Инквизитор и его сестра

Максвелл от всей души мечтал, чтобы эта ночь была последней, которую они проведут в Тени. Вечер нарочито медленно вступал в свои права, а оранжевое светило опускалось туда же, откуда поднималось ранее, окончательно убедив всех, что по нему здесь сторон света не найти. Если они здесь вообще были. Зато вода в озере оказалась что ни на есть настоящей. Или очень похожей на настоящую. Главное, она смывала грязь и не таила на глубине монстров. — «Эй, шеф, пойдем в Инквизицию! Славные бои, да за правое дело!» — тоненьким голосом вещал Железный Бык, устроившись на камнях под водой как на диване. — Ну не знаю, Крэм. Я слышал, там с демонами надо биться, — ответил он сам себе нормальным голосом. — С ним всё в порядке? — наклонился к Инквизитору Хоук. Максвелл, старательно оттирающий с себя противное ощущение, что по его телу что-то ползает, пробормотал что-то непонятное. Гаррет сделал вид, что понял, и вернулся на свой камень. — «Ой, да какие там демоны, командир! Мы их небось и не увидим!» — продолжал пискляво пародировать Крэма коссит. — Сволочь. Если бы я знал, что угожу в самое логово демонов, ни в жизни с Инквизицией не связывался бы. — Не волнуйся. Если тобой овладеет дух, я сделаю ложный выпад, потом удар снизу, — успокоил его Максвелл. Железный Бык изумлённо поглядел на него. — Каллен сказал, ты так под удар подставляешься. — Спасибо, босс, — одобрительно кивнул коссит и, вдохнув поглубже, с головой погрузился в воду. Гаррет и Страуд сидели нарочито далеко друг от друга, но даже так накал взаимной неприязни чувствовался. Устроившийся между ними Максвелл решил героически принимать на себя все их попытки возобновить спор после последнего общения с добрым духом, принявшим обличье Верховной жрицы — теперь в этом не было сомнений. Но, к счастью, оба были достаточно благоразумны, чтобы просто молчать. Или на них повлияло раздражённое инквизиторское «Создателя ради, прекратите оба!» — Максвелл в гневе, вооружённый горящим мечом, наверняка выглядел устрашающе. Коул, выслушав от Варрика длинную лекцию о личной гигиене и водных процедурах, с сияющими глазами смотрел на Дориана, который даже мылся пафосно. — Дориан, я симпатичный? Тевинтерец замер и оглянулся на юношу. — Ты... что? — Ты всё время говоришь, что ты симпатичный. А я? Я не понимаю. Маг оценивающе оглядел его, даже подошёл и пощупал мускулатуру. — Ты вполне себе ничего, — вынес он вердикт. — Только шляпы немножко всё портят. — Но мне нравятся мои шляпы, — обиженно засопел Коул. — Дайка я твои лохмы распутаю, — указал Дориан на камень, и юноша послушно сел на него. Тевинтерец — только Создатель знает, откуда, — достал гребешок и принялся расчёсывать тусклые светлые волосы. — Коул, ты ведь видел Корифея, когда он напал на Убежище, — вдруг серьёзно заговорил он. — Что ты... прочитал в нем? — Страх внутри… Чернота, будто колодец ненависти. Мир так поменялся, надо это прекратить. Покорить, подчинить себе, — монотонно отвечал Коул. — Он… действительно был в Черном Городе? Это правда? — Предательство. Зыбь по краям, как на выцветшей картине. Слишком давно, слишком много сумятицы. — Предположу... — борясь с особенно запутавшимся клоком волос, забормотал «парикмахер», — что это означает «может быть». — Там меня пытались убить, — оправдывался Коул. — Из-за этого было труднее. — Ничего. Ты рассказал достаточно. — Знаешь, чего мне не хватает? — тем временем обратился к Варрику Железный Бык. — Бальзама для рогов. Его ни в Ферелдене, ни в Орлее, днем и с огнем не сыщешь. — Серьезно? В Киркволле его было завались. В каждом втором ящике попадался. Хоук, помнишь, как ты перепутал баночки и этот бальзам в суп плюхнул? — Если бы ты не напомнил, я бы с радостью забыл об этом инциденте, — скривился Гаррет и закинул ненужную уже тряпицу далеко в озеро. — Правда? — засверкали глаза