***
— Сынок, я рада, что ты сумел выбраться к нам домой! Ну же, проходи, ты ведь наверное сутки был за рулем? — спросила синьора Боскетто. — Нет, я не устал, все хорошо, мам, со мной все в порядке… — ответил ей сын и обнял крепко маму, — мне Джанлука написал, они вместе с женой здесь, на Сицилии, я должен их буду проведать. — Сегодня? — растерянно спросила женщина. — Да, я хочу на Рождество остаться здесь, у Вас. Безумно соскучился по родным местам… — Только езжай аккуратнее, на юге Сицилии выпал снег сегодня, может быть опасно. — Я всегда аккуратен, мама, — улыбнулся сицилиец, — я пойду чуть-чуть вздремлю. В Наро в доме француженки уже вовсю хозяйничала Инес. Практически вся еда из холодильника оказалась на столе. — Инес? — удивлённо спросила Сечиль. — Вы уже приехали? — Рано утром, — чавкая, ответила абруццезе, — Джанлука ещё спит, а моя малышка проголодалась. Девушка погладила по животу и улыбнулась. — У вас будет девочка? — радостно спросила турчанка. Инес засияла от счастья и улыбнулась, беря в руки бутерброд с паштетом и солёными огурцами. — Скажи, пожалуйста, — продолжила брюнетка, — а Арин беременна? — С чего ты взяла? — У неё довольно большой живот, который она сегодня утром пыталась скрыть. Я то знаю, что такой опухоли не бывает. Значит, она — беременна. — Тебе показалось, — усмехнулась турчанка. Инес улыбнулась уголком губ и серьезно посмотрела на знакомую. — Сечиль, я заходила к ней в комнату, она беременна. Почему она скрывает это? Кто отец, говори. — Я не могу сказать, Арин убьет меня, — нервно ответила турчанка. — Я не скажу ей, что ты сдала, сама она попадётся. Неужели все так серьёзно? Сечиль опустила голову вниз и попыталась собраться с мыслями. — Это ребёнок Пьеро… Инес попыталась сказать слово, но турчанка быстро остановила её. — Он не должен знать, и его друзья тоже, Пьеро… Он… Как бы выразиться… Изнасиловал её, точнее он предложил ей провести с ней ночь в обмен на деньги для лечения Картала. — Боже, Арин… — прошептала абруццезе. — Бедная моя девочка… Я всегда знала, что Бароне монстр, всегда! Я обещаю, что я не расскажу ни Джану, ни Иньяцио, ни тем более Пьеро, пусть он сам попробует узнать своего малыша. Вы ведь не собираетесь говорить ему? — Нет, Арин категорически против этого. — И правильно. Если что, то я помогу Вам скрыть ребёнка. А точнее… Мы сможем убрать имя из реестра. Главное, чтобы этот мерза… Доброе утро, дорогой, как ты? — Хорошо, очень хорошо, о чем вы говорили? — Да так, — нервно начала Инес, — пересказываю сцену из нового сериала, помнишь я тебе рассказывала? — М… Нет, не помню, но неважно… Я так проголодался, здесь есть что-нибудь поесть? — Холодильник пустой, — прошептала абруццезе, — все стоит на столе. Если тебе не сложно… Принеси еды, а то мы хозяевам ничего не оставили, хорошо? Девушка невинно похлопала глазами и улыбнулась. Джанлука подошёл к ней и поцеловал в губы, затем наклонился к животу и тихо что-то прошептал, что даже Инес не смогла разобрать. Когда мужчина вышел, его жена приготовила капуччино и пошла с ним наверх. — Тук-тук… Доброе утро будущей мамочке. — постучавшись, начала Инес. Арин резко закрылась одеялом и поднялась. — Подруга, укрывайся сколько хочешь, но ты беременна. И не надо отрицать. Рассказывай все. — Не могу, — прошептала девушка. — Арин! — строго заговорила абруццезе. — Выкладывай, я не сдам, если ты так боишься. Если ты будешь молчать, я не смогу тебе помочь скрыть этого ребёнка, как ты стараешься это делать. Инес взяла за руки Арин и посмотрела на неё. — Это малыш от Пьеро… У нас с ним была всего лишь одна ночь, после той ночи я позвонила тебе, после неё у меня появились деньги. Ах, Инес, я чувствую себя падшей женщиной! Никто не должен об этом узнаёт. Никто об этом не