Близость к океану

Данила теперь многое знал о Лере. Не только об актрисе Валерии Дягилевой, но и о той самой Лере, в которой с недавних пор он находил самое удивительное, что только могло в этом мире быть. Он знал, как она расчёсывает волосы – по-воробьиному подворачивает под себя одну ногу, перекидывает свою косу на плечо и расплетает её, как Алёнушка у воды. Только если Алёнушка – персонаж лирический, томный, то Лера – совершенно иная. Потому что Лера берёт расчёску и раздирает волосы безжалостно, энергично, быстро. Как можно быстрее. Не до того ей. А потом она гладкий струящийся шёлк бросает на плечи, одним движением головы поправляет так, как удобно ей. И уходит. Эту картину он множество раз наблюдал в гримёрке. Он знал, какой она пьёт чай. Чёрный с одним кусочком сахара. Зачем ему эта информация? Ему ей чай, наверно, уже не заваривать. Но вот, упорно держал в голове, как и то, что чай зелёный она презрительно прозвала «отваром ромашки». Знал, как снимает грим. Всё перед тем же зеркалом, беря в руки ватку с лосьоном, всматривается внимательно в своё лицо. Рассматривает черты, которые он уже выучил наизусть. Будто пытается вычислить, что же изменилось в ней за время спектакля, какой новый слой кожи она с себя содрала, и что ей с такой собой, другой, вступающей в новый миг жизни, делать теперь. Но он не знал, что именно в этот момент, когда он заканчивал бриться в своей ванной, на тот же самый манер разглядывая себя, она ещё лежала в своей кровати под неназойливыми, мягкими лучами солнца, и думала о нём. «- Где ты живёшь в Москве? – спросил Данила, отламывая себе очередной кусок пиццы. - Зачем тебе? – обнимая свои коленки, Лера сидела рядом с ним за столом, и полуулыбка блуждала на её губах – безмятежно, спокойно и светло. - Квартиру перекупить хочу, - он закатил глаза, и Лера ухмыльнулась. – Не знаю… ну, не можем же мы прекратить общение, когда приедем обратно… http://vfl.ru/fotos/97518fc212996907.html Она фыркнула, не дав ему договорить. Он начал опасную тему. Болезненную, тогда ещё – совершенно немыслимую. - Нет, Козловский. С такими, как ты – не дружат… Ты слишком хорош, чтобы общаться с тобой регулярно. С таким, как ты, надо поработать и отпустить». И вот где она оказалась… О том, что он сказал ей тогда в лифте, ну, о… она предпочитала не думать. Конечно, так ведь проще – «сказал о». Ну, какая с точки зрения вечности, по большому счёту, разница, что там прозвенело в воздухе, как после дождя пропитанном озоном, дальше, пока они не могли восстановить дыхание. Лера решительно не признавалась себе в том, что ей не нужны были эти слова, произнесённые вслух. Она и так всё видела в его взгляде, обращённом к ней. В середине дня Лера выводила Мышку погулять – «в траве поиграть, половить мух, размять лапы», и это он тоже о ней знал. Поэтому специально приехал в «Современник» пораньше, и, войдя во внутренний дворик, безошибочно нашёл её. Действительно, не как все женщины. Не капризничает, не подводит, не изменяет. Осень в Москве в этом году наступила рано. Подобрав ноги, Лера сидела на скамейке и ела мороженое. Простые джинсы, обычная чёрная куртка. А у Козловского сердце камнем ухнуло вниз, глухо отдало в ушах. Он даже забыл, зачем пришёл. Мышка в шлейке возилась в траве неподалёку, гоняла бабочек. Другой конец поводка её хозяйка привязала к дереву, поэтому могла в своё удовольствие подставлять лицо порывам лёгкого октябрьского ветра. Она его не заметила. Чёрт. Лучше бы она увидела его первой, они не видели друг друга несколько дней с момента, как он признался ей в любви… Спрашивается, зачем он это сделал. Она вроде бы рядом, но он не может её ни обнять, ни поцеловать. Но красивая такая, чёрт возьми, необычная, хрупкая, сильная, эмоциональная, разная, как эта самая осень – не любить её всей своей лицедейской, порывистой душой казалось ему нелепым. И если он