Арин металась по своему кабинету из угла в угол.
— Арин, — постучавшись, произнесла Марияграция, — ты что-то хотела?
— Да, — нервно кивнула француженка, — Пьеро, он… он уже приехал?
— Да, вчера вечером.
— И… Что он сейчас делает?
Мария пожала плечами, произнеся:
— Не знаю, спит наверное.
Француженка поджала губы и попросила удалиться свою подругу. Она никогда не думала, что прятать родного человека это так тяжело, тем более расставаться с маленькой было страшным мучением и по возможности, брюнетка бегала домой, чтобы просто убедиться, что с её дочерью все в порядке.
Но в мыслях крутились только плохие мысли, а в друг Пьеро увидит девочку и поймёт, что это его дочь? А вдруг он заберет её?
Арин осмотрела все вокруг, взяла сумку и вышла на кухню.
— Ребята, я неважно себя чувствую, пойду домой, вечером вернусь, Джанпьеро, пока ты остаёшься за шефа.
— Не волнуйся, Арин, все будет в порядке, отдохни, ты эти дни сама не своя.
Брюнетка попыталась выдать улыбку, но её волнение дало совершенно другой результат.
По пути домой, француженка зашла в одну цветочную палатку, где купила розы, чтобы посадить их в своём саду. Добравшись до своего дома, в гостиной Арин тут же встретил её маленький сын.
— Мама! Мама! Пришла! — прокричал Картал.
— Здравствуй, дорогой, смотри, что я принесла.
— Розы? — радостно спросил малыш.
— Да, пойдём их посадим в саду, а… Сечиль где?
— С Габи.
— Хорошо, не будем мешать им, пойдём в сад.
— Я понесу, я понесу! — прыгая, кричал Картал.
— Аккуратно, не урони, — отдавая ему розы, ответила брюнетка и прошла со своим сыном во французский уголок.
В это время на веранде своего дома обедал синьор Бароне, пристально погрузивших в свои мысли. Он дышал и питался той умиротворённостью, которая была здесь, в Наро. Но в жизни Пьеро не остался здесь больше чем на неделю. Он думал, что предназначен для величайших городов мира, чтобы дарить другим радость, открывать свой талант, его успех шёл по горе и останавливаться тенор не собирался. Но как говорят, чем выше поднимаешься, тем больнее падать. Конечно Пьеро задумывался об этом, и не предавал серьёзное значение, живя сегодняшним днём.
— Пьеро? — тихо позвала его мама. — Ты не поможешь мне?
— С чем? — строго спросил он.
— Мне нужно в магазин, не съездишь со мной?
Поставив тарелку на крыльцу, тенор поднялся и посмотрел на свою маму и спокойно ответил:
— Мне некогда, сейчас я уезжаю.
— Куда? — удивленно спросила синьора Бароне.
— Я обещал свозить сына Арин, уже договорился с ней, потом с тобой съезжу.
Поцеловав свою маму, Пьеро быстро побежал к своей машине и поехал к француженке.
Подойдя к двери, рука сицилийца задрожала и он никак не мог собраться. Выдохнув, Бароне быстро нажал на домофон.
Ему открыла Сечиль, на руках которой была маленькая крошка. Итальянец растерянно посмотрел на это чудо.
— Что… Что у тебя на руках делает этот ребёнок? Чей он?
— Мы не знаем… -Замешкалась Сечиль. — Мы её обнаружили с Арин на одной из улиц. Бедняжка вся дрожала. Мы нашли её на прошлой недели. Малышке от роду было дня 2-3. Арин решила пока оставить её у себя. Если вдруг не найдутся родители малышки.
Пьеро взглянул на Габриеллу и стал рассматривать её черты.
— По всей видимости её родители итальянцы, обращались в полицию?
— Да, сказали, что попытаются помочь, если в ближайшую неделю не найдут родителей, то отдадут малышку. Но если не найдут, то Арин оставит её у себя.
— Какое благородство со стороны Арин брать непонятно кого, — произнёс Пьеро, не отрывая взгляд от Габриеллы.
«Неужели у тебя сердце не дрогнуло при виде этой крошки, идиот, неужели ты не поймёшь, что это ТВОЯ дочь?» крутилось в голове у Сечиль.
— Тебе что-то нужно? — спросила Сечиль.
