Переспорить судьбу или Белладонна 2

Три дня прошли удивительно тихо и спокойно. То ли в Тирионе не спешили связываться с Феанором, то ли Келегорм с Карантиром как-то отвадили послов Нолофинвэ, но никто не приехал. Даже Валар, и я наконец смогла облегченно выдохнуть, хотя пока что, наверное, было рано. Я жила в доме Феанора без ведома самого хозяина. Рука постепенно заживала, Келегорм помогал мне менять повязку, таскал еду и воду, и я даже выходила пару раз из комнаты, чтобы размять ноги. И пока ни разу мне не встретился никто. Мое появление в Форменосе оставалось тайной, и ни один из братьев не спешил делиться новостью с окружающими. Трудно было сказать, чем вызвана такая скрытность, но я надеялась, что на какое-то время я защищена от Валар и заключения в Мандос. И пока что меня это устраивало. Хуже было только отсутствие у меня осколков портала, ведь я не могла даже Келегорму показать, как именно я сюда попала и как рассчитываю отсюда убраться. Неясны мне были и намерения братьев, ведь не могла же я прятаться тут вечно. Разве что я могу уйти отсюда, когда у меня заживет рука. Но идти мне некуда, стоит это признать. И может быть, я зря сбежала от Валар. Но когда у меня возникали подобные мысли, я вспоминала о заключении в Мандос, о допросе и о том, что я уже точно не смогу оттуда вырваться. Нужно было избегать Валар любыми способами, нужно было постараться, возможно, найти того, кто создал портал. А значит, мне нужен Саурон. Или Мелькор, за неимением майа. И он должен был быть где-то в Валиноре. Не исключено, что я смогу с ним встретиться. Но смогу ли договориться? Это уже вряд ли. Беспокойные мысли о будущем не давали мне спокойно спать. Как, впрочем, и рана. Плечо заживало медленно, хотя чудодейственные травы, к которым я сперва отнеслась скептически, все же помогали. Ситуация в корне изменилась как-то вечером. Сперва все было, как обычно. Я проспала полдня, потом бессмысленно валялась в постели, таращилась в потолок и скучала, когда дверь в мою комнату с грохотом распахнулась. От неожиданности я чуть не подпрыгнула на постели, а черноволосый смерч, ворвавшийся в помещение, метнулся к высокому книжному шкафу, загораживающему все помещения и, не обращая на меня ни малейшего внимания, принялся там копаться. Я затаилась на кровати, не дыша. Это был не Карантир. Черноволосый был ниже ростом, волосы носил короче, чем Мрачный, был стройнее. И он торопливо извлек что-то из шкафа и радостно присвистнул. В его руках была какая-то шкатулка. — То что надо… — пробормотал он и обернулся. Замер. Я тоже замерла, уставившись на красивого юношу. Эльф с острыми чертами лица секунду размышлял, уставившись на расхристанную постель и потрепанную меня. За эти несколько дней лучше я выглядеть не стала. Волосы не отросли, манеры не появились. Я лежала в рубашке Келегорма и мужских штанах, и парнишка не долго размышлял, что со мной делать. Он как-то яростно и раздраженно вскрикнул, метнул в меня шкатулку, из которой высыпались пестрые крупные бусины, и нырнул прочь. Ну нет. Я увернулась от шкатулки, которая грохнулась на мою кровать, прыгнула за ним следом. Нога моя запуталась в одеяле, и я полетела пол, отчаянно взвыв от боли. В глазах поплыло, и я перекатилась, чтобы убрать напряжение с больного плеча. Беглец затормозил в дверях. — Ты кто такая? — раздраженно крикнул он. Я прижала больное плечо и жалобно что-то проскулила. — Турко! — услышала я. — Турко, иди сюда! Черноволосый — похоже, это был Атаринке, пятый сын Феанора, — ткнул в меня пальцем самым бессовестным образом. Я ошалело сидела на полу и мотала головой. Вот ведь дьявол! — Ты ее знаешь? Это гостья отца? — Отца? — растерялся Келегорм, глядя, как я пытаюсь подняться. Я уцепилась за постель, чтобы встать, но покрывало съехало, обрушив на пол мой блокнот, чернильницу, шкатулку и бусины. Последние разлетелись по полу, с шорохом рассыпались во все стороны. — Ох, — осел мелкий черноволосый, — отец же просил их принести! Я поймала одну бусину и положила в шкатулку. До остальных мне было не дотянуться, и я виновато пожала плечами. — Меня зовут Белладонна, — представилась