сейчас, пока она не даст ему хоть какой-то ответ, сделает какой-то следующий шаг – чего ему так хотелось – эта красивая и разная решит, что он маньяк. Козловский нащупал во внутреннем кармане пиджака конверт, который принёс. Он придал ему уверенности. Лера услышала за спиной его шаги и обернулась. Конечно, эти шаги она узнала бы из миллиона других, но как же мало он дал ей времени! Она не ожидала. Она не была готова. И она бы снова отвернулась, закрылась, только её маленький садик, прохладный воздух, солнце, пронизывающее пожелтевшую листву, весь этот мир, в это время дня принадлежащий только ей, будто дал ей защиту. Ей так нравилось здесь. Таким родным для неё всё это было, что даже Даниле, давно и уверенно поселившемуся в её сердце, она могла дать ответ. - Привет… Лера. – Он прокашлялся. – О чём задумалась? Лера перевела взгляд на солнечные лучи за деревьями, и Данила замер, видя, как они запутываются в её пушистых изогнутых ресницах. Изумительно красиво. Девушка глубоко вдохнула и слабо улыбнулась чему-то своему, внутреннему – своей гармонии, которая ей сейчас точно от всего её могла надёжно защитить. - Здорово жить. Правда? Он ожидал услышать от неё всё, что угодно, кроме этого. Но не мог не согласиться. Сел на край скамейки, и Лера верно считала сигнал. - Смотри, как падает свет… Свет действительно падал необыкновенно. Освещённая рыжая стена здания рядом с тёмным силуэтом огромной ели, а над всем этим – яркое, высокое кобальтовое небо… Умиротворение Леры застало его врасплох. Каждый её жест, каждый взгляд он запоминал внутри себя. Фиксировал на встроенном бортовом самописце. Актёр же. Пилот Алексей Гущин. Вот и Лера посмотрела на него и улыбнулась – ей показалось, что своим взглядом он будто погладил её. - У нас тут птицы какие-то странные появились, гляди, - она кивнула в сторону ближайшего дерева. - Сороки? – предположил Данила, глядя не на птиц, а на Леру. - Сам ты сорока, что я, сороку не узнаю. Дрозды, не дрозды… а вон трясогузка прыгает, - её лицо озарилось светлой улыбкой. – А вчера ко мне в комнату бабочка залетела. Полчаса её ловила, чтоб выпустить. Козловский сдавленно выдохнул. Он сам вокруг неё прыгает уже полгода, а её счастливой делают какие-то трясогузки. И она поразительно, слишком необыкновенно для человека вписывалась в эту картину. Маленький сад любил её. Он её принимал. Ему пока что не нужно было работать театральной достопримечательностью, сюда ещё не набежали журналисты, и он был этому рад, и Лера чувствовала эту радость, и как будто пришла сюда только затем, чтобы разделить это нехитрое удовольствие с птицами и листвой. Она мечтательно, любовно рассматривала ветви и облака, и те, довольные, что наконец-то их заметили, именно их, оберегали Леру, как Белоснежку, впервые попавшую в волшебный лес. - Не совсем типичное поведение для актрисы перед премьерой спектакля, - пробормотал он, неотрывно наблюдая за её улыбкой. Кажется, последний раз она улыбалась так только там. На балконе его номера в Америке. - А я тут медитирую иногда, пока Мышка гуляет. Суета начнётся чуть позже, там, внутри… - она кивнула в сторону театра. – Надо поднакопить энергию. Я ценить моменты, беречь их… совсем недавно научилась. Она не стала говорить, что научилась не в последнюю очередь благодаря ему. В обязательном костюме-двойке, но сегодня без галстука – это надо же так любить классику. Гладко выбритый. Глядя на рельефные, скульптурно вылепленные скулы, Лера живо вспомнила, как её нежную кожу когда-то царапала его щетина. Ощущения ожили на её шее, губах, глазах, и все их немногочисленные, но сумасшедшие поцелуи будто объединились в один и атаковали её с новой силой. В любой другой обстановке Лера уже давно встала бы в стойку, удерживая себя, потому что в ней всё неизменно тянулось в его жаркие руки. Но сейчас ей нравилось, что он… такой. Притягательный, широкоплечий, желанный, безупречно