f e t i s h

Если бы Суйгетцу попросили составить топ-лист трех вещей, которые он любил, то сие творение выглядело бы так: 1. Крендельки с заварным кремом (Вкуснятинка!) 2. Рубашки в клетку (Стильно, модно, молодежно) 3. «Зеленая миля» Стивена Кинга (И вообще Стивен Кинг в целом) Если бы Суйгетцу попросили составить топ-лист трех вещей, которые он ненавидел, то сие творение выглядело бы так: 1. Бумага 2. Бумага 3. Бумага (Бумагабумагабумагабумага) Если бы Суйгетцу попросили объяснить, чем, казалось бы, безобидный (внимание: н е о д у ш е в л е н н ы й) предмет насолил парню до такой степени, что занимает аж все три строчки в хит-параде, Хозуки пришлось бы составить еще один топ-лист – на этот раз причин: 1. Режется 2. Р е ж е т с я 3. РЕЖЕТСЯ Отношения с Тем-Что-Нельзя-Называть (Суйгетцу моментально передергивало) не заладились в самом детстве, когда отец впихнул маленькому Хозуки кусок Сами-Знаете-Чего, разложил фломастеры на столик и произнес что-то на манер: «Давай, парень, жги». Маленький Суйгетцу тогда не понял, что значило отцовское «жги», зато команду «вопи-парень-со всей дури» выполнил на «ура», когда тонкая струйка темной крови поползла, словно змейка, сначала по пальцу, а затем и вдоль локтя. Клочок бумаги, ставший причиной детских слез, был сброшен на пол и позже успешно затолкан под диван. (Врагврагврагврагврагврагврагврагвраг) С тех пор Суйгетцу не покидало чувство, что боженька на него за что-то обиделся. (Писать в тетрадях стало проверкой его выдержки) (Которая благополучно летела к чертям, когда на руках появлялись новые порезы) − Порез глубокий, кровь до сих пор идет. Как же ты так умудрилась-то? Сейчас перебинтую. Тонкая струйка темной крови поползла, словно змейка, сначала по пальцу, а затем и вдоль локтя, а Карин, присосавшись губами к ранке, кажется, лишь улыбалась. Медсестра прошлепала к стеллажу с медикаментами. (По пути кинула убийственный взгляд в Суйгетцу) (Который валялся на санитарной каталке) (И ни черта не убедительно притворялся, что у него голова болит) (Просто алгебра занимала бы почетное четвертое место в списке вещей, которые он ненавидел) (От четвертого до десятого, если уже совсем по-честному) − Осторожнее в следующий раз с бумагой, − ласково произнесла медсестра. − Да это фигня, − Карин вздохнула и опустила взгляд на свою белую майку, в которую была одета. (Суйгетцу начинал обожать ее белые майки) (Больше – боготворить) Карин показала на редкие, но отчетливо проступавшие на кристально белой ткани красные полосы. (Не сразу заметила порез) А затем и на свой серый джемпер, рукав которого так же чуть-чуть был пропитан кровью. (Надела его, опять же, не сразу заметив порез) А затем едва не запрыгала от счастья, когда медсестра любезно одолжила ей свою запасную футболку, которую хранила на работе. А Суйгетцу затем велели отвернуться, пока Карин переодевалась. А медсестра затем вдруг удивленно и вместе с тем восторженно воскликнула: − Ничего себе, как много родинок! А он затем, совершенно забыв обо всех нормах приличия, вскочил с каталки и впился взглядом в обнаженную кожу… (…которая затем – буквально тут же – была спешно прикрыта светло-коричневой тканью футболки) (…которая была щедро усыпана ровно четырьмя родинками) (Ровно-ровно четырьмя, следующими друг за другом, выстраивающимися в одну линию родинками) Карин затем ойкнула, будучи ошарашенной его неожиданным поступком, а медсестра затем, хмуро сведя брови на переносице, уже хотела было обругать старшеклассника самыми страшными словами, когда Суйгетцу затем насильно оторвал взгляд от уже прикрытого участка девичьей кожи, выпрямился и, пробормотав: − Голова прошла, − вышел из медпункта. А затем напоследок бросил ей, смущенной и в то же время настороженной: − Осторожнее с бумагой. А затем отправился на чертову алгебру, занимающую отныне с третье по десятое место в списке вещей, которые он ненавидел. (Бумага освободила третье место, оставшись на первых двух строчках) Суйгетцу улыбнулся, посмотрел на дверь медпункта, затем глянул на свои многочисленные порезы на пальцах и понял, что не такая уж она и плохая, эта дурацкая бумага.