коссита. — А у вас не осталось хотя бы полбаночки? — Не-а. Мы его обычно просто выбрасывали. Железный Бык скорчил недовольную рожу и снова скрылся под водой. Из гула пузырьков, выпускаемых им, Варрику удалось разобрать только что-то про чешущиеся рога. За скалой, разделяющей побережье, послышался громкий всплеск, визг, а затем на камнях сверкнул хвостиком светящийся фенек. Ему вслед неслись проклятья Кассандры и смех Эвелин. Впрочем, девушке не следовало так сильно веселиться: после духа женщина принялась за неё. — Ну, и что ты там учинил? — спросил Максвелл, когда дух взобрался ему на голову. В ответ он довольно замурчало, обустраивая себе постельку в шевелюре Инквизитора. Поначалу все, за исключением Коула, скептически относились к прибавлению в отряде, но скоро добрый дух завоевал всеобщее расположение: сначала магов, когда вывел отряд к лириумной жиле — Дориан был так счастлив, что даже чмокнул его в мягкую золотую мордочку; потом и воинов, так как прекрасно чувствовал приближение демонов. — Луч света в тёмном царстве, — нарёк его Страуд. Сам он пребывал в унынии, и попытки Максвелла поговорить с ним и как-то поддержать успехом не увенчались. Сам Тревельян не одобрял того, как далеко зашли Серые Стражи в своём страхе перед Зовом, но они столько раз спасали Тедас от гибели, весь мир был перед ними в долгу… Осознавая, что многим это не понравится, Инквизитор в мыслях принял сторону Страуда. Заметив, как дёрнулись тени от камней, плавно удлиняясь, Максвелл поднялся. — Накупались? — обратился он к друзьям. — Тогда возвращаемся на сушу, а то демоны ещё утащат наши пожитки. Дамы!!! — прокричал он, чтобы услышали и стой стороны скал. — Одевайтесь, мы отправляемся! — Я слишком долго отстирывал брюки, чтобы оставить их без защитных заклинаний, — хохотнул Хоук. — Пусть только рискнут своим здоровьем и последними зубами. Зверёк, дождавшись, когда они дошли до суши, спрыгнул на землю и побежал за скалы, где купались представительницы прекрасного пола. — Ну не дуйся, — хихикала Эвелин, с удовольствием натягивая постиранную рубашку. Магически высушенная одежда щекотала кожу, но это было настолько приятное ощущение, что магесса едва ли не урчала от удовольствия. Кассандра бросила колкий взгляд, и девушка попыталась придать лицу более спокойное выражение, но стоило появиться золотому зверьку, как магесса снова прыснула. Женщина, недовольно покачала мокрой головой: дух, когда она заходила в прохладную воду, прыгнул со скалы и окатил её ледяными брызгами. Взъевшись на него, леди Пентагаст, выражаясь речами, не достойными особ королевских кровей, пыталась достать стремительно взобравшуюся на камни животинку, но в итоге поскользнулась и бухнулась в озеро. Теперь Искательница Истины была зла на всю Тень, Инквизицию и Тедас, и даже вода не остудила её пыла. Эвелин так и видела, как она будет ругаться с Варриком из-за какого-нибудь пустяка. Лагерь разбили в пещере неподалёку. Там было сухо и не гуляли сквозняки, а в глубине стояла кроватка, на которой сидел маленький дух и плакал. Самый сострадающий в команде — Коул — тут же подсел к нему и о чём-то заговорил, пытаясь успокоить. — Что у нас сегодня на ужин? — весело поинтересовался Хоук, чем вызвал изумление у Максвелла — откуда он только черпал свой оптимизм? — Надеюсь, не демоны, — проворчала Кассандра, поднеся деревянные обломки. Дориан, скрестив ноги, высушивал поленья для будущего костра: после того, как он набрался сил у лириумной жилы и наконец-то смог привести себя в более-менее опрятный вид, тевинтерец буквально излучал непоколебимое спокойствие и всем благосклонно улыбался. — Можно попытаться сварить какую-нибудь водичку с этими травками, — Варрик достал из карманов пару пучков засушенных корешков и листков. — Вряд ли получится этим насытиться, — покачал головой Серый Страж, занявшийся сложением