А нечего Демонов обижать

Когда я услышала, как за Сташи закрылась дверь, я глубоко вздохнула, радуясь, что не чувствую сильной боли. Майя обеспокоенно глядела на меня, а Блазард шевелился где-то под кроватью. - Блазард, прекращай дуться и вылезай оттуда. Пылесборник – неблагодарная работа, уж поверь, - он замер, а я поджала губы. - Ты злишься? – раздалось из-под кровати. - Вообще-то, - начал бурчать шурмен, вылезая с моей стороны, - это я должен на тебя злиться, а не наоборот. Иногда я забываю, насколько хорошо он способен чувствовать мои эмоции. Либо это происходит само собой, либо он просто не сознается, что каждый раз нагло ковыряется в моей голове, улавливая эмоции. - Я буду злиться, пока не пойму, почему ты злишься на меня, - я хотела скрестить руки на груди, но когда дернулась, боль от ран меня отрезвила, и я осталась сидеть, как сидела, переживая болезненный и неприятный приступ. - Санни, - обеспокоенно прошептал Блаз и подскочил к кровати, садясь и складывая лапы рядом со мной. - Я в порядке. Ребра все еще не болели и ладно. Спину и плечо можно пережить, учитывая, что за свою жизнь я травмировала их чаще всего остального. Можно сказать даже, что привыкла. Майя осторожно сжала мою ногу, которая тоже не давала о себе знать. Я же только улыбнулась девочке, мелко кивая и, задержав дыхание, откинулась на подушки, сразу выдыхая, расслабляясь. Рука почти не слушалась, но я все-таки ее подняла и сняла с головы Блазарда небольшой клубочек пыли. - Какой же ты дурачок, Блаз, - сказала я, и шурмен тут же вывернулся из-под моей руки, порыкивая в порыве злости. Майя в этот момент предпочла отодвинуться. - Сама не лучше! – воскликнул в это время шурмен, отходя от кровати всего на несколько шагов. - Если ты решила рассказать все Майябель, почему сразу не рассказать все господину? Так разве не проще? - Ты рехнулся?! – взвизгнула я, напрягаясь и сдерживая голос, потому что в один момент стало больно. – Ты думал вообще, что он сделает, если узнает? Да он убьет меня! – попытку взмахнуть руками пришлось сдержаться. - Или попытается это сделать! Нет уж. Для меня сегодня травм предостаточно. Мало того, что мне плечо проткнули, так еще и отбили все, что было можно! Пока хватит. Как только я решу, что мне надо отбить еще какие-нибудь органы и сломать кости, я сообщу, - я выдохнула. - Уж очень на это надеюсь! – громко, на грани визга проговорил Блазард, и мы уставились друг на друга. Смотрели не долго, я не выдержала первой и, закрыв глаза рукой, начала смеяться, Блаз же последовал за мной и уже вдвоем, перебивая друг друга, мы ухохатывались, пока у меня не заболел живот, и я фактически насильно себя не остановила. - Господи… - я быстро вытерла глаза. – Блаз, прости, что не посоветовалась с тобой. Это было спонтанное решение, но, я надеюсь, что не пожалею об этом. Майя, - сказала я, смотря на девочку, что мило улыбалась, наблюдая за мной, - я хочу спросить еще раз, сохранишь ли ты в секрете то, что я все понимаю и… - Я уже сказала, - все еще улыбаясь, произнесла девочка, меня перебив. – И я рада, что вы мне открылись, - девочка опустила глаза, вздыхая, сжимая руки в кулаки. - Я давно хотела поговорить с вами. Почти сразу после того, как увидела ваши тренировки, но не могла выбрать момент, - она задрожала, крепко зажмурилась, затрясла головой, словно отгоняла от себя плохие мысли. Мне хотелось дотянуться и попробовать ее успокоить, но я понимала, что будет больно. - Майя, - позвала я и все-таки подалась к ней, и коснулась ее рук, сдерживая болезненную гримасу. – Я боюсь… Сташи может прийти в любой момент, но если это срочно, я слушаю тебя. - Нет… Нет, я понимаю, - Майя выпрямилась и, замотала головой еще сильнее. – Я подожду, пока вы не почувствуете себя лучше. - Идет, - отозвался Блазад и я, на секунду посмотрев на дверь в комнату, услышав, как открылась входная, взглянула на Майю, на ее улыбку, на то, с какой поддержкой она смотрела на меня. Сташи постучал