прекрасный, уютный и близкий. Ставший совсем родным. - Так спокойно здесь… - негромко заговорила она, глядя куда-то вверх. – С тех пор, как мы вернулись из Штатов, я как-то стала очень сильно чувствовать природу. Всю планету. Целиком. Я же там к океану могла ходить. Сегодня рассвет был такой красивый, знаешь… розовый. Давно такого не было. – В ответ на его непонимающий взгляд она пояснила, - я люблю встречать рассветы. Видеть, как рождается новый день… это завораживает. Это настоящее волшебство, это почти что музыка. Её почти слышно. Деревья, животные, птицы, я теперь всё это совсем по-другому вижу. Это как будто Бог на земле. Это меня делает счастливой. Только люди вот… - она поморщилась. – Не люблю их. Метро, дороги, дома, провода, всё то, что мы сюда натаскали… я почти чувствую, как земля задыхается, как ей мешает это всё, как она хочет это сбросить, как не любит это. Я, наверно, вообще по мировоззрению язычница. Я… раньше этого никому ничего этого не рассказывала. А то это звучит, как будто я из секты. Данила не шевелился. Её простые слова, всё то, чему учили в первом классе, ненадолго окунули его в совсем иной мир, в её мир. Это Лера? Он только теперь понял, что его в ней тогда зацепило, ещё в концертном зале, в Нью-Йорке. Она безмятежная, истинная, красивая славянская девушка, русалка. Первородная ведунья, с живыми природными энергиями на «ты». Герда из «Снежной королевы». Конечно, ей не может быть легко с современными-то людьми… Именно такая женщина, которая ему нужна. Которая даст ему то, чего давно уже нет в нём самом… Земная и волшебная. http://vfl.ru/fotos/ddb5d8e912997992.html - Почему люди такие глупые, не понимают? – в своих размышлениях она вторила его мыслям. – Это же так просто. Так легко быть спокойным и благодарным, если слушать то, что вокруг. - Не для всех просто… - прошептал Данила, но в мирной тишине она услышала. - Мне всегда было просто. Я никогда не искала других людей. Поэтому, наверно, как была маленькой девочкой, так и осталась. Это невероятно. Только с ним такое могло быть для неё возможно – сидеть вот так рядом, по разные стороны скамейки, не прикасаясь друг к другу, но всё равно вместе. Признаваться в самом главном. Лера объяснила ему свой мир так просто, на пальцах, как не могла сделать раньше, и теперь он будто сам видел немного больше. Если она хотела его оттолкнуть, то добилась прямо противоположного. Но она, скорее всего, не хотела вообще ничего. - Как же ты со спектаклями умудряешься встречать рассветы? Голос его – мурчащий, глубокий. Лера прикрыла глаза, желая слушать его больше. - Первый плюс жить на месте работы. Знаешь, сколько я могу спать. Лера искоса взглянула на Даню, впервые не пряча, что смотрит на него. Будто не было между ними того… ну, того, в лифте. Он попал под гипноз – её и осени этой светлой, не понимал уже, что за девушка такая магическая с ним рядом, и что ему делать-то с ней. Но ответ уже был готов и лежал во внутреннем кармане его пиджака. Лера как раз доела своё мороженое, когда он придумал, что ей сказать. - Ты знаешь, я кое-что сопоставил о тебе в своей голове. – Лера в ответ на это только легко приподняла бровь. – Во-первых, ты любишь солнце и тепло. Во-вторых, ты никогда никуда не ездила отдыхать. И, как выяснилось, ты очень любишь природу. Всё вместе это может значить только одно… У меня есть кое-что для тебя. Точнее, для нас обоих. Да уж, Данила Валерьевич. Подводка для опытного артиста, выпускника школы Додина, просто отвратительная. Но уж что теперь поделать. Козловский вытащил из кармана конверт. - Только сразу говорю, не кусайся, не царапайся, не возмущайся и не убегай, дослушай до конца. Здесь два билета на элитный закрытый курорт на одном из островов Фиджи. После премьеры я планирую улететь туда на неделю и хочу, чтобы ты полетела со мной. Путёвки уже куплены, и