— Да… Я приехал к Карталу, я обещал его отвезти покататься на корабле ещё до своего отъезда. Где он?
— Сейчас позову, он с Арин в саду сажает цветы.
— Я сам, спасибо, — произнёс Бароне и прошёл в сад.
Арин даже не обратила внимание как открылась дверца в сад. Тенор встал около стенки и наблюдал за ними. Его не было 4 месяца, казалось это совсем ничего, но для него месяцы оказались слишком тяжелы, он действительно нашёл утешение в алкоголе. Единственное, чем эта отрава помогала, тенор не видел француженку в своих снах, однако теперь Арин стала его галлюцинацией, везде, куда бы он не пошёл, где бы не находился. Ему было плохо одному, без неё.
— Пьеро! — закричал Картал, когда увидел сицилийца и побежал к нему.
Арин сняла перчатки и отряхнула грязь с коленок.
— Здравствуй, Пьеро. С приездом, — тихо произнесла она.
— Ну что, готов поехать со мной сегодня на корабле покататься? — спросил тенор и улыбнулся своему маленькому товарищу.
— Мама можно я с Пьеро поеду на кораблики смотреть? — посмотрев радостно на свою маму, произнёс Картал.
— Да, конечно, мой львёнок. Только сначала нужно переодеться, поесть и сходить прогуляться с Габриеллой. Пьеро, можешь приехать через час?
— Я пожалуй останусь здесь, с вами. Давно не пробовал твою еду.
— В этом нет…
— Я останусь и точка. Или что? Тебе ведь ещё кормить подброшенную маленькую девочку. Думаешь, что ты святая? А вдруг её родители наркоманы, или её мать лёгкого поведения, что решила бросить малышку.
— Да как ты смеешь так говорить о ребёнке! Она тебе ничего не сделала! — закричала на повышенных тонах Арин. — Прочь из моего дома! Для таких как ты мой дом закрыт раз и навсегда! ВОН!
Пьеро лишь усмехнулся, поставил малыша, затем захлопнул за собой дверь. Злость так и бушевала в жилах тенора. Вместо того, чтобы уйти, он поднялся на верх в комнату Арин и стал ожидать её.
— Негодяй, просто негодяй! — кричала Арин. — Сечиль! Пьеро ушёл?
— Вроде как да, я не видела как он уходил, что-то случилось? — растерянно спросила турчанка.
— Для него этот ребёнок никто как он говорит, — прошипела брюнетка, — этого человека не стоит впускать домой, даже на прогулках с детьми не останавливайся, если он вдруг захочет с тобой поговорить.
— Хорошо, я так и сделаю. Только успокойся, Арин, я прошу. Но может быть ты ему дашь шанс? Ты сама слышала от Марииграции, что он не в себе? Он без ума от тебя!
Вздохнув, француженка покачала головой и поцеловала лоб своей дочери, затем отправилась готовить обед для всего своего семейства.
Отобедав, дети вместе с Сечиль отправились на прогулку, а Арин пошла тем временем отдыхать.
Закрыв за собой дверь в свою комнату, она взяла в руки фотографию Эмина.
— Если ты был бы жив, этого ничего произошло. Я так скучаю по тебе… Мой дорогой Эмин… Ты говорил мне жить дальше и найти кого-нибудь другого. А пока моя жизнь превратилась в ад, я тебе уже не раз говорила. Но может быть я хотя бы Сечиль сделаю счастливой? Все так сложно…
На последней фразе Арин тяжело вздохнула и поставила фотографию покойного мужа. Неожиданно сзади её обняли чьи-то мужские руки. Обернувшись, она увидела Пьеро.
— Ты! — злобно прокричала она. — Убирайся! Убирайся вон!
Пьеро удерживал хрупкое дитя и, наклонившись, шепотом сказал ей на ухо:
— Не так быстро, роза моя, ты мне ещё задолжала с прошлого раза, хотя нет, твоё сегодняшнее поведение заслуживает доблестного наказания…
После этого Пьеро взял её и кинул на кровать. Арин же кричала, но все безуспешно, поскольку Бароне закрыл рот брюнетки поцелуем. Как бы она не билась, не кусалась ничего не помогало. Слезы у бедной девушки катились сами по себе.