и, не дожидаясь позволения, вошел. Майя быстро поднялась и поклонилась мужчине. Он же кивнул ей. - Майя, присмотришь завтра за Санни? - Я могу и сегодня, Ваша Светлость… - сконфузилась девочка, боясь поднять глаза на своего правителя. - Сегодня я сам справлюсь. А завтра мне нужна будет твоя помощь. - Я поняла Вас, - Майя вновь поклонилась, только уже сильнее и замерла не разгибаясь. - Отдохни сегодня хорошенько. - Хорошо. - И присмотри за матерью. - Да. - Можешь идти. - Да, - вновь произнесла девочка и выпрямилась. Она обернулась и, видимо поддавшись эмоциям, кинулась ко мне, крепко обнимая за шею и шепча на ухо: «Удачи». Я сжала ее плечо здоровой рукой и улыбнулась, когда девочка отстранилась. Чуть кивнув, она убежала, плавно огибая своего правителя, громко закрывая за собой дверь. - Блазард, сейчас я все объясню, и ты тоже должен будешь покинуть комнату. Тут не должно быть никого кроме нас, понятно? Можешь остаться в гостиной, но чтоб в комнату до утра ни ногой. - Конечно, господин, - Блазард кивнул и взглянул на меня. Шрамированные брови шурмена приподнялись, делая его мордочку сочувствующе-жалостливой. Сташи же, во время наших гляделок, присел рядом со мной на кровать, сжал мое бедро рукой и заставил смотреть на себя. - Послушай меня внимательно, Санни. Когда Блазард уйдет я не смогу уже ничего тебе сказать. - Я слушаю, - тихо проговорила я, опуская взгляд на свои сжатые в кулаки руки, чувствуя себя максимально неуверенно, особенно после того как открылась Майе. Это казалось неправильным. И это было подло. Но, черт… Дурацкий страх все равно был сильней… - Когда Блазард уйдет, я надену тебе на палец кольцо, - Сташи показал мне на раскрытой ладони это кольцо. Тонкий серебристый ободок с мелкими надписями, которые я не могла разобрать и огромным зеленым неровным камнем. Словно часть породы впаяли в металл. Камень переливался, сверкал мелкими золотистыми вкраплениями. Был безумно красивым. – Это кольцо моего рода. Оно называется Деершерин, - демон улыбнулся. - Это особый магический камень, а вместе с рунами, что выгравированы на кольце, он становится еще более особенным. С его помощью я могу проникнуть в твой сон и оттуда мы закроем брешь, через которую тот красноглазый демон просачивается в твои сны. Когда брешь будет закрыта, он больше никогда тебе не присниться. - Никогда? – я с надеждой посмотрела на Сташи. - Никогда, - кивнул он. – Клянусь, - демон вздохнул и улыбнулся, но вновь стал серьезным. – Теперь еще один момент. Сегодняшняя ночь будет для тебя очень тяжелой, Санни. К сожалению, раны от кальбал имеют такое свойство, даже несмотря на лечение. Боль вернется сегодня, будет плохо. Хуже, чем было, но эту ночь надо будет перетерпеть. Поэтому я буду с тобой и постараюсь сделать ее легче. - Я надеялась, что… - начала говорить я, но не смогла договорить. Понимание того, что придется вновь переживать эту дикую боль, еще и усиленную в несколько раз, ударило по мозгам. Сильная боль и, скорее всего, дикий сон. Выдержу ли я? - Если эта ночь такая тяжелая, почему не подождать с закрытием бреши в моих снах? Почему так необходимо сделать все за один раз? - Потому что, если тот демон жив, а я так подозреваю, что он жив, может стать хуже и, если он прорвется слишком далеко, если он уже прорвался далеко, ты будешь видеть его не только во снах, - Сташи провел по моей щеке рукой. Она была такой горячей, что я прикрыла глаза, поддаваясь за ней. - Кальбала в данном случае была лишь толчком, для того, чтобы сломать барьеры в твоей ауре, - он провел большим пальцем по моей скуле, коснулся родинки и, задержав на мгновение палец, убрал руку. - Брешь надо закрыть как можно скорее. Пока не стало поздно. Кто знает, насколько она уже большая. - Я поняла тебя. Но, как найти ее? - Когда будем на месте, подумаем как. Веришь мне? – вновь спросил Сташи, заглядывая мне в глаза. Я кивнула. Верю. Правда верю. Сташи чуть крепче сжал мое бедро и взглянул в окно. Небо