Величайшее притворство (Greatest Pretend)

Она должна таиться, скрываться в сумраке и говорить едва слышно. Ей назначено было играть роль испуганной девочки в белой ночной рубашке. Для незнающих она являлась Венди Дарлинг из Блумсбери – несчастной пленницей, которую держат на острове угрозами, – ведь правда была слишком опасна и поставила бы тщательно продуманный план Питера под удар. День, когда они прознают о его сердце и о том, кто его хранит, станет концом для Питера Пэна. Однако Венди давным-давно устала от теней и белых эдвардианских платьев. Она меряла свою старую пещеру-спальню шагами, пока тревога не погнала её прочь. Венди шла к лагерю короля острова на звуки смеха и гулкие удары барабана, разносившиеся под тёмными сводами леса, пока не различила сквозь листву отблеск костра; содрогнувшись, она внезапно поняла, что находится на том же самом месте, где впервые увидела лагерь Питера. Тогда на ней была влажная ночная сорочка; она сгорала со стыда, ведь юноша видел сквозь ткань всё, что не должен был видеть. То время, полное блаженства неведения, теперь казалось давним сном. Венди вздохнула, мысленно возвращаясь к первым дням на острове, когда она по наивности не видела опасности, таившейся в лесах Неверлэнда и в глубине глаз его хозяина. Всё же она не могла отрицать, что те опьяняющие недели были самыми счастливыми в её жизни. Костёр пылал, обращая пляшущих мальчиков в колеблющиеся, кривляющиеся тени, покорные мелодии флейты. Иногда Венди казалось, что прошедшие годы ей лишь приснились. – О нет... – прошептала она, узнав в одной из танцующих фигур Генри Миллса. Питер неумолимо усиливал напор, убеждая мальчика, что никто не придёт за ним, что единственные, кому есть до него дело, – это Питер и Потерянные. Венди разрывалась между стыдом и гневом, но знала: единственный способ, которым Пэн может заполучить сердце, – это заставить Генри всей душой поверить в него и отдать сердце добровольно. Однажды он сделал со мной то же самое, вдруг подумалось ей. Питер пытался внушить Венди, что ей, опозоренной, нет места рядом с семьей, и единственное, что ей остаётся, – остаться с ним. Его аргументы были жестоки. Пэн хотел лишь развеять скуку да перевернуть вверх дном жизнь Венди, однако к её семнадцатому дню рождения всё изменилось. Он называл меня своей… Девушка вздохнула и облокотилась спиной о дерево, глядя, но не видя мальчиков у костра. Ей исполнилось сто и двенадцать лет, и она ощущала каждый так и не прошедший год в самых своих костях. Венди отчаянно жаждала перемен, освобождения и цели. Она хотела свободы, а со свободой и взросления. Она уже давно не была ребёнком и желала, чтобы её тело, наконец, отразило эту правду. – Я хочу вырасти… – С чего бы кому-то хотеть этого? – сухо спросил Феликс, и, обернувшись, Венди обнаружила его позади. Его капюшон был откинут, а на лице гуляло то же скучливое и хмурое выражение, что и всегда. Она выгнула бровь. – Питер сказал тебе приглядывать за мной, так ведь? Феликс пожал плечами и мотнул головой в сторону лесной чащи. – Я провожу тебя обратно. – Как это мило с твоей стороны, – усмехнулась Венди и взяла Потерянного под руку. Тот только закатил глаза. Прищурившись, она посмотрела на своего провожатого. – Тинк рассказала о тебе нечто невероятное. Я до сих пор не могу решить, верить её словам или нет. – И что бы это могло быть? – не глядя на Венди, поинтересовался Феликс, убирая с их пути свесившиеся до земли лианы. – Она сказала, что когда-то ты был женат, – светски ответила она. Феликс не сбился с шага, не остановился и лишь уклончиво пробормотал: – Любопытно. – Любопытно?! Да будет тебе! Прекрати вести себя, как старая гусыня, и скажи правду, – потребовала Венди, когда они достигли берега озера. Феликс фыркнул. – Старая гусыня? – Феликс, ты будто почтенная дама. Я никогда не встречала человека, который хранит столько секретов. Она повернулась и упёрла руки в бока, глядя в удивлённое и позабавленное лицо Потерянного. Он склонился ниже, улыбаясь. – Почтенным дамам пристало хранить свои секреты. Что ещё им остаётся? – тихо пошутил он и выпрямился, когда Венди рассмеялась. Она взглянула в сторону воды и едва сдержала вскрик. Сердце в её груди словно запнулось. В лодке стоял Питер. – Почтенные дамы любят сплетничать, не так ли? Хотите услышать кое-что действительно скандальное? – спросил он. Пэн широко ухмылялся. На самом деле он едва сдерживал смех. Девушка мгновенно насторожилась. – Что случилось? – К нам явился весьма неожиданный гость, – отозвался