Сборник про Первый дом

Когда я сказал отцу, что хочу выйти в бой с дядей Тьелкормо, он только нахмурился. Кажется, он хотел дать мне какой-то совет, и возможно не один. Однако промолчал, только помог подобрать меч, один из его последних. С самого нашего прибытия в Эндоре я чувствовал, как отец всеми силами оберегает меня от опасностей. Вначале я очень расстраивался, что отец оставляет меня на попечение тех немногих смелых девушек, что отважились следовать за Феанаро, а сам уезжает – верхом, в блестящей броне, со знаменем. Я был слишком мал тогда, и все первые – и самые ужасные – битвы обошли меня стороной. Потом я больше времени стал проводить в мастерской, пока мои сверстники обучались обращению с оружием. Меня это устраивало – я предпочитал тонкую ювелирную работу и вовсе не жаждал получать шишки на тренировочной площадке. Отец все же научил меня фехтованию, однако я никогда особо не питал приязни к этому искусству. Потом через льды пришли наши родичи, и принц Финдекано спас из Ангамандо моего старшего дядю и нашего короля Нельяфинве. Я давно привык считать его жертвой Моргота – такой же горькой и страшной утратой, как и гибель моего деда, могучего короля Феанаро, как смерть самого государя Финве. Теперь, когда дядя Нельо был спасен, мне было стыдно оттого, что я считал его погибшим. Нам позволили прийти в лагерь Нолофинве, чтобы отец и дяди могли встретиться, наконец, с братом. Я был с ними, и, когда увидел измученное, серое лицо нашего государя, его полубезумные глаза и жалкую, едва заметную попытку улыбнуться, слезы навернулись мне на глаза. Я любил дядю Нельо. Он пропал почти сразу после нашего прихода в Эндоре, и я запомнил его веселым и радостным, каким он был в Валиноре, в дни моего беспечного детства. Увиденная мною теперь страшная тень былого беспечного Нельяфинве поразила и испугала меня. Когда мы вышли – дядя Нельо едва перекинулся словом со своими братьями, а меня, наверное, и вовсе не узнал – дядя Макалауре собрал нас всех. Собственно, собрал он своих братьев, но я теперь считался взрослым, и мне полагался титул лорда нолдор, а вместе с ним и соответствующие обязательства, и я был там вместе с отцом. - Теперь мы все видели силу Врага, - сказал Макалауре, подразумевая то тяжелейшее состояние, в котором находился Нельяфинве. - Мы встали против него, мы не свернем. И это то, к чему каждый из нас должен готовить себя. Желать победы, биться до конца, но быть готовым ко всему. Мне эти слова показались жестокими, у меня похолодело в животе от страха. Наверное, я просто трус. Теперь я уже не мог больше прятаться в мастерской, пока мои дяди и их соратники сражаются с бандами орков. Я знал, что должен что-то сделать, я попросил дядю Тьелко взять меня с собой, он согласился, и отец не возразил. Прятаться мне больше было не за что. Мы выехали ранним утром. Лорд Тьелкормо решил, что раз уж вокруг озера расположены два лагеря нолдор, то темным тварям здесь не место. Мы вышли на охоту. Дядя разделил отряд, и мне выпало быть в тройке с Ларко, опытным бойцом, хоть и немногим старше меня, и командиром Ринганаро. Наше дело было выслеживать с вершины холма орочьи отряды и вовремя дать знать основным силам. Мне достался южный склон – думаю, потому, что с этой стороны врагов ожидали менее всего. Я до рези в глазах всматривался в мглистую даль, исполосованную оврагами и перелесками, и ждал. Под рукой у меня был отцовский меч, и я украдкой вытаскивал его и любовался муаровыми разводами на стали. Такой не сломается, отец, как всегда, нашел блестящее решение. Будет ли сталь прочнее, если количество проковок увеличить еще, есть ли в этом смысл? Я прятался за большим валуном и невольно начал чертить на заросшей лишайниками боковине срез слоистой стали. В гранитной плите блеснула интересная прожилка, я попытался отколоть кусочек, чтобы потом проверить в мастерской – возможно, под боком у нас есть залежи чего-то поинтереснее гранита и ракушечника. И тут до моих ушей долетел шум, топот множества тяжелых ног. Я выглянул из укрытия и увидел орков. Их было гораздо больше, чем мы ожидали, и надо было срочно оповестить лорда Тьелкормо, но я прозевал свой караул. Орки лавиной обошли мое укрытие, находившееся на возвышении, и… Я хотел крикнуть, но не успел. Ринганаро и Ларко были окружены и обнаружены. Исход боя был предрешен, однако оба они дрались так отчаянно, что первая атака отхлынула, и Ринганаро закричал, пользуясь тем, что орки не знали языка Амана: - Лорд Тьелпэ, беги! Я мог бы успеть – наши лошади были оставлены неподалеку в перелеске, а меня все еще не заметили. Но Ринганаро и Ларко наверняка погибнут. С моего места было хорошо видно, как орки переговариваются между собой, как полукругом обступают моих товарищей. Сердце бухало где-то в горле. Я знал, что я трус, что никудышный боец, да еще и раззява в придачу. От меня не будет пользы. Я получил прямой приказ от Ринганаро, которому был должен подчиняться. Я должен успеть сообщить дяде о приближении врагов. Если останусь – разделю с Ларко и Ринганаро смерть. Или плен. Я вспомнил Нельяфинве и слова Макалауре, и меня замутило. Орки загомонили и пошли в атаку, и я вылез из своего укрытия и побежал вниз. Туда, где был бой. Дальнейшее я помнил смутно, только удивительно было, как быстро отяжелел меч, как опускались непривычные руки. Ринганаро меня потом утешал и говорил, что я действительно выкроил им лишние минуты, которых хватило, чтобы подоспел лорд Тьелкормо - ему сообщила об орках другая группа разведчиков. У нас было несколько раненых, а я по счастью отделался только несколькими царапинами. Дядя, едва узнав от Ринганаро, что произошло, отвесил мне подзатыльник, не снимая латной перчатки. Она так ахнула по шлему, что у меня полдня потом звенело в ушах. Тогда я решил для себя одну вещь. Пусть я бездарный боец, пусть я невнимателен и беспечен, пусть мне страшны и ненавистны звуки битвы, и всему этому я предпочел бы сосредоточенную тишину мастерской или радостный и звонкий чад кузницы. Пусть, я выучусь, я смогу, у меня всегда все получалось – получится и здесь. Но я буду сражаться с темными тварями, я буду сражаться с Моринготто и его прихвостнями, пока я дышу. Потому что никто не должен погибнуть, никто, балрог меня задери, не должен страдать в их безжалостных руках. Я встану в строй – за дядю Нельо, за государя Финве, за Фенеаро, за Ларко, за Ринганаро, за отца и дядю Тьелко – за живых и мертвых, буду драться столько, сколько потребуется. Больше никакого страха, я готов ко всему, я не сдамся. Мы будем драться до конца, и мы победим. Ведь правда?