возвращать я их не собираюсь, система «all-inclusive», так что лично от тебя требуется только сесть в самолёт, и всё. Несколько отдельных коттеджей, отдыхают там только крупные бизнесмены и известные артисты, полная приватность, так что если ты захочешь, ты там вообще никого не уви… - Козловский, ты охренел? – тихо, но внушительно произнесла Лера. Он ждал от неё подобной реакции. Был готов даже. - Я же просил, дослушай. Там… - он только полез в карман за буклетом, чтобы соблазнить Леру описанием курорта, но она резко поднялась, пряча от него мгновенно навернувшиеся жгучие слёзы: - Я не буду ничего слушать. Она не ожидала от него подобной подлости. Он мог как угодно пугать её огнём в своих глазах, набрасываться на неё с безумными поцелуями, как тогда в лифте, но никогда, никогда она не видела от него примеров такой циничности, никогда он не позволял себе по отношению к женщинам похожего хамства… - Девочек, которых на курорты возят, ты будешь себе в других местах искать. Ей до боли стало себя жаль. Случилось то, чего она и ожидала, её новый мир, построенный вокруг идеальной персоны Данилы Козловского, разрушился вмиг, но не так же рано! Не так же… Он подскочил вслед за ней: - Лер, пальцем до тебя не дотронусь! Без твоего желания, естественно... Он действительно охренел. Вот что она подумала? Как она только могла? - Да выслушай же ты меня, Лера, - он догнал её, уже наклонившуюся к Мышке отвязать поводок, и за плечо развернул к себе. – Лера… Её огромные глаза прострелили его насквозь, и он только на секунду замер, но этого хватило, чтобы она отшвырнула от себя его руку. Мышка, испугавшись порыва двух человек и шума вокруг неё, спряталась за деревом. Лера, как рыбка, только открывала и закрывала рот, а сказать ничего не могла. - Выслушай меня до конца, я тебя об одном прошу, ладно? – Данилу понесло, как в лучших его сценах в кино, когда девушку нужно было взять обаянием и нахальством. – Отдельный коттедж, две больших спальни, одна – полностью в твоём распоряжении. Слышишь меня? Я хочу, чтобы ты просто съездила со мной туда, чтобы могла снова ходить к океану, чтобы грелась на солнце. В двух шагах – СПА-центр. Массаж, термальные источники, обёртывания, прочие ваши девчачьи штуки – и всё это уже включено в путёвку, так что отказываться, сразу говорю, не имеет смысла. После премьеры у театра гастроли, тебя там нет, я отменил все свои дела специально для этого отпуска вместе с… короче, я хочу, чтобы ты была там со мной. Я всё предусмотрел. Задавай любые вопросы. Только не отказывайся сразу, не подумав… и не плачь, пожалуйста. Кончиком большого пальца он вытер слезинку, дрожащую на её щеке всю эту его пылкую речь. Он понимал, что у неё нет ни одной объективной причины ему отказать, и это придавало ему здоровой наглости. - Ты… ты, блин, точно ненормальный, - от бессилия выдавила из себя Лера. Этот нахал был прав, и она это понимала. - Полностью с тобой согласен. – Данила по-хозяйски взял её под локоток и мягко повёл обратно, к скамейке. – Ты не дала мне договорить. Если для тебя лучший отдых – это сон, то там ты можешь проспать хоть всю неделю. Правда, я тебе не рекомендую. Позволь тебе кое-что прочитать. Лера, потеряв последнюю власть над собой, отдала всё на откуп Козловскому и покорно опустилась на скамейку. Ей не приходило в голову, как поступить иначе, Данила полностью захватил её, подобно стихии. Это он умел, как никто другой… - Итак, - Данила наконец извлёк из кармана злополучный буклет и принял театральную, пафосную позу. – Зачитываю: Фиджи — самое развитое в туристическом отношении островное государство Океании. Благо, все исходные данные для этого – налицо! Более трёхсот островов поражают воображение голубыми лагунами, роскошными пляжами и холмами, покрытыми вечнозелеными лесами. Примерно на ста островах живут люди, остальные необитаемы. Здесь прекрасно