POV Гарри Стайлс
Пробки. Эти чёртовы пробки. Ненавижу их. Мы уже полчаса стоим среди огромного скопища машин и никак не можем выбраться отсюда. Таксист перепробовал все варианты объезда, но бесполезно: машина не сдвинулась ни на миллиметр. Отлично, если так продолжится и дальше, то на самолёт я не попаду, и, скорее всего, даже в аэропорт. Но наконец огромная масса металла начала понемногу рассасываться, и вскоре движение возобновилось. Мы уже въехали на территорию аэропорта, как вдруг машина заглохла. Зашибись, это что, мне придётся тащить свой огромнейший чемодан через всю линию взлёта? - Эй, заведите её! Я заплатил Вам двойную цену, чтобы Вы довезли меня до самого здания, а не бросили за сто метров от него! - психанул я, вышел из машины и ударил по крыше кулаком. Обожжённая рука тотчас дала о себе знать: перед отъездом я умудрился пролить кипяток прямо на руку. День явно начался не так, как должен был. - Простите, сэр, но, боюсь, это невозможно. Бензин кончился. Если хотите, можете подождать, пока сюда доставят новый, - развёл руками непутёвый водила. - Мозги у тебя кончились, а не бензин! Я не могу ждать! У меня самолёт через несколько минут! - кажется, у меня сейчас от стресса задёргается щека. - Ну, как знаете. Подождите, сейчас я дам Вам сдачу, - сказал шофёр, заметив, что я открыл багажник и уже собираюсь достать из него свой чемодан. - Оставь себе на булочку! - рявкнул я и, взяв чемодан обожжённой рукой, поплёлся к зданию аэропорта, не обращая внимания на обидевшегося и возмущённого таксиста. Вся дорога была утыкана маленькими ямочками, в которые то и дело попадали колёсики моего чемодана, что мешало мне нормально везти его. Прекрасно, ещё и камушки какие-то валяются. Тут вдруг чемодан перекосился, и я продолжил тянуть его уже крышкой по асфальту. Остановившись, нагнулся и осмотрел багаж со всех сторон. Колёсико, мать вашу. Отлетело. Я разогнулся, вертя в руках отлетевшую деталь. Нет, починить точно не удастся, по крайней мере, сейчас. Тяжело вздохнув, сложил ручку чемодана обратно в разъём, оставив снаружи самую малость и, взявшись за неё покрепче, пошёл дальше. Просто смирись, Гарри, просто смирись. Это пройдёт, не навсегда ведь.***
Контроль прошёл на удивление гладко: меня не толкали, не просили автограф, никто не заметил в моей сумке ничего подозрительного, я был даже немного растерян от такого. "Вот и наступила белая полоса", - подумал я и, споткнувшись о какую-то девочку, затерявшуюся среди толпы людей, упал, потянув за собой ребёнка. Девочка, ударившись о бетонный пол, начала истерично реветь, собирая на себе удивлённые взгляды прохожих. Нет-нет-нет, только не этот ужасный детский вой, пожалуйста. Я встал с пола, отряхнул штаны и растерянно посмотрел на девочку. Та всё ещё не переставала реветь и по-прежнему сидела на холодном полу, иногда кулачками вытирая льющиеся ручьём слёзы. - Милая, ты в порядке? Ничего не болит? - к ребёнку подлетела взволнованная женщина, видимо, её мама. Девочка отрицательно закачала головой и заревела ещё сильнее. Вопрос: где, вообще, логика? У неё ничего не болит, но она ревёт так, как будто умирает, истекая кровью. Женщины... - Извините, это я её толкнул. Нечаянно. Я могу Вам чем-нибудь помочь? - я обратился к женщине с предложением о помощи, попросту не зная, что ещё можно сказать. Да, кажется, сейчас раскроется материнская любовь и злость на обидчика. Женщина отвлеклась от дочки и, поднявшись, внимательно всмотрелась в моё лицо. О нет, только не это... - Хэй, Гарри! Это же ты! А мы тебя и не узнали, - женщина засмеялась. - Ну, со всеми ведь бывает, первый раз-то видимся! А на фотке ты, вроде, покрупнее, - женщина замешкалась и, вытащив из кармана сложенную в небольшой квадрат фотографию, расправила её и внимательно всмотрелась. - Хотя, снимок-то не новый, тётя Агата его года три назад делала, мало ли, может, похудел. Хотя, у тёти Агаты похудеешь... Пока