поленьев для костра. — Предлагаю снова приготовить демона: он хотя бы голод утолил. Эвелин скривилась — последнее знакомство с блюдом из столь экзотичного продукта закончилось для неё весьма плачевно, и повторять этот опыт не хотелось. К девушке подошёл Коул. Благодаря стараниям Дориана его волосы теперь лежали ровно и не топорщились в разные стороны. — Убежище сгорело. Мама плачет, когда я не вижу. В горах холодно, и у меня болят ноги, но мама говорит, что жаловаться не надо, потому что другим ещё хуже. Она говорит, что в Убежище приходило чудище Корифей и только благословение Создателя нас спасло. Не чувствую я никакого благословения. Чудища приходят каждую ночь, когда я сплю, но я не хочу плакать и будить маму. Я скучаю по серу Фырку. Сер Фырк всегда спасал меня от чудищ во сне. — Бедный ребёнок, — вздохнула магесса, глядя на свернувшегося калачиком маленького духа. — Пока мы тут, ему не так страшно. Но мы уйдём… — Понимаю. Золотой зверёк вспрыгнул на кроватку, потыкался мордочкой в руки духа и спрыгнул обратно. Покрутившись между Серым Стражем и Дорианом, он подбежал к хозяйке и, вцепившись в сапог, потянул к выходу из пещеры. — И куда это ты собрался? Уже темнеет, мы никуда не пойдём. Существо продолжало тянуть, и Эвелин взяла его на руки. Но зверёк вырвался, побежал к выходу, потом обратно к ней, и снова к каменной арке. — Он взбесился? — учтиво поинтересовался Максвелл. — Не знаю, — пожала плечами его сестра и посмотрела на Коула. Полудух внимательно следил за мельканием золотого света, беззвучно шевеля губами. — Тёплая игрушка, холодный камень. Девушка плачет, а вокруг лишь туман, туман и смерть… — Опять он нагнетает, — недовольно протянул Хоук и зыркнул на Серого Стража. Тот одарил Гаррета тоже не самым дружелюбным взглядом, и мужчины отвернулись друг от друга. — Кажется, он знает, где найти то, что успокоит этого духа, — поджигая мечом поленья, отметил Максвелл. — Пошли, посмотрим, куда поведёт. Эвелин удивлённо посмотрела на брата. Но тот вернул ей такой взгляд, что девушка сразу всё поняла. — Я против, — категорично заявила Кассандра. — Да мы недалеко, — заверил Инквизитор. — Прогулка нам не помешает, может, ещё что полезное найдём. — Кабанятину, например, — мечтательно произнёс Дориан. Уходя, близнецы чувствовали, как Искательница Истины сверлила их спины взглядом. Побережье представляло собой изъеденный рытвинами камень с большим количеством луж, которые приходилось обходить: некоторые из них шипели кипятком или кислотой. Светило со скоростью половины черепахи в час преодолевало оставшееся расстояние до горизонта, отбрасывая блики на покрытое рябью озеро. Светлый дух, он же Даэмис, весело прыгал с камня на камень, указывая дорогу Тревельянам. — В Скайхолд-то как хочется, — вздохнула Эвелин, глядя на проплывающую над ними глыбу, на котором стоял накрытый стол и стулья, словно ожидавшие гостей на чаепитие. — Да, — вздохнул её брат. — Ты как? — магесса склонила голову, заглядывая ему в глаза. Инквизитор горько усмехнулся в ответ. — Жаль, конечно, что я не избранный, а просто фатальный неудачник, попавший не в то место и не в то время… Но мне стало легче, когда я осознал всё. — Они взялись за руки. — А ты как? Тот демон… Эвелин тронула ладонью место, куда пришёлся удар коленом, закусила губу. — Мне очень страшно быть здесь. И страшно возвращаться. И мне очень тяжело смотреть вам всем в глаза. — Она оттянула воротник куртки и вытащила из-под одежды золотую цепочку, увенчанную серебряной монеткой в тонкой оправе. — Каллен сказал, что это на удачу. Наверное, это действительно удача, что мы все всё ещё живы. Максвелл приобнял сестру. У него не было слов для Эвелин, но на самом деле девушка в них и не нуждалась. Ей нужно было тепло, защита, безопасность. Они оба устали. Сейчас, на грани сил и всех мыслимых возможностях, близнецы