проведут время любители подводного плавания и подводной охоты, - он попытался изобразить аквалангиста, - катания на досках, водных лыжах и каяках! Крупные острова интересны своей флорой и животным миром. Свадебные церемонии на островах Фиджи… ну, это пропустим пока… Вот. Ватулеле — именно там нам с тобой предстоит жить – бесконечные песчаные пляжи, пальмовые заросли и двенадцать шикарных вилл, расположенных вдали друг от друга, так что у каждой есть свой участок пляжа, естественным образом отделённый от других. Гражданам России виза на Фиджи не требуется…Таможня, транспорт… Вот, климат – на Фиджи климат тропический, жаркий и влажный. Сейчас, правда, не такой влажный, сейчас там зима, она более сухая и прохладная – ну ведь именно это нам с тобой и нужно, зачем нам тепловые удары. Вооот, самое интересное – пляжи и развлечения. Пляжи везде песчаные, самые лучшие — на маленьких островах. Приливы и отливы на Фиджи — каждый день. С утра начинается отлив, и море отступает метров на двадцать, вечером — прилив. На Фиджи каждый гурман найдет, чем порадовать свои вкусовые рецепторы, выбирая между национальной фиджийской, острой индийской, китайской, корейской и японской кухнями. Помнится, с кухней мы с тобой тоже в своё время экспериментировали. Так, национальная кухня весьма экзотична, вот ее характерные представители: «какода» — маринованная рыба, тушённая в кокосовом молоке… в общем, это уже детали. На острове Ватулеле дорог нет – ездить некуда, зато имеется современный СПА-центр, в котором, впрочем, найдётся и кинотеатр, и спортзал, также в вашем распоряжении аренда водного транспорта. А главное, там природы выше крыши, в прямом понимании этого слова. Ну? Как тебе? – Козловский явно остался доволен своим «выступлением» и, демонстративно спрятав буклет в карман, присел перед Лерой на корточки, опустив ладони ей на коленки. – Соглашайся, Valerie. Обещаю, что и я, и персонал всего острова будет носить тебя на руках. И хотя раньше она от этого Valerie вспыхивала и обижалась – хотела, чтобы хоть кто-то за границей называл её Лерой, то теперь это стало каким-то тайным её именем, которое знали лишь они вдвоём, напоминанием о том времени, когда между ними всё было безыскусно и хорошо. Оттого и прозвучало оно так интимно и подкупающе, так затронул её сердце его мягкий звучный голос, что Лера, и без того по-зрительски заворожённая мощной харизмой Данилы и искусной, артистичной декламацией, совсем сдалась. Отвратительно, невыносимо. Такого от неё не добивался никто и никогда. - Ты… ты понимаешь, что будет, если нас там хоть кто-то увидит вдвоём?... – из последних сил попробовала протестовать она, но он тут же парировал: - Я тебе сразу сказал – там отдыхают довольно известные люди. Они, как и ты, жаждут свою частную жизнь сохранить в секрете. И Фиджи, а конкретно этот остров, для этого очень неплохо подходит. Если захочешь, даже я не буду попадаться тебе на глаза. Он сейчас, разумеется, не вполне понимал, что обещает ей. Но не это сейчас было главным, ему бы только заручиться её согласием, а там – посмотрим. Его захватило чувство сродни азарту. Что-то чисто актёрское. «Взаимодействие – это желание изменить поведение партнёра», ну, и дальше по определению… - Это, наверно, астрономически дорого. – Лера нахмурилась и отвела глаза. Меньше всего она хотела, чтобы на неё кто-то тратил крупные суммы денег. Особенно он. Особенно, когда она об этом не просила. - Так, а вот об этом я тебе думать запрещаю. – Он поднялся и сел рядом с ней. – Путёвки у меня, и они останутся у меня, они и перелёт в себя включают, от тебя не потребуется даже копейки, всё, тема закрыта. Деньги – это последнее, о чём тебе сейчас надо думать. К тому же я задействовал не столько деньги, сколько связи, и это слишком длинная история, чтобы сейчас её рассказывать. Данила снова косвенно напомнил ей о своём положении и