начало темнеть, солнце почти скрылось за лесом. День заканчивался. Это был долгий день… В носу противно защипало, на глаза навернулись слезы, но я постаралась их сдержать. Полагаю, у меня еще будет много времени, чтоб расклеиться перед демоном. - Мне нужно сделать еще кое-что, - не поворачиваясь, произнес он. - Ты подождешь? Я на минуту. - Конечно, - не смотря на меня, демон вышел, и я громко всхлипнула, закрывая рукой рот, лишь бы больше не издавать таких звуков. - Что случилось? – Блазард быстро запрыгнул на кровать, перескочив через меня и приблизился, укладываясь на ноги передними лапами и, осторожно, потянувшись к лицу, языком он стер огромную слезу, что уже бежала по щеке. - Мне так противно от того, что я обманываю его, - я замотала головой, пытаясь одной рукой вытереть глаза. - Сташи старается мне помочь, а я… А я так нагло вру ему в лицо. Это неправильно, но мне так страшно… - Не плачь, - шурмен вновь поднялся и вновь облизал мою щеку. – И меня прости. Я знаю, что Господин будет очень недоволен, но тянуть не стоит. Чем больше пройдет времени, тем сложнее будет. Да и, кто знает, при каких обстоятельствах он узнает обо всем. - Я понимаю, но… Не могу, - я покачала головой, зарываясь пальцами в шерсть шурмена. Блаз опустил голову, прижимая ее к моему животу, подставляя правое ухо под мои пальцы. - Все будет хорошо, - произнес он на французском, и я сразу поняла, что Сташи уже близко. - Я не хочу, чтобы ты уходил… - И я не хочу, но так надо, - он поднял голову и, заглянув мне прямо в глаза, легко пихнул меня лбом в живот и, показывая клыки, видимо улыбаясь, поднялся. Я все еще не убирала с него руку, удерживая ее на пушистой спине. – Все будет хорошо. Зверь уткнулся мокрым носом мне в щеку, резко выдохнул и, когда открылась дверь, спрыгнул с кровати, обернувшись в проеме, кивнул и вышел из спальни, Сташи же зашел и плотно запер дверь. Он привалился к ней, замер, смотря куда-то вниз на собственные ноги. Не одной мне было неуютно. Я не могла смотреть на него и чувствовать свой обман. Как же все это было глупо… Я открыла рот, хотела что-нибудь сказать, но горло так сдавило спазмом, что стало больно. Я выдохнула со свистом и отвернулась к окну, сдерживая новые слезы. Как же это глупо! Господи, почему так?! Сташи, услышав, видимо, этот чертов свист, быстро оказался рядом и повернул мое лицо за подбородок к себе. Наверное, он принял мои мокрые глаза за страх перед этой ночью, потому что он слишком спокойно стер влагу с моих ресниц и улыбнулся. Мне же стало только хуже, он старался поддерживать меня, но я чувствовала лишь вину. Вину за свое вранье. Я закрыла рот рукой, сильно наклонилась, так, что волосы закрыли лицо. Сташи же подвинулся вперед, ближе, провел своими руками по моим волосам, убирая пряди с лица и обнял, позволив уткнуться в плечо. Не знаю, сколько мы так просидели, но, когда я уже успокоилась, на улице было достаточно темно. Думаю, на небе было бы видно звезды, если б не свет в комнате. Возможно, я бы сейчас подошла к окну и выглянула наружу, посидела бы на широком подоконнике, смотря на звезды, в который раз поискала бы знакомые созвездия, но, к сожалению, на данный момент я уже с трудом сидела. Не могу понять, то ли я так устала, то ли это начинает возвращаться боль. Я дернула Сташи за край рубашки и показала на окно рукой, делая движение кистью, будто задергивая штору. Демон правильно меня понял и, поднявшись, быстро поступил так, как я просила. Он на мгновение замер у тяжелой ткани, но быстро вернулся и, откинув легкое одеяло, сел на свободную половину кровати, придвигаясь ко мне. Было очень неловко. Я видела по его глазам. Он протянул мне руку, ожидая пока я подам свою. Я колебалась. Было страшно. Теперь мне действительно становилось страшно, но не из-за моей тайны, а из-за того, что меня ждало сегодня. Я увидела, как на весу дрожит моя рука, когда он бережно сжал мои пальцы, погладил тыльную сторону руки. Кольцо, что демон