знает, кроме меня, тебя и Сечиль. Прошу, не выдавай меня, ради этого маленького малыша. Я хотела сделать аборт, но во время одумалась. Один раз сделав ошибку, мне придётся потом заплатить, я буду растить этого малыша достойно, как я пытаюсь растить Картала… На глазах у француженки проступили слезы и она стала вытирать их. Инес обняла свою подругу и тоже заплакала. — Чертовы гормоны, — всхлипнула абруццезе, — Арин, ты поступила достойно. Я никогда не видела таких людей, надеюсь, что твой ангел-хранитель убережёт тебя, эта ночь… Да будь она проклята! Ты сохранила жизнь своему сыну, родишь достойного малыша, который станет таким же как и ты, добрым и отзывчивым! Милая, только не плачь. У тебя есть я, Сечиль… — Только не говори Джану. — Хорошо, не буду, — тихо произнесла Инес, — давай лучше соберёмся и оденем тебя, ведь скоро мой муж придёт с продуктами. Француженка вытерла последние слёзы и кивнула. Когда девушки вышли, они увидели как Картал и Джанлука вдвоём готовят десерт. — Смотри, вот так закручиваешь и кладёшь на сковородку, но! Только аккуратно. Можешь обжечься маслом. Сечиль сидела рядом и снимала этот процесс. Инес и Арин посмотрели друг на друга и улыбнулись. Джанлука уже выжидал те минуты, когда сможет обнять своё чадо, смотреть на первые шаги своей малышки. Узнав, что будет девочка, Инес расстроилась, и боялась сказать об этом своему мужу, но, как только он увидел фотографии своей будущей дочери, то на его лице засияла улыбка и сразу в мыслях появились идеи, какая комната должна быть для его принцессы, какая одежда, как она будет хороша, и что она будет папиной дочкой. Увидев как Инес и Арин спустилась, Джанлука одарил их своей фирменной улыбкой и намекнул Карталу, что пришла его мама. — Доброе утро, мама! — закричал малыш. — А мы с Джанлукой готовим десерт! — Вы молодцы, — ответила Арин своему сыну, — рада тебя видеть Джан, и поздравляю с будущим отцовством. — Спасибо, — засмущался абруццезе, — я уже высчитываю дни и часы до дня рождения моей дочери. — Кстати, — поинтересовалась Арин, — когда ты рожаешь? — В конце апреля, — радостно ответила Инес, — буду рада, если ты будешь на наших крестинах, думаем, что сразу в мае и устроим. — Не торопи события, дорогая, — пытаясь притормозить свою жену, сказал Джанлука. — С твоей работой нужно планировать все за несколько месяцев, — усмехнулась Инес, — кстати, Арин, у нас будет сюрприз сегодня вечером. — Я не люблю сюрпризы, лучше сразу скажи, — заявила француженка. — А я люблю делать сюрпризы и не скажу тебе, терпи до вечера, — радостно произнесла абруццезе.***
Вечером во французском ресторане близ полночь осталась только влюблённая пара, Арин и Марияграция. Молодые люди весело обсуждали августовскую свадьбу, будущие роды Инес и просто то, что их так волновало эти дни. — Мария, когда приезжает Пьеро? — поинтересовалась Инес. — Не знаю, обещал на Рождество. Но точно после Нового Года уедет. Он заряжается дома два-три дня и уезжает прочь… А я не могу, для меня покинуть свой город — большое преступление. А вам не говорил Пье? — Мы в последнее время с ним не разговариваем, — фыркнул Джанлука, — он просто сбрасывает звонки, у него видите ли новые друзья в Америке… Даже обидно как-то. — Хей, Джан, — протянула Марияграция, — не переживай, вы всегда были с Иньяцио для него самыми близкими друзьями. В этот момент постучались во входную дверь. — Кто это? — удивленно спросила Арин. — Мой сюрприз! — живо заговорила Инес и побежала открывать дверь. Перед ней стоял Иньяцио, чья гримаса сразу же поменялась, когда он увидел Арин. Француженка даже чуть привстала от удивления. — Вы говорили, что её не будет, — прошептал Боскетто. — Это её ресторан, как её может не быть, — сквозь зубы произнесла Инес, — иди, не