я. — Ты не поможешь мне подняться? В четыре руки меня водрузили обратно на кровать, а Атаринке все беспокойно оглядывался в поисках бусин. — И кто ты такая? — спросил он расстроенно. — Это моя гостья, Курво, — отрезал Келегорм, беря брата за плечо, чтобы выпихнуть из комнаты. — Иди! — Я не могу! Мне нужны эти бусины! Да пусти же меня! — он вывернулся. — Ищи теперь, давай! Отец будет недоволен, в бусинах сок аймаю, он ему нужен. Я взяла бусину из шкатулки и внимательнее ее рассмотрела. В ней действительно было отверстие, заткнутое деревянной крошечной пробкой. Какая тонкая работа! — Я помогу тебе, — я скатилась с кровати обратно на пол. — Это я виновата, что ты ее… хм… уронил. — Ты пригласил девушку? — допытывался Куруфинвэ, пока я, сунув руку под кровать, извлекала бусины и ссыпала их в шкатулку. Они были приятными на ощупь, теплыми, гладкими, но я удержалась от искушения оставить их себе, хоть парочку. — А отец знает? — продолжал Курво. — Ты уймешься? — огрызнулся Келегорм. — Не смей говорить ему! И вообще никому не говори! И может быть, я тоже не скажу отцу, как ты в девушек шкатулками с его драгоценным соком аймаю кидаешься. Ну просто истинная братская любовь. Я даже умилилась, выковыривая очередную бусину из трещины в полу. Нам не скоро удалось собрать все бусины. Келегорм ворчал особенно громко, ползая по полу. К счастью, кроме кровати и сундука, в комнате не было мебели, иначе мы провозились бы гораздо дольше. Наконец, Куруфинвэ убрался, постоянно оглядываясь на меня. Когда за братьями закрывалась дверь, я услышала: — Турко, почему твоя девушка так странно выглядит? Она чем-то больна? Это замечание подняло мне настроение на весь день. *** — Ты же знаешь, что если отец узнает об этом, он будет очень недоволен, — услышала я приглушенные голоса под дверью. Была ночь, и я спокойно спала, когда эти голоса разбудили меня. — Я вырву язык этому болтуну! — Тише, Морьо, ты так до отца докричишься. — До отца ты чуть не докричался! Странно, что еще весь Форменос не знает о том, что она здесь. — Отец ничего не узнал бы, если бы кое-кто держал язык за зубами! — Если бы кое-кто не таскал из лесу… — Ах, теперь это мы во всем виноваты! — Надо было взять Хуана! Он бы выследил вам добычу, а не девушку!.. Если придет послание из Тириона… — Мы развернем посланников назад, как развернули стражей. — А если приедет дядя? — Он будет разговаривать с отцом, а отец не знает о ней! — Так дядя все ему скажет, он же не дурак! — Дурак ты, раз думаешь, что он сюда поедет. — Ты назвал меня дураком? Звук удара, глухой крик, и я не могу больше сидеть на месте ровно. Сползаю с кровати и крадусь к двери, поспешно натягивая штаны. Голоса подсказывают мне, что за дверью не только трое знакомых мне феанорингов, что их там гораздо больше. За дверью возня и приглушенные вопли. — Болван! — Пусти! Пустииии!.. Я уже почти вплотную к двери, и мне требуется вся ловкость, чтобы увернуться от тяжелой деревянной створки, распахнувшейся мне навстречу. Ко мне в комнату впадает кучка тел, рассыпается на отдельные элементы и расползается в темноте, как тараканы от тапка. Их много, черт возьми, очень много. Кто-то хватает меня за ногу, я взвизгиваю от неожиданности, пинаю цепкую конечность свободной ногой и с визгом отправляюсь на пол следом за феанорингами. — А ну-ка сидеть! — командует кто-то, и моя нога свободна. — Совсем с ума сошли! — И стоит ли это драки? — спокойный и даже равнодушный голос. В темноте — ставни закрыты — я отползаю от кучи-малы и встаю. У двери поднимаются темные высокие фигуры феанорингов. Они потирают ушибленные места и охают. Кто-то захлопывает дверь в мою комнату, и загорается свеча. Единственный источник света держит высокий рыжеволосый эльф в легкой домашней одежде. Он отстраняет свечу от себя, чтобы осветить большее пространство, и я попадаю в круг света. — Здравствуй! — говорит мне рыжий, пока рядом с ним поднимаются его братья. — Ты Белладонна? Я киваю и недобро смотрю на Атаринке, который отдирает пальцы Карантира от своей шевелюры. — Да. Я Белладонна. Сдал меня, поганец, да? — Атаринке злобно шмыгает носом.