надел на средний палец было мне велико на пару размеров точно, но, стоило Сташи его отпустить, ободок сжался, плотно обхватив палец, а сам камень замерцал и быстро потух. Почему-то появилось предчувствие, что теперь я не смогу его снять, но я отогнала эти мысли. Мы посмотрели друг на друга. Я заглядывала в его темные глаза. Не знаю, что хотела там отыскать, но один взгляд демона действовал на меня успокаивающе. Сташи не отпускал моей руки, он осторожно водил большим пальцем по тыльной стороне моей ладони, не отводил взгляда. Я переплела наши пальцы, сжала чуть сильнее, ощущая легкий дискомфорт от этого, но, я чувствовала, что мне нужно это. Я чувствовала, что мне нужна поддержка, что одна я не справлюсь и не справляюсь, если быть откровенной, хотя бы с самой собой. Он нужен мне. Может даже слишком... Сташи слабо улыбнулся, потянулся свободную руку, высвобождая другую и, осторожно обхватив, упал вместе со мной на подушки, прижимая. Свет отключился, и комната погрузилась в кромешную темноту. Я задержала дыхание, напряглась, но вскоре успокоилась. Уткнулась куда-то ему в ключицу носом, вдохнула его запах. Он был таким знакомым, каким-то родным, успокаивал. Не знаю почему. Успокаивал так же, как темный взгляд, как руки, что так крепко прижимали. Однако, несмотря на все это, от самой себя было тошно, но произнести даже одного слова я не могла. Горло каждый раз сводило спазмом, когда я только пыталась напрячь связки. Сташи гладил меня по спине, осторожно, не причиняя боли. Он шептал мне на ухо, что все будет хорошо, что я молодец, явно не рассчитывая, что я что-то пойму, но я ведь все понимала. Было тошно и противно. Кое как подняв больную руку я просунула ее под руку Сташи, что лежала на моей талии и сжала на его спине рубашку, прижимаясь к нему сильнее. Мужчина замер, напрягся и вдруг, выдохнув, он чуть приподнял ногу, я сразу просунула туда свою коленку, позволяя Сташи сжать ее ногами. Я долго гуляла рукой по его каменной спине, долго не могла успокоиться и улечься без движения, пока не сообразила, что мне было нужно. Еле подхватив его рубашку задеревеневшими пальцами, я вытянула ее из-за его пояса и просунула ледяную кисть под ткань, коснулась его горячей упругой кожи. Сташи сразу напрягся, скорее всего, от холода, но ничего не сказал, лишь сам вытянул оставшуюся часть рубашки из-за пояса, одной рукой быстро расстегнул кнопки, потянув полы в сторону, и откинул их за спину. Притянул меня к себе еще ближе, хотя даже не знаю, куда уж было ближе. Я от неожиданности охнула, Сташи сразу расслабил хватку, но я не отодвинулась от него, а наоборот, прижалась к нему, коснулась его кожи губами, чувствуя, что так правильно, что так было нужно, проводя рукой там, где у него билось сердце. Билось быстро. Конечно же, я не привыкла кидаться на первого встречного мужчину, но, где-то внутри я чувствовала, что, несмотря ни на что, я веду себя правильно, что в этом нет ничего зазорного, словно я давно знакома с демоном, словно мы давно вместе. В душе разлилось знакомое тепло, когда я почувствовала его губы на своих волосах. Его правая рука поднималась с моей талии вверх, задирая свободную рубашку. Он остановился на плече, словно проскочил его, коснулся шеи, пальцы замерли на щеке. Мужчина провел пальцем по моим ресницам, завел руку на затылок, надавил, заставив запрокинуть голову, и я почувствовала, как он целует меня. Сухие, но такие горячие губы смяли мои, прижимаясь так крепко, словно я могла в любой момент куда-то убежать или исчезнуть. Сташи отстранился, тяжело дыша. Я почувствовала, как он тряхнул головой. Верно, сейчас не время. Еле контролируя руку, я нашла его губы, коснулась их кончиками пальцев и, преодолевая пока еще легкую боль, приподнялась, дотянулась до них, прижалась на мгновение и отстранилась только для того, чтобы вновь лечь в его объятиях, прильнуть к горячему телу. Мужчина вновь прижался к моим волосам губами и, устроившись поудобней, расслабился