Каково это?

"Быть может, Бог создал такие ночи, чтобы покровом неземной чистоты облечь любовь человеческую" Они не знают, как это случилось. Может, лихая судьба устроила очередную игру. Может, события произошли сами собой, как иногда с неба на лица прохожих, вскинувших молящие глаза наверх, капает дождь. И вроде бы, просто моросит, но отчего-то на душе становится легче, будто мелкие водяные капли заботливо смывают душевные страдания просящих. Между ними не было никаких молний, разжигающих искру в их телах, душах, создающих неконтролируемое притяжение. Ничего подобного. Просто однажды, возвращаясь с очередной миссии, она подумала, что, возможно, ее жизни не хватает чего-то из прошлого: заботы, спокойствия, успокаивающей пустоты в душе. Не той, что, разгрызая все хорошее на своем пути, сжигает мосты к человечности. Ей не хватало теплого огонька, объятий и прикосновений, где в каждом мгновении не скрывались бы ложь или страх, что вскоре ты можешь погибнуть в бою с противником. И лишь когда она осознала это наиболее ясно, когда поняла, что все хорошее в ее сознании уже почти мертво и ни одной искренне счастливой картинки не нашлось в воспоминаниях, ее тело в ответ на тонувшие в отчаянии мысли начало дико знобить и покалывать так, что первое время некогда бесстрашная Канарейка теперь боялась пошевелиться. Когда волна шока спала, она вытянула наверх руки, пытаясь ухватиться ими за ускользающий воздух. Испуганные глаза застилала пелена густого ослепляющего тумана, а рот широко открывался в жалких попытках поймать больше кислорода. Неужели ее душа настолько истерзана, что больше не может найти упокоение в прежнем сосуде. Говорят, она бессмертна, и первое время способна бродить около трупа, в котором теснилась еще совсем недавно. Но вот долго ли протянет тело без эмоционального регулятора, или даже без всей души? Не поздно ли спасти это пристанище чувств, когда уже и не видишь его берегов, лишь безграничный океан безжизненного гниения и затопивший каждый островок счастья? *** Снарт развалился на кровати, подложив руки под голову и уставив задумчивый взгляд на вымышленную точку на потолке. Каждую ночь, слушая то, как кто-то маячит по кораблю, он концентрировался лишь мысли о том, что он еще жив. Не потому Леонарду еще не прострелили голову - с этим, как и с утраченной рукой, которая, к слову, обжилась на прежнем месте, у него проблем не было. Он был готов к пыткам, нескончаемым боям, что позволяли ему без лишних сожалений выплескивать злость и раздраженность на других. Но спустя столь долгий срок он до сих пор боялся доверять членам собственной команды. Даже Мик стал другим для него, что, безусловно, причиняло боль, заставляя потайные дверцы его души жалобно всхлипывать от понимания одного простого факта: он один в мире, правила которого ему неподвластны. С подобными мыслями он погружался в чуткий беспокойный сон каждую ночь, пока однажды к нему в комнату не зашла Сара, растерянная, неуверенная в том, что совершает. Не говоря ни слова, она стремительно подскочила к кровати мужчины и, не обращая внимания на искренне удивленного Капитана Холода, легла рядом с ним. - О, мисс Лэнс, я понимаю, передо мной сложно устоять, и все же, - игриво прошептал Леонард, поглядывая на лицо блондинки, что излучало непривычную для него эмоцию - страх за собственную жизнь. - Снарт, прогони или заткнись, - прижав ладонь к его груди, тихо сказала Сара. Мужчина не колебался в своем решении. Если Сара пришла к нему в таком состоянии, он не может прогнать ее, сколько бы она не собиралась пролежать рядом с ним, положив голову ему на плечо, а руку - на грудную клетку. С тех пор она каждую ночь приходила к нему. В разные часы, но, как ни странно, всегда вовремя для Снарта. Для него ее приход теперь был странным ночным ритуалом. Они не засыпали вместе, не разговаривали по душам. Девушка уходила так же стремительно и бесшумно, как и приходила. Не обращала внимания на чье-то полуночное брождение по коридору. Не отвечала на отвлеченные вопросы Леонарда, которыми он пытался выудить из Канарейки правду. Лишь слушала стук сердца, на время забывая о том, что весь мир не сконцентрирован на нем единственном. Только однажды она коротко и сухо объяснилась с Леонардом, когда он, уже почти засыпая, спросил. - Почему ты так быстро уходишь? - Я боюсь доверять тебе слишком сильно, - шепотом ответила она и тут же замолкла, надавливая сильнее на грудную клетку мужчины. Было уже слишком поздно для каждого выговоренного ей слова. Бояться. Доверять. Слишком сильно. Он больше не спрашивал, как бы интересно ему ни было. Осознал, что сделает только хуже. И неожиданно для себя осознал: одного ее стука сердца хватит на то, чтобы все его дурные мысли и обиды отошли на второй план, провалились под землю, не выдержав столь трогательной беззащитности блондинки. И она не спрашивала, зачем он легко приобнимал ее временами, пытался незаметно прикрыть ее дрожащее тело тонким одеяльцем. Пока она слышит его пульс, она верит, что и ее сердце еще способно биться. Пока она слышит его пульс, ей не нужны пожары чувств, временно притупляющих гнилую мрачность внутри. Пока Сара слышит его пульс, она чувствует на щеках мелкий моросящий дождик, благосклонно отвечающий на каждую не произнесенную ей молитву. Может, все это не случайность и не хитроумная задумка судьбы. Может, искра все же и была - достаточно лишь одного взгляда. Лишь однажды...