этим покоробил, но не понял этого. Это заставило Леру тут же повторить: - Отдельная спальня? - Отдельная, - кивнул Данила. – Если захочешь, она даже будет закрываться на ключ. - И никаких людей рядом. - Ни единого, кроме персонала для уборки коттеджа раз в сутки и персонала СПА-центра, который будет тебя нежить и лелеять. Девушка опустила взгляд. Не к чему было придраться. Решительно не к чему. Как же её это раздражало! Отпихнуть Козловского от себя, сделать так, будто его предложения не было, спрятаться под свой панцирь обратно – теперь это представлялось ей невозможным. - А что ты скажешь своим? Ну, маме там, Льву Абрамовичу? Что ездил отдыхать один? - Это оставь на моей совести. Лев Абрамович не особенно интересовался его досугом. А мама, конечно, давно знала о существовании юной актрисы, от которой её любимый сын был без ума. Однажды Надежда Николаевна втайне от Данилы посетила спектакль с участием Леры, и выбор сына на первый взгляд вроде бы одобрила, но ему об этом сказала не сразу, а Лера до сих пор ничего об этом не знала. Данила не стал пугать её раньше времени, а его мама, как мудрая женщина, не торопила события. Она знала, что между Данилой и этой девочкой всё ещё, мягко говоря, по воде вилами писано… - Стоп! А Мышка? Куда я её дену? Козловский прикрыл глаза. Сейчас она его убьёт. - Оставишь Майе. Я с ней уже поговорил, она не против приютить Мышку на недельку. Три. Два. Один… - Ты что, ты… ты всё ей рассказал? Даже раньше, чем… да ты… ты… Она едва не задохнулась от возмущения. - Тихо! Тихо! – Данила поднял руки, показывая, что сдаётся. – Уже всё равно ничего не изменишь, уже всё случилось, Майя прекрасно знает, что тебе давно пора съездить куда-нибудь отдохнуть, ты понимаешь, что она бы не одобрила эту идею, если бы мне не доверяла, Лера, Мышку она любит, а ты не можешь не согласиться с тем, что это отличная мысль, поэтому, если ты теперь откажешься, то это будет значить не то, что тебе это неудобно, а то, что ты просто меня боишься, или перемен боишься, а какая ты тогда актриса, если ты боишься чего бы то ни было. На одном дыхании оттарабанив эту необыкновенно длинную фразу, Данила закинул ногу на ногу и стал ждать её ответа. Он догадывался, что для того, чтобы убедить Леру, ему понадобится вся эксцентрика, что в нём есть. Его уверенность, его смелость на грани наглости ошеломили её. - Ты всё предусмотрел, да. - Как мне кажется, да, - нимало не смутившись, ответил Козловский. – Всё… кроме твоей реакции. Мне очень важно, чтобы ты согласилась, Лера. Я хочу хотя бы эту неделю полностью разделить вместе с тобой. Он спокойно облокотился на колени и стал терпеливо ждать её ответа. Он видел, что снова смутил её. Лера совсем себя не понимала, что ей теперь с ним делать? Что ответить? Просто так взять и сказать «да»? Всё-то у него так просто… Она нервно поднялась и сделала несколько шагов прочь. Всё, что угодно, лишь бы вдохнуть кислорода без наркотического дурмана его парфюма. Данила усилием воли удержал себя на месте, чтобы дать ей время и пространство. Если бы она попросила, он отдал бы ей всё, что у него есть. Но она никогда не попросит. Но она засомневалась, задумалась, и где-то глубоко внутри он уже опасливо позволял себе ликовать – получилось! сработало! Слишком хорошо, слишком правильно было бы для него получить её положительный ответ, чтобы быть реальным. И в то же самое время – она слишком красивая, слишком тонкая, слишком талантливая, слишком мудрая, чтобы быть случайной в его жизни. Как отпустить, если откажет?.. Лера повернулась и смотрела на него, будто оценивая, стоит ли он того, чтобы говорить с ним дальше. Чтобы объяснять ему свой ответ, каким бы он ни был. Делиться с ним бесконечным потоком тревожных мыслей. - Зачем я тебе? Страницу книги будто перевернули. Уже не про отпуск она говорила, уже совсем о другом спрашивало его её сердце – напрямую. Дрожало просительным звоном о честности. И так… глобально прозвучали эти простые слова, так впечатляюще просто, что Данила, конечно, не мог не понять. Не услышать. Её силуэт очерчивали в воздухе полуденные солнечные лучи. Он точно не сам поднялся, чтобы быть к ней ближе. Его тело само хотело быть рядом с ней. Данила нуждался в том, чтобы смотреть на неё как можно дольше. Держать её руку в своей как можно чаще. Вообще не отпускать её от себя. - Я думал, ты тогда в лифте слышала, зачем. Он впервые заговорил об этом. Он впервые сказал о том, что произошло тогда в лифте. Он не ожидал, что сердце заколотится так бешено, но всё же даст ему сказать фразу твёрдо, уверенно, так, как это было нужно, чтобы она поняла. - Да, я это слышала, - ей бы, конечно, обнять себя руками и отвернуться, или вообще забрать Мышку и уйти отсюда. Но уже на расстоянии полуметра от Данилы все её правила переставали работать. Будто он – магнит, а она – кусок чистейшего металла. Плюс и минус, которые находят друг друга повсюду. Обычно магнит находится внутри компаса. Здесь – другая история, внутри этого двухметрового магнита, притягивающего по самой сути своей, с некоторых пор образовался компас. Компас, всегда находящий Валерию Дягилеву, где бы она ни была. В закоулках её разума и эмоций в первую очередь. - Это очень просто… Это понятно. Но… это – оно на пустом месте не берётся. Что во мне ты видишь такого, чего не хватает тебе? Почему? Я так много плачу в последнее время перед тобой, я отталкиваю тебя. Я тебе прямо говорю, что только один театр мне по-настоящему нужен, я так много и так странно думаю, неужели, объясни мне, это всё тебе нравится? Ты это хочешь получить от меня? Это неужели то, чего ты хочешь в своей жизни? Зачем? Данила прикрыл глаза. Это могло бы быть кокетством, если бы он не знал её так хорошо, не видел, как по-детски серьёзно она смотрит на него. Как ей важно получить настоящий ответ. Никаких вторых планов. Искренность предельная, кровоточащая, как будто кожа содрана до мяса, еле заметные слёзы в распахнутых глазах. - Ты, как всегда, говоришь верно, всё в самую точку… Нет, Лера. Нет, мне не нравится видеть, как ты плачешь. И мне не нравится, что ты меня отталкиваешь. Я никогда не говорил тебе, что мне это просто, или что мне это нравится. Нет… Но мне хочется защитить тебя от всего этого. Я ведь видел в тебе не только это. Я видел тебя счастливой, я делал тебя счастливой. И я был счастлив рядом с тобой. Ты светлая, искренняя, непростая. Я знаю, что могу дать тебе. Я могу успокоить тебя. Я понимаю про тебя больше, чем ты думаешь, мне кажется… И я знаю, чего хочу от тебя… хочу, чтобы ты поделилась своим миром со мной. Впустила в него. Научила жить так же просто и свободно, как ты. Мне этого не хватает, а я очень хочу этого. Я хочу быть с тобой. Кажется, это говорила Мэрилин Монро – «если вы не можете быть рядом со мной, когда я в плохом настроении, то не заслуживаете меня в хорошем», а я очень хочу заслужить тебя… Поэтому я, как могу, пытаюсь справляться с тем, когда тебе плохо. И не отступлюсь от этого, если ты, конечно, совсем меня не прогонишь. http://vfl.ru/fotos/02648cb813001763.html В его голове как будто шестерёнки ворочались, их скрип было почти слышно. Он его оглушал. Вставали на место недостающие детали, паз в паз. Он не думал, что всё это ему понадобится проговорить, чтобы понять самому. Как безответственно с его стороны было приходить к Лере, не осознав, не сформулировав своих желаний. - Заслужить… - прошептала Лера. Он сказал именно то, что ей было нужно услышать, как, как он мог это понять? Ведь не может быть, чтобы это было действительно так. Чтобы он так подходил ей. Идеально. – Даня, я… у меня всегда другие были заботы. Мне так хотелось выжить, собрать себя по кусочкам, прожить так, чтобы хотя бы отдалённо походить на цельного и зрелого человека… Я