отчётливо осознали, насколько неподъёмна была их ноша. Они несли её так долго, что сил, кажется, уже не осталось. Эвелин сжала в кулаке монетку. — Тебя тревожит что-то ещё? — Бьёшь все рекорды проницательности. Зверёк остановился, принюхался, выбирая направление. Максвелл обернулся посмотреть, как далеко они ушли, когда сестра ответила: — Время. — Инквизитор перевёл на неё вопросительный взгляд, и магесса, вернув кулон под одежду, пояснила: — Когда мы спим, то попадаем в Тень, и тут время для нас идёт иначе. Мы можем проспать несколько часов, за которые в сновидениях проведём не более десяти минут, а можем задремать на полчасика и пережить целую жизнь. — Хочешь сказать, что время, проведённое здесь, не равно тому, какое прошло с той стороны Завесы? — ужаснулся Максвелл. Эвелин кивнула. — Паршиво. А кто об этом ещё знает? — Думаю, Дориан и Гаррет уже догадались. Возможно, Гаррет сказал Варрику, но вряд ли. Может быть, Коул интуитивно чувствует, но не осознаёт... Ой, смотри! За скалой, которую они, следуя за духом, обогнули, открылся вид на подъём в гору. А под ним, между каменными ступенями и озером, клубился серо-синий туман. Уже одно это выделяло место из зелёно-чёрного пейзажа. Магесса сглотнула: стоило ей увидеть это место, как в груди что-то болезненно сжалось и потянуло вперёд. — Это… — выдохнул Максвелл, тоже зачарованно глядящий туда. — Зовёт нас?.. Зверёк ухватил его за край штанины и потянул прямо туда, к неизведанному и, несомненно, опасному месту. Близнецы переглянулись. — Кассандра нас убьёт, — нервно хихикнула Эвелин, когда её брат, покрепче перехватил пламенный меч. — Покалечит, — поправил воин. По мере осторожного приближения к каменной стене пелена постепенно рассеивалась, приоткрывая завесу таинственности. Хлипкий деревянный забор огораживал что-то, над чем возвышалась смутно различимая статуя. А рядом с ней в тумане медленно плавала чёрная тень с чем-то длинным, перекинутым через плечо. Остановившись на безопасном расстоянии, близнецы вновь обменялись взглядами. — Надо выманить его из тумана, — вслух рассуждала Эвелин, пригнувшись за камнем. — Тогда я смогу парализовать… — А я добить, — закончил Инквизитор. — Ну, и кто из нас будет отвлекать?.. Золотой зверёк весело подпрыгнул и тявкнул. — Серьёзно? — хохотнул Максвелл и почесал его за ушком. — И ты не боишься, малыш? Даэмис снова тявкнул и, лизнув его, побежал прямо к чёрному силуэту. — Теперь и я поверил, что это твой питомец, — глядя ему вслед, хмыкнул воин. Светлый дух ловко пролез под хлипкой калиткой и, подскочив к укутанной в чёрный балахон фигуре, цапнул её. Та, с разворота замахнувшись своим длинным оружием, попыталась распополамить зверька, но лишь прорезала пустоту — Даэмис уже рычал на неё с забора. Демон взвыл и бросился на задиру. Максвелл мысленно взмолился, чтобы до их лагеря этот крик не долетел, и приготовился к прыжку. Эвелин рядом уже приготовила заклинание паралича, внимательно следя глазами за метаниями духа под ногами демона. Вышедшая из тумана фигура внушала тихий ужас, воплощая нарисованный в книгах образ смерти, приходящей за своими жертвами с длинной косой. И ведь даже оружие каноничное имелось, коим демон управлялся с завидной ловкостью. — Сейчас! — выкрикнула магесса, активировав руну. Чёрную фигуру окутало слабое сияние, и Эвелин, для подстраховки, начала читать новое заклинание. Максвелл уже нёсся на демона, рассчитывая одним махом закончить дело. Одним махом не получилось, ибо из луж выпрыгнуло три лиановидных демона, которые тут же попытались подцепить его своими длиннющими конечностями. К счастью, Эвелин успела перенаправить своё колдовство на новых врагов, а их загребущие лапища с шипением отваливались, получив свою порцию ударов от воина. Тот интуитивно чувствовал, что из всех этих демонов именно тот, с косой, самый страшный. И оказался