— Оставь меня, я прошу, — всхлипывала Арин.
Бароне отстранился и посмотрел на зажмурившуюся и заплаканную девушку. Он положил руку на её волосы и стал гладить.
— Ты ещё не поняла, что я жажду только одну тебя. Мне никто в этой жизни не нужен кроме тебя, Арин.
Девушка вытерла свои слёзы и уселась рядом с Бароне.
— Ты не мой покойный муж, у которого было доброе сердце, он в жизни не поднял на меня руку, он любил и своего сына, он ценил окружающих. А ты? Ты сам не замечаешь, что вокруг тебя происходит? Ты воспользовался мной, когда мне была нужна помощь, ты шлялся непонятно с кем, одновременно желая меня, ты пытался закрыть мой ресторан, подставил своего же родного друга, а про малышку? Пьеро, когда-нибудь все это тебе аукнется и никто не придёт к тебе на помощь. Даже я.
Тенор смотрел молча на Арин, затем бесшумно убрал её прядь волос за ухо.
— Прости, я… Я просто получаю то, что захочу. Ты полностью изменила мою жизнь, приехав сюда. Я хотел, чтобы ты влюбилась в меня. А вышло все наоборот. Из-за тебя мой пылкий характер стал ещё хуже. И я так привык к тому, что девушки штабелями падают. А ты… Ты стала исключением. Наверное я глуп, но может быть мы попробуем начать встречаться?
В этот момент Арин засмеялась во весь голос.
— С тобой? Ты уверен? Ну уж нет, спасибо, такой отец не нужен моему сыну, ни девочке, которую я нашла, и которую я скорее всего оставлю.
— Арин, ты не знаешь меня какой я на самом деле. Я готов жить ради семьи. Пожалуйста, разреши мне стать частью вашей семьи на некоторое время.
Арин тяжело вздохнула и произнесла:
— Хорошо, но у меня есть одно условие, ты сможешь остаться с моей семьёй навсегда, если найдёшь родителей, маму и папу малышки, без ДНК.
— Это нереально! — возгласил Бароне.
— Реально. Если будешь верен судьбе.
— Могу ли я к вам сейчас приезжать и быть с вами?
— Можешь, но я хочу слышать о твоих успехах.
— Для тебя малышка так много значит, — усмехнулся Бароне.
— Да, многое, и я ей буду дорожить и буду воспитывать.
— И ты ей имя скорее всего дала?
— Да, Габриелла.
— Хорошее имя… — прошептал тенор. — Можно тебя пригласить сегодня вечером…
— У меня работа вечером.
— МарияГрация разберётся…
— Мария не готовит. Вечера заняты. На этом точка.
— Хорошо. — произнёс сицилиец и стал собираться. — Я придумаю, что-нибудь. И кстати, Инес звонила, просила тебя приехать к ней, когда она родит. Меня она также звала. Поэтому тебе по-любому придётся искать ещё одного повара, а с Джанпьеро я договорюсь, он парень хороший, вытянет твой ресторан.
— Я знаю, она звонила и говорила. Она вытащила моего сына и я не смогла отказать ей.
— Значит ради неё ты готова на все? А со мной даже на прогулку не пойдёшь?
— Нет, извини, но скоро придут дети с прогулки, я должна буду их уложить спать.
— Хорошо, давай завтра съездим на море вместе с детьми? Прошу.
Арин ничего не ответила ничего, встала с кровати и подошла к двери, намекая Пьеро, чтобы он удалился. Подойдя к двери Бароне положил свою ладонь на щёку француженки и нежно поцеловал девушку.
— Если ты решишь поехать, позвони мне.
Выйдя из дома, тенор увидел не спешно гуляющую Сечиль вместе с детьми. Усмехнувшись, он надел очки и сел в свою машину. Пьеро направился в одну местную церковь, где в раннем детстве пел на свадьбах, где он научился открывать все свои тайны, все, что у него было на душе.
Зайдя туда, тенор тут же увидел своего знакомого падре.
— Пьеро, — улыбнувшись, произнес мужчина, — я давно тебя здесь не видел, как ты?
— Я бы мог ответить, что хорошо, но увы, все наоборот. С работой становится все хуже, личная жизнь, да её в принципе нет.