задерживайся, холодно! Иньяцио снял куртку и повесил её рядом с остальными. Спокойным шагом он прошёл к столу и уселся рядом с Джанлукой. — Пьеро надеюсь не будет? — спросил Иньяцио. — Сегодня скорее нет, время практически полночь, единственное куда он отправится, если приедет — кровать, — расширив свои глаза, ответила младшая Бароне, — а ты какими судьбами здесь? — Решил навестить Джанлуку и Инес, я хотел раньше приехать, но пробки из-за ночного снегопада. Хотя бы час с вами поболтать будет для меня счастьем. Все заулыбались кроме Арин, которая уставила свой взгляд в тарелку. — Арин, — протянула Инес, — ничего не скажешь Инье? — С приездом, — тихо прошептала она. — Спасибо, — сухо ответил он, — как твои дела? — Неплохо, в ресторан ходят и мне этого до… В этот момент живот француженки резко заболел и ей пришлось встать из-за стола. Инес от страха тут же выскочила и направилась к своей подруге. — Арин? Арин? Все в порядке? — Да… Я пойду в уборочную… Простите. — Если что, кричи, — произнесла Абруццезе и отпустила её. Француженка кивнула и потихоньку отправилась в дамскую комнату. — И так уже месяц, — тихо прошептала Мария, — она сидит на каких-то таблетках, что даже поправилась. Бедная… Видимо таблетки психотропные. — Почему ты так решила? — спросила удивленно Инес. — Её Пьеро просто замучил до своего отъезда в Нью-Йорк, потом ещё сын, потеря мужа… Сейчас ведь выпустили какие-то таблетки, от которых и больно, и прибавляешь в весе… Мария посмотрела на свои часы и сказала: — Мне пора, а то отцу пообещала раньше вернуться, всем приятных снов, Джан, Инес, рада была вас видеть, обязательно приеду на крестины. Бароне поцеловала всех в щёки и вышла из ресторана. Арин просто рухнула на раковину и пыталась ровно дышать. Под платьем она всегда носила пояс, чтобы скрыть свою беременность. Француженка сняла его и тяжело выдохнула. Этот пояс был предназначен для более ранних сроков, но никак не на поздние. Ей нужно было уйти пока не поздно, но руки сами по себе дрожали. Девушке не хватало сил, она становилась слабой с каждой минутой. Боязнь потерять ребёнка в любую минуту из-за переживаний, все больше пугали её… — Я пойду проведаю Арин, — заявила Инес, но её остановил Иньяцио. — Я сам, вдруг она там в обморок упала, ты ведь не поднимешь её. — Я думаю… — А я не думаю, — прервал синьор Боскетто и встал из-за стола. Он дошёл до дамской комнату, где было чуть приоткрыто. И Иньяцио увидел Арин с округлённым животом. Его глаза стали ещё больше. Распахнув больше дверь, он заставил француженку врасплох. — Иньяцио! — закричала она и прибежала к нему, он пытался отойти, но Арин схватила его за руку. — Хотя бы зайди сюда, прошу, я все объясню. Синьор закрыл за собой дверь и пронзающим взглядом посмотрел на дитя Франции. — Значит это правда… Ты спала с Пьеро! Какая же ты низкая и подлая… — Нет, это не правда, — сквозь слезы произнесла Арин. — Тогда что это? — закричал Боскетто. — Как ты объяснишь откуда у тебя живот? Все-таки был прав Пьеро насчёт тебя, а я дурак ругался с ним! Защищал тебя! — Иньяцио! Это была одна ночь, но эта ночь была нужна мне! Решалась жизнь моего ребёнка, я провела с ним ночь только ради спасения своего ребёнка. Пьеро ничего не знает, я молю тебя, Иньяцио, не говори ему ничего, я прошу тебя. Арин спустилась на колени и начала рыдать. Иньяцио вырвался из «объятий» француженки и направился к выходу. Инес и Джанлука были крайне удивленны тому каким был их знакомый, направившись к ним. — Иньяцио, — тихо произнесла абруццезе. — Защищаете шлюху и последнюю тварь! — кричал он. Инес побежала к нему и попыталась остановить возле выхода сицилийца. — Иньяцио! Постой! — зашипела брюнетка. — Она беременна, Инес, бе-ре-мен-на! И от кого?! От Пьеро! — ещё