и замер. Скоро я почувствовала, как сердце под моей рукой замедлилось. Он уснул. Рука на которой я практически лежала, соскользнула, упала рядом, вторая же все ещё была на моей талии, но уже не сжимала. Не знаю, когда и как уснула я сама, но это все-таки произошло. Глаза я открыла уже в совершенно другом месте. Мои ноги утопали в песке. По правую руку плескалось идеально голубое море. Оно практически сливалось с небом, не было видно горизонта. А ещё чуть правее был огромный каменный утес, о который с характерным звуком разбивались голубые волны. Я знаю это место. Когда-то давно мы часто бывали здесь, когда гостили у бабушки. Я, мама и папа. Бабушка сюда не ходила. Было слишком далеко, а из-за возраста ей было сложно преодолевать такое огромное расстояние. Да и дорожка к пляжу была настолько крутой, что даже я несколько раз чуть не навернулась при спуске, хотя я всегда стараясь делать это аккуратно. Как же давно это было, сколько лет прошло, как мы выбирались сюда последний раз? Даже вспомнить не могу... Тринадцать мне было, может пятнадцать, а может и вовсе лет десять. Не могу вспомнить... Хотя, кажется, последний раз был незадолго до того, как меня похитили, значит, все-таки, около тринадцати. Я покачала головой, отгоняя плохие мысли и вгляделась вдаль. Вдруг почувствовала на своем плече чью-то руку. Громко вскрикнув, я отскочила в сторону, сразу оборачиваясь и с облегчением выдыхая, кидаясь к Сташи и ударяя его кулаком по груди. Что слону дробина. - Не смей меня так пугать! – не своим голосом вскрикнула я. Хотела уже продолжить ругаться на него, но мужчина засмеялся и, схватив за плечи, притянул к себе, сжимая в объятиях, заглушая все мои возмущения. - Ты просто невозможен... - прошептала я, отстраняясь, смотря в его хитро прищуренные глаза. Он был невероятно собой доволен. - Пугать тебя одно удовольствие, - сказал он и, наклонившись, прижался к моим губам. Пускай я не чувствовала прикосновений, ведь это был сон, но мне было безумно приятно просто осознавать, что сейчас мы здесь вместе. Что поцелуй становится все жарче. Было безумно приятно тянуться вверх, подниматься на цыпочки, прижиматься к мужчине, понимать, что тебе не дадут упасть. Громкий высокий голос ударил по ушам, нарушая тишину, и мы со Сташелореном отстранилась друг от друга, заглядывая в глаза. Я просто развернулась в его руках, прижимаясь спиной к широкой груди. Увидев девочку перед собой, я задрожала, попыталась сделать шаг назад, но там был Сташи. Его руки только сильнее сжались на моих плечах. Не узнать меня в 13 лет было сложно. Практически белые, безумно кудрявые волосы были завязаны в высокий хвост, который подпрыгивал при каждом шаге. На мне были любимые короткие синие шорты и белая майка, полностью открывающая спину, на которой где-то между лопаток виднелись две неровные полосы родимых пятен, таких же, как у мамы. Я широко улыбалась. Добежала до середины пляжа, прыгая ногами в рыхлый песок, широко улыбаясь, подняла руки к небу. - Привет, Ветерок! - громко крикнула я и вокруг вдруг, поднимая частицы песка в воздух, действительно закружил ветер. Я видела как прозрачные, практически незаметные потоки вились вокруг моих ног, прошлись, лаская, по телу и закружили у распростертых, словно в ожидании объятий, рук. Я громко засмеялась, когда невидимые плети скользнули на шею, поднимая кудри, щекоча. - Хватит! Я пыталась отстраниться, даже убежать, но ветер просто сбил меня с ног, и я покатилась по песку, скукоживаясь в позе эмбриона, не переставая при этом заливисто смеяться. Только когда на склоне появились мои родители, ветер отстал от меня и набросился на отца, который, как и я, громко засмеялся, только в сравнении со мной, малышкой, его смех был тяжелым, раскатистым, словно гром. Папа был в своих любимых спортивных цветастых гавайских шортах, они открыли его накачанное тело. Он любил покрасоваться перед другими, особенно перед девушками, чтоб потом подойти к