прав. Заклинание треснуло, руны исказились, и чудовище сбросило с себя путы. Повернувшись к Максвеллу, оно сверкнуло холодными синими глазами из-под капюшона. От этого взгляда Инквизитора словно парализовало, и он, споткнувшись, упал. Даэмис напрыгнул на демона, что попытался поддеть воина, а Эвелин запустила цепную молнию, парализовавшую монстров вокруг брата. Только чёрной фигуре было всё равно на заклинание. — Ах ты ж тварь, — прошипела магесса, ставя над братом магический барьер. — Макс! Хватит валяться, отбой ещё не объявили! Инквизитор лежал, а демон с косой медленно, но верно приближался к нему. Рыча сквозь зубы проклятья, Эвелин направляла в окруживших брата лиановидных монстров огонь и молнии, изничтожая их одного за другим. Даэмис тоже метался меж ними, отвлекая внимание и кусая, отчего чудища вздрагивали и отступали. Чёрная фигура нависла над Максвеллом, занесла свою косу... Сталь сверкнула, отражая оранжевый свет солнца так, что ослепил магессу. Теперь уже её крик отдавался эхом от каменных стен. Звонко лязгнул металл, и что-то громко зашипело. А потом всё стихло. Когда зрение вернулось, Эвелин увидела брата, глядящего на кучу тряпья на земле. Пламя быстро поглощало их. Остальные демоны валялись на земле и походили на вьющиеся растения. — Не смей меня больше так пугать! — со слезами на глазах крикнула Эвелин. — Я чуть не поседела! — Прости. Но я тоже очень испугался. Он прокашлялся, тряхнул головой, прогоняя наваждение: объятое Брешью небо, отравленные красным лириумом товарищи, измученная Лелиана и отчаявшаяся Кассандра, — сейчас эти образы резанули сердце ещё сильнее, чем в прошлый раз, когда всё это было ужасной правдой. Светлый дух подбежал к нему и поставил передние лапки на сапог, виляя золотым хвостом. Улыбнувшись, Инквизитор нагнулся и подхватил зверька. — Ну что? — повернулся он к сестре. — Идём? Повеяло холодом, и Эвелин поёжилась. Под её рукой старенькая калитка с противным, режущим слух скрипом, открылась. Грязная зелень Тени осталась где-то позади: здесь царствовали ледяная синева и тоскливая серость, закрывшая за их спинами дорогу назад. Под ногами шуршала давно высохшая трава и иссушенные ленты вьющихся растений. Совсем рядом закаркали встревоженные вороны, поднявшиеся в воздух с каменных монументов. Их вытянутые чёрные тени завершали угнетающий образ кладбища. — Как натурально-то, — кисло отметил Максвелл, поднимая взгляд на статую. Невеста Создателя, скромно сложившая ладони в замок на груди, устремила на них скорбный взгляд, и в смутных тенях тумана казалось, что на её щеках застыли слёзы. Быть может, когда-то она и была прекрасным скульптурным шедевром, но сейчас от тех времён не осталось и следа: камень потемнел от беспощадного времени и злой погоды, лучи диадемы обломились, а в складках платья скопилась грязь. Одинокая, забытая на этом укутанном холодной пеленой кладбище, Андрасте казалась отрешённой и какой-то опустошённой, словно утеряла весь смысл своего существования и веру в Создателя. Даэмис, вырвавшись из рук Максвелла, подбежал к статуе и вспрыгнул на постамент. Его золотое сияние частично разогнало мрак, и они увидели в тени фигуры мягкую игрушку — небольшого розового нага с заплаткой на боку. — Это тот самый сер Фырк? — Эвелин подошла к игрушке и погладила духа. — Спасибо, Коул будет рад. — Получается, — нерешительно оглядываясь, заговорил её брат, — мы можем возвращаться? Закусив губу, магесса тоже осмотрелась. — Не думаю, — в её голосе чувствовалось сомнение, — что нас тянуло сюда просто за игрушкой. Максвелл прокашлялся и медленно подошёл к ближайшему плоскому камню. Из-за пыли он не мог разглядеть надписи, и ему пришлось присесть на корточки, чтобы стереть грязь. Его сестра не спешила читать имена на надгробиях — сжимая игрушечного Фырка, она подняла рядом с собой сияющую сферу и прохаживалась