— Неужели у тебя нет личной жизни? — усмехнулся падре. — А насчёт первого… Работу ты всегда найдешь, ты всегда был целеустремленный.
— Если бы все так было просто, — на вздохе ответил тенор.
— Ты все никак не забудешь Арин? — тихо спросил мужчина.
Синьор Бароне покачал головой и посмотрел на статую Иисуса, которая была расположена в самом центре церкви.
— Я люблю её, но в тоже время боюсь признаться себе и ей. Я причинил боль этому ангелу. И сейчас… Она выглядит такой красивой, даже не смотря на свою усталость, её глаза также сияют как при нашей первой встрече…
— Может быть ты ей расскажешь уже все?
— Нет, не могу…
— Тебе станет намного легче, Пьеро, поверь.
— Быть может потом…
Вдруг телефон тенора завибрировал и на экране показалось имя Арин.
— Алло? — судорожно начал Бароне.
— Я согласна поехать с тобой завтра на море, но только с детьми, я не могу без них никуда.
— Это замечательно, — радостно сказал Пьеро, — поедем завтра утром, обещаю, что к обеду ты будешь в ресторане.
— Хорошо, давай в 8? Габриелла ранняя пташка.
— Обязательно, до встречи!
Глаза у сицилийца заблестели и он обнял от радости падре.
— Не отпускай её, Пьеро, это девушка ангел посланный нам.
***
Рано утром возле дома француженки уже стояла машина тенора. Он никогда не был таким счастливым как сейчас, его сердце стало биться сильнее и ожидание было таким особым, что ни одно получение премии не сравнилось бы с этим.
Как только Арин вышла с корзиной, Пьеро тут же выпрыгнул из машины и направился к ней. Сзади француженки была Сечиль.
— О, нет, — начал Пьеро, — Сечиль остаётся здесь.
— Она мне поможет донести все до машины.
— Я донесу Габриеллу сам, — заявил тенор и забрал автокресло вместе с малышкой.
Арин посмотрела вопросительно на свою подругу, та всю очередь лишь пожала плечами. Наклонившись к Карталу, турчанка поцеловала его в лоб и сказала:
— Следи за мамой и сестрой, хорошо?
— Хорошо, — зевнув, ответил маленький.
Арин расположилась посередине своих детей.
— Ты уверена, что…
— Габриелле всего 1,5 недели, за ней нужно следить. И попрошу тебя не задавать никаких вопросов в течение всей поездки. Спасибо.
Нажав на газ, тенор вместе с семьёй француженки отправились на один из лазурных берегов Сицилии.
Для кого-то апрель месяц, когда весна только-только наступает, а для Италии этот месяц уже предвещал скорые летние хлопоты.
Тенор приготовил целый пикник для семьи француженки, приготовив и плед, и итальянские продукты для волшебного времяпровождения.
Это было тихое безлюдное место, где по-видимому мало кто бывает здесь. Картал бегал по пляжу и игрался в песке. Пока в это время его мама игралась вместе с Габриеллой. Малышка действительно становилась солнцем, её младенческая улыбка заставила Арин засиять от счастья.
— Можно я её поддержу? — спросил Пьеро, наблюдая, как француженка укачивала малышку.
— Только аккуратно, прошу.
— Я держал младенцев, не бойся.
Брюнетка отдала свою дочь Пьеро, который тут же стал качать Габриеллу на своих руках.
— Она такая крошечная… — прошептал тенор. — Наверное это невероятные чувства, когда в твоих руках твой ребёнок, но она ведь чужая… Ты испытываешь к ней чувства как ко своей дочери?
— Да, — тихо ответила француженка, — и я её полюбила как свою. А внутри ты ничего не испытываешь к ней?
— Нет, — поджав губы, начал сицилиец, — ребёнок как ребёнок. Я уже столько нянчил.
— Аккуратно, она ведь ещё не может держать головку, — нервно говорила девушка.
— Успокойся, Арин, все хорошо, отдыхай.
Легко сказать, когда отец ребёнка держит свою родную дочь, даже не подозревая об этом. Арин кажется, что в сердце его ничего нет, там пусто. Она задумывалась, что не может этот человек быть таким жестоким негодяем, ведь все в округе так любят и ценят его. Где же скрывается этот самый человек?