жёстче прошипел Боскетто. — Да постой же ты, идиот! Ты не понимаешь что ли? Она сделала это ради Картала, да, одна ночь, НО! Она ведь сохранила ребёнка, это бедное дитя, я сама, находясь в положении понимаю теперь, что такое, уничтожить ребёнка, который находится внутри тебя, руки опускаются. Ей нужна помощь, Иньяцио! Она здесь одна против Пьеро. Ты понимаешь, что если он узнает о ребёнке, это ничтожество заберёт дитя и ещё выставит Арин как падшую женщину. Мы должны спасти это дитя. Иньяцио… Я понимаю, что она тебе нравится… Но это была одна ночь, изменившая жизнь этой несчастной девушки. Она продолжает жить ради сына, она будет жить ради другого малыша. Ты ведь сам знаешь, что наша жизнь состоит только из любви, без семьи — мы никто и звать нас никак… Иньяцио выслушал все слова своей подруги и всей силой ударил по двери. — Иньяцио… — тихо произнёс Джан. — Ты в порядке? — Да, все хорошо, — ответил Боскетто и попытался улыбнуться. — Джанлука, — вмешалась Инес, — можешь отправиться домой и заварить ромашковый чай всем нам, м? — Вы что-то скрываете, да? — спросил удивленно абруццезе. — Нет, просто Иньяцио поссорился с Арин, вот и все. Иди, мы скоро придём. Я должна их помирить. Джанлука кивнул, подойдя к своей жене он нежно поцеловал её и забрал свою куртку, затем скрылся в темноте города. — Он не знает? — спросил Иньяцио у Инес. — Нет, и не должен, — ответила Инес, — Арин нервничает из-за всего этого, главное, чтобы у неё не случился срыв, она все ещё в уборочной? Сицилиец кивнул и прошёл до комнаты вместе с подругой. Арин практически лежала на полу и плакала. Абруццезе сразу кинулась к несчастной девушке и начала гладить её по голове. — Солнышко, все в порядке, не переживай. Ну… Ты только вредишь малышу… Я все рассказала Инье, он здесь, он готов просить прощения за такое поведение. Иньяцио подошёл и сел рядом. — Арин… — прошептал он. — Прости меня, Пьеро, он говорил, что вы были вместе, а я тебя полюбил… А я хуже синей бороды… Когда я увидел тебя с этим животом… Боже, весь мир перевернулся. Инес права, этот малыш, что внутри тебя ничего плохого не сделал, но нужно сделать так, чтобы он увидел этот свет, чтобы этот ребёнок жив… Я готов буду тебе помочь. Мы готовы тебе помочь, готовы с самой первой минуты его рождения оберегать. И я обещаю, что сделаю все, чтобы маленький рос с тобой в целости и сохранности. Сквозь слезы француженка посмотрела на Иньяцио, который с горечью наблюдал за ней. На её лице появилось что-то наподобие улыбки и она тихо произнесла: — Спасибо… Она крепко обняла ребят и ровно пыталась дышать…***
На Рождество Иньяцио вернулся к себе домой, а к Новому году уже уехали ребята. Как говорится пост сдал, пост принял. И новый пост взял Пьеро Бароне. У него было всего лишь 2 дня в городе, затем он должен был вернуться обратно в Нью-Йорк, на день рождения одного из влиятельных бизнесменов Америки. Закинув свои вещи, поприветствовав всех своих родственников, он тут же направился в ресторан к своей любимой женщине. Он сел за стол и позвал Марию. — Закрой ресторан на спецобслуживание, я заплачу любую сумму. Мне нужно свидеться с Арин. — Если ты такой умный, можешь пройти к ней в кабинет и поговорить. — Она не пускает меня туда. — Сегодня Арин оттуда не выходит и говорит только там, смелей, братишка, у меня работа. Фыркнув, тенор направился в сторону кабинета француженки. Бесцеремонно он вошёл в кабинет, заставив Арин подпрыгнуть. — Стучаться Вас никто не научил? — Учили, но ведь поваров учат не сидеть на одном месте в ресторане. — Что Вам нужно? — спросила брюнетка. Бароне сел напротив неё и с ухмылкой посмотрел на свою музу. — Я пришёл к тебе, точнее ради тебя, — заявил он. — Признательно, синьор Бароне, но я неважно чувствую