставив в своём плане "развлечений" комнату на потом, но лишь звонко протянула, якобы расстроившись:       — И что, мы сегодня никуда не пойдём?       — Моя комната — это "никуда"? — Марк хмыкнул: — Давай-давай, иначе мы точно разрушим замок.       — Заманчивая идея...       — Ох, с тобой каждый день превращается в катастрофу! ***       Марк не знал, перерождается ли некий страх перед Василисой во что-то новое, будут ли они друзьями или нет, и уж тем более не мог представить, что ко своей очереди ему приготовит девушка. Да, она говорила ему не судить предвзято, но что может поделать с собой человек, который привык различать людей по цветам, а не по смешанной палитре? Марку нужно было время, чтобы адаптироваться, привыкнуть, ведь он только начал хоть немного понимать, как считал сам Ляхтич, эту рыжую бестию, но она преподносила ему новые сюрпризы, показывая, что может быть не только стервой. И это сбивало с толку, а Василиса всё не давала времени на продых, чтобы хоть как-то влезть в привычные рамки одиночества, и самым тревожным теперь было не стремительное нашествие девушки в жизнь Марка, а то, что его это уже не пугало.       Каждую ночь, ложась спать, Марк думал о Василисе. Он думал о ней и раньше, не только эту неделю, но теперь она была не недосягаемой проблемой, а такой же загадкой.       У Василисы был парень, с которым она не встречалась. Она приоткрыла тайну флёра, но не до конца. Она не рассказывала про лист, который всё ещё лежал у Марка.       Марк ненавидел тайны. Он постоянно от них избавлялся, раскрывая, потому что это было единственное, от чего он мог избавиться: не от Василисы Огневой, не от робости, странной симпатии рядом с ней, не от осознания того, что он уже не сможет вернуться к прежней жизни, — потому что после этого рыжего тайфуна он своего беспристрастного одиночества не выдержит.       Марк не знал, правда, нужен ли будет ему в этом одиночестве кто-то ещё, кроме Василисы.