вдоль рядов захоронений, словно искала что-то. Даэмис подбежал к Инквизитору. Он озарил своей золотой шёрсткой чуть стёртые надписи. — «Блэкволл, — вслух прочитал Максвелл. — Себя.» Что за глупость? Он перешёл к соседнему монументу, но там было неизвестное ему имя с таким же странным комментарием, что и на предыдущем. Следующий памятник тоже удивил его. — «Варрик. Стать как родители». Эви, ты что-нибудь понимаешь? Магесса не отвечала, остановившись перед самым дальним рядом. В застывшей тишине было отчётливо слышно, как она испуганно вздохнула. Магический свет дрогнул, и девушка повернулась к брату. Тени сыграли жуткую шутку с её лицом, усилив и без того искажённое шоком выражение. — Это их страхи… Макс, это то, чего они боятся… Инквизитор обернулся к тем монументам, что уже прошёл. «Себя; стать как родители…» Даэмис крутился у ещё одного памятника, смахнул лапками пыль: «Вивьен. Несообразность». — Кажется, это не то, о чём они захотели говорить с нами, будучи в трезвом уме и ясной памяти. Захотелось уйти, прямо сейчас развернуться и покинуть это зловещее место. Но та самая боль в груди, что звала их сюда, не позволила сдвинуться с места. Максвелл оглядывался, замечая знакомые имена: «Коул. Отчаяние», «Железный Бык. Безумие», «Солас. Смерть в одиночестве». Эвелин, упав на колени перед камнями, подняла руки. Из её ладоней полился мягкий свет, похожий на солнечный. Засохшая шелуха травы вдруг зазеленела, по памятникам живыми змейками побежали вьющиеся растения, и их бутоны раскрывались множеством фиолетовых колокольчиков. Максвелл направился прямо к сестре, стараясь не наступить на расцветающие участки земли, что, впрочем, совсем скоро стало невозможно. Даэмис бегал под ногами, разыскивая монументы со знакомыми именами. «Сэра. Небытие», «Дориан. Искушение», «Кассандра. Беспомощность». Воин шёл, читая имена и страхи, и мысленно содрагался от того, что не имеет права знать всё это. Благодаря колдовству кладбище расцвело зелёным и фиолетовым, добавив тепла окружающей их синеве тумана. — Долго это не протянется, — вздохнула Эвелин, когда её брат подошёл. — Но я не хочу, чтобы их могилы, в каком бы они ни были мире и времени, были такими запущенными и холодными. Потому что они все… такие яркие и необыкновенные… Она утёрла выступившие слёзы, и Максвелл обнял её. Близнецы стояли перед тремя памятниками*. Они отличались от других фигурами зверей, устроившимися рядом с камнями. Раскрывший пасть лев, грозно взирающий на Тревельянов, охранял строгий и простой монумент. На соседней, тоже не выделяющимся какими-то украшениями плите боком к ним сидел чёрный каменный ворон. Зато соседний памятник когда-то пестрел яркими золотыми узорами, у оснований которых на земле лежала лисица, величественно поднявшая голову и хитро глядящая на внезапных посетителей кладбища. — «Каллен. Лириум», «Лелиана. Безверье», «Жозефина. Предательство», — медленно прочитал Инквизитор. Где-то зловеще закаркали вороны. От ветра заколыхались цветы, зашелестела трава. Что-то мягкое легло на их плечи, и близнецы одновременно обернулись. Их взгляды успели уловить лишь развеявшуюся светлую дымку, но они ещё чувствовали тепло чьих-то прикосновений. Обратно шли молча. Стоило им закрыть за собой калитку, как серый туман окутал кладбище, скрывая от посторонних глаз. Тишину нарушали лишь далёкие удары колокола. Какое-то время они шли в этой синей пелене, но не боялись заблудиться. Где-то на краю поля зрения мелькали светлые фигуры, чьи лёгкие и знакомые касания направляли по, несомненно, верному пути. Когда они вышли к побережью, светило было уже гораздо ниже, но близнецы этого не заметили. Словно зачарованные, они стояли на одном месте, стараясь запомнить ощущение родного тепла, охранявшего их в тумане. А затем медленно пошли прочь. Светлый дух зверька вновь бежал впереди, указывая