себя сегодня, поэтому попрошу Вас удалиться. — Арин… Я хочу снова быть В тебе, снова ощутить тебя, эту нежную кожу… Ты стала моим наркотиком… — Тогда Вам к наркологу надо, — прервала француженка. — У меня всего лишь 2 дня… — А у меня всего 365 дней в году вот на этом самом месте. — Арин, не надо так со мной… Если ты поступишь не так, как я тебе прикажу… Тебя ждут большие проблемы. — Какие? Синьор Бароне? Я ещё раз Вам повторяю, что не буду Вашей девушкой и не признаюсь Вам в любви. Я не проведу с Вами ночь. — Я написал стихи тебе… — Не нужно утруждать себя, синьор, — прервала француженка, — это все слишком, я не понимаю, чего Вы добиваетесь. Хотите сделать хуже, делайте! Но я не приползу к Вам больше, надеюсь Господь даст мне сил. Бароне яростно посмотрел на Арин и недовольно покачал головой. — Один раз сделая МНЕ хуже, тебе придётся заплатить когда-нибудь. — Мне ничего не страшно, синьор Бароне… Делайте, что хотите. Тенор резко швырнул стул и скрылся долой из этого ресторана. Добравшись до дома, он закрылся на ключ и рухнул на свою любимую кровать. На его устах звучало: — Она пожалеет… Она ещё пожалеет… Было темно и за окном лил дождь, Пьеро лежал на кровати и к нему садилась Арин, в черном кружевном белье, с кудрявыми распущенными волосами. Она села на сицилийца и уперлась в его твёрдую плоть. Сицилиец выгнулся и застонал. Француженка слегка улыбнулась и погладила его по груди. — Арин… — шептал он. — Тш… — положив палец на губы молодого человека прошептала Арин, — сегодня я только твоя и больше ничья. Проглотив комок в горле, Пьеро нежно положил руки на талию Арин и плавно начал спускаться к её ягодицам. Француженка плотно легла на него и поцеловала страстно в губы. Пьеро быстро освободился из пленительного поцелуя и посмотрел в глаза Арин. — Это ведь опять сон, да? Это мне все опять мерещится. Брюнетка улыбнулась уголком губ и невинно посмотрела на своего воздыхателя. — Почему, почему ты мне не отдашься в реальной жизни. Француженка провела своей рукой по щетиной щеке тенора и произнесла: — Потому что я тебя не люблю. И за все… Надо платить… Она поцеловала его ещё раз в губы, но Бароне так это не оставил и вскоре он оказался сверху неё. — Почему? Почему ты меня не любишь? — сурово спросил тенор. — Потому что та ночь изменила все, и тебя, и меня, — прошептала она, — я бы убила себя, но зачем? Лучше я буду смотреть как ты будешь страдать, хотя ты уже страдаешь… Ведь я в твоих снах… А больно ты мне не сделаешь, сил не хватит. Однажды ты уже сделал больно… — Замолчи… — злостно прервал Бароне. — Ты всего боишься… — Замолчи! — В итоге с тобой никто не останется и ты будешь сожалеть об этом! Тенор схватил запястья француженки и сильно их прижал к подушке. — Она тебя полюбит… — прозвучал чей-то женский голос, Бароне стал оборачиваться, но вокруг никого не было, и голос не принадлежал Арин. — Ты меня полюбишь? — тихо спросил он. — Стань таким, какой ты был. — Никогда! Нет! — закричал тенор… — Пьеро! Просыпайся! — прозвучал голос Марии. — Боже, ты весь горишь! Ему не хватало воздуха и его дыхание участилось. — Плохой сон? — тихо спросила младшая Бароне. — Жуткий… — закрыв лицо ладонями, произнёс тенор. — Воды? — Нет, спасибо… Мария, я тебя попрошу об одном одолжении… — Нет, я не заставлю Ар… — Присматривай за ней. Я улечу до начала апреля в Нью-Йорк, а затем приеду. Я должен измениться, хотя бы постараюсь… — Пьеро… Для начала расскажи ей все. — Не могу, нет, я никому ничего не расскажу. — Как хочешь, — тихо сказала Марияграция и вышла из комнаты своего брата. Пьеро встал с кровати и подошёл к стене, где висели фотографии его семьи. На его глазах появились слезы и он быстро пытался вытереть их. — Ради Арин я должен это сделать. — тихо произнёс он.