маме и показать всем бабам, что он занят, что любит маму больше жизни. Его рыжие кудри, как у меня, были туго затянуты на затылке. Ветер слегка их растрепал, заставив мелкие пряди выскочить. - Иди, гуляй, проказник, - пожурила пальцем мама, улыбаясь, и Ветерок что-то насвистев ей на ухо, вскинув льняные волосы, чуть не унес белую шляпку, приподнял полы рубашки и умчался куда-то мимо меня и Сташи. - Ты помнишь это? - прошептал демон мне на ухо. Я покачала головой, не отрывая взгляда от маленькой себя, как она резво подскочила на ноги, отряхнулась от песка и, подбежав к матери, выхватила из ее рук покрывало, быстро расправила его на песке неподалеку. Мне не терпелось куда-то бежать. Я не помню куда. - Почему я не могу этого вспомнить... - прошептала я, ощущая при этом, как Сташи наклоняется и касается моей щеки губами. - Не переживай из-за этого, - все тем же шепотом сказал он. – Может, ты ещё вспомнишь. - Больше половины моей жизни? - грустно усмехнулась я. - Хорошо, что я хоть во снах вижу... Себя. - Мама, спорим, я заберу твою шляпу даже тебя не коснувшись! - вскрикнула маленькая я, когда мама только подошла вместе с отцом. - Просто скажи, что... Еще даже не дослушав мать, она сорвалась с места, вприпрыжку добежала до утеса и, остановившись на мгновение, подпрыгнула, цепляясь за торчащие камни, а там, по крошечной тропинке, прижимаясь к камням, боком, дальше вверх. На вершине вновь налетел ветер. Она раскинула руки в стороны, наслаждаясь прохладными потоками, что опутывали со всех сторон. - Вот неугомонная, - засмеялась мама, наблюдая за мной. На миг, прижавшись к отцу, она отошла и, сложив руки на груди, замерла, наблюдая за мной, как я кружусь на месте вместе с прозрачными потоками, как весело я смеюсь, смотря куда-то перед собой и видя что-то, что другим не доступно. Ни я, ни демон не могли слышать, что малышка сказала, но когда девочка вдруг разбежалась и на полной скорости понеслась к краю утеса, я, кажется, взвизгнула, закрывая рот руками. Она летела вниз спиной, но практически над самой водой вдруг развернулась и, на больших, белых, словно снег крыльях, кажется, даже коснувшись соленой воды, взмыла в воздух. Где, раскинув в стороны белые перышки, эти крылья раскрылись во всей красе, играя искрами магии на солнце. - Этого не может быть… - прошептала я, смотря на саму себя в тринадцать лет. – Не может… Малышка тем временем пронеслась мимо, чуть не задев белым крылом, целясь куда-то прямо в маму. В метре от нее, девочка коснулась ножками песка и, оттолкнувшись, взмахнув невесомыми крыльями, схватила белую шляпку, перелетая через женщину и, вновь оттолкнувшись от песка, взмыла в воздух, где и зависла, слегка покачиваясь при каждом взмахе крыльев. Она гордо на вытянутых руках подняла белую шляпку, громко смеясь. - Получилось! - Ах ты… - прошептала мама, я сразу же уставилась на нее. Не представляю, как я выглядела, но, уверена, глаза мои были огромными. Женщина широко улыбалась, она взглянула на мужа, который с кряхтением поднялся с покрывала. - Я прямо за тобой, милая, - сказал он, отряхнул руки и начал разминать плечи. - Поторопись. Сделав пару шагов назад, мама резко разбежалась и вдруг тоже оказалась в воздухе на таких же, как у меня белых крыльях. В небе начало твориться что-то невероятное. Маленькая я, словно отталкиваясь от воздуха, носилась то в одну сторону, то в другую, а прямо за мной, летала моя мама, рассекая воздух невесомыми, белыми крыльями, с которых с каждым взмахом опадали белые перышки и растворялись не долетая земли. Я все стояла в объятиях Сташи и пыталась переварить то, что вижу. Это был дикий сюрреализм. Такого не могло быть! Я понимала мозгами, умом, что подобное невозможно, на Земле уж точно, но, сердце говорило, что это все правда. Оно так стучало в груди, что я не сразу заметила, что Сташи пытается до меня достучаться. Стоило только отреагировать, как он махнул головой на отца, который как раз закончил разминать