худеть будешь, ещё на пару кило поправишься, - женщина опять засмеялась и пихнула меня локтем в бок. Какая тётя Агата? Какой снимок? Я ожидал как минимум визга на весь аэропорт, как это обычно бывает, но она явно переплюнула всех моих поклонниц необычным подходом к делу. - Простите... Вы о чём? - Как же ж о чём? - удивилась женщина. - Вот, смотри. Ты же? - она протянула мне фотографию. На ней был изображён крупный (даже слишком) паренёк с кучерявыми волосами, а лицо закрывала широкополая шляпа. Он стоял, оперевшись на здоровенную деревянную телегу, а рядом с ним, гордо подняв голову в чепчике(?!), стояла свинья. Класс, меня перепутали со свиньёй. Ну, или с её обладателем. Они друг от друга недалеко отошли. Я оторвал взгляд от фотографии и уставился на женщину, растерянно хлопая глазами. Та взяла из моих рук фотографию и тяжело вздохнула: - Ну да, меня тётя Агата предупреждала, что ты немного "того". Но ты не переживай, у каждого человека ведь есть свои недостатки, верно? - женщина по-доброму улыбнулась и помогла переставшей плакать девочке подняться с пола, затем отряхнула её и направилась в сторону выхода. Я почему-то пошёл за ними. Дебил. Зачем? - В общем, слушай, - не оборачиваясь ко мне, заговорила женщина. - Просто долетишь с ней до Москвы, там вас встретит её папа и заберёт её, а ты уже сможешь ехать на свои свиные гонки. Ты уж извини, что нам пришлось тебя потревожить, но я и правда очень занята, тётя Агата ведь должна была тебе всё рассказать, - без умолку тараторила тётя, не давая мне вставить ни слова. Ага, тётя Агата, психованная девочка, её чёкнутая мамаша, свинья в чепчике, свиные гонки, здоровяк в шляпе, поломанный чемодан, тупой таксист, палец... Я вот думаю, а может, ну её, эту Россию? Посижу дома, телик посмотрю и через месяц со спокойной душой вернусь на работу? - Послушайте, я... - я остановился с намерением объяснить наконец-то всё этой странной и конкретно ошибшейся тёте, но её цепкие руки схватили меня и потащили дальше. - Можешь не извиняться за Элли, она сама виновата, нечего было от меня по всему аэропорту бегать. Дети, что ж поделать? Может, подрастёт, так поумнеет. - Женщина, Вы поймите, я... - Да и чего может-то, точно поумнеет. Это ж ребёнок, у них у всех в таком возрасте закидонов своих полно. Ну, есть, конечно, и исключения. Некоторые и подрастая не умнеют, - женщина многозначительно посмотрела на меня. Ну-ну, кто бы говорил. - Да нет, Вы меня неправильно поняли, - опять попытался я прояснить ситуацию, но меня перебили. Я вот думаю, может, эта тупость кровно передаётся, из поколения в поколение?.. - Ну, всё, я пошла. Элли, милая, пообещай, что будешь себя хорошо вести с дядей Гарри? - Абисяю. - Умничка, - тётя поцеловала дочку в лоб. - Всё, не переживай, детка, всё будет хорошо. Тебе понравится летать, вот увидишь, - она улыбнулась девочке, и та улыбнулась ей в ответ. - Гарри, спасибо тебе ещё раз огромное. Не знаю, чтоб мы без тебя делали, - женщина положила руки мне на плечи и посмотрела в глаза. - Не давай её в обиду. Как это мило. Ми-ми-ми. Щас расплачусь. - Да послушайте же меня... - Давай потом поговорим, мне уже бежать надо. - Но... - Пока-пока-а-а! - протянула женщина, уходя в сторону здания аэропорта и параллельно махая нам вслед. - Эй, стойте! Вы девочку забыли! - Заканчивается посадка на рейс Лондон - Москва, просим пассажиров занять свои места, - прозвучал голос из динамиков. Твою мать. - Галли, пасли на самалёт, а то он без нас улитит, - пролепетала девочка и, взяв метя за рукав кофты, уверенно потянула в сторону самолёта. Так, нужно срочно что-то решать. Если я сейчас поведу её к матери, то на самолёт точно не успею. А если пойду вместе с ней на самолёт, то обреку себя на четырёхчасовую нервотрёпку при помощи её писклявого голоска, и, вдобавок ко всему, потом придётся искать её отца, чтобы отдать сию радость в законные руки. Что ж, страдать - так по-крупному...