дорогу, в чём, впрочем, не было никакой нужды: ноги сами несли по нужному маршруту. Обернулись близнецы лишь раз, уйдя уже достаточно далеко по побережью. Под каменными ступенями остался лишь пустырь. Будто и не было ни демона с косой, ни синего тумана, ни заброшенного и забытого кладбища с одинокой Андрасте. — Где вы так долго были?! — взъелась Кассандра, стоило Тревельянам переступить порог пещеры. — Мы уже собирались идти вас искать! Вы вообще за наступлением темноты следили? Команда действительно выглядела готовой хоть к повторному штурму Адаманта: вымытые, отдохнувшие, хотя голодные и оттого немного злые, и в полном обмундировании. Близнецы удивлённо обернулись и не менее удивлённо обнаружили, что тени от предметов длинными полосами пересекали побережье, а оранжевое светило застыло уже на самом горизонте. — Простите, — промямлила Эвелин, стараясь избегать взгляда Дориана, обеспокоенно следящего за ними, и направилась прямиком к детской кроватке. Коул всё сидел там, обняв духа ребёнка и баюкая его. Тот продолжал тихо всхлипывать, и магесса, подойдя к нему, осторожно вложила игрушку в руки бестелесной фигуры. Дух вздрогнул, обнял нага. Коул улыбнулся, а вокруг воцарилось такое спокойствие и уют, что даже взволнованные товарищи поддались этой атмосфере и продолжили прерванные разговоры, вернувшись к своим местам. — Нет, ну надо же, — кряхтел Варрик, стягивая доспех. — Из всех моих книг ты выбрала самую отвратительную. Почему хотя бы не «Трудную жизнь в Верхнем городе»? Кассандра, которую всё ещё трясло от негодования, бухнулась у костра и скрестила руки на груди. — Тайн и расследований мне своих хватает. — Настолько, что в свободное время не хочется поразмыслить над чужими?.. Похоже, гном решил пожертвовать собой и отвлечь злобную Искательницу от Инквизитора, в которого она вперила убийственный взгляд. — А ещё ты убил моего любимого персонажа в третьей главе, — через плечо бросила ему женщина. — Я книжкой запустила в стену и больше её не читала. — О-о, вот и критика пошла, — хохотнул Гаррет. — Всё с тобой ясно, — прыснул Варрик. — Но знаешь, Хоук, это ещё цветочки. Она книгу про тебя целых два раза прочитала! Правда, потом продырявила бесценное творение искусства, едва меня не заколов, но это так, мелочи. Друзья расхохотались, а Кассандра, нахохлившись, пересела к задумчивому Страуду, с грустью помешивающему варево из всех трав, что удалось вытрясти из гнома. — Тянуло, но теперь разрывает. Смотришь на живых, но видишь мёртвый камень… — Коул! Компания резко обернулась на магессу, впервые на их памяти поднявшую голос на полудуха. Эвелин, опустив глаза, пробормотала извинения и бросилась к выходу. Дориан, недовольно шикнув на сникнувшего юношу, поспешил за подругой. К счастью, та не бросилась в плотную ночную мглу, уже сгущающуюся в узких закоулках между скалами. Девушка, шлёпая по лужам, добежала всего лишь до ближайшего камня. Дождавшись поодаль, пока она устроилась и теперь взирала на полукруг садившегося за горизонт светила, тевинтерец неспешно подошёл. — Дориан. — Мужчина вздрогнул, когда Эвелин вдруг обратилась к нему. — Почему ты сражаешься с нами? Маг прокашлялся и облокотился на гранит рядом, поднял голову, пытаясь разглядеть за плывущими по небосводу скалам звёзды. — В Убежище я ответил твоему брату так: чтобы все исправить и выглядеть обворожительно. Думаю, с тех пор ничего не изменилось. — И как ты только всех нас терпишь? — покачала она головой. — Сам в шоке. Светило отбрасывало на озеро оранжевую дорожку куда-то в далёкие дали Тени, быть может, даже к таинственному пути, ведущему к возвышающемуся над ними Черному Городу. От воды повеяло прохладой, и тевинтерец сел рядом с подругой, прибонял её. Она, поколебавшись несколько секунд, положила голову ему на плечо, глядя на скрывающиеся за горизонтом последние лучи уходящего дня.