***
Был тяжёлый день, но такой волшебный для тенора. Действительно, та церковь, которую он так благотворит дарит ему то, чего хочет сам. Пьеро дарил добро когда-то, но это было слишком давно, он не просил ничего взамен, полагая, что со временем что-нибудь да попросит. А может настал тот час?
Зайдя в церковь, на встречу Бароне тут же вышел падре, который взял тенора за руку.
— Падре? — удивленно спросил Пьеро. — Что происходит?
— К нам приехал один священник на день, он находится сейчас в комнате, поговори с ним, расскажи ему все.
Открыв дверцу в маленькую комнату, мужчина проводил тенора и закрыл за ним дверь. Окошко было слегка открыто, но кто там он не мог видеть.
— Не знаю зачем меня сюда завели, — усмешкой начал Бароне, — но, падре, я люблю одну девушку, я причинил ей боль, когда болел её сын, я предложил ей провести одну ночь вместе, и затем отдал деньги на лечение. Я терроризировал её, пытался, чтобы девушка стала моей, но все вышло наоборот… Я стал пленником девушки, никогда в жизни не любил так, как её. Даже ту, из-за которой я боюсь признаться в любви другой. Её имя было Даниелла, мы вместе с ней были 4 года, в один вечер, я собрал всю свою семью вместе, чтобы сделать предложение, и я сделал, моя девушка ответила да и затем узнал, что она беременна. Я был вне себя от счастья. Мы должны были вернуться домой, пошёл проливной дождь, в машине был я, моя Даниелла, мои дедушка и бабушка. Я гнал с такой скоростью, что не заметил, как машину стало заносить… Я не справился с управлением и вылетел в кювет. Я выжил, один… Даниелла была жива и я видел, как она умирала, я никогда в жизни этого не забуду… Я потерял всех, кого любил и ценил в ту ночь. Но сейчас я понимаю, что та чувства к Даниелле были совершенно не такими, как к Арин. Арин ангел во плоти, и она такая красивая… Как внутри, так и снаружи. Падре, я действительно люблю её. И если вы мне скажете, что я должен сделать, я буду благодарен.
— Пьеро… — послышался голос Арин по ту сторону.
Француженка приблизилась к окошку и Пьеро смог различить черты своей музы.
— Нет… Ты не должна… — прошептал Пьеро и выбежал из комнаты.
— Пьеро! — закричала Арин и побежала за ним.
Она смогла остановить его лишь у ступеней около церкви.
— Почему ты мне раньше не говорил? — практически крича, спросила француженка.
— Это что-нибудь изменило?
— Да, черт возьми, это поменяло бы все! Тот Пьеро, которого я жду находится внутри тебя, он все время был там! Если бы ты открылся мне тогда…
— Тогда рана была слишком большая, я забывался в компании девушек, и это помогало мне.
Арин крепко обняла Пьеро и уткнулась носом в его шею. Тенор положил руки на талию девушки и ровно дышал, запоминая этот момент, тот самый миг, который он так ждал.
— Пьеро, это все изменит, мы начнём все делать с нуля.
— Ты меня простишь за то, что я сделал с тобой в ту ночь?
— Да, я прощаю тебя, — прошептала брюнетка, — я действительно люблю тебя Пьеро, здесь, в Наро, у нас будет все по-другому, у тебя…
— Я не останусь в Наро, — отстранившись, прервал сицилиец.
— Что? — удивленно спросила Арин. — А как же семья? Как же любовь ко мне?
— Мне звонили вчера вечером из Метрополитан, мой контракт продлён на 2 года, я не откажусь от него.
— Пьеро… Как ты можешь? — на глазах у девушки появились слезы, которые она не могла сдерживать себя. — Ты можешь построить карьеру здесь, в Италии…
— Моя карьера сейчас важнее семьи. И я не вернусь в Италию ещё долго, я не… Ожидал, что так случится, прости, Арин, я должен думать о своём будущем.
Француженка дала пощёчину молодому человеку и убежала вся в слезах с глаз долой.
Чтобы ты не делал в жизни, то, что ты сотворишь однажды, может изменить твою жизнь наоборот. Часто люди задаются вопросами, почему у меня все плохо, а у него всегда все хорошо? Почему жизнь так не справедлива? Жизнь справедлива, но нужно ждать не один год, когда все изменится.