никогда не думала о том, как строить отношения, как быть… правильной женщиной, как вести себя в отношениях с мужчиной. Говоря, что я ничего этого не умею, я не кокетничала и не лукавила, клянусь тебе… Я всегда так старалась отделиться от людей, что даже в голову не могло прийти, что я захочу быть к кому-то ближе. И теперь, когда появился ты…. Может, я ждала именно тебя? Ты самый добрый, самый тёплый, самый щедрый на теплоту человек из всех, кого я знаю. Ты заслуживаешь того, чтобы тебя любили. Очень сильно. Всей душой. И если тебе нужна моя душа… знаешь, возьми её. Возьми, если тебе позволит совесть. Потому что когда всё закончится, у меня ничего не останется для себя. Иначе Лера не могла. Она бы, может, хотела сказать ему что-то другое, слукавить, но теперь – не могла, и, будто смирившись со своей судьбой, опустила голову и задела носком ботинка какой-то розовый в красных прожилках цветочек. Мол, получи, что хотел, и потом посмотришь, кто был прав. Нет, так он не планировал. Не это было ему нужно. Печальная обречённость – неутешительный итог, и Данила мог сейчас только одно сделать, успокоить её только так: - Так не пойдёт, милая, - он сделал к ней шаг и взял её лицо в руки. – Хочешь честно? Прямо сейчас мне даже всё равно, чувствуешь ли ты что-нибудь ко мне. Я не хочу ничего из тебя вытягивать. Брать у тебя это помимо твоей воли. Есть ли у тебя в сердце место для меня – это только ты можешь решить, и я буду просто надеяться, что однажды ты сумеешь это сделать. Давай сойдёмся вот на чём – у тебя нет никаких обязательств по отношению ко мне. Пока что я просто хочу отвезти тебя в отпуск. Порадовать тебя. Хорошо? Кто ему написал этот текст? Как он считал из её подсознания то, что она и сама не предъявляла себе? Отлично присвоенная драматургия. Молодец. Забирайте все «Золотые маски», Данила Валерьевич. Они ваши по праву. - Ты победил, - призналась она искренне, и сдерживать расползающуюся по лицу улыбку больше было невозможно. – Но я должна подумать, прежде чем ехать. Я ещё не согласилась. Ладно? Вот только теперь для него взошло солнце. Уговорил, убедил. По-лу-ча-ет-ся. Получится обязательно. - Конечно, - проговорил он, жадно ловя яркие лучи её глаз. – Конечно. Я так скучал по тебе, Лера, так скучал… Данила порывисто обнял её, и она, только что проливающая слёзы, открывающая ему себя до самого дна, ответила на объятия, тихо засмеялась ему на ухо… Какие они дураки. Два дурака. У них есть такая прекрасная дружба, она пришла к ним и хочет быть с ними, несмотря ни на что, сквозь все эти колючие заросли, а они, два взрослых и очень глупых человека, всё загоняют её в угол, подальше от себя. - Нам нужно идти, готовиться, Даня… Пора. Собственное имя из её уст обласкало его. Это особый вид удовольствия, его персональная конфета с особенной начинкой, которую можно было бы и за деньги продавать. Он выпустил её из рук, чтобы снова увидеть её умиротворённое лицо. http://vfl.ru/fotos/e567c18e13001764.html - Ты совершенно точно необыкновенная. Театр должен быть счастлив, что у него есть ты. - Тогда вот тебе новая тайна про меня, Данила Козловский, - ухмыльнувшись чему-то, Лера развернулась и отправилась отвязывать от дерева Мышку. – Я просто выбрала однажды любить театр. Так уж случилось, я и не помню, как именно это было. На самом деле, если бы я выбрала любить какое-нибудь другое место, то была бы точно так же предана ему. Он такого, конечно, не ожидал. Вот так вышло. Театр, которому она посвятила свою жизнь, она не очень-то любит, а его, Данилу, любит так, что избегает, как только может. В её мире всё перевёрнуто с ног на голову. Но он только сказал: - Хорошо. Принято, - он протянул ей руку. – Спасибо, что поделилась. Вот так просто вышло у него принять новое, непривычное. И это стало первым, чему Лера Дягилева, которая, как говорит, ничего не умеет, сама его научила.