он и выпрыгнул из лодки. Юноша взял Венди за руку и закружил её. Несмотря на всё беспокойство, она не сумела сдержать смех. – О ком ты? – недоумевала Венди. Питер обхватил её за талию и притянул ближе. – Не хочу испортить сюрприз. Иди и взгляни сама, – проговорил он и махнул рукой, давая Феликсу знак уйти. Теперь, когда они остались вдвоём, Пэн обнял её крепче и прижался своими губами к её рту. То был жадный, грубый поцелуй, и Венди изумилась его натиску. Иногда Питер целовал её так – когда его опьяняла победа, однако сейчас в нём чувствовался надрыв. Девушка отпрянула и склонила голову набок. – Что-то не так? – Не так? Всё прекрасно! Генри понемногу забывает свою семью. Он создаёт предметы одной лишь силой мысли и наконец начинает мне верить. Что может быть не так? Для человека, плохо его знающего, Питер Пэн бы представлялся живой иллюстрацией легкомысленного веселья, шальной радости, но Венди видела изменения – незаметные, как мельчайшие трещины. Его улыбка, несмотря на всю свою яростность, казалась пустой, будто улыбка маски. – Дело в тебе, так? – она мягко постучала пальцем по груди Питера. Его лицо перестало выражать любые эмоции. После секундной паузы он кивнул. – Это неважно. Я могу притворяться лучше кого бы то ни было. Он верит мне – и это всё, что имеет значение. – Ты так думаешь? – Венди взяла Питера за руку и пристально вгляделась в него. Его губы медленно растянулись в усмешке, а руки обхватили сильнее. Облака над их головами расступились, и бледный свет луны окутал лес. – Я скучал по тебе. Хочу провести эту ночь с тобой, – небрежно бросил Пэн, лицом утыкаясь в изгиб шеи Венди. Она кивнула. – У тебя кошмары, – озвучила она свою догадку. Питер подался назад, хмурясь, но явно не отрицая. – Я думал, когда меня не будет отягощать сердце, они перестанут мне сниться… – он смолк. Венди вздохнула, различив в его голосе тревогу. – Ты считаешь сердце такой тяжёлой ношей? Питер некоторое время молчал, странно улыбаясь. – Возможно, тебе стоит попробовать моё, Птичка, и узнать. Она потрясённо уставилась на него, но, прежде чем успела придумать ответ или прийти в себя, Питер уже тянул её прочь. – Куда мы идём? – У меня для тебя сюрприз! Ты разве забыла? Сюрприз, который сделает тебя очень счастливой! – проговорил Пэн и побежал вперёд. Венди подхватила подол и, стараясь не отставать, бросилась следом. Они неслись, пока не достигли пещер, которые она узнала с первого взгляда. – Пещеры Эха? – Да. Но мы ещё не перенесли его туда, – ответил юноша и повёл её вглубь бамбуковой рощи, где без дела слонялись несколько Потерянных. Мальчики прорубили тропу в самую чащу. В центре на поляне стояла плетёная клетка; с колотящимся сердцем Венди заглянула сквозь прутья внутрь и, вскрикнув, отпрянула. – Бейлфаер! – Сейчас он предпочитает имя Нил. Не могу его за это осуждать. – Замолкни! Что ты творишь? – вскричала она, обернувшись к Питеру, который глядел на неё с притворной обидой. – Я думал, ты будешь счастлива вновь увидеть его! – Почему он в клетке? – А сама ты как считаешь? – спросил он раздражённо и мотнул головой. Потерянные тотчас подняли клетку на плечи и несколько мгновений спустя скрылись в чёрном зеве пещеры. Венди хотела было пойти следом, по Пэн обхватил её за талию. – Он был Потерянным. Он знает Неверлэнд, знает мои уловки. Он попытается спасти Генри. – И тебя это удивляет?! – Нет, это до отвращения предсказуемо. Я не причиню ему вреда без причины. Вообще-то, я питаю симпатию и к нему, и к его отцу. Я приглядывал за этой семьёй с тех самых пор, как Румпель был крошкой, – Питер передразнил шотландский акцент Тёмного. Венди с отвращением вырвала свою ладонь из его. – Ты принёс им только горе и несчастье. Ты играл ими, как шахматными фигурками. – Я знаю, – ответил он с гордостью, не замутнённой и отблеском раскаяния. Девушка зарычала и развернулась на каблуках. – Думаю, ты ненавидишь их потому, что уже годы и годы знаешь: именно в их семье родится твоя замена, – язвительно процедила она сквозь зубы. Листья и ветви над её головой заплескали под внезапным порывом ветра. – Я ничуть не зол на них! Если бы не они и не мой план, благодаря которому Генри появился на свет в правильное время и у нужных людей, я бы не получил своё сердце! – крикнул Питер. – И он не моя чёртова замена! – добавил он ожесточённо. Венди хмыкнула и печально покачала головой. – Почаще говори это себе, Питер. Быть может, однажды ты даже поверишь в эту ложь. Она скрылась за деревьями, оставив Питера у тёмного провала пещеры.