плечи и, развернулся к морю, над которым и кружили белокрылые ангелы. Папа усмехнулся и побежал, пара шагов, он согнулся, коснулся руками песка и, в следующий момент вместо отца по песку бежал огромный неизвестный мне зверь. Он расправил рыжие, чернеющие на кончиках крылья и взмыл в воздух. Я не выдержала, кажется, тихо закричала в собственные руки и осела, наклоняясь вперед, почти касаясь лбом песчаного покрывала. - Санни! – воскликнул Сташи и сел рядом, заставил разогнуться. – Санни, посмотри на меня! – твердил он, но я не могла открыть глаз. Этого просто быть не может. Такое не могло происходить со мной! - Очнись! – закричал он и тряхнул меня. Я раскрыла глаза, сморгнула огромные слезы, повернулась к морю. В небе кружили три фигуры. Та, что была зверем, моим отцом, поднырнула под крылатую малышку, усадил ее себе на спину. Девочка громко засмеялась, обхватив его пушистую шею руками. Белые крылышки растворились, словно их и не было и, вместе они приземлились недалеко от моря. Зверь прямо на моих глазах начал изменяться, шерсть, словно впиталась в кожу, а звериные конечности плавно перетекли в человеческие руки и ноги, вот уже это был папа, поддерживающий меня под коленками. Я опять взвыла, закрыла руками лицо, почти крича от той боли, что разрывала сердце. - Санни, тише! – просил меня Сташи, но я вдруг начала кричать: - Я не помню, возможно, самые счастливые моменты своей жизни! - Это не так, солнышко, - произнес он, но я только отмахнулась. - Посмотри на меня! Я... Я не помню, чтобы я так улыбалась. Настолько открыто, настолько беззаботно. Я не помню больше ни единого раза. Я просто все забыла... - Санни, не надо так убиваться... - Не надо... Легко сказать! – я заставила себя глубоко вздохнуть, утерла слезы, смотря на мокрые разводы на руках. - Просто представь, что вдруг ты все забыл, - уже спокойно сказала я, - ты забыл, кто ты, что ты можешь, ты забыл о своей семье, брате, сестре, родителях, друзьях. Забыл, что на тебе лежит огромная ответственность за свой народ. Забыл обо всем! - Это разные вещи, - нахмурился демон. - Нет! Нет, это не разные вещи. Посмотри, - я показала на свою семью, - они тоже владеют магией, а я не помню этого! Я не помню того, какие на самом деле мои родители, не помню, какой была моя бабушка, хотя я любила ее до безумия! Я не помню о них самого главного, Сташи. Не помню самого главного о себе... Может, то, что я тут появилась, что вдруг перенеслась сюда, что-то да значит. Может это не просто так и я, - я вновь показала на себя когда была ребенком, - знала это. Знала, что должна была сделать... Знала, что окажусь здесь. Но я не помню... Я вытерла слезы с щек и отвернулась, смотря на то, как папа поднимает меня на руках и кружит, как маленькую принцессу, коей я для него всегда и была. - Я помню их лица... - Что? - Помню их лица, когда я очнулась. Они так переживали за меня. Я первый раз видела, как плачет мой отец. Мама задавала мне вопросы, когда я уже могла нормально связать пару слов. Помню, она спросила, пыталась ли я защищаться. А я ответила, что... Сташи придвинулся ко мне, потянул на себя и я навалилась на мужчину, вновь оказываясь в его объятиях. - Я ответила, что не могла. Что я не экстрасенс, что не умею швыряться магическими шарами, что я ничего не могла сделать. Хотя сейчас, я знаю, что это не так. И сейчас я уверена, что делала все, что могла, что использовала магию, но, наверное, это не помогло. После мама ещё пару раз спрашивала у меня что-то о магии, о том, что было раньше, о детстве, но, после очередного моего ответа, когда я просто накричала на нее, когда я орала, что не понимаю о чем она вообще мне говорит, мама сдалась. Ты не представляешь, сколько боли было на ее лице, когда она поняла, что я ничего не помню. В тот же вечер, я ещё не спала, тихо вышла из комнаты, я увидела, как... Как родители ругаются. Они делали это тихо, почти не слышно, но они ругались. Из-за меня. Они не ругались никогда Сташи. Никогда до этого! Я столько боли им принесла своей дырявой головой... И сейчас... Мне так жаль. Я так сожалею о своих словах, о поступках. Ведь, сейчас все могло бы быть иначе! Все было бы иначе... - я закрыла лицо руками и громко всхлипнула, вновь давясь слезами. - Не плачь, - Сташи коснулся моего лба губами. - Здесь нет твоей вины, Солнышко, - он опять не мене нежно поцеловал меня в макушку. - Если ты не помнишь, значит, так должно было случиться. Значит, судьбе зачем-то это было нужно. - Вся моя жизнь просто разлетелась на куски, - всхлипнула я. - Я бросила все, чем занималась, перестала понимать, что хочу от жизни. Занялась тем, чем никогда и не думала до этого, просто потому что решила стать особенной. Мне не хотелось быть как родители. Я думала пойти на ветеринара, думала стать ботаником, потому что всегда любила это, любила наблюдать за мамой, за отцом, но потом... Я просто сказала: «нет». Сказала это всему и всем. Просто потому что что-то сломалось. Прошлая жизнь просто перечеркнулась, ушла на второй, а то и третий, пятый, десятый план. Стало так ... плевать. Словно ничего раньше для меня не имело значения. Все могло быть иначе. Если бы не мое похищение, если не все то, что было потом: истерики, панические атаки, отрицание всего, что было раньше. Депрессия. Все было бы иначе. Я в этом уверена, но... Я замолчала на мгновение, переваривая собственные мысли. - Но? - Но случилось так, как случилось. Сейчас я не могу ничего поменять. Я, может и говорю все это, может показаться, что я жалею, но нет. Я не жалею, что все изменила, просто потому что жалеть об этом не имеет смысла. Я не могу сейчас вернуться домой, перечеркнуть все, что уже успела сделать, чего я добилась и начать все с нуля. Хотя, конечно могу, но, - я усмехнулась, - домой то я не знаю как вернуться и не факт, что вообще вернусь. Я не знаю как… - прошептала я, опустила глаза. Смотреть на себя маленькую, такую счастливую, отчасти беззаботную, было невыносимо. Я замолчала, погрузившись в свои мысли, но Сташи долго не смог молчать. - О чем думаешь? - О том, как все в моей жизни было неправильно. У меня после похищения, конечно, появились друзья, они самые классные ребята, что я знаю, но сейчас их нет рядом... Был жених... Сташи напрягся, кажется, его руки только сильнее сжались вокруг меня. - Что с ним? - надломившимся голосом спросил он. - Хочешь вернуться к нему? - я почувствовала, как демон начал расслаблять руки, словно хотел меня отпустить. - Он умер, - сказала я, и Сташи вздрогнул, вернув руки в прежнее положение. - Почти полтора года назад. В больнице. Мы попали в аварию, машину смяла встречная легковушка. Мне повезло, потому что ремень безопасности отстегнулся во время удара, и я просто вылетела на асфальт через стекло, а Коум... - я глубоко вздохнула, смаргивая слезы. Эти воспоминания были еще невыносимей, - его смяло вместе с машиной. Врачи приехали быстро, но не смогли помочь... Он умер в больнице почти сразу, как его забрали в операционную. Я... Думаю, что если б помнила, я могла бы спасти его. Возможно, сейчас он был бы жив... Я такая бесполезная... Я влюбилась в него как дурочка, была на седьмом небе от счастья, когда он сделал мне предложение после трех лет отношений, но потом я опять все потеряла. Все, что у меня есть, я теряю… Я не могу так больше. - Тише… Тише, - шептал демон, сжимая меня в своих руках и вместе со мной медленно покачиваясь, под радостные возгласы трех человек. Вдруг, один из голосов затих и прозвучал уже иначе. - Пап, - тревожный детский голосок разрушил все веселье. Я резко подняла глаза и подскочила на ноги, чувствуя, как начинают дрожать руки, как во рту резко пересохло. - Айо, - произнес отец, скалясь, задвигая меня и маму себе за спину, - забирай Санни и уходи. - Лучше ты, - шепнула мама и, выскочив из-за спины мужа, понеслась на темную фигуру, взмывая в воздух практически